Иллюзии Германа

Действительность — это иллюзия, хотя и очень стойкая.

А. Эйнштейн

Все люди боятся сойти с ума. Не существует здорового человека, который хотел бы такого для себя. Однако кто знает, где находится грань между иллюзиями и действительностью? Может, ты видишь именно реальность. Или нет?..
Герман Горский, высокий молодой брюнет с очень густыми бровями, византийским носом и татуировкой летящего ворона на шее, сел на металлическую лавочку рядом с фонарём, достал из кармана помятую пачку сигарет и, щёлкнув зажигалкой, закурил. В возрасте двенадцати лет, в точно такой же осенний вечер, возвращаясь с секции боевого самбо, он столкнулся с огромной чёрной бездомной собакой, которая кинулась к нему с громким лаем. Герман тогда очень испугался и едва не убежал. Он посмотрел по сторонам и увидел щенка, застрявшего в сетке. Он не мог пройти мимо. Рядом продолжала надрывно лаять, как мальчик понял, мать бедняги. Герман чувствовал страх из-за этого, но мохнатого барбоса всё-таки распутал. Правда, домой взять счастливое семейство или хотя бы щенка, родители ему не позволили. А через неделю после случая с собакой умерла мама. Тоже приблизительно в такой же вечер. Герман часто вспоминал её по осени.
Мимо проехал автомобиль, сверкнул в темноте глазами-фарами. Движение на улицах города после девяти вечера становилось неторопливым. Машины попадались на дорогах спальных районов крайне редко. Люди находились уже каждый у себя дома: кто-то отдыхал после ужина, занимаясь просмотром фильма, кто-то принимал ванну перед сном, а некоторые даже видели сны. Накрапывал дождь: медленные тяжёлые капли падали с неба на землю и расплёскивали брызги в разные стороны, которые попадали на тёмный асфальт, на грязно-жёлтые опавшие листья. От этого осенью пахло ещё сильнее. Этот запах всегда вызывал непонятное чувство тревоги, тоскливой безысходности и отчаяния медленно засыпающей на долгую зиму природы.
Герман вспомнил: в холодильнике его двухкомнатной квартиры абсолютно отсутствовала еда. Он затянулся в последний раз, потушил сигарету, выбросил бычок в урну и пошёл в сторону магазина. Написала в WhatsApp Настасья, его девушка, и попросила купить стейков и овощей. Сначала Герман хотел дойти до круглосуточной «Розалии» в пяти минутах ходьбы от дома, где он всегда брал пельмени и сигареты. Теперь придётся идти в «Перекрестие». Хотя это тоже недалеко. Жаль, не взял зонт с собой.
Дождь усилился. Резко стало промозгло и противно. Серый ветер разбивал капли о лицо, и они стекали по нему струями. Холодно. Мокрый лист, сорванный ветром с дерева, прилип к пальто и тут же полетел вдаль. Герман открыл стеклянную дверь в магазин и проник внутрь, окунувшись в тепло и свет. Задержался у стойки с овощами. Помидоры разных сортов, огурцы разной длины, перцы разного цвета, морковь, лук, редис — глаза разбегались. Маленький противный внутренний голосок тревожно пищал о том, что всё равно не угадает, какие именно овощи нужны его женщине. Задумался. Смотрел то на помидоры, то на огурцы, то на зелень. Мог бы написать своей красавице, но не хотелось показаться несамостоятельным. Он мужчина — он решит.
Сделал выбор в пользу помидоров, огурцов, жёлтых перцев и салата. Но краем глаза увидел, что они из себя представляют, и ужаснулся. Помидоры — вялые с чёрными гнилыми пятнами, огурцы — частично битые, и так со всеми овощами, которые попадали в поле периферического зрения.
«Что здесь творится? Что мне тут пытаются впарить за мои же деньги?»
— Девушка, позовите менеджера, — попросил он проходящую мимо продавщицу.
— Вам зачем? — приблизилась девушка, пахнущая вишнёвым парфюмом.
