Роман Золото. Глава 37

На базаре Иван решил пройти сразу в привозный ряд, где обычно собираются возчики, которые обслуживают покупателей рынка привезти-отвезти и немало зарабатывают на этом.

Сегодня стоял жаркий день, и многие кучера собрались под тенью единственного тополя и базарили на разные темы.
Иван подошел к первой повозке, которая была запряжена на вид молодой кобылой. Тут же подбежал кучер.
- Куда едем? – спросил белобрысый парень.
- Пока никуда. Вот стою на месте, - ответил Иван.
- А то выбирай. Вон нас сколько! – продолжал молодой возчик.
- Ладно, не суетись, - осадил Иван парня, - Разберусь.

                И тут он увидел стоящую тройку коней. А дрожки были как бы за деревянной постройкой и находились в тени. «Хитрый хозяин. Лошадей на солнцепек, а сам - в тень», - подумал Иван. - Ну-ка, посмотреть надо», - направился Иван к тройке.

Две кобылы, а посередине – коренник – молодой жеребец, по выправке видно - добрых вороных кровей. Иван похлопал по крупу коня и ощутил, что такая же «волна» пошла по телу жеребца, как и у его Резвого. «Надо же похожесть какая! Беру!» - утвердительно подумал Иван, подошел к легким дрожкам на мягком рессорном ходу. На облучке сидел уже в годах мужик в широкой соломенной шляпе, которая, видно, защищала его от палящего солнца. «Ну как она на нем держится, когда он гонит тройку на рысях?» - подумал Иван.


- Эй, человек, хватит спать! – тормохнул за рукав седока.
- А? Что? Куда? Садись, - спросонок затараторил возчик.
-  Да успокойся ты! Сейчас договоримся. Ну, проснулся поди?
- Проснулся, проснулся, - ответил человек.
- Давай знакомиться. Меня Иваном кличут.
- А я - Петро.
- Ну и славно, Петро.
- Мне надо в Шиловку. Знаешь такую?
- А кто её не знает! Я там раз десять был. После тягуна эту горку мои берут на одном дыхании. Кони что надо! – хвастливо разговаривал Петро.
- Я, Петро, тебя хочу попросить – уступи мне своего коня.
- О, этому не бывать! Уж больно хорош у меня коренник.
Даже отвернулся во время разговора Петро, показывая, что на этом поставлена точка.
- Нет, давай, Петро, начнем всё сначала, - ставя свою ногу на подножку дрожек, продолжал Иван. - Всё что-то стоит. Так сколько стоит твой конь?
- Дорого! Понял? Дорого! Тебе, как там тебя, Иван, не по карману.
- А ты, Петя, назови сумму?

Петро видно «взял с потолка» цену за коня и назвал сумму.
- Так слушай меня, Петр! Я тебе за коня даю к твоей придуманной сумме ещё половину и удваиваю цену за привоз меня до Шиловки.
Видно возчик был гибкого ума и, быстро всё сложив, сказал:
- А, была - не была! Согласен!
Иван подошел к коню и спросил:
- Как звать-то?
- Ветер, - выкрикнул возчик.
Конь тут же повернул голову на произнесенное имя.
- Умный черт! – похвалил Иван коня, - Ну, а теперь давай посмотрим зубы.
Иван поднял пальцами верхнюю губу Ветра – зубы были белее сахара, да ровные, крепкие. Конь как будто понял, что от него требуют - тут же так поджал свои лошадиные губы, что зубы стали видны «как на тарелке».
- Хорош коняга! Ну что, Петр, по рукам? Не передумаешь? – подав свою руку, спросил Иван.

Пожатие мужских рук как бы подтверждало их договор.
- А теперь, Петро, пойдем вон в ту харчевню подзаправиться, да и договор наш обмоем.
- Пойдем, коли приглашаешь, - согласился Петр, да оставь ты тут в кошелке свою поклажу, -  посоветовал Петр, увидев, как взваливает на спину тяжесть Иван.
- Нет, друг. Знаешь поговорку? Береженного и бог бережет. Я за свою жизнь научен. Ну, пошли! - позвал уж более настойчиво Петра.
Тот привязал коренника к жерди, похлопал его по крупу и произнес:
- Ну, прости, Ветер. Уж больно хорошие деньги за тебя дают. На конезаводе за такие деньги могу взять пару коней. Понял, дружище? – и пошел догонять Ивана, который уже входил в забегаловку.



Иван поставив подсумок между своих ног, рукавом вытер мраморную столешницу, видно, только что была убрана грязная посуда, и навозюкано мокрой тряпкой.
- Эй, официант, поди-ка сюда! Чем кормите? – обратился Иван к парню, подошедшему к столику в длинном фартуке и полотенцем на руке.
«Интересно, - подумал Иван, - называем по-новому - «официант», а обряд старый, как было в трактирах, где звали обслугу «Эй, человек!» и всё тут.
- Давай-ка, дружище, что у вас там наготовлено на кухне - тащи всё по паре и графинчик водки.
- Пиво есть.
- Пива не надо, - отказался от предложенного Иван, - эту бурду мы не пьём. Правда ведь, Петр?
- Как скажешь, Ваня, - скромно ответил Пётр.

