Дорога в Крым. Глава 10

Симферополь, Севастополь, Ставрополь. Похожие названия и все с южным колоритом. Мне всегда так казалось. Войлочные шляпы от солнца на отдыхающих, запах шашлыка и пряностей, душистое вино «Южная ночь», и дороги с белыми столбиками, по которым едут на автобусах отдыхающие к морю в санатории. В санаториях я никогда не бывал в те годы. На их территориях бывал, а внутри нет, никогда. Родители брали курсовки и снимали дом. Так было дешевле, когда мы ездили всей семьей. Да в то время практически невозможно было даже по полной стоимости попасть летом на Чёрном море в санаторий, да еще всей семьёй.
Автобусно-тролейбусная станция в Симферополе. Хватит ночёвок под южным небом на лавке. Было, да прошло. Никакой романтики, так к слову где-нибудь между делом девушке рассказать. Еще пару раз и превратишься в БИЧа (бывшего интеллигентного человека). Лоск потеряешь, и перестанут на тебя девушки внимание обращать. Утреннее бритьё с холодной водой из колонки продержалось до трёх часов дня. В саквояже остались не одетые джинсы, свежая рубашка и замшевые ботинки. Все за три дня вся свежая одежда подошла к концу. Срочно нужна база. И этой базой будет мой папа, которого я конечно не извещал о своем намерение его навестить. Я представлял себя Остапом Бендером. Я не собирался конечно изымать у папы денежные знаки. Я даже просить ничего не собирался. Я даже откажусь, если он мне их предложит. Он попросит меня принять от него некоторую сумму, и тут я как бы нехотя и возьму. Да мне и не особо нужно, у меня и свои пока не на исходе. Разумеется, я поселюсь у него в номере, думаю в люксе есть диван. Одного я не учёл, что более двух недель не звонил домой. По приезду на турбазу в Джугбу отзвонился, оставил координаты, и договорились без особой нужды не беспокоить друг друга. А вдруг папы нет в Ялте, он передумал ехать в санаторий, тут я лохонусь по полной программе. Ну, надо идти до конца. А время повернуло на четыре часа. Пока буду разбираться с троллейбусами и автобусами, а потом всё равно искать такси, добраться до санатория, приеду по темноте, и где искать папу? Надо застать его перед ужином и не позже. Надо брать такси. Как на счастье ялтинский таксист только что высадил клиентов и зазывал желающих ехать в Ялту. Двое уже было, я третий, нашли и четвёртого. Приятно сейчас рассказывать, как я в своё время шёл пешком по Кавказу. На самом деле и тогда и сейчас приятно иметь запас наличных денег. Пешие переходы можно ускорить с помощью такси. Точно так и остаться ночевать сподручнее с бутылкой вина и подарком, чем с грустным рассказом и протянутой ладошкой. Папа любил пошутить и взбодрить нас, своих детей, в своем добром скорпионском стиле.
«Морально отдыхайте. Зачем нам машина, даже если служебной не будет, всегда можно вызвать такси и съездить в лес за грибами». Одиннадцатилетнему сыну серьезно сказать: «Ты не выдумывай, что велосипед тяжелый. Я в 20-ть лет на нём совершенно свободно ездил и ещё твою маму на багажнике катал или на раме, ты же маму не катаешь?» Коронное выражение, которым он любил подбодрить, звучало так: «Если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идет к горе» (в смысле - хочешь уважения, прояви его сам). «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Сама себя раба бьёт за то, что не чисто жнёт». Друзья ему всегда говорили: «Ну, Вовка, ты хохмач!» Потом говорили: «Володя» и «Владимир Викторович». Люди его любили, он был очень приятный в общении человек. Ну, дети на шутки не охочи, и я немного на него обижался, но вида старался не показывать. С годами я тоже научился шутить. Моя поездка в Ялту была шуткой. Позже папа мне говорил: «Твои шутки не все понимают, ты обижаешь людей». Ну, я старался быть похожим на него. На склоне лет мне говорят, что я стал похож на него и голосом, и манерой разговора, и внешне. Мне так жалко сейчас, что я иногда бескомпромиссно с ним разговаривал или свысока иногда отзывался о том, что он считал важным. Это извечная соревновательность отца и старшего сына. Ну, я его всегда любил и уважал.
Между тем мы приехали в Ялту, и водитель привёз меня к главным воротам санатория. «Сверху рубль еще дам», - сказал я водителю. «Встань перед шлагбаумом, не выходи и переморгни светом. Не откроют, не выходи и ещё раз моргни». О чудо, швейцар без слов и расспросов открыл шлагбаум, и машина подъехала к фонтану у центрального входа. Рассчитался с водителем, забрал из машины саквояж, потянулся и сел на лавку с удобной гнутой спинкой. Машины обычно сюда не заезжали, и отдыхающие несли свой багаж между пальм и кипарисов, поднимались с ним по белой лестнице, осознавая величие главного врача и администрации и свою ничтожность.
И тут я увидел папу, а он меня.
- Сережа слава богу ты жив.
- Жив?
- Твой друг Серж приехал домой, и в ту же ночь его увезли в больницу в тяжелом состоянии. У него желтуха или болезнь Боткина. Его родители звонили нам.
Мы стали тебе звонить в Джугбу, на турбазу, а ты только уехал в неизвестном направлении. Уже трое суток тебя ищем. А ты вот сам нашелся.
Папа подошел поближе и по очереди оттянул мои веки вверх и вниз на правом и левом глазу.
- Нет, склеры не желтые. Как себя чувствуешь?
- Все хорошо, папа, а теперь, когда я нашёл тебя, всё стало просто прекрасно.
- Это мой старший сын Сережа, - представил меня папа своим друзьям. Двум моложавым дамам и трём мужчинам.
- Идем, можешь искупаться и отдохнуть у меня, я всё равно сплю в кабине солярия, прямо над морем и принимаю воздушные ванны из морского воздуха, а утром, пока народа нет, плаваю километра два. А завтра мы обсудим, как посмотреть Ялту, Алушту, Воронцовский дворец и т. д., раз сюда добрался, и возьмём тебе билеты. Там, в номере, холодильник, идем, сделаю тебе бутербродов. У меня есть севрюжина и прекрасный сыр привез Павел Петрович, мой друг, директор завода по производству сыров из-под Ростова-на-Дону.
Я отдал одежду горничной постирать и погладить за небольшие деньги. Проводил папу на вечерние развлечения: ужин, танцы и концерт с последующей ночёвкой в солярии.
Включил телевизор и впервые услышал Украинскую мову. Фильм был на русском языке. В холодильнике стояло несколько литровых бутылок водки «Посольская», завода «Кристалл» импортного исполнения. Одна бутылка была почата. Налил себе грамм 100 и понюхал, она пахла ржаным хлебом, старым домашним запахом спиртовых компрессов на горло. Мой сын сейчас умеет так делать водку, особо ему удаётся «Кальвадос», она реально пахнет яблоками. Выпил водки, закусил севрюгой и вспомнил Салтыкова-Щедрина («Культурные люди»): «Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то взять бы да ободрать кого-нибудь…» В целом план работает. Лег спать и проспал, не вставая, 12-ть часов.