— Хочу узнать сроки годности и то, откуда к вам поступают овощи.
— Разве с ними что-то не так? — она посмотрела пристально на овощной прилавок и обиженно закусила нижнюю губу.
— Вы не видите? — Герман раздражённо повёл плечами.
— Не вижу что?
— Да перестаньте же наконец отвечать вопросом на вопрос! Сколько можно? Позовите менеджера зала немедленно! — мужчина явно уже разозлился.
— Молодой человек, зачем зря беспокоить менеджера? Буквально сегодня с утра был завоз. Лично раскладывала. Абсолютно не понимаю, в чём у вас проблемы.
— Я же вижу: со всеми овощами что-то не так!
— Ну и что вы конкретно видите? — девушка уже думала, не позвать ли ей охрану.
Герман обернулся обратно к стойке, собираясь подробно описать, что же он видит, останавливаясь на каждом продукте. И замер, застыл на месте. Все его слова, которые только что собирались прозвучать, застряли в горле.
 «Какого чёрта?!» — думал он.
— Что вы молчите? — вернула его к действительности девушка.
— Извините, показалось, — растерянно буркнул молодой человек и удалился в сторону отдела с мясопродуктами.
Он чувствовал себя полным идиотом. Это очень неприятно. Мясо выглядело как обычно. Взял четыре куска отбивных. Чтобы Настя не подняла его на смех из-за причины, по которой он не купил овощи, всё-таки вернулся и взял эти помидоры и огурцы. И ещё сходил за пельменями: пусть будут дома, съест завтра вечером. Оплатил всё на кассе картой и вышел на свежий воздух. Закурил. Его не оставляло смутное беспокойство. Что случилось в магазине, Герман не понимал. Почудилось, видимо.
Накануне он не мог заснуть до шести часов утра. Как-то читал в интернете, что от недосыпа может мерещиться всякое, но там говорилось о проведённых полностью без сна четырёх-пяти сутках. Он-то всё-таки поспал три часа. К тому же это произошло впервые за последний месяц. Непонятно. Посмотрел на часы: прошло двадцать пять минут с того момента, как пришло сообщение от Насти. Поторопился обратно. Уже приближаясь к дому, Герман заметил, что за ним идёт женщина.
«Кажется, Марья Ивановна с сорок седьмой квартиры», — разглядел он и успокоился. Но ненадолго: непонятная, безотчётная тревога вернулась буквально через пару секунд. А потом застучала в висках набатом.
Подъезд уже находился в двух шагах. Лампочка под козырьком судорожно замигала, готовясь перегореть. Отсветы фонаря поблизости бросали причудливые тени от деревьев.
«Что это меня так? Надо успокоиться», — задышал глубже и медленнее. Остро захотелось курить. Остановился у входной двери, разыскивая ключи. Марья Ивановна приближалась и вошла в ещё существующий свет от подъезда.
— Герман, здравствуйте — улыбнулась женщина.
— И вам того же, Марья Ивановна, — и осёкся. Замер на полуслове. Язык прилип к небу от ужаса. Посмотрел ещё раз на подъезжающую машину и боковым зрением увидел это. На него во все триста бритвенно-острых зубов, как у тигровой акулы, скалилось чёрное существо. У него были зелёные фосфоресцирующие глаза с вертикальным зрачком и щупальца, словно у осьминога. Сердце бухало как сумасшедшее где-то в районе желудка, ноги предательски пытались подогнуться в коленях.
— Что это вы бледный такой? Вам плохо? Может, врача?
Герман посмотрел на неё в упор и увидел обычную женщину, приблизившуюся на расстояние руки и участливо заглядывающую ему в лицо. Перевёл взгляд на стоящее рядом с лавочкой дерево. Он понял: ещё чуть-чуть, и он потеряет от ужаса сознание. Говорить не мог, убежать не мог, поэтому отрицательно покачал головой. Боже, он знал эту женщину лет десять!
— Точно не нужен врач?
Он опять отрицательно покачал головой.