                ***

И вот небольшой круглый стол завален разной всячиной, и в центре - графин с холодной водкой - это Иван определил по легкой холодной испарине.
- Ну, давай, Петр, за знакомство!
Выпили и налегли на принесенные харчи. Ели оба с наслаждением. Наконец, Иван, почувствовав сытость, предложил:
- Ну, а сейчас за сделку, паря!
Официант после часовой трапезы двух чудаков предложил:
- А у нас и пельмени появились.
- Тащи сюда пельмени! - уже пьяненьким голосом предложил Иван и стал наливать очередную рюмку.
- Нет, Иван. Мне – хватит. Спасибо. Я ведь должен ещё довезти тебя, - взмолился Петр.
- Ну, как знаешь! Я тоже - по последней, и поехали.


              Принесли пельмени в большом блюде да со сметаной. Иван «опрокинул» в себя целый граненный стакан водки, пальцами захватил сразу тройку пельменей, хорошо их «выкупав» в сметане, закусил. Оглянулся - увидел двух бедолаг, которые щипали одну воблу и допивали пиво из одной кружки.
- Эй, непутевые! Идите-ка сюда! Вот вам пол графина водки и всё, что есть на столе.
Мужики только и могли повторять:
- Благодарствуем, благодарствуем тебя. (Вместо «господин» - новое слово – «товарищ»). - Пусть тебе везет в жизни.
И тут же, ещё Иван не успел перешагнуть порог забегаловки, как мужики опрокинули по стакану водки.
- Слабые люди, - то ли себе, то ли Петру проговорил Иван, располагаясь в пролетке, держа свою поклажу между ног. – Ну, а теперь, Петро, подъезжай к мануфактурным рядам – подарки надо купить домочадцам. У меня их знаешь сколько! Ух…, -  растопырив пальцы на правой руке, этим показывая, что много.
Петр после такого застолья повеселел. Натянув вожжи, не дал воли тройке и тихо подъехал к назначенному месту.
Иван попросил:
- Ты уж, друг, не уходи никуда, за баулом посмотри, а я скоро.



                Иван зашел в магазин, где продавали разный материал и решил купить подарки тканью. Столь модным стало шить по заказу, да и в деревне появились этого дела мастера. Ребятам взял на костюмы, дочерям – на платье, и Аннушке набрал всякой всячины. И вдруг его взгляд уперся на красный бархат.
- А ну-ка, душа моя, - обратился Иван к продавщице, - отрежь-ка и мне два куска по полтора метра.
- А что вы хотите из этих кусков сшить, товарищ? – спросила продавщица Ивана.
- А на портянки, милая. Мои уже грязные стали. Сейчас и поменяю.
Иван вежливо расплатился с продавщицей, которая положила деньги в кассу и уставилась «во все глаза» на Ивана. Поймав его перегарный запах, подумала: «Пьян человек, вот и изголяется». Но Иван, по всей правде, сел на стул, снял свои кожаные чуни, размотал портянки.
- Портянки можно я здесь оставлю? – обратился он к очумевшей продавщице.
- Нет уж! Пожалуйста, заберите свои портянки, - возмутилась она.


В это время в магазин ввалилась группа молодежи, которая сразу определила, что здесь происходит что-то невероятное. И когда увидели, что какой-то мужик в грязной одежде наматывает на ноги ярко-красный бархат вместо портянок захлопали в ладоши и громко всячески поддерживали Ивана.
- Дядя, а жать в коленках тебе бархат не будет? - и конечно, всплеск хохота.
Иван, не обращая внимания ни на кого, деловито обмотав вторую ногу бархатным полотном в полтора метра, еле натянул свои чуни, обвязав бечевкой для крепости, взвалил на спину увязанные отрезки мануфактуры и вышел из магазина.
Петр от удивления чуть не свалился со своего сидения.
- Это ты, Иван, на всю деревню набрал? А бархат? Уж под мышки не вошел, так ты на ноги намотал? Во даешь, чудак!
- Ты, Петро, давай, меньше разговаривай. Пока я тут всё укладываю, сходи, купи ящик водки. На деньги! – протянул Петру несколько ассигнаций, зная, что и Петру там останется на ящик водки.

                ***

                Всё уложено. Водка размещена под сидением Петра. Кони, выехав за город, разминали застоявшиеся ноги легкой рысцой. Петр запел какую-то незнакомую Ивану песню, видно водка тоже подействовала. А Иван начал дремать.
И вот на каком-то булыжнике, попавшем под колесо ходка, так подбросило, что Иван встрепенулся и услышал звон стеклянной посуды.
- А что, я совсем забыл? - и вытащил из ящика бутылку «Московской» (совершенно недавно начали торговать этим напитком).
Раздавив сургучную пробку, «прямо из горла», как выражаются мужики, вылил в себя водяру. Что-то нашло на Ивана: сделает несколько глотков, отключится - уже третью бутылку так выпивает.

Кошевку кидает из стороны в сторону - лесовозы продавили колею в грунтовой дороге – только голова болтается у Тумакова. Возчик, оглядываясь на смертельно пьяного пассажира, поймал себя на мысли: «А что, если его выбросить сейчас в придорожный лес? Пока проспится, я уже буду в Тагиле, а там на поезд и в Свердловск». Лошади – мои, да и в его бауле поди большое богатство… Чур, чур тебя Петро! Зачем хорошего человека обижать! Не по-божески это, - стыдил себя за дурные мысли Петр.