Практики Али-Али. Пятый день

Нас разбили по пятёркам: трое мужчин – двое женщин или двое мужчин и три женщины.
Пол здесь не важен, он не работает.
Четверо из пяти образуют две пары с крепко сцепленными руками «замком».
Пары стоят прямо за моей спиной.
Два человека справа от меня, два слева.
Их сцепленные «замком» руки готовы уловить тело и пропустить сознание.
Я стою спиной к ним, выпрямившись, закрыв глаза.
Ноги прямые, руки по швам.
Моё тело достаточно расслаблено, но не полностью.
Я медленно опрокидываюсь назад, не прогибаясь телом.
Оно сохраняет свою прямоту.
Оно как бы застыло в этой позе «оловянного солдатика».
Он, солдатик, падает назад, в пустоту.
Сознание при этом, опережая тело, опрокидывается назад и уходит вниз.
Оно пронизывает светящийся кокон сознания планеты, в своём падении-скольжении н амиг своего звёздного пролёта объединяясь с ним.
Оно уходит в распахнувшиеся звёздные миры.
Оно стремится достигнуть максимальной глубины.
Это как бездонный колодец, падение в который не имеет конца.
Я делаю усилия, чтобы уйти как можно глубже.
Зарыться в эту недосягаемую глубину.
Сделать и её собою, войдя в неё, слившись с ней.
Пусть она как трясина засасывает меня, вбирает, облекает собой, проводит всё дальше и дальше...
Я как резинка, которая может растягиваться бесконечно.
Я стремлюсь достигнуть дна этого колодца... но его нет.
«Дно», предел  – иллюзия, преграда, которую мы незаметно или осознанно устанавливаем для я сами.
И я вдруг воспринимаю это всеми фибрами того, что я есть сейчас, в эти мгновения переживания «себя».
И тогда моё усилие двигаться, моё желание продвигаться, моё движение как бы само собой переходит в невесомое, незаметное парение.
Сознание растворяется в нём.
Теряет себя.
Оно уже не падает «вниз».
Оно растекается во все стороны.
Уже нет никакого «низа».
Уже нет «меня».
У самой земли моё тело ловят дружеские руки, сцепленные «замком».
Они мягко пружинят.
Они не дают моему телу коснуться земли.
Для того, чтобы уловить этот момент как можно позже, обе пары слегка приседают, почти на корточки.
Их руки ловят меня заранее.
Они сначала касаются моего тела, облекают его, прилипают к нему, сопровождают его в падении и далее мягко пружинят, принимая на себя его вес и останавливая.
Единым общим движением руки, срабатывая как упругий батут, возвращают моё «оловянное» тело в прежнее вертикальное положение.
Это как пружинящий трамплин, воздействующий на мою спину и поясницу.
Я в этом почти не участвую.
Всё это занимает считанные секунды.
Как только это сделано, как только тело вновь в вертикальном положении, я вновь, замедленно, в рапиде опрокидываю его назад.
Я вновь падаю.
Это повторяется много раз.
И в какой-то момент я ощущаю, что мне больше не надо падать.
Что я стою – и в то же время нахожусь в состоянии бесконечного падения-парения.
Я ощущаю своё тело – и в то же время лишён его.
Я – это я, и в то же время я – нечто совершенно иное, невыразимое, запредельное этому телу, этому миру, этой удобной картинке, собранной для меня практикой моего телесного обитания здесь. 
*
Потом я занимаю место одного из тех в парах, кто ловил моё тело у самой земли.
А тот, кого я подменяю, становится «оловянным солдатиком».
Теперь он откидывается назад на мои руки.
В момент нашего соприкосновения, когда мои руки принимают его тело, моё сознание сливается с сознанием «оловянного солдатика» и сквозь его тело устремляется вниз.
Вместе с ним и я тоже падаю вниз, уходя на максимальную глубину серебрящегося света.
Эта серебристая глубина пружинит – по моему хотению и волению – и с силой выбрасывает меня обратно.