— Марья Ивановна, вы идите домой. Я покурю ещё, — голос дрожал, так же как и коленки.
Женщина открыла ключом дверь и ушла вызывать лифт. Лампочка под козырьком всё же погасла. Герман прислонился к стене и медленно сполз по ней на пол. Достал сигарету и коченеющими руками попытался её поджечь. Получилось только после пятой попытки.
«Что же это такое происходит? Что я только что видел? Монстры среди людей? Это мои галлюцинации и я сошёл с ума? Что же со мной происходит? И, получается, им может оказаться каждый? Совсем, совсем любой?..»
Мужчина жадно курил, не чувствуя ни вкуса дыма, ни попадающего в кровь никотина.
«Чёрт, время! Нельзя, чтобы Настя застала меня здесь в таком виде. Просто недопустимо».
Шатаясь, он поднялся с пола и приложил магнитный ключ к двери, подсвечивая себе фонариком. Поднялся наверх, к себе в квартиру, и закрыл дверь на все замки. Снял своё серое драповое пальто, убрал его в шкаф. Скинул уличную обувь и пошёл по-быстрому принять душ. Вылез, вытерся, надел халат.
Раздался звонок домофона. Герман нажал на кнопку и резвым гепардом побежал натягивать свитер, джинсы и носки.
— Эй, ты чего дверь не открыл? — послышался зов Настасьи. Герман открыл все замки и впустил её. — Ты такой бледный. Что-то случилось?
— Всё нормально. Не переживай.
Она обняла своего мужчину и укусила его за ушко. Герман отшатнулся.
— Ты чего, глупый? Я же нежно. И не смотри на меня так испуганно своими серыми глазами. Ты продукты купил? Хочется мяса, с кровью.
Герман вздрогнул и посмотрел на стену слева от девушки. Он пошатнулся.
— Насть, — прошептал он жалобно, — Настя. Скажи, ты на маскарад собралась? В честь приближающегося Хеллоуина?
— Не поняла, — девушка сердито изогнула бровь и посмотрела на себя в зеркало: молодая, стройная, хоть и крашеная, но блондинка, с карими глазами. Одета в зелёное платье под горло, чулки, сапоги и плащ. Макияжа минимум. — Что не так-то?
— Да всё. Не могу объяснить. Забей. Не обращай внимания.
— Ты заставляешь меня волноваться за тебя.
— Просто извини.
Герман видел её совсем другой, и это напрягало его. Выглядевшая старше лет на десять своего реального возраста, осунувшаяся, с синяками под глазами, морщинками, тёмно-русыми с одной седой прядью волосами, в поношенной в заплатках грязной одежде, она его пугала. Ещё Марью Ивановну не успел забыть, а теперь и Настя.
«Хорошо, она хотя бы не монстр, — думал мужчина. — Что же происходит? Кто такая Настя? И Настя ли это вообще? Если смотреть в упор, то да, точно она. Но вот если вскользь, то я не знаю, что вижу. Чёрт возьми, что же я всё-таки вижу?»
Настя тоже переживала. Пришла к парню, а он белее мела, взгляд испуганный, вздрагивает от всякой ерунды. В общем, решила, что надо его покормить. А потом, может, и расскажет, что же с ним такое приключилось. Она разделась, взяла пакет с продуктами и отправилась на кухню.
Герман пошёл в гостиную и лёг на диван, уставившись в пустоту. Перед глазами стояла какая-то незнакомая комната с облезшими частично обоями, облупившейся штукатуркой, толстым слоем пыли повсюду и мебелью, срубленной из бруса и кое-как скреплённой ржавыми гвоздями. Всё чужое и ветхое. Больше не мог смотреть и прикрыл веки.
— Герман, ты заснул? — голос Насти вывел его из полудрёмы и заставил открыть глаза. — Пошли на кухню, мне скучно одной.
Мужчина уселся на свой любимый стул рядом с батареей и смотрел, как его женщина яростно рубит овощи в салат, как ловко держит нож.
