Лизонька

Елизавета Павловна, для своих родных просто Лизонька, сидела на веранде возле миниатюрного плетеного столика на таком же плетеном из ивовых прутьев стуле. Она мечтала… Лизонька только что окончила Смольный и теперь находилась в подмосковном имении, ожидая приезд своего жениха.

С самого утра она не находила себе места. Она ходила из комнаты в комнату и, вздыхая, смотрела из окон на калитку, отодвигая тюлевые занавески.

- Марья Ильнична, Елизавета Павловна отказывается завтракать! Посодействуйте! - кричала на весь дом горничная. – Да что же это такое? Так и помрете барышня с голоду от любви.

-Лизонька, да уймись ты. Замаялась уже ходить туда-сюда, – ее маменька, Марья Ильинична, поспешила на помощь горничной. – Лиза, займись наконец-то делом или иди на веранду, почитай, подыши свежим воздухом. А там, даст бог, и Иван Сергеевич появится.

Лиза послушна взяла первую попавшуюся на глаза книгу и пошла на веранду. За своей спиной она услышала, как маменька сказала горничной принести чашку чая на веранду.

День и вправду был на редкость очень хорошим, солнечным с едва заметным ветерком, который шевелил кисти сирени в саду.

Лизонька отложила книгу, ей не читалось. Она пятый раз начинала читать длинный абзац страницы, но так и не улавливали смысл написанного. Она все время думала о другом. Перед ее глазами стоял Иван Сергеевич, штабс-капитан, только что окончивший с отличием Михайловскую военную артиллерийскую академию и теперь должен был просить дозволения у командира полка жениться.

Иван Сергеевич, был из смоленских дворян, он уже воевал и был в чине штабс-капитана, что очень импонировало родителям Лизоньки, да и и ей самой, ему было 28 лет. Он резко отличался от молодых кадетов, которым еще не было и 23 -х. Они находились в том возрасте, когда не разрешалось обзаводиться семьями, но они во всю влюблялись и затанцовывали на балах смолянок старших классов.

Елизавета Павловна видела его на балу всего раз 5 или 6, он только смотрел на нее, но не приглашал на танец, и от этих взглядов у нее загорались щеки румянцем. Она изредка смотрела на него и слегка улыбалась ему во время танца, когда ее кружил в вальсе какой-нибудь кадет.

Но однажды, он подошел к ней. Представился. Попросил разрешения пригласить ее на танец. Лиза смотрела на него сквозь свои опущенные ресницы, ей очень нравилось, что ее подруги стали с завистью перешептываться. К концу танца он спросил, сможет ли она полюбить офицера, например его? Она только подняла на него удивленные глаза и сразу их опустила.


Перед самым окончанием Смольного ее пригласили в кабинет начальницы института. В кабинете кроме Елены Александровны, начальницы, на мягком стуле сидел попечитель Смольного, а на ковре стоял Иван Сергеевич.
Ей объяснили, что Иван Сергеевич имеет серьезные намерения на брак с ней и поэтому изъявил желание последовать и сопровождать Елизавету Павловну в ее имение, чтобы испросить руки ее родителей. Разумеется, если она не против, она только покачала головой, что не против, и опустила глаза вниз. Еще ей сказали, что с ней в поезде поедет сопровождающая горничная, присланная ее родителями.

За эти несколько дней поездки, Елизавета Павловна больше узнала Ивана Сергеевича, он занимал ее рассказами, рассказывал о себе, о своих родителях, о том, как ее увидел впервые на балу и все это время на протяжении года, желал с ней встречи. Лизе он нравился, но она никак не могла понять и разобраться в себе: любит ли она его или нет?

Родители сразу дали согласие, согласия на брак своих родителей он уже успел получить. Иван Сергеевич, прогостив в имении Елизаветы Павловны всего три дня, уехал снова в Петроград, чтобы взять разрешения на вступление в брак у командира полка и как можно быстрее вернуться назад к ней.



Лиза прищурила глаза, подставляя лицо солнечным лучам, она сквозь разноцветные лучики грезила. Девушка представляла свою супружескую жизнь. Какой она будет? Трое детей, два мальчика и девочка, которую назовет Еленой, прогулки на лошадях, прием гостей, именины детей... заботливый муж... Дом с хрустальными подсвечниками, рояль, на котором будет учить детей игре на нем и музицировать. Кошка, лежащая у ног, борзые собаки, и зов охотничьего рожка осенью, когда летают паутинки... Все это вихрем вальсировало в ее голове, она уже была влюблена в свою новую жизнь.

И вдруг ее сердце заколотилось:
– Офицерское собрание! О, Боже!

Офицерское собрание было негласным правилом, на нем рассматривался вопрос женитьбы офицера. В неофициальной обстановке за бокалами шампанского, игры в карты и между катанием шаров в бильярде, офицер рассказывал полковым офицерам, что хочет жениться на такой-то девице, далее он выслушивал мнения своих друзей и офицеров по полку. Это было очень важно: имеет ли право и сможет ли девица войти в общество полковых жен? Рассматривали ее благовоспитанность, образованность, нет ли у нее порочащих связей? Некоторые могли высказаться о ее внешности и о ее родителях. Офицерам запрещалось жениться на артистках и разведенках, конечно же, были исключение и разные обстоятельства, но только с разрешения Его Императорского Величества. Некоторые высокопоставленные мужи чихали на все условия, но все же разрешение спрашивали, так например, г-н Витте просил разрешение жениться на еврейке. Александр 3 ему на прошении написал - "Да хоть на козе", потому как Витте был министром, "башковитым" и уважаемым государственным деятелем.

