Театральные истории. Часть 8

http://proza.ru/2021/07/26/1052
Продолжаю выкладывать истории из моей коллекции

Случай, который произошел с Дуровым, когда он еще учился в школе-студии. Они всем курсом выехали как-то в Подмосковье к кому-то на дачу развеяться. И вот во время пирушки он увидел мирную буренку и решил изобразить перед ней тореадора.
Это уж потом, лет через тридцать, он прочитал, что корова опаснее быка, потому что она во время атаки глаза не закрывает, а быка тореро практически водят за нос.

Так вот, паясничал он перед этой буренкой, паясничал, ей, видно, это осточертело, и она прыгнула на него. И он в тяжеленном дядюшкином пальто рванул стометровку, как Джонсон. Сзади что-то ударило по голове, он упал лицом в траву и решил, что его забодали. Встал на колени – и понял, что вдобавок ослеп.

Пощупал лицо рукой – что-то не то. И снял с лица... засохшую коровью лепешку, в которой четко отпечатался его барельеф, как посмертная гипсовая маска Петра Первого. Однокурсники торжественно повесили «навозный барельеф» на гвоздик, открыв «буренкинско-дуровский мемориал». А буренка, сказали ему, вовсе и не пыталась за ним бежать. Просто она не привыкла видеть перед своими глазами фиглярство и прыгнула, чтобы пугнуть его. А на «финише» он наступил на грабли, и удар пришелся точно по затылку.

****
На сцене Венской оперы в 1923 году шла опера Рихарда Вагнера "Лоэнгрин". Финал спектакля был очень эффектным: Лоэнгрин уплывает со сцены на белом лебеде. На одном из спектаклей эту партию пел Лео Слезак, и то ли актер замешкался, то ли механик поспешил - лебедь уплыл за кулисы один. Слезак нашелся сразу, он повернулся к противоположной кулисе и пропел речитативом: "Скажите, пожалуйста, когда отбывает следующий лебедь?"

****
Актёр провинциального театра по ходу пьесы должен броситься со скалы. Видит, что внизунет матраца. Делать нечего, прыгает на доски. Раздаётся грохот и голос актёра:
- (...) мать! Река-то уже замёрзла!

****
Идет заседание Художественного совета Министерства Культуры СССР по приемке и закупке новых пьес. Министр на все лады расхваливает пьесу Софронова «Старым казачьим способом» . С места звучит ехидный бас Бориса Ливанова: «А зачем так длинно? Почему бы ему не назвать пьесу просто: «Раком»

****

Мозалевский под конец жизни самозабвенно увлекся строительством дачи. Он приходил за кулисы и громогласно сообщал: «Сегодня посадил смородину!» Потом прикрывал рот рукой и шепотом добавлял: «Черную…» «А почему шепотом?» – недоумевали коллеги. «А, не дай Бог, услышит партком,– так же тихонечко объяснял Мозалевский,– и спросит: «А ПО-ЧЕ-МУ НЕ КРАСНУЮ?!!»

****
В Театре юного зрителя, долго-долго шел спектакль. Суть спектакля состояла в том, что маленькая девочка, которую и играла маленькая девочка, ждала после войны своего папу, а папа на войне погиб. Девочка же, по причине малости, никак не могла понять этого трагичного факта, и все равно папу ждала. Такая вот серьезная тема: влияние войны на неокрепшую психику ребенка. И по роли, эта девочка постоянно отговаривала текст: где мой папа, когда же приедет папа.

И в тот день, актер этого Театра, не занятый в этом спектакле, под приличной мухой, зашел в театр по своим делам, потренировал их, и спустя какое то время обнаружил себя за кулисами, смотрящим этот трогательный спектакль.
И вот стоит он смотрит, а на сцене девочка папу ждет, и все спрашивает у всех: где же мой папа, а папа то погиб и актер это понимает, и понимает актер, что девочка папу то не дождется и понимает актер, что девочка то этого не понимает и все папу то зовет и напрасно все.

И так его, актера, все это дело тронуло, так его пробило все это, да так легло в чуткую актерскую душу, растревоженную алкоголем, что не выдержал он, не смог он все это спокойно, безучастно вынести, все это полуторачасовое детское страдание не «потянул» актер. И на очередном детском крике со сцены «Где мой папа?», вышел актер из-за кулис на авансцену, обнял ребенка и сказал: «Не плачь девочка, я - твой отец».
Можете представить себе, что было с актерами на сцене.