«Что ещё она может делать этим ножом?»
— Ты либо говоришь мне, кто ты такая, либо я сейчас же поворачиваюсь и ухожу.
— Странный ты. Я тебе всё рассказываю. Лучше сам объясни, что происходит. Ну посмотри на меня, — Настя отложила в сторону нож, подошла и заглянула ему в лицо. — Что не так?
Герман смотрел на неё в упор и видел свою обычную Настеньку. Отвёл в сторону глаза — чужая женщина.
— Кто ты? Что происходит? — он искал ответы, старательно избегая давать их сам.
— Слушай, может, тебе врача вызвать?
Ели молча. Герман следил за ножом в её руке, за её куском стейка, сочившегося кровью. Сам он ел мясо только сильной прожарки. К овощам даже не притронулся. Открыл окно, затянулся сигаретой. Ни на один вопрос она не ответила. Ему не хотелось ночевать с ней вместе.
— Я в магазин. Сигареты кончились. Купить забыл. Ключи брать не буду.
Герман затушил окурок в пепельнице, оделся и вышел на улицу. Дождь закончился. Мужчина достал из кармана пальто телефон и набрал Кота.
— Привет, — раздался весёлый голос его друга с института Кирилла Котова, для своих просто Кота.
— Слушай, брат, можно мне у тебя ночь перекантоваться?
— Я б с радостью, но сеструха приехала, а у меня всего две кровати.
— Чувак, так я и не против девушки в постели, — и задумался: «Мало ли какие они, эти Котовы. Вдруг странные или монстры?..»
— Зато я против. Как насчёт завтра в «Гусенице» в восемь вечера? Пивка попьём.
— Замётано, — Герман нажал на «отбой».
Мужчина купил для вида сигареты. По здравому размышлению решил, что раз Настя не монстр, хоть и выглядит странно, то можно и дома заночевать.
Он проснулся около шести утра. Хотелось лежать в кровати, завернувшись в мягкое одеяло, и ничего не делать. Солнечные лучи выглядывали из окна, как надоедливые котята. С кухни пахло свежезаваренным кофе. То, что произошло накануне, воспринималось страшным сном, который хотелось побыстрее забыть.
Герман встал, принял душ, оделся и расслабленно расположился на своём любимом стуле на кухне. Открыл окно и насладился первой сигаретой с чашкой горячего горького кофе.
По дому бегала Настасья тоже в попытках собраться. Умывалась, одевалась, красилась — в общем, делала всё то, что делает по утрам каждая женщина. Шуршала какими-то пакетами, пахла туалетной водой, топала пятками по скользкому полу.
В семь утра они оба вышли на улицу. Настасья поехала к себе домой, а Герман — в офис. Он работал аналитиком в сфере информационных технологий.
Вошёл в метро. Поезд ждала огромная толпа народа. Утренняя давка. Не час пик, но уже близко к этому. Когда Герман оказался в вагоне, то сразу заметил на периферии трёх «монстров». Двери закрылись. Мужчину обуял ужас. Он попытался рвануть к выходу, но всё было битком. Расталкивал народ, наступал на ноги, работал локтями. Его материли невыспавшиеся люди, толкали в ответ. Когда ему особенно удачно заехали в бок, до Германа дошло, что в следующем поезде тоже могут оказаться такие же твари.
Он остановился. Отодвинулся в угол и ждал свою остановку. На станции «Шоссе энтузиастов» перешёл на центральное кольцо и поехал до «Делового центра». Всё время на взводе, озирался. Был растерян и подавлен. Верил и не верил своим глазам одновременно. «Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума», — вспомнил Герман поэта Пушкина.
И это было только начало дня. Офис ожидал его панорамой Москвы и ярким не по-осеннему тёплым солнцем.
Мужчина взял себе чашку кофе и сел за свой компьютер. Он увидел на мониторе трещины, как будто кто-то ударил по нему молотком. Однако, прежде чем возмутиться, посмотрел на него в упор. Всё стало целым.