Когда обсуждение заканчивалось положительным решением, устраивалась дружеская попойка. На второй или третий день офицер шел за официальным разрешением к командиру полка, а тот уже был в курсе всего, он подписывал прошение( или отказывал) и офицер с легким сердцем мог вести невесту под венец.


Лизонька представила, как ее будут обсуждать, и испугалась. Ей было неприятно, что ее будут осуждать мужчины. Она была чиста, как белый лист бумаги, но... было только одно темное пятно в ее репутации, о котором она боялась и не хотела вспоминать.

- Вдруг это всплывет на собрании и ее высмеют за патриотизм? - Лиза закрыла руками свои глаза.
- Боже, боже...

1914 год, война. В Смольном институте на патриотической ноте воспитанницы старших классов изъявили желание изучать медицину, чтобы сестрой милосердия ухаживать в госпиталях за ранеными солдатами. Лизонька сначала отказалась, но под напором своих подруг все-таки согласилась и все же пошла на эти курсы, скрепя сердцем. Но через месяц ее отчислили по причине того, что она боялась трупов. При видя искореженных тел солдат, запаха крови , кровавых простыней и бинтов, ее мутило и она падала в обморок. Такая была ее особенность организма. Сначала над ней смеялись и шутили, а после устали ее поднимать и по решению преподавателя и ее согласию, отчислили, но зато она должна была взять на себя обязанность проверять воспитанниц младших классов на предмет чистоты, чистого белья и содержания в чистоте спален.



Счастье вдруг в мечтах Лизы стало растворяться и исчезать, словно дым в небе. Елизавета Павловна вскочила со стула, ее охватила тревога и она снова стала нервно ходить по веранде и незаметно для себя стала срывать цветы-крестики с сирени и шептать молитву к Богородицы.

В гостиной послышался бой напольных часов. Она на несколько секунд остановилась, прислушиваясь к бою часов в гостиной, которые отбивали каждые полчаса.
-Вот снова часы пробили. Уже два часа по полудню, а его все нет. Это просто какое-то сумасшествие... – Лиза посмотрела на сад, который в отличие от нее и ее волнений был тихим и ласковым, солнце светилось сквозь густую листву деревьев и белые бабочки порхали вокруг цветов.

Послушался стук открывающейся двери.

- Да, да, Иван Сергеевич, Лизонька на веранде. Идите к ней. Она вас ждет.

И вдруг Лиза поняла, что любит Ивана Сергеевича. Она так обрадовалась, что бросилась к нему и замерла на его груди.
- Так долго... так долго...
- Все хорошо. – он обнял ее за плечи и, подняв ей подбородок, посмотрел в ее глаза.
- Завтра в полдень наше венчание в соборе Рождества Богородицы на Сенях. Я уже с батюшкой договорился, а послезавтра мы уезжаем в Петроград, я должен явиться в полк. Квартиру я уже снял на Литейном.

Лиза молчала, она только кивала, утыкаясь ему в грудь, а ее маменька разохалась:
- Батюшка, Иван Сергеевич, да как же так быстро? Ой, хлопот-то сколько? Надо платье, фату... Приданное собрать. А гости?

Приданное было уже давным-давно собрано рачительной маменькой и обговорено с нотариусом о землях, а свадебное платье уже висело в шкафу, заказанное и сшитое сразу к окончанию Лизоньки Смольного. Маменька знала, что ее красавица доченька найдет жениха и поэтому заранее заказала платье с расшитой шелком фатой, так как оно шьется небыстро. Маменька все предусмотрела.

Лиза была счастлива, ее мечта снова засветилась надеждой на счастье, ей стало очень тепло и хорошо рядом с Иваном Сергеевичем.


Эпилог.

В то время Лиза не знала, что вскоре начнется Февральская революция, за ней Октябрьская, а за ними едва окончившаяся Мировая война выльется в Гражданскую. Хаос. Мир разделится на Белых и Красных.
Белое движение. Ей придется научиться многому. Она будет видеть, как умирают знакомые и друзья, ей придется видеть кровь и бинтовать раны солдат и офицеров под грохот разрывающихся снарядов и разбивающихся стекол.
Эмиграция. Крейсером из Севастополя вместе с остатками Белой Гвардии она с мужем сперва очутится в Стамбуле, затем в Александрии.
Через несколько лет, генерал-майор Иван Сергеевич от полученных ран и болезни скончается. На смертном одре он будет целовать ей руки и шептать:
- Прости... Я хотел сделать тебя счастливой...."
- За что прости, если выдалась нам такая судьба? Мир сошел с ума... - в ответ будет шептать она.

Елизавета Павловна переберется в Париж и будет участвовать в Сопротивлении Франции против оккупации фашистской Германии, работая в рейхканцелярии переводчицей, доставая информацию и помогая французам, евреям, полякам, итальянцам и русским доставать документы и бежать из лагерей или пополнять ряды маки( макИ).
Через пять лет после окончания войны, в возрасте 53 лет она покинет этот мир. По ее завещанию члены Русской эмиграция перевезут тело в Александрию и похоронят на православном кладбище рядом с ее мужем, Иваном Сергеевичем.


У героев этого рассказа есть исторические прототипы, я изменила имена и кое-что чуть-чуть добавила, чуть-чуть.
 картина худ.Висенте Ромеро Редондо