Великая сила искусства

     Идти в кино на старый фильм мои восьмиклассники не хотели. Тем более фильм про войну. Они уже давно привыкли к боевикам, детективам, кинокомиксам, триллерам и фантастике. Но я пообещала, что тем, кто пойдет на киносеанс, поставлю пятерку по литературе, ведь мы начали изучать рассказы военной поры. Мне важно было сагитировать детей на это мероприятие, потому что из управления пришла электронка, в которой от школы на показе должно было быть не менее тридцати человек. Администрация поручила мне с классом сходить на фильм.
     Узнав, что в кино пойдем на пятом и шестом уроке, да еще будет оценка по литературе, ребята согласились.
     Фильм был действительно сорокалетней давности, посвящен событиям блокадного Ленинграда и состоял в  списке обязательного просмотра старшеклассниками в канун приближающегося праздника Победы.
     Когда мы вошли в киноконцертный зал, то увидели «живые картины» военного времени. Это студенты колледжа искусств изображали ленинградцев, стоящих в очереди за пайкой хлеба, детей, греющихся в каком-то подвале у печки-буржуйки, изможденных людей, с большим трудом тянувших санки с ведрами воды. По стенам были развешаны картины, рассказывающие о том далеком времени.
    В фойе звучала тревожная музыка. Мы все как-то присмирели. Даже сороки Маша и Анжелика перестали стрекотать.
    В зрительном зале уже было много подростков. Собрались учащиеся  разных школ. Они громко разговаривали, перелезали из одного ряда в другой ,бегали с места на место. Я устала делать замечания и призывать соседних школьников вести себя прилично. Подростки развлекались и совершенно меня не слушали.
    Когда в зале погас свет и поползли первые титры, стало ясно, что фильм не широкоэкранный, цвет казался линялым, звук глухим. В зале продолжалось неформальное общение юных зрителей.
    Постепенно кадры, рассказывающие о выживании ленинградцев в тех ужасных условиях блокады, зацепили внимание подростков, и они немного приутихли и перестали развлекаться мобильниками.
     Фильм током бил по нервам. С каждой минутой на экране росло напряжение. Молодой офицер Красной армии, бывший хореограф Дворца пионеров (его играл Олег Даль) получил задание организовать молодежный ансамбль танца из детей - блокадников, чтобы он выступал с концертами на фронтах. Видимо, взрослые артисты все были уже на передовой или погибли. В каком состоянии находил хореограф своих бывших учеников, как отыскивал их в разрушенных домах, спасал от холода и голодной смерти – в фильме было рассказано очень правдиво.  Истощенные, больные, подростки, преодолевая боль, головокружение, ужасную слабость, начинали репетировать танцы. Как тяжело давалась им каждая репетиция!
     Фильм заканчивался первым концертом возрожденного ансамбля для солдат, пришедших с передовой. Как светились радостью лица бойцов, как восторженно встречали они выступления юных танцоров! Все говорило о том, что не зря создавался ансамбль: его творчество поднимало воинский дух, укрепляло веру в победу, в то, что страна одолеет немецких оккупантов.
     Когда на экране появились слова «Конец фильма», никто из беспокойных  зрителей не поспешил в гардероб. Весь зал встал и зааплодировал. Искренне, громко.
     Я посмотрела на своих учеников: у многих на глазах были слезы. Даже Борька Гусев шмыгал носом.
     Мы часто ходили с классом в кино, но такого финала, такой единодушной реакции зрителей на фильм я не видела никогда. Даже мальчишки прятали покрасневшие от слез глаза.
        Мы молча оделись и вышли на улицу. Я спросила: «Ну что, понравился фильм?»  «Не то слово», - кто-то задумчиво ответил мне.
        Фильм назывался «Мы смерти смотрели в лицо».

         Через две недели в школе проходил фестиваль песен о войне. Восьмой "В" единодушно решил спеть песню, в которой звучали светловские строки «Мы шли под грохот канонады, мы смерти смотрели в лицо».