«Вот блин! Ну что со мной такое творится?»
Кто-то открыл окно. На часах было девять часов десять минут.
Вдруг в помещение влетел кузнечик-переросток размером с монитор и приземлился прямо перед Германом. Тот так резко вскочил со стула, что стол покачнулся, а горячий кофе опрокинулся Герману на брюки. Мужчина застыл, не в силах произнести ни звука, и только тыкал пальцем в это существо.
— Твою ж мать! — воскликнул он в раздражении.
— Ты чего, Ворон? Мухи испугался? — отреагировал коллега, лопоухий Валерик.
— М-м-муха?! — наконец выразил свой шок Герман.
— Ну да. Не слон же, — ответила одна из дам коллектива, субтильная блондинка Вера.
Кузнечик назойливо стрекотал и глумливо шевелил усиками. Брюки уже было не спасти. Герман сел обратно.
— Угу, это муха, — пробормотал он себе под нос и включил компьютер.
Кузнечик стрекотал, перепрыгивая с места на место. Мерзко стрекотал. Герман проверил почту. Насекомое запрыгнуло на Верочку. Было бы смешно, если бы не было так жутко. Мужчина подумал: не прогнать ли его? Но жук уже перепрыгнул на монитор Олега. И стрекотал. И водил своими жвальцами-усиками. Запрыгнул на шкаф, затем на полку. Потом пробежался по стене, словно таракан, и замер на потолке, при этом не переставая ни на минуту стрекотать, как сорока.
Герман запустил программу моделирования бизнес-процессов, сосредоточился. Нужно было описать предметную область для нового продукта. Как вдруг кузнечик прыгнул ему на плечо.
«Когда же ты уберёшься, тварь?» — Германа сводило с ума это насекомое, не давало сосредоточиться. Его терпение лопнуло.
— Всё. Буду тебя убивать, — громко сказал он кузнечику.
— Ату её, Ворон, ату! — кричали ему зрители в ожидании представления.
Герман схватил самый толстый справочник с полки, надеясь впечатать его глянцевую обложку в незадачливое насекомое. Кузнечик прыгнул на соседний стол. Герман жахнул — кузнечик уклонился на долю секунды раньше. Герман последовал за ним, опять долбанул книгой — опять мимо. Зрители аплодировали. Кузнечик сел на монитор. Герман врезал по монитору, и тот упал — насекомое выжило. Народ начал слегка напрягаться, и некоторые особо робкие дамы покинули помещение. Война продолжалась. Прыжок, удар — клавиатура на полу; кузнечик — на шкаф.
— Скотина, не достану!
Герман берёт в руки стул. Дамы уже в полном составе сбегают из комнаты. Удар стулом о шкаф — тот падает, книжки на полу, кузнечик жив. Герман с перекошенным лицом и стулом летит к Валерику, на которого сел жук. Валерик прячется под стол. Кузнечик прыгает на компьютерную мышку. Герман стулом бьёт по мышке — мышка разлетается, стол вместе с компьютером переворачиваются. Мужчины из комнаты тоже тихонько слиняли. А насекомое решило сменить тактику: оно пошло в атаку. Яростно стрекоча, кузнечик прыгнул на Германа — тот отмахнулся стулом. Опять прыгнул, и вот тут-то Герман напрыгнул на него сверху и задавил массой, отрывая жёсткие лапы прыгуна одну за другой.
— Какого хрена ты творишь, Горский?! — заорал вошедший и явно взбешённый шеф.
— Леонид Семёныч, я убил его, — торжествующе улыбаясь, Герман продемонстрировал… муху.
— Ко мне в кабинет! Живо!
Герман понуро побрёл за шефом.
— Ну что будем делать с тобой, мухолов? — промолвил Леонид Семёныч, когда за виновным закрылась дверь. — Что это, чёрт побери, было?
— Оно мне мешало работать, — честно признался Герман.
— Но ты же весь кабинет разнёс, твою налево! — судя по голосу, начальник, как ни странно, начинал успокаиваться.