****
Ужасное произошло во МХАТе, еще до войны на спектакле "Чудесный сплав" Киршона. Герои пьесы, пытливые инженеры, изображают новый сплав. Согласно задумке сценографа они сидят наверху, а из люка появляется рабочий, который сообщает:
- Стал брать стружку, сверло сломалось. Никто не знает, что произошло в этот день с артистом - то ли он устал, то ли перед выходом на сцену с кем-то делился чем-то сокровенным. Но выскочил он в последний момент и запыхавшись произнес:
- Срал (пауза) б-ь (удивленная пауза) срушку. (Гробовая тишина - и договорил): Е-б-м.
Захлопнул люк в сердцах и исчез. Говорят, с этого момента его в театре больше никто не видел. 

****
Кто, может быть, помнит, были раньше популярны такие, типа, вестерны с Гойко Митичем в роли положительного индейца. Снимали их на ГДР-овской киностудии "Дефа". Так вот, был там фильм про Чингачгука-Большого Змея. По-немецки это звучит так: Чингачгук дер Гроссе Шланге. Говорят, что в одной из национальных республик в титрах было: Чингачгук-Большой Шланг.

****
В спектакле "Орфей спускается в ад" Вера Петровна Марецкая часто меняла костюмы. Однажды впопыхах она надела туфли разного цвета и выбежала на сцену. Партнёры на сцене начали хихикать, выразительно глядя ей на ноги. Вера Петровна посмотрела вниз и обмерла, но через секунду заявила с вызовом: "И что вы смеётесь, красный туфель под красную шляпку, белый под белую сумку".

****
У турникета проходной закрытого предприятия Плятт, Марецкая. Приехали на шефский концерт. Возбужденная лицезрением живых артистов простоватая работница охраны суетливо мечется взглядом меж паспортами и  лицами, командует сама себе вслух:
– Так, спокойно. Кто из вас Плятт? Кто Марецкая?

****
Рассказывает Ирина Алфёрова. Мы были молоды, это был Ленком. Пьер Карден в канун Нового года пригласил нас на гастроли в Париж, и надо было пройти такое вот испытание, когда старые большевики задавали вопросы, в каком году какой-то съезд был, в общем, мучили нас. Сто человек должны были поехать, и весь театр пригласили на это собеседование. Меня спросили, в каком году был какой-то съезд РСДРП. Я и выговорить-то эту РСДРП не могу. И они спрашивают: «Без нее можно обойтись?»

Нет, говорят, без нее нельзя. И так про всех. Без этого можно? Без этого?
И когда пришел Абдулов, ему задали вопрос, что это за почин – «26 ударных недель»
Он ответил:
–Преждевременные роды что ли?
Народные мстители сказали:
–Вот этот точно не поедет. Им сказали, что вот без этого совсем никак нельзя. Они довольно-таки жалостливыми оказались, говорят, что пусть едет в порядке исключения, но с ним поедут еще люди. И действительно, поехали еще с нами люди... В кожаных пальто, в шляпах, если в кино снять, скажут, что бессовестно, что так не бывает.

****
В театре Сатиры служил актер Георгий Баронович Тусузов, прославившийся редким долголетием: он прожил 97 лет и выходил на сцену чуть ли не до последних дней. Секрет свой он объяснял тремя факторами: «Я никогда не делал зарядку, никогда не был женат и никогда не обедал дома!» Анатолий Папанов, бывший младше его лет на тридцать с лишним, мрачно шутил: «Не страшно умереть – страшно, что за гробом пойдет Тусузов!»

****
Оговорки могут довести артистов, особенно неопытных, до потери сознания. Вот знаменитая на всю Москву история, которая произошла в Театре имени Моссовета на спектакле «Король Лир». Начинающая актриса Ирина Карташова должна влететь на сцену со словами: «Сестра писала нам». Ее партнером был знаменитый Николай Мордвинов, прославившийся своими трагическими ролями - Арбенина, Отелло. И вот она вылетает навстречу корифею и выпаливает от волнения:
- Пистра сисала нам!

