4. 2-4. 5 Советник 1-го вице-премьера РФ и пр

Роман "Нитронная бомба над Россией"

§ 4.2. Правительство Примакова-Маслюкова
(Эволюционисты возвращаются во власть. Маслюков – “главный экономист России”. Я – его советник.  Забастовка шахтёров. “Братание” Бориса Немцова с народом.) 

Катастрофические последствия дефолта стали для Ельцина полной неожиданностью. “Семья” и на этот раз обвела его вокруг пальца, не предупредив о неизбежности драматических последствий.

В припадке злости и отчаяния  Ельцин призвал во власть бывший советский политический и промышленный генералитет из числа эволюционистов. Вначале он попытался вновь назначить Черномырдина премьер-министром. Но Госдума – категорически воспротивилась. Дело шло к параличу страны.

И Ельцин уступил Госдуме.  11 сентября 1998-го он назначил Евгения Примакова - премьер-министром,  Юрия Маслюкова - первым вице-премьером, Геннадия Кулика и Владимира Булгака - вице-премьерами. Председателем Госбанка России стал Виктор Геращенко, бывший Председатель Госбанка СССР.

Эволюционист Николай Рыжков, бывший Председатель Совета Министров СССР, был весомым депутатом Госдумы. Но он занимал левые политические позиции, к Ельцину относился крайне негативно и потому и не вошел в состав правительства. А жаль.

Маслюков рассказывал мне, как Ельцин предлагал ему чуть раньше, чем Примакову, стать премьер-министром. Но Маслюков отказался в пользу Примакова -  Госдума не поставила бы на “красное”.

Вскоре я был переведён из Госдумы в аппарат Правительства и стал советником Маслюкова в его секретариате. Помня мою экспертную записку 1997 года с предсказаниями, которые сбылись, Маслюков поручил мне ведение вопросов банкротства. Я получил доступ к документам, стал азартно изучать их и был поражён. Открывшимся для меня новым и незнакомым миром.

Не успел я получить удостоверение (его выдали 9 октября), как мне предоставили кабинет с вертушкой Правительственной связи и на стол хлынул поток документов по делам банкротства. Первым легло на мой стол письмо c грифом “СС” от Совбеза при Президенте России. Допуска к таким документам у меня пока не было. Но мне было оказано доверие. Такова была острота момента.

Доверие - стиль высокой власти в России. Не оправдаешь - закатают в асфальт, как сказал мне когда-то мой друг, сотрудник КГБ.

Мой кабинет находился на четвёртом этаже Белого Дома. Окна смотрели на “Горбатый мост”. Здесь ещё с лета сидели забастовщики-шахтёры. Они безутешно стучали касками по брусчатке - протестовали против банкротства угольных предприятий и задержки зарплаты.

После отставки Кириенко, как говорили злые языки, к шахтерам выходил с бутылкой водки брататься вице-премьер в отставке Борис Немцов. Но те его “послали”.

§ 4.3. Месть реформаторов
(Прощальный приказ-телеграмма Бориса Федорова. Григорий Явлинский требует расследований "торговли" постами министра у Примакова)
 
А в это время экономике наносились новые удары. В Белгород 16.09.1998-го от имени ВРИО вице-премьера Бориса Федорова в адрес  руководителей налоговых инспекций была отправлена Правительственная телеграмма: “под личную ответственность” инициировать процедуру банкротства добывающих предприятий железорудной промышленности ОАО “Лебединский ГОК”, ОАО “КМА рудстрой”, ОАО “Белгородэнергомаш”. Не сомневаюсь, что подобные телеграммы были направлены и в другие регионы.

Фёдоров принимать подобные решения не имел права. Телеграмма была отправлена 16 сентября, но с 11 сентября действовало уже новое Правительство - Федорова в его составе не было. Кроме того, Федоров нарушил Постановление Правительства № 476 от 22 мая 1998 года  о том, что инициация банкротств государственными органами производится исключительно по решению коллегии уполномоченных государственных представителей при ФСДН.