— Я сожалею, правда. Очень, очень сожалею.
Только сейчас до Горского окончательно дошли последствия его срыва. Ладони стали влажные от страха за свою работу.
— Ты уволен. Пиши по собственному желанию. Вот ручка и бумага.
— Леонид Семёныч, может, не надо? Вы же знаете, я недавно из больницы. Был ушиб головного мозга. Давайте я в отпуск? Долечусь…
— Скажи спасибо, что санитаров не вызвали. Пиши давай, — шеф задумался на пару секунд. — А, чёрт с тобой! Пиши на отпуск.
Герман написал от руки заявление и отдал его начальнику.
— А теперь вон отсюда! Чтоб я тебя здесь ближайшие две недели не видел! Мухолов…
Пасмурное небо тяжело нависало над городом. Пахло дождём. Герман стоял напротив башни «Око» и курил. Голова и плечи опущены. Руки дрожат. Глаза пустые и смотрят в асфальт.
— Молодой человек! — окликнула звонким голосом веснушчатая девушка в красных лакированных сапожках.
— Вы мне? — Герман поднял голову и попятился: на него надвигалось серое существо с щупальцами и жёлтыми глазами.
Молодой человек вжал голову в плечи и быстро пошёл в противоположном направлении, стараясь не смотреть по сторонам. За спиной девушка засмеялась. Герману стало жутко. Чуть не врезался в седого благообразного старика. Поднял глаза, на миг замер и опять сменил направление. Увидел, как мужчина ухмыльнулся ему напоследок. На его пальце на мгновение сверкнул золотом перстень. Хотелось бежать.
«Как узнать, что в действительности происходит? Ведь только так можно понять, что с этим делать, — подумал мужчина и пошёл в сторону центрального кольца. — Мне кажется, или теперь эти существа за мной следят? Постоянно двое-трое поблизости. И да, пора им придумать название. Пусть будут цефалоподами, не так и далеко от истины».
Герман наконец-то выбрался к станции. И вдруг побежал. Он не рассчитывал скрыться, но хотел знать, последуют ли за ними. Никто не гнался. Мужчина остановился на платформе, а через пять минут с двух сторон показались веснушчатая девушка и тот старик. Они вели его, определённо. Вот только зачем? Остановиться и подождать? Отчего-то Герману этого абсолютно не хотелось. Ладони стали влажными.
Мужчина запрыгнул в подошедший поезд, доехал до «Автозаводской», пересел на метро в сторону центра. Потом — до «Театральной», перешёл на «Охотный ряд». Выйдя из метро, он закурил и пошёл на Манежную площадь. Поблизости была брюнетка со смуглой кожей и в очках, да только сапожки всё те же — красные лакированные, и мужчина-шатен с бородой, как у хипстера, с тем же перстнем, что бросился в глаза ещё у «Ока».
«Не доработали, ребята», — Герман грустно ухмыльнулся и направился внутрь, к магазинам.
Он забежал в Uniclo и спрятался между стеллажами. Набрал полный комплект одежды. До этого Герман был одет в классическом стиле, так как работа, дресс-код. Сейчас же купил джинсы, худи, кепку, куртку. Переоделся. Своё просто решил оставить там. Любимое серое пальто, конечно, жаль. Расплатился  наличными. Перевернул стойку с одеждой на выходе и под образовавшуюся суету тихо выскользнул из магазина.
Вкусно пахло едой из «Макдоналдса». Герман не ел со вчерашнего вечера, поэтому позволил себе подняться на фуд-корт и употребить в пищу вредное. Потом, посматривая по сторонам, двинулся на улицу.
Решил подстричь и покрасить волосы. Раз менять внешность, то всерьёз. В ближайшем «13» за полтора часа стал короткостриженым блондином. Когда снова появился на улице, «красных сапожек» с «перстнем» поблизости не было. На периферии мелькали какие-то цефалоподы. Только уже другие.
— Кот, здоро;во! — решил позвонить другу Герман.