Жутко смутившись, актриса решила поправить дело и, пуще прежнего, закричала:
- Сестра пистре...
Окончательно придя в полное замешательство, актриса, в поисках поддержки, обратила свой взор на Мордвинова и - увидела жутко выпученные глаза великого трагика. Понимая, что случилось непоправимое, она в полуобмороке почему-то выпаливает:

- ...сисьмо сосала!
Пауза. Мордвинов заржал в голос и ушел со сцены. Дали занавес, и спектакль возобновился спустя несколько минут.

****
- Первого января играли «Ревизора». Тогда Городничего исполнял артист С.К. И вот в первой мизансцене он последним выходит к виновникам, стоит молча, уставившись в одну точку, и произносит: «Бдень». Немая сцена. Артисты видят, что С.К. вчера перебрал. Но начали выкручиваться из положения:
- Вы хотите сказать, что имеете честь сообщить нам пренеприятное известие?
- Бдень.
- Вы хотите сказать, что к нам едет ревизор?
- Бдень.
В общем, вытянули сцену, но до антракта все-таки не доиграли. Дали занавес. На следующий день спрашивают его: «Слушай, что такое бдень?» - «Какой бдень? Ничего не помню, братцы». Тем дело и кончилось.

****
Школа-студия МХАТ, дипломный спектакль «Бронепоезд 14-69», постановщик Павел Массальский. Виктор Онищук играл белогвардейца Обаба и, когда Вершинин входит в бронепоезд, должен был по роли произнести: «Первому мужику — пулю в лоб!». Он и произнес, в середину предложения открытым текстом вставив «…твою мать».
Высокая комиссия приняла решение лишить его диплома и дисквалифицировать как актера, для проформы заставив предъявить объяснительную.

Онищук написал, что, четыре года учась по системе Станиславского, он для каждой роли готовил внутренние монологи. И вот, во время дипломного спектакля его внутренний монолог, обращенный к классовому врагу, неожиданно вылез наружу и проявился таким образом. Не поверить такому объяснению означало для театральной «парткомиссии» подставить самих себя — «да-да, и с нами такое на сцене случалось, тем более по отношению к классовому врагу…».
Дали ему диплом.

****
Николай Крючков и Петр Алейников – на кинофестивале, среди зарубежных гостей. Крючков показывает на хорошенькую раскосую актрису:
– Петь, Петь, глянь, какая корейка-то! Ох, хорошая корейка!
– Да уж че там, Коль!.. Я те скажу, Коль: корейка-то хороша, да грудинки никакой!!! – ответил Алейников.

****
Произошло это вскоре после выхода на экраны фильма «Веселые ребята». Сталину принесли список лиц, представленных к наградам. Список был общий, и открывали его фамилии военных – летчиков, моряков, пограничников, затем в алфавитном порядке шли творческие работники. И первой стояла фамилия Григория Александрова.
Сталин общей фигурной скобкой выделил всех военных в верхней части листа и написал: «Орден Красного Знамени», то есть награда боевая.

Ну а все, кто шли следом, соответственно награждались сугубо мирным орденом Трудового Красного Знамени. Но дело в том, что кончик фигурной скобки каким-то образом захватил и фамилию кинорежиссера Александрова. В секретариате это, конечно, заметили, но тревожить вождя по пустякам не решились. Во время вручения награды ошеломленный Александров шепотом спрашивает Михаила Ивановича Калинина:
– За что мне такая награда?
– За храбрость, – не моргнув глазом, ответил «всесоюзный староста».

****
Однажды на приеме в Кремле Сталин шутливо спросил у Орловой:
– Муж не обижает?
– Нет, товарищ Сталин, улыбнулась Орлова.
 – Совсем не обижает…
– Ну, глядите... Если будет обижать, повесим!..
– Да за что же, товарищ Сталин? Поддержал разговор Александров.
Сталин покосился на него и мрачно сказал:
– За шею.

