Постреляли или, увы мечты сбываются!

Этот день начался чудесно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Марину разбудил не привычный будильник, а требовательная трель дверного звонка. Зевая и бурча себе под нос, девушка поплелась в коридор. Спала она в пижаме, посему даже не взглянула в глазок.  Ещё раз, широко зевнув, открыла дверь и… буквально обомлела.
На пороге её однушки стоял… её подростковая мечта! В потёртых джинсах и клетчатой рубашке, плотно обтягивающей широкие плечи, ей улыбался папин друг. По которому, глупая пятнадцатилетняя девчонка, пролила не один литр слёз. Понимая, что, он взрослый сильный и такой красивый, никогда не обратит внимания на такую мелкую пигалицу. Обычную, с мышиного цвета волосами, грубоватыми чертами лица… эх! Да, прошло время, она изменилась (была надежда, – к лучшему!), но он… господи, он не изменился вовсе! И выглядел, чуть ли не её ровесником.
- Маринка, ну ты чего? – не дождавшись от девушки реакции, подал голос ранний гость. – Не узнала, что ли?
Покраснев от осознания того, как долго пялится на мужчину, Марина застенчиво улыбнулась:
- Уз…узнала, конечно, Егор Викторович! – пролепетала она, приглаживая, растрёпанные со сна, тёмно-русые косы и, стесняясь, поджала пальцы на босых ногах. – Просто…
- Не ожидала? – понимающая улыбка обожгла.
- Угу, – посторонившись, приглашающе кивнула. – Последний раз, ведь… на похоронах… Кофе?
- Да уж, много воды утекло! – хмуро кивнул Егор.
- Пять лет, – сама не зная зачем, уточнила Маринка.
- Прости, малыш!
Девушка независимо передёрнула плечами:
- Вы не обязаны! – улыбнулась. – Так что, кофе?
Мужчина вдруг так улыбнулся, что её сердце сделало кувырок.
- Я же за тобой. Не хочешь, в тир? – подмигнул. – Или ты прилежная студентка?
- Нуууууууууу… – с трудом подавляя желание завопить и запрыгать от детского восторга, протянула Марина, словно размышляя,  – один день погоды не сделает… Очень хочу!
- Тогда, иди, надень, что-нибудь удобное. А я нам кофе сварю.
- Джинсы  подойдут? – ускакивая в ванную, поинтересовалась прогульщица.
- Вполне. Я кофе и с собой нам сварю. Ты же не против?

***
Уже в машине радостное возбуждение вдруг испарилось, уступив место беспокойству… невнятному предчувствию. От взглядов папиного близкого друга становилось как то муторно. И вроде не от чего. Егор Викторович весело что-то рассказывал, о чём-то расспрашивал, показывал мишени и пистолеты… и всё бы хорошо, но…
Этот взгляд, прям «бррр»! Вовсе не похожий на тот, о котором Марина грезила когда-то давно ночами. На неё смотрели ни как на самое чудесное и дорогое в жизни, но как на… так хищник смотрит на кусок сырого мяса. Плотоядно… даже похотливо!
«Тебе только кажется, глупая! – пыталась убедить себя девушка, невольно ёжась как от холода. – Прекрати накручивать себя, и портить чудесный день!»
  Но, когда взглянув в окно, она увидела, что машина миновала нужный поворот и выехала за город, вновь напряглась.
- Егор Викторович, – повернулась к мужчине беззаботно ведущим авто по трассе, голос слегла вибрировал. – А разве мы не в тир?
Тот улыбнулся и подмигнул:
- Ну во-первых, давай-ка просто «Егор» и на «ты». А то чувствую себя столетним дедом, ты ж уже взрослая барышня (вон какая красотка вымахала), а я, вроде, не так уж стар. Договорились, малыш?
Покраснев от, вскользь брошенного, комплимента, девушка застенчиво кивнула.
- Хо... хорошо! – пискнула.
- А во-вторых, я тут подумал, в городе жара. Так сдался нам тир? Ты помнишь, мой охотничий домик? Ну, мы когда-то с Андреем часто тебя, мелкую, туда брали с собой. Помнишь?
Ещё кивок.
Егор довольно улыбнулся:
- Постреляем там, если ты не против?
Отрицательный кивок и вздох облегчения:
- Не против.