По пути телеграммы из секретариата Федорова к телетайпу его распоряжение потеряло законную силу! Но оно всё же было отправлено. Налицо признаки должностного правонарушения.

Не думаю, что Федоров действовал по чьему-то заказу. Скорее всего, это была его собственная инициатива. Он не раз говорил, что сотня крупных российских предприятий живёт вне законов, не платит налоги, не рассчитывается по обязательствам и с этим следует бороться.

Был и другой мотив действий Федорова. Посланной “под шумок” телеграммой он подставлял новое Правительство под волну народного гнева. Этим он, возможно, выразил возмущение эволюционистами Примаковым и Маслюковым, которые в 1989 году провалили его программу “500 дней”  на ВС СССР.

Но настоящую “подлянку” подкинул Правительству Примакова-Маслюкова депутат Госдумы Григорий Явлинский, яблочник, бывший главный разработчик программы “500 дней”.  Он публично, через СМИ обратился в прокуратуру России с требованием проверить слухи о продаже министерских портфелей за деньги в Правительстве Примакова. Этим он отплатил Примакову за нелесные слова о себе, в сердцах произнесённые им в 1989 году в США.

Маслюков отнёсся к проступку Явлинского спокойно, так как понимал, что это было мальчишество, не стоившее внимания. Но Примаков был глубоко оскорблён и обратился с запросом в прокуратуру России. Та реагировала сдержанно. СМИ раздували огонь. Но заявление в суд о клевете Примаков не подал и постепенно скандал утих.

Так реформаторы первой волны Борис Федоров и Григорий Явлинский отомстили эволюционистам за старую обиду. 

§ 4.4. Бедствия сырого Петербурга
(Поездка в Санкт-Петербург. Посещение Усть-Луги. Оборонные заводы. Совещание у Яковлева. Наказы.)

Не успел я понять, чем и как рулить в Белом Доме, как по приглашению  губернатора Яковлева наметилась поездка Маслюкова в Санкт-Петербург. Там бедствовали машиностроительные заводы и судостроительные верфи, тормозилось строительство морского нефтяного и угольного терминала в Усть-Луге.

Как и положено, я подготовил для Маслюкова справку о состоянии дел в экономике города и области, проект программы пребывания, предварительные вопросы для обсуждения с руководством города и области.

В ночь на 21-го сентября с коллегами я прибыл на поезде в славный город Питер.
По Московскому вокзалу бродила молодежь - с пивом, куревом, песнями. В углах на газетах спали алкоголики. Блистали глаза наркоманов.  В городе было сыро, туманно, шел мокрый снег.

На следующий день в Смольном состоялась встреча Маслюкова с руководителями города и области. Маслюков рассказал о планах Правительства, ответил на вопросы, выслушал предложения. Я вел собственный протокол и принимал письма.

Маслюкова слушали с большим вниманием, как своего (Маслюков  - выпускник питерского “военмеха”). Уверен – позови Маслюков их на бунт, они бы пошли за ним.

Вопросы банкротств на совещании не обсуждались. По ним, казалось, было настороженное молчание. Не поднимал их даже заместитель губернатора Илья Клебанов, будущий вице-премьер Правительства России после отставки Примакова. Наверное, все ждали указаний из Москвы от своего выдвиженца Путина чтобы не подвести его крамольными (для “семьи”) речами - он в то время уже прибирал к рукам купеческую Москву. 

Позже я узнал, что ситуация с банкротствами в Питере была такой же неблагополучной, как и во всей России, если не хуже. В 1997-м из 120 процедур банкротства предприятий города лишь 5 привели к восстановлению производства. В Ленинградской области на всю страну прогремел конфликт на Выборгском ЦБК. Но жалобы на заказные банкротства по Санкт-Петербургу и Ленобласти попали ко мне лишь после возвращения из поездки.

После совещания мы вышли из Смольного. У нижней ступеньки широкой “потемкинской” лестницы парадного входа толпились тележурналисты. Маслюков невозмутимо шел к ним. Я отставал и бежал по ступенькам. В Москве я увидел этот сюжет по НТВ. Я был похож на охранника Маслюкова и потому долго смеялся.

