Музыка

Я ничего не понимаю в музыке; ничего не знаю о ней, кроме того, что вся музыка записывается семью нотами в специальной нотной тетради. Но если слова отзываются во мне вкусом (особенно сладок «перламутр». Я катаю это слово за щекой, наслаждаясь его лакричной округлостью, когда мне плохо, чтобы приободриться), то не знаю, каким органом чувств я ощущаю музыку. Наверное, всё-таки вижу.
Отрывок из произведения Абеля Коженёвского, если не знать названия его – «Часы» – вероятно, не у меня одной, ассоциируется с погоней, с тревогой, со смутным смертным ужасом, какой бывает во сне:  бежишь, и не можешь убежать. И твой враг (а может, это просто страх твой?) не уступает тебе и неотвратимо приближается. В самом начале музыкального отрывка осыпается что-то с хрустальным звоном, словно лопается натянутая тонкая тетива, подтверждая, что погоня безнадёжна. Если б я описывала словами картинку, увиденную мною, я б непременно упомянула и поле с кое-где торчащими остями пшеницы и едва укрытое первым снежком; и редкий кустарник, становящимся неразличимым к горизонту; и серое небо с вереницей лохматых туч. 

Светло-рыжий матёрый лис убегает от громадного чёрного внедорожника. Или это я бегу вместе с ним, вместо него, облачившись в его палевую шкуру? Фары. Вспышка – как выстрел, и зверь бежит, бежит, бежит по белёсому туннелю, из которого не свернуть, в котором не спрятаться. Безжалостный поток всё равно настигнет и затопит. Обычно в конце туннеля ждёт свет, но здесь наоборот: лИса в конце светлого туннеля ждёт только смерть. Если бы охотник просто гнался за ним с ружьём, даже если бы пустил по следу собаку – поджарую гончую –  у животного был бы шанс выжить. Но как тягаться в скорости с железным чудовищем?!

Сильные лапы резво несут красно-жёлтого красавца, распластался рыжей струной. Его чувствительные ноздри обжигает запах металла, бензина, гари; его нежные чуткие уши рвёт рокот мотора; его великолепный пушистый хвост с белым кончиком рулит, маневрирует, помогает.
Лис вынослив, проворен, смел. Только сейчас ничто из этого ему не пригодится. Остаётся только мчать, мчать, мчать во весь дух, во весь опор, до судорог напрягая мышцы и сухожилия. …

Куда? В нору нельзя. В норе его подросшие игривые беззаботные лисята. Это из-за того, что их надо кормить, отправился лис нынче на ночную охоту. Когда детёныши, достигнув семимесячного возраста, разбегутся в разные стороны, старому папашке достаточно мышковать на заре. Ему одному хватит. Если он доживёт до той поры, когда дети покинут родное жилище, если уцелеет.
Ах, если б расстилался под напряжённым брюхом глубокий снег, ах, если б не ушёл лис так далеко от вожделенной глухой опушки, поросшей бурьяном, где можно схорониться и этим спастись!
Вперёд, вперёд, вперёд…
Выстрел, как вспышка.