Неоконченный Детектив

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ

  Обыкновенный день после рабочего дня, по всей видимости четверг. Так себе денёк. Ни уикенд ещё, но уже толком и работа, не работа.

  Олаф возвращался домой с неким предчувствием приятного вечера. Казалось, что всё, абсолютно всё подчеркивало его хорошее расположение духа. Солнце, клонившееся к закату, глухой мерный стук каблуков и даже намокший, тщательно убранный тротуар.

 Олаф ещё не знал, как проведёт остаток дня. Выпив почему-то чашечку холодного Эспрэссо,вместо привычного Кёльша, он продолжал сидеть за столиком уличного кафе, листал модный журнал в духе Берлинер Иллюстрирте и наблюдал за уличной суетой.

  Расплатившись с кельнером за кофе и мельхиоровую ложечку, которую машинально погнул, Олаф по переулку вышел на ярко иллюминированную R-штрассе. Не обращая внимания на роскошные витрины, слепящую световую рекламу. Он шел домой. На М-штрассе Олаф замедлял шаг, а иногда останавливался и просто смотрел. Здесь, как всегда, выставляли товар лицом, да и не только лицом. Скорее, совсем даже не лицом. Старомодные призывы «зарабатывать деньги своим трудом», «работа в
удовольствие» именно на этой улице теряли всякий смысл.

  Однако, влияние большого бизнеса добралось и до этого квартала. Броская Реклама, Световые эффекты, Цветомузыка и прочее, прочее... Только цифры ценников пока имели гораздо меньшее количество нулей. Честно говоря, у некоторых их и вовсе никогда не было. При этом, Олафа возмущало, что среди бывалых заправил этого ремесла можно было увидеть их 14-летних начинающих соперниц-конкуренток. Сам не зная почему, но Олаф нет-нет да и захаживал в этот квартал, когда проходил мимо в хорошем расположении духа... ну, или как сегодня.

  В половину Олаф обычно был уже дома, но только не в такой день... день хорошего расположения духа. Чем ни повод отступить от привычного распорядка.
  Приняв душ он достал из бара бутылку КВВК. Подарок армейского друга. Плеснул в бокал на донышке и уселся в любимое кресло.
  Тут же включились колонки, это фишка от башковитого соседа. Заиграл 2-ой концерт Скрябина. По подвесному потолку побежали разноцветные огоньки, ещё одна фишка того же башковитого соседа.

  За окном раздались два глухих выстрела, похожие на оружейные.
Олаф нехотя выглянул в окно. У дома, по нечетной стороне, на тротуаре лежала женщина в бежевом пеньюаре. Два постовых уже бежали к третьему въезду, где на втором этаже стоял пожилой мужчина с ружьём.

 -Вечно в этом квартале что-то случается, - подумал с досады Олаф. - Такой прекрасный вечер испортили. Сейчас начнется полицейская суета, поквартирный обход, опрос... Видели, не видели...
  Опять не дадут выспаться...

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ

  Полицейский участок. Около полуночи. Толстый, лысый Фельдфебель с физиономией баварца времён «пивного путча», ведёт допрос.
  Его напарник - долговязый Бумм. Тоже из бывших, стоял у двери, широко расставив ноги в сапогах и галифе. В конце 50-х их охотно брали на службу. Ну, а теперь, кто ещё будет разгребать это дерьмо!? Гонять хиппи, безудержных борцов за мир и безработную голытьбу... Желающих было не много. Ну, если не считать бывших...
-Отвечай эмигрантское отродье! - на что задержанный только хлопал глазами.
-Имя, фамилия? Где работаешь?! Мы из тебя всё выколотим, - Фельдфебель кивнул на Бумма и наигранно заржал со злобой. -Ха-га-га!!!!
-Да, это уж точно. Ловко мы его упаковали. Ну-ну, - Бумм ткнул бедолагу дубинкой в бок.

-М-Мы- Мы-Ма-Ма, - корчась от боли мямлил задержанный.
-Что ты там ма-макаешь?! Ма-ма, по немецки понимаешь? Отвечай эмигрантское отродье!
-Зигмунд Майер, смотритель на лодочной станции в Б-Зее... - залопотал на чистом немецком, с некоторым баварским акцентом, задержанный.
-Так, что же ты ошивался в эмигрантском квартале? Мать, твою-ю, - опешил Фельдфебель от знакомого начальственного говорка.
-Судьба, - протянул Майер. - До войны я был на канале, у старины Ганса...
-Того самого!? Ганса, Морского волка!? У везунчика Ганса!?, - Фельдфебель опять кивнул на Бумма и тут же осёкся.
 - Но отпираться бесполезно. Нам всё известно. Да и улики у нас есть. Ружьё, труп бедняжки в пеньюаре, ну и вы...
-Надеюсь ты не будешь отпираться? Ружьё принадлежит тебе? - Ничего не понимающий Бумм протянул ствол Фельдфебелю.