****
Владимир Иванович Немирович - Данченко, оказавшись в Новосибирске, пошел в тамошний театр оперы и балета посмотреть балет «Пламя Парижа» - о французской революции. Во время спектакля сидевший рядом с ним старик с окладистой бородой толкнул Немировича-Данченко локтем и по-свойски спросил:
- Слушай, что они все пляшут да пляшут, а петь-то когда начнут?
Не расположенный к фамильярности Владимир Иванович сухо ответил:
-Это балет. В балете петь не принято.
Но в следующую минуту на сцене вдруг запели Карманьолу: таков был замысел постановщика! Сосед заметил Немировичу-Данченко с некоторым пренебрежением: А ты, дед, видать, тоже, как и я, первый раз в театре...

****
Идет спектакль про Олега Кошевого. Актриса, играющая мать Олега, читает длинный пафосный монолог. Во время монолога падает занавес за сценой, за которым обнаруживается рабочий сцены, стоящий на табуретке и спокойно себе вкручивающий лампочку. Длинная пауза, зал замирает, гробовая тишина. Рабочий находит выход: «А Олег дома?»

****
В некоем питерском театре работала замечательная актриса. В молодости играла героинь, в возрасте - характерные роли, а в старости ей достались комические старухи и халтура в новогодних утренниках. Актриса, повторяю, была замечательная, и единственный ее недостаток - «кололась» на сцене. Стоило ей показать палец, и начинался смех, остановить который никто не в силах. И все бы ничего, но в старости наша актриса, как только рассмеется, так тут же и описается (простите уж за интимную подробность).

В тот же театр на должность помощника режиссера прислали отставного военного - человека ответственного и волевого, который пытался как-нибудь эдак дисциплину наладить в творческом коллективе и страдал безмерно, когда с трудом наведенный порядок вновь превращался в хаос.
И вот, за пять минут до начала новогоднего утренника выясняется вдруг, что Волк на спектакль не пришел. Может, проспал, а может, в запой ударился. Что делать? Стали играть без хищника.

Дружат белочки с зайчиками, хороводы водят, Снежную Бабу лепят (играет ее старушка-актриса). Подходит время, когда пора появиться Волку. Вероятно, артисты нашли бы, как выкрутиться, но помреж не вынес столь грубого нарушения дисциплины. Впопыхах он напялил на себя волчий костюм и - впервые в жизни! - шагнул на подмостки.

«А вот я вас!» - сдавленным голосом крикнул Волк, появляясь из-за кулис. И белочки с зайчиками застыли, пытаясь удержать хохот. Потому что майор-отставник от волнения все перепутал и надел шерстяные штаны так, что хвост - длинный, пушистый - болтается у него не сзади, а спереди...
Что ж, в театре случалось и не такое. И снова опытные актеры превозмогли бы себя, как-нибудь дотянув до финала проклятый спектакль. Если б не звонкий мальчишеский голос с первого ряда: «Смотрите, смотрите! Снежная Баба тает!..».

****
Шел спектакль «Поднятая целина». Александр Спицын играл Давыдова. Помните, конечно, что в героя стреляют. Обычно реквизитор, чтобы произвести выстрел за сценой, брала два пистолета — один может дать осечку, но в этот раз на спектакле работала неопытная девчонка и пистолет оказался один и, конечно, дал осечку.
Давыдову-Спицыну падать надо, а выстрела нет и нет. Лушка (актриса Жеботинская) в кулисах стоит, ей выходить надо, а Давыдов не падает. Что делать? Стоял-стоял Спицын и вдруг нашелся: «Ох, падаю. Сволочи, с глушителем!». И упал.
Лушка вышла на сцену почти вовремя, но тряслась над ним от хохота, а не от плача.

****
Людмила Марковна Гурченко  рассказала такую историю. Оказывается она когда-то жила в одном доме с известным певцом Марком Бернесом. Жили они даже в одном подъезде. При этом они друг с другом не общались.
"Уровень популярности разный"-пожаловалась Гурченко.
Через некоторое время на стенке подъезда появилась надпись "Бернес + Гурченко=любовь".

И вот когда однажды Гурченко входила в подъезд, за Бернесом уже закрылись двери лифта. Но лифт возвращается открывается дверь, оттуда высовывается Бернес и вкрадчивым бернесовским голосом говорит: "А я бы плюс не поставил". Нажал на кнопку закрыл дверь и уехал.