На следующий день состоялся наш полет в Усть-Лугу на МИ. Вертолёт трясся, гремел. Маслюков был невозмутим, но бледен. Я  - был шокирован. Полет был для меня полной неожиданностью. В программе было лишь “посещение”. Кто-то, понимая напряженность графика пребывания, решил запрячь для нас винтокрылую авиацию.

Вертолёты почему-то часто падают, как по заказу, если на них летят важные лица. С одним из моих героев книги генералом Лебедем через несколько лет такая история случится. Но в тот раз агенты наших противников  сработали слабо – не проведали о нашем полёте заранее.

В Усть-Луге строился   нефтяной   терминал   отгрузки   угля и нефти в Западную Европу. Нас сопровождал мой давний  коллега Валерий Голощапов, вице-губернатор Ленинградской области. С ним мы когда-то в Госдуме успешно разрабатывали закон о лизинге.

Терминал в Усть-Луге имел стратегическое значение. В его строительстве были большие проблемы. Пора было подтверждать планы продаж, а поставщики всё ещё находились в процессе банкротства.
 
Из Усть-Луги мы вернулись без происшествий и успели посетить машиностроительные заводы. На Северном, как мне показалось, торчали ржавые остовы каких-то конструкций, направленных как ракеты в небо.

Губернатор Яковлев был удивительно обаятельным человеком. Он  подарил мне, физкультурнику,  на день рождения футбольный мяч.

В Москве я составил документ с длинным названием “Протокол предложений, высказанных ….. ”. В Протокол вошло единственное предложение по теме банкротств, найденное в письмах. Автор предлагал  ограничить применение процедур ускоренного банкротства предприятий. Всего предложений по разным темам было 29, их авторов - 17. Маслюков утвердил мой проект Протокола и я, в первую очередь, отправил его Яковлеву.

§ 4.5. Взрыв “нитронной” бомбы
(Банкротство завода “Нитрон”. Бунт рабочих. Вмешательство Совбеза. Хлопоты губернатора Аяцкова.)

4.5.1.  Банкротство завода “Нитрон”

Пока кипели страсти по дефолту, под напором ФСДН и Госналогслужбы в волнах банкротства тонула нефтехимия Саратовской области.
Над Саратовом взорвалась “нитронная” бомба - саратовский завод «Нитрон» был объявлен банкротом.

Бывший флагман химической отрасли СССР завод “Нитрон” был запущен в 1957-м году и производил этиловый спирт, нитроновое волокно, ацетон, уксусную кислоту и прочую важную для промышленности и населения продукцию постоянного спроса. Но в начале 90-х годов стал разоряться – объём заказов упал.

Решением Альберта Коха, главы Госкомимущества, в 1995-м слабеющий завод был приватизирован. Борьба за его акции была жестокой. Завод купил Сбербанк. О законности процедур приватизации долго шли споры.

Прошло несколько лет. Завод обеднел окончательно. 17 марта 1997 года по иску ФСДН к нему была применена первичная процедура банкротства – внешнее наблюдение.
Через год сумма долга завода выросла до ~1 млрд. рублей. Зарплату рабочим не платили уже семь месяцев.

И тогда в дела завода решительно вмешался Губернатор Саратовской области Д.Ф. Аяцков. Постановлением  от 22 мая 1998 года № 298 он обязал Министерство собственности и банкротств области  инициировать внешнее управление заводом и взять  под  контроль   дальнейшую процедуру   его банкротства. Это позволяло отсрочить выплату долгов завода  и  дать  ему  передышку.

Губернатор так же поручил ведомствам договориться со Сбербанком о пролонгации кредита на зарплату рабочим, найти инвестора для технического перевооружения, предоставить заводу льготы на покупку энергоносителей, принять в муниципальную собственность его коммуналку, социальные объекты и  энергосети.