— Слушай, а может, пораньше пересечёмся? — с места в карьер спросил Кирилл.
— Я хоть сейчас, свободен как ветер, — он сам хотел предложить перенести встречу на более раннее время.
— Давай в 17.00.
Германа такой вариант устраивал.
— Там же?
— Ага, — и Кот повесил трубку.
В «Гусеницу» они вошли одновременно. Даром что в дверях не столкнулись.
— Уж Герман близится, а полночи всё нет, — улыбнулся Кирюха, похлопав друга по плечу. Среднего роста шатен с карими глазами, хитрым прищуром и родинкой на правой щеке — вот это Кирилл Котов.
— Здоро;во, брат! — Герман устало улыбнулся уже давно заезженной шутке.
Мужчины повесили верхнюю одежду и пошли к столику у стены. Интерьер в стиле «Алисы в Зазеркалье» весьма оригинален. Коту, любителю всего экстравагантного, здесь нравилось. Заказали пиво и кальян.
— Рассказывай, чего это ты крашеный такой? — ухмыльнувшись, потребовал Кирилл.
Герман посмотрел на него боковым зрением и выдохнул: чист. Тогда можно поговорить.
— От хвоста избавлялся, — сказал Герман прямо.
— И во что же это вы, сударь мой, вляпались? — задал следующий вопрос Кот, лениво потягивая пиво, которое уже принесли.
— Вот скажи, если ты видишь боковым зрением странное, то что это может значить? — задал мучивший его вопрос Герман.
— Насчёт странного не знаю. Читал про иллюзии Германа. Фишка в том, что если на чёрном фоне разместить белую сетку, то тебе в её узлах будут мерещиться чёрные точки. Которых нет. Обман зрения.
— Похоже, да не совсем. Тут нечто большее, чем просто точки, — Герман задумался, медленно поглощая холодное пиво.
— А какое это имеет отношение к твоему хвосту? — Кот подозревал, что дело тут нечисто.
— После аварии я стал видеть всякое. Странное. Я не знаю, что и думать, — Герман не понимал, как Кирилл отреагирует на откровенный рассказ. Как бы не вызвал санитаров.
— Это твоё «странное» представляет угрозу? Если нет, то просто забей и не парься. Ну, и ещё вариант, сходить к доктору. Потому что галлюцинации бывают при очень разных заболеваниях, например, при раке ствола головного мозга, — как всегда, зрил в корень Кирюха.
Друзья замолчали. Каждый задумался о своём. Потягивали пиво из запотевших и потому скользких бокалов. Ждали кальян.
Дверь распахнулась, ворвался холодный ветер. На пороге бара стояли четверо. Один — раскачанный блондин, забитый татухами по самые кончики пальцев. Второй — раскачанный лысый с кольцом в носу, что делало его похожим на быка. Третий — среднего роста тоже блондин с козлиной бородкой. И «красные сапожки».
Герман сидел лицом ко входу. «Сапожки» он сразу узнал. Посмотрел на четвёрку вскользь: действительно, все цефалоподы.
— Чёрт, — Герман изменился в лице.
— Ну что там? — лениво откликнулся Кот.
— В бар вошли трое мордоворотов и дамочка, которая была сегодня в моём хвосте.
— Уверен? — Кирилл был спокоен.
— У неё приметные красные сапожки, — Герман нервничал.
Четвёрка направилась сразу к друзьям.
— Герман Горский? — задал вопрос блондин с козлиной бородкой.
— Что вам от него надо? — на удивление резко спросил Кот.
— Мы хотели бы, чтобы вы прошли с нами, — блондин был вежлив, но Германа посетило плохое предчувствие.
— Да, я Герман Горский. Но я не знаю вас и никуда с вами не пойду.
В бар вошли ещё трое цефалоподов. Запахло жареным. Сладкая грусть затопила душу Германа. Он не был романтиком, но невольно прощался с этим местом. Сколько времени вместе с Котом они провели здесь! Сколько пива выпито! Сколько девчонок поклеено! Почему-то он знал наверняка, что больше этому никогда не бывать.