Этой вселенской пружинящей силой тело «солдатика» возвращается в вертикальное положение.
В момент восстановления вертикали тела эта сила, это воздействие бесследно исчезает.
Мы выключаем его собою.
Своей установкой.
Своим волением.
Ведь оно безинерционно.
И нам лишь кажется, что это работа наших мышц.
*
Некоторые говорят, что эта практика направлена на изживание страха.
Якобы раз за разом мы перебарываем боязнь себя, своё недоверие к миру, к людям, к тем, кто стоит за спиной.
Свою светобоязнь.
Я подумал: не начальная ли это стадия восприятия и понимания того, что здесь  происходит на самом деле?
*
Желанье жить...
Мы теплим свой каприз.
Падение...
Но где же «верх» и «низ»?
*
Али-Али подаёт новый знак.
Мужчины и женщины берутся за руки и образуют два круга, лицами друг к другу.
Мужской круг внутри женского.
Каждый круг начинает пошаговое движение слева направо.
Женский круг – против солнца, мужской круг – по солнцу.
Первый, перекрёстный шаг вправо – левой ногой, на «Алла».
Второй шаг вправо – правой ногой, на «Ху!»
На первом шаге я делаю вдох, на втором – выдох.
Вдох – две-три секунды, выдох – еще две-три секунды.
При этом на «Ху!» я смотрю вправо, на «Алла» – влево.
Голова мягко, не замирая ни на миг, чередует повороты вправо и влево, непрерывно двигаясь как бы по кругу, к левому плечу возвращаясь на «Алла» слегка поверху и уходя к правому плечу на «Ху!» слегка понизу.
У сознания при этом своя, особая задача.
На «Алла» оно последовательно проходит по кругу, охватывает и пронизывает собою тела всех в кругу – начиная с того, кто стоит от меня справа, и до того человека, который держит меня за руку слева.
На «Ху!» оно пронизывает моё тело, продолжая своё круговращение.
Сознание ходит по кругу.
В женском кругу, где лица обращены внутрь круга, оно двигается против солнца.
В мужском кругу, где лица обращены вовне, оно двигается по солнцу.
При этом для мужчин, прокатываясь по кругу на «Алла», сознание как бы уходит за спину.
Оно всё время в кругу.
Оно образует непрерывный светящийся серебристый вихрь-кольцо.
Этот вихрь вновь и вновь охватывает собою всех, заплавляет в себя всех в кругу.
Он входит слева и выходит справа от тела.
Он заполняет тело «левым» и вытесняет «правое».
Он размывает абрис тела.
Он обращает фигурку как звёнышко единой круговой цепи в само кольцо, в весь круг сразу.
Два концентрических светящихся круга вращаются друг в друге – женский и мужской.
Их вращение – в противоположных направлениях.
Нет, это не два круга.
Это сознание всех мужчин и сознание всех женщин.
И то и другое – едино.
Али-Али подаёт сигнал – и круги начинают сближаться.
Мужское кольцо наращивает себя вовне, как бы утолщаясь.
Кольцевой вихрь, который затрагивал только тела, выходит за их пределы.
Я как бы наматываю всё новые и новые световые серебряные нити на весь мужской круг, словно на клубок – и он становится толще, он растёт, он наращивается.
Я заполняю светом себя промежуток, отделяющий один круг от другого.
Женщины делают то же самое, двигаясь нам навстречу.
И вот два разнонаправленных круга сдвигаются воедино, сливаются, входят друг в друга.
Теперь они вращаются один сквозь другой, ничуть не мешая один другому.
Два стали одним, не исчезая и не утрачивая себя.
И теперь по сигналу Али-Али мы точно так же обматываем клубком своего сознания всю планету.
Теперь шарик планеты внутри нашего кольца, напоминающего то ли клубок, то ли колодец.
Оба круга начинают расти вверх по спирали, уходя за пределы земли и образуя круглый колодец в небеса.
Незримая двойная спираль сознания, внутри которой наша планета, начинает расширяться во все стороны.