Но подчинённым удалось исполнить лишь главный наказ губернатора – продолжить процедуры банкротства завода. 16 июня на заводе было введено внешнее управление. Началась распродажа имущества.

Вскоре контрольный пакет акций завода, разумеется  “по дешевке”, приобрёл банк “Менатеп”. Одним из главных акционеров  банка в то время был Михаил Ходорковский, член “семьи”. Он владел нефтяными компаниями, и мог бы стать для него выходом в нефтехимию. Но эту отрасль в целом ждало разорение, и Ходорковский отказался от своей идеи, решив перепродать завод.

Нетрудно   догадаться о том, кто именно исполнил план Ходорковского. Завод был выставлен на торги как единый имущественный комплекс. Всем этим руководили арбитражные управляющие ФСДН, хотя иногда и менялись. Последний из них  объявил, что  готовится продажа завода нефтяной компании “Лукойл”, завод изменит наименование,  все его работники с 24 сентября будут уволены. 

4.5.2.  Бунт рабочих

В борьбу с незадачливыми собственниками вступил коллектив завода, создал забастовочный комитет, захватил территорию завода, перестал выпускать за ворота  готовую продукцию. У здания администрации района состоялся митинг рабочих. Но район – не помог. И тогда 1 июля состоялась демонстрация забастовщиков в центре Саратова.

Демонстрация длилась четыре часа. В руках демонстрантов были лозунги, какие народ давно уже не видел -  “Президента и Правительство – в отставку!”, “Менатеп – к ответственности”. По мегафону кричали: “«Товарищ, смелее, гони Бориса в шею!», “Президенту – импичмент”.

4.5.3.  Вмешательство Совбеза и хлопоты Аяцкова

В дело вмешался Совет Безопасности при Президенте. Он поручил Правительству немедленно разобраться с банкротством. Письмо Совбеза легло на мой стол. Оно было с грифом “СС” (совершенно секретно). Завод Нитрон был единственным в России производителем нити, применяемой в противоракетной обороне Москвы [7]. Вот и думайте, кому было очень нужно банкротить Нитрон, в чьих руках был игрушкой и Ходорковский, и Таль, и Чубайс и прочие.

Губернатор Аяцков, пытаясь спасти завод и бюджет области, 15 ноября 1998 года письмом №I-07-04/2659 обратился в Правительство России к Маслюкову с неожиданной просьбой национализировать завод Нитрон. Но его просьба была невыполнима. У Правительства прав на национализацию частной собственности не имелось.  Закон о национализации когда-то был внесён в Госдуму левыми депутатами, но партией власти был провален - от законопроекта несло духом СССР.

По письму Аяцкова я подготовил проект резолюции и Маслюков поручил ФСДН и ведомствам образовать рабочую группу, провести “созыв”  и с выездом на место принять необходимые меры по урегулированию конфликта.

4.5.4.  Хитрость Таля

Таль, как всегда, всех обхитрил. Вместо “созыва” он направил в Саратов своего верного заместителя Юрия Тямушкина, чтобы на месте имитировать созыв. Под его председательством состоялось выездное заседание МБК. Присутствовали представители местных администраций, налоговых органов и внебюджетных фондов, руководители завода, общественность.
 
МБК подтвердила банкротство Нитрона и рекомендовала всем заинтересованным лицам оказать помочь арбитражному управляющему в “поисках надлежащего собственника” – будущего покупателя завода. Все участники заседания старательно и бездумно подписали документ. Тем самым план Таля – Ходорковского о перепродаже контрольного пакета акций завода успешно закреплялся.

25 декабря Таль представил в Правительство отчёт о выполнении поручения. Это была типичная отписка. Таль также выразил готовность возглавить рабочую группу по оздоровлению саратовских предприятий-банкротов в случае, если они будут обеспечены сырьём и финансовой поддержкой Правительства. Это была издёвка.

План Таля-Ходорковского был исполнен. 29 июня 1999 года нефтяная компания “Лукойл” приобрела у Менатепа миллиардное имущество Нитрона за 100 млн. рублей. В те времена это были "копейки".