Незабываемое

                Все было бы хорошо, если бы не было,
                так плохо.
                Оноре де Бальзак.


             Мы с мамой сидели в купе скорого поезда Рига – Ленинград и ждали отправления. Покидая Латвию, я ещё не догадывался, что уезжаю отсюда навсегда. Да, покидала нашу семью военная судьбина, от острова Кубы, до приволжских гарнизонов (рядом с Капустиным Яром) и туркменского города Мары. Последний населенный пункт запомнился мне тем, что отец, как то, возил нашу семью в пустыню Каракумы, там, среди песков, стояли высокие каменные кресты, обозначавшие границы, уже, несуществующей Российской империи, поставленные по приказу императрицы Екатерины второй (не знаю, может быть, это была легенда, придуманная в среде военных).  Семьи военных жили в военных городках, как правило, в сборных щитовых домах ЦВП (центрвоенпроект), мало отличаемых от солдатских казарм, шла середина пятидесятых и начало шестидесятых годов, у жен военных начиналось «троеборье»: вода, дрова, помои. Затем, была служба отца на берегах Волги, где будущий подполковник (то есть - я) впервые попробовал терпкие астраханские помидоры («бычъе сердце»,вкус, таких же томатов, наш герой ощутил, только в Хакасии) и сахарные рассыпчатые арбузы. Я помню 1957 год, когда наша страна запустила первый космический спутник и мы, с удовольствием, наблюдали (в ночном небе) пролетающую в высоте мигающую точку, зная, что это спутник Советского Союза, а не из США.  Однажды (в конце пятидесятых годов) нашей семье повезло и мы попали служить в Латвию, где впервые вселились в благоустроенную,  двухкомнатную «хрущевку» военного городка. Данную квартиру назвать «благоустроенной», можно было, весьма условно: горячей воды не было, вместо газовой плиты была печка, отапливаемая дровами ( был ещё и сарай для их хранения), вместо её использовали керогаз. Железнодорожная станция Марциена, Мадонского района, данной республики, была мала, но благоустроена. В ней были: бывшая корчма (теперь, привокзальный буфет), где торговали бутылочным и бочковым пивом (только  не солдатам), открытый стадион, средняя школа, парочка магазинов и прочие атрибуты цивилизации. Отец мой, был пилотом и не, просто, пилотом, а лётчиком – испытателем новых бомбардировщиков. Командировки с испытаниями, были частыми и  проходили в разных концах Союза. Полёты, часто, проходили над военным городком, во время которых, женщины чувствовали себя, очень, неуютно. Они с тоской смотрели на  самолеты, которые были похожи на серебристых птиц, за которыми тянулись следы инверсии. Иногда, эти аппараты срывались и падали вниз (как звёзды), где – то за горизонтом и тогда, всю ночь горел свет в окнах квартиры, погибшего экипажа и на всю улицу был слышен вой и причитания их вдов. На следующий день, кроме помощи командования, начинался сбор денег среди самих военных (давали, кто, сколько мог, потому что беда могла произойти с любым из присутствующих), затем, шла отправка пустого гроба на родину для похорон, погрузка вещей в контейнеры и отъезд семьи погибшего.  Через некоторое время, в  опустевшее жильё въезжал, с семьей, другой пилот и всё предыдущее, хотя и редко, но повторялось. Горе коснулось и нашей семьи, мать попала в больницу ( жалея меня, о смерти отца она, не сообщала мне два года), а меня пристроили в интернат, окончив в нем восьмилетку, а в Питере десятилетку, я поступил военное железнодорожное училище (в лётное не попал, так как меня подвело зрение). По окончании учёбы, отправился служить в Сибирь, где строил железные дороги.