***
- Эх, малыш! Совсем ты разучилась, – нарочито разочарованно протянул Егор, когда Маринка в третий раз подряд выстрелила поверх ряда пивных бутылок. – Так давно стреляла?
- Угу! – девушка по-детски шмыгнула носом. – Последний раз с отцом…
- Будем исправлять! – мужчина приобнял её за плечи, утешая. – Идём-ка на веранду, отдохнём, кофейку хряпнем. Потом ещё в мишени попробуешь.
… Лежать было жёстко и очень неудобно. Нос что-то щекотало, но веки были не легче, чем у гоголевского Вия, да и руки никак не хотели подчинятся и почесать нос. В горле, почему-то, было сухо, аки в Сахаре. Губы слиплись, будто она не пила и, спала, неделю. Наконец, кое-как разлепив глаза, девушка обнаружила себя лежащей на живете в траве, недалеко от того места где они с Егором стреляли недавно (или давно…?). Судя по ощущениям, голая… и странно обездвиженная. А нос ей щекотала острая травинка.
Наверное, Марина ещё долго пыталась сообразить/вспомнить, что же произошло (последнее, что она помнила, они с Егором устроились на веранде домика и пили кофе… тот самый взятый с собой в старом термосе), если бы не наглая травинка. Терпеть щекотку больше не было мочи, и девушка оглушительно чихнула, отчего вздрогнула всем телом. В запястья и щиколотки впились тонкие верёвки, расставляя всё… или почти всё… по местам.
То же, что осталось «в тени», прояснил голос Егора, доносящийся, словно, откуда-то сверху:
- Проснулась, наконец! – довольно констатировал мужчина, опускаясь на колени немного позади пленницы. – Заждался!
Мужская ладонь вдруг с силой опустилась на беззащитные ягодички. Потом ещё и ещё, с азартом оставляя «пятерни» на нежной девичьей коже. Девушка судорожно дёргалась в путах и кусала губы, отчего-то не желая ни кричать, ни плакать. Будто точно знала, что это именно то, чего хочет её мучитель. Вскоре, то ли устав, то ли насладившись… а может, не получив того, чего, на деле, хотел, мужчина… нет, не отвязал!
Перебил колышки, к которым тянулись верёвки от правых руки и ноги, и перевернул на спину, снова фиксируя. Устроившись между её, широко раздвинутых, стройных ножек, Егор плотоядно улыбнулся (едва ли не облизнулся) и больно смял небольшие аккуратные грудки.
- Нет… не нужно… За… чем? – не оставляя, совершенно бесполезных, попыток освободиться, плакала Маринка.
-  Ещё скажи, что не хотела этого. Что, никогда не мечтала обо мне? – папин друг насмешливо вздёрнул бровь. – Соврёшь ведь, если скажешь «Нет»!
В ответ девушка густо покраснела. Не понимая точно, от вида обнажённого мужского тела (всё же он идеален) и возбуждённого члена или же от правдивости грубых слов.
- Мечтала! – новая самодовольная усмешка. – Вижу, что мечтала. Всегда видел. Мечты сбываются, малышка!
- Но не так же! – Марина всхлипнула от тяжести внезапно навалившегося на неё тела и укуса за сосок. 
Её протесты переросли в крик боли, когда нетерпеливый член вспорол девственную плеву. На глазах выступили слёзы, пытаясь подавить стоны и не допустить истерики («Не дождётся!») до крови закусила губу. Чертыхнувшись и пробормотав, что-то о том, что, знал бы, не трогал, мол, дороже бы вышло, Егор задвигался. Урча, словно огромный кот над миской сметаны, двигался резко, с явным удовольствием, размазывая девичью кровь по внутренней стороне бёдер. Сминая в больших ладонях грудь и кусая губы и соски.
Ни грамма ласки или заботы. Лишь быстрые алчные толчки, от которых девушка… не сумев сдержаться… всё же всхлипнула. Раз, другой… а потом безудержно заплакала, всем телом содрогаясь под тяжестью насильника. 
Наконец, всё закончилось. Ещё раз, утробно зарычав, мужчина вытащил из её киски окровавленное «орудие пытки» и, со стоном удовольствия, кончил ей на живот. Бедняжка, было, облегчённо выдохнула и расслабилась, но… как оказалось – рано! Её, при помощи всё тех же манипуляций (перебив колышки), перевернули обратно на живот.
- Решил ещё раз отлупить? – рвано с, не то смехом, не то стоном, поинтересовалась девушка. – На десерт, так сказать?
- На десерт. Но, не отлупить. – Похотливо хохотнув, Егор принялся разминать и растягивать ягодицы.
- Нет!!! – взвилась Маринка, бестолково дёрнувшись. 
- Да, малышка, да! – её мучитель вновь плотоядно расхохотался. – Эх, жаль себе нельзя оставить. Слишком деньги нужны…
Отпустив сие неясное замечание, он начал вводить, смоченный слюной, палец в тугой, явно нетронутый, анальчик жертвы. Та задёргалась сильнее, но добилась лишь того, что путы больно впились в кожу и… Попытки вырваться привели к тому, что попка сама, ещё глубже насаживалась на мужской палец.
Девушка беспомощно всхлипнула, когда к одному пальцу добавился другой, и они агрессивно задвигались, попутно растягивая дырочку.
- Нет, прошу, не надо! – пищала она. – Ты же не хочешь…?!
- Именно этого я и хочу! – снова тяжело дыша от возбуждения, подтвердил мужчина её худшие опасения. 
На миг, оставив её попку в покое, он навис над ней зловещей тенью. Следом она вновь ощутила тяжесть мужского тела и боль. Боль даже сильнее той, что несколькими минутами ранее «обожгла» киску. Может, из-за страха, из-за того, что слишком сжала ягодички? Или, может, из-за ощущения переполненности… распирания? Но было жутко больно. Каждое новое движение, каждый толчок сопровождался громкими стенаниями: «Нет, прошу… не надо… больно!». Но, Егор был глух, продолжая неутомимо… яростно двигаться, всё с тем же утробным рыком. Всё быстрее и глубже, пока, наконец, не кончил.
Отдышавшись, мужчина вдруг ненадолго ушёл.
Марина едва ли успела облегчённо выдохнуть, когда её мучитель (уже полностью одетый) вернулся и принялся деловито освобождать её от пут. Как оказалось, лишь для того, чтобы тут же защёлкнуть наручники, заломив руки назад, и на щиколотках. В полном молчании, он взвалил девушку на плечо и понёс за ворота, к машине.
- Ну что, малыш? – аккуратно уложив её в багажник,  весело подмигнул. – Я исполнил твою мечту? Теперь, твоя очередь.
- Что…? – начала, было, Маринка, но Егор мигом сунул ей в рот кляп-шарик, проворно застёгивая ремни на затылке.
- Ты же поможешь папиному другу отдать долг?!..

The end
    
(30.08.-05.09.2021.)