****
Замечательный актер Малого театра Никита Подгорный входит в родное здание, и к нему тут же бежит молодой актер с новостью про помрежа: «Никита Владимирович, знаете? Алла Федоровна Яблочкина ногу сломала!» Подгорный тут же деловито спрашивает: «КОМУ?!»

****
В 30-х годах прошлого века по всей театральной Франции с неизменным триумфом шествовала пьеса А.Дюма-отца «Антони». Однажды столичный театр давал эту пьесу в Руане, небольшом провинциальном городке. В самом конце пьесы невежественный помощник режиссера подал знак опустить занавес сразу после рокового удара кинжалом, не дождавшись знаменитой реплики Антони: «Она сопротивлялась мне. И я убил ее!»
Взбешенный актер, исполнявший роль Антони, покинул сцену и заперся в своей уборной. Публика, которую лишили долгожданной и столь прославленной развязки, бушевала. Актриса, исполнявшая роль главной героини, вернулась на сцену и приняла прежнюю позу в кресле.

Антони же отказывался вернуться на сцену. Публика стала кричать и угрожать, что разнесет театр. Помощник режиссера, насмерть перепуганный взрывом негодования, поднял занавес в надежде, что «Антони» сдастся. Зал затаил дыхание. Время шло, а актер не появлялся. И тут происходит невероятное. «Убиенная» героиня поднимается, встает и подходит к рампе:
- Господа, - говорит она, - я сопротивлялась ему... И он меня убил!
Затем она делает изящный реверанс и уходит под гром аплодисментов.

****
Перед спектаклем сидят в гримерной два актера, оба волнуются, что-то бормочут, разминают руки. Один другому:
- Ты роль не забыл?
- Нет, не забыл, а ты?
- Вроде не забыл…
Вдруг раздается голос: "Пятая, шестая снежинка, на сцену!"

****

Вахтанговцы играли пьесу "В начале века". Одна из сцен заканчивалась диалогом:
- Господа, поручик Уточкин приземлился!
- Сейчас эта новость всколыхнет города Бордо и Марсель!
Однако вместо этого актер, выбежавший на сцену, прокричал:
- Поручик Уточкин... разбился!
- Его партнер озабоченно протянул:
- Да... сейчас эта новость всколыхнет город Мордо и Бордель!

****
Эту байку мне рассказал диктор Центрального телевидения Владимир Ухин, любимый «Дядя Володя» всей детворы, много лет подряд желавший малышам спокойной ночи вместе с Хрюшей и Степашкой. Как-то раз он вместе с дежурной бригадой в студии «доставали» диктора Валентину Печорину. Она должна была объявить фильм из серии «Следствие ведут знатоки» – он назывался «Подпасок с огурцом» . Зная природную смешливость Вали, эти хулиганы внушали ей, что она ни за что не скажет правильно, а выйдя в эфир, непременно произнесет: «Подпасок с…» – не рискую приводить здесь это всем хорошо знакомое слово. Она же утверждала, что ни за что не ошибется. Так продолжалось весь вечер, пока Валечка не вышла в эфир. «А сейчас, – привычно улыбаясь, сказала она, – фильм из серии «Следствие ведут знатоки» …» Тут она, видимо, представила себе лица «доставал» , ждущих, что она оговорится, еще раз улыбнулась и вдруг сказала: «Подросток с колбасой!»

****
Рассказывает Александр Абдулов: «После одной гнусной статьи, я пришел к главному редактору, говорю : «Скажите, кто это написал? Чей это псевдоним?» . Так и не раскрыли мне его. И вдруг: я сижу у себя в кабинете, и входит девушка, довольно страшненькая, слезы в глазах. Говорит: «Это я, та, которая написала. Мне сказали, что вы мне голову оторвете!» . Поставила сумочку на диван и плачет. Вдруг: что меня дернуло? Говорю: «Можно на минуточку?».

 Вывел ее из кабинета, вернулся – а в сумочке – работающий диктофон. Я вынул кассету, завел обратно и говорю: «Так что вы хотели узнать? Да, я отрежу вам голову...» . И начал рассказывать, как буду расчленять ее детей, родственников, что сделаю с ее бабушкой... У нее светились от счастья глаза! Только обидно, говорю, что вы не записали это. И тут с ней началась истерика».

Продолжение  http://proza.ru/2021/09/07/918