Её свободные витки заполняют собою всё, не имеющее заранее поставленного предела.
Всё становится сознанием.
Всё – я.
Всё – все мы.
Все женщины. Все мужчины.
Движение этой космической спирали постепенно растворяется в самом себе, становится всё менее и менее ощутимым, как бы сходит на нет, исчезает.
Наступает самодовлеющее, блаженное парение-пребывание везде и нигде, в чём-то и в пустоте, ощутимое и неощутимое...
*
Я ищу... но нет меня нигде.
Для волны ведь нужно что-то в пустоте.
*
Мы – прибой
Мы – пена пустоты
Ты – со мной
Но где же «я» и «ты»
*
Заступил...
Мне даже что-то снилось.
Но ведь ничего не приключилось.

Нет ключей
И ключница забыта
Нет дверей – ведь всё и так открыто.
*
Мускулистость
Пестуем, и стройность
Шагом из ничтойности в ничтойность
*
Али-Али выстраивает всех нас по росту, затем объединяет в этой шеренге соседей попарно, и  выстраивает длинную вереницу пар, как для игры в «ручеёк».
Начало ручейка – пары, что пониже, конец – пары, что повыше.
Каждая пара стоит лицами друг к другу, сцепив руки «замком».
Рядом, справа и слева, плечом к плечу – соседние пары.
Сплетённые руки длинной шеренги всех пар образуют над землёй, на высоте груди узкий живой помост, дорожку-тропу.
Скрестив руки на груди и закрыв глаза, я ложусь на это живое плетение в начале «ручейка».
Вослед за Али-Али возникает тихое мерное гудение, повторы зикра «Ху!»
При каждом «Ху!» те пары, руки которых прямо под моим телом, ритмично пружинят, слегка подбрасывая меня и передвигая чуть вперёд.
Руки всех, кто в этой цепочке, коснутся меня, поддержат меня, вложат в меня свою силу и чуть-чуть продвинут вперёд.
Их «Ху!» направлено прямо в меня, словно выстрел.
Я под непрерывным обстрелом всё новых и новых пар.
Но на самом деле все пары в «ручейке» сейчас направляют на меня свои «Ху!» независимо от того, насколько моё тело близко или далеко от них.
Я тоже повторяю «Ху!»
Я включён в общую сеть.
Я един со всеми.
Моё тело очень медленно плывёт между парами по ручейку.
Это образ рождения. Нового рождения. Рождения в единстве со всеми.
Я-прежний умираю. Я-новый возрождаюсь.
Передвигаясь по цепочке от её начала к концу , я чуть-чуть, почти незаметно всё больше приподнимаюсь над землёй – ведь рост стоящих в ручейке постепенно увеличивается.
Пусть это почти символ – но как много стоит за ним!
Пожалуй, мы чрезмерно привязываемся к земле, к земному.
И вот сейчас дружеские вибрации-подбрасывания меня-рождающегося заново вытряхивают из меня эту привязанность, помогают мне быть ни на земле ни на небе, оказаться независимым среди зависимостей, невозмутимым среди возмутимостей, беспристрастным среди пристрастий.
Моё сознание с поддержкой зикра сливается с сознанием всех в цепочке.
Мы – единая вибрация, единая волна.
Она никуда не движется.
Она вздымается и опадает.
И снова вздымается, и снова опадает.
И этот меандр извечен.
*
Вывалившись из этого живого родового канала, я подменяю одного из стоящих в парах, и он отправляется в конец цепочки, заново рождаться.
А для меня с изменением места в общей цепочке ничего не меняется.
Я по-прежнему впаян во всех, а они в меня.
Мы все – единое «Ху!»
Единый ритм.
Единая волна.
*
Видит глаз
Что полетела птица
Сколько раз
Мы сможем обновиться?
*
Мы – мосты
И мы же – мостецы
Ну и где
Начала и концы?
*
Мы живём
В единство размыкаясь
Яблочком по блюдечку катаясь
*