-Да, то есть... Нет.. Отпираться не буду, - путано ответил Майер.
-Бумм, смотри-ка, он признался, - недоумевал Фельдфебель. - Я думаю суд учтет твоё признание. Хотя... тебе это уже вряд ли поможет.
-Суд?! Какой суд?! Зачем суд?! - запричитал испуганно Майер. - Не надо суд! Я не хочу суд! Я не хочу в тюрьму!

-Вся наша жизнь тюрьма... Да,Бумм?!.. и смерть в ней надзиратель!!! Ха-га-га!!! Он ещё спрашивает!? Ну вы это видели?! - процедил недовольно Фельдфебель.
-Да-да, еще спрашивает! Убил бедняжку и спрашивает. - поддержал Фельдфебеля Бумм.

-Да, это я убил... Убил, убил мою Эсмеральду. Я любил её всю жизнь. Она всегда была со мной. Это она привела меня в этот квартал. Правда, в последний год она много болела. Сами понимаете, как никак возраст... Я не мог видеть, не мог видеть, как она страдает... Стареет, стареет день ото дня, стареет и страдает... Страда-а-ет...

-Бумм, ты посмотри на этого старого хрыча... Песок сыпется. Сам одной ногой уже там, ну там... а двадцатипятилетняя красотка для него уже старуха.

-Да-да, ей было двадцать три... Двадцать три... Эсмеральда из той породы, которые долго не живут.

-Что за порода? Она была наркоманкой? Уличной девкой с М-штрассе?

-Да что вы такое говорите. Эсмеральда самая верная из всех собак. Она эрдельтерьер.

  Лицо фельдфебеля Пфеффера вытянулось так, как-будто он похудел вдвое, а Бумм сразу понял, что о повышении в звании за поимку убийцы можно забыть. Главное, чтобы не наказали.

  Дверь резко распахнулась. Долговязый Бумм отлетел от двери. В участок вошел комиссар Алл.
-Что случилось Пфеффер? Докладывайте, только быстро.
-Убийство. Нам удалось схватить...
-Это еще кто? - комиссар кивнул на поникшего Майера.
-Это он...
-Вижу, что он. ООН, мать твою! Что значит он? ООН, блин. Говорите яснее, Пфеффер-ер!?
-Это он стрелял в эмигрантском квартале.
-В кого это он еще стрелял, мать твою! Опять в эмигрантском квартале?! Да кто ещё там стрелял, мать твою!? Что за день такой сегодня?
-Четверг, товарищ комиссар. - желая выслужиться отрапортовал Бумм.
-Какой к черту четверг, мать твою...
-Виноват, Пятница, уже пятница, товарищ комиссар, - извинялся за неточность Бумм.
-В кого он мог стрелять? - негодовал комиссар.
-В жертву. Он мог стрелять в жертву. Вот из этого ружья. В Убиенную жертву мог стрелять со второго этажа своей квартиры, - пытался выправить ситуацию Фельдфебель.
-Вы болван Пфеффер. Из этого ружья, да ещё и со второго этажа нельзя попасть даже в слона.

  Немую паузы прервал белокурый Здоровяк. Тот самый Здоровяк-практикант, с арийской внешностью, с голубыми глазами, вовремя вошедший с каким-то листом бумаги в тонком файлике.
  Фельдфебель Пфеффер был несказанно рад неожиданному появлению молодого, перспективного Инспектора-практиканта. Протеже местного олигарха, друга мэра Вайса.
-Шеф Пфеффер, первичный осмотр трупа ничего не дал. Ни малейшей зацепки. На жертве нет никаких следов насилия. Смахивает на самоубийство. Так утверждают эксперты, - отрапортовал  белокурый Здоровяк-практикант.

  На улице было уже темно.
  Толпа зевак разошлась.
Майера, после составления протокола о  нарушении общественного порядка и беспорядочной стрельбе на балконе отпустили под подписку о невыезде.

-Давненько не было у нас такого запутанного дела. - загадочно намекнул Пфеффер Бумму.
-Абсолютно не за что зацепится. - подтвердил Бумм.
-Да ещё этот эмигрантский квартал, - задумчиво произнёс комиссар Алл.
-Попробуем ещё раз опросить жильцов Квартала, - с надеждой предложил перспективный Инспектор.
-Да-да, - почти не слушая согласился комиссар Алл. - Ведь, как то она оказалась в этот чертов четверг, да ещё в эмигрантском квартале...  В пеньюаре за 500 немецких марок... Да ещё и с бриллиантовым кольцом стоимостью как весь наш участок...  На её, мать вашу, безымянном пальце...

Бумм и Пфеффер уже ничего не понимали. Практикант всё записывал в маленький блокнотик.
Майер шёл в сторону любимого квартала, курил и думал о несостоявшемся хорошем деньке...