— Вы слышали? Он сказал «нет». Можете идти, — Кот пытался помочь, чем мог.
Его проигнорировали и продолжали ждать. Герману стало дурно. «Опять этот предательский страх, — думал он. — Нужно срочно что-то делать».
— Вставай! — ему в бок упёрлось дуло пистолета.
Герман схватил со стола вилку и резко воткнул блондину в глаз. А потом в другой. Тот выронил пистолет и с криком схватился за свои глаза, истекающие кровью. В воздухе разлился запах металла. Подскочили человек-бык и татумен, скрутили Герману руки. Но тот продолжал сопротивляться. Дал с головы в нос мужику с татухами, который невольно ослабил хватку. Вырвал свою правую руку из захвата. Крутанулся вокруг себя, и в глаз человеку-быку прилетела та же самая вилка.
Герман не слыл особо сильным бойцом и совершенно не любил драться. Однако сегодня — без вариантов. Как загнанная в угол крыса, мужчина скалился и угрожал окровавленной вилкой, пока ему не выкрутили кисть и он не выронил её из рук. Кому-то сломал нос, кому-то врезал с ноги. Кот тоже сопротивлялся как мог. А мог он немного, к сожалению.
«Пора уходить. Им нужен я. Кота без меня не тронут. Но куда?»
И тут Герман увидел и схватил оброненный пистолет. Действовать следует быстро: перекат вбок, спринт к двери. Открыл и захлопнул за собой.
«О нет, это кладовка!»
Герман придвинул к двери всё, что нашёл: хлипкий стеллаж, мешки, какие-то бочки. Забился в дальний угол, положил найденную здесь же доску на колени и взял прицел на дверь, которую вынесли через несколько минут. Раздался первый выстрел — человек-бык отправился в страну вечной охоты. Остальные не спешили. Герман не знал, какие козыри в рукавах у монстров, поэтому решил развить успех. Рванулся вдоль стены к упавшей двери, взял на прицел следующего пассажира и выстрелил — мимо. Ещё выстрел — попал. Минус татумен. Девчонка куда-то делась. Кто-то ударил его по правой руке, и пистолет выпал. Тогда Герман схватил доску с ржавым гвоздём на конце и с громким криком полетел вперёд, впечатывая доску в голову всех, кто попадался на дороге. Краем глаза заметил, что Кот благополучно спрятался под столом.
Герман себя уже не контролировал. Страх, чувство безысходности, отчаяние — всё это сейчас кормило его ярость. Он бил и бил. Бил и бил. Всё, больше никто не шевелится. Сколько их было? Семеро? Невероятно! Он справился, он выжил. Отбросив доску, Герман вышел из бара и едва не захлебнулся свежим ветром. И не заметил, как двое подкрались с разных сторон вдоль стен, выкрутили руки. Укол — и Герман плавно оседает на асфальт.
Кирилл Котов медленно вылез из-под стола. Погром бара впечатлял.
«Где Герман? — Кот задумался. — Если иллюзии Германа просто галлюцинации, как они могли за ним прийти? Что же видел мой друг? Ведь взял его не СОБР с бригадой санитаров, которые приходят за буйными психами, а какие-то неизвестные».
Кирилл вышел на улицу и замер в глубочайшем удивлении. Перед ним под медленно падающими снежинками лежал мрачный полуразрушенный город...


*Википедия: Решётка Германа (иллюзия решётки) — оптическая иллюзия, впервые описанная немецким физиологом Лудимаром Германом в 1870 году. В классическом варианте иллюзия проявляется в том, что места пересечения линий белой решётки, изображённой на чёрном фоне, воспринимаются как имеющие серые пятна. Серые пятна исчезают, если смотреть непосредственно в область пересечения белых линий.

**Рассказ послужил триггером для идеи романа "Живущие между мирами. Человеческий фактор", где как раз и раскрыто, что же за существ видел Герман. И к чему всё привело.