Тот омут кипящих огней

                ТОТ ОМУТ КИПЯЩИХ ОГНЕЙ
                Иронический штрих-роман               
    Она вышла из ванной, накинув на влажное тело короткий  халатик из меха леопарда. Расслабленно прошла по длинному коридору, отражаясь в больших зеркалах на стенах. Высокая, тонкая, с золотыми цепочками на щиколотках длинных ног. Кожа её была мраморно белая, загару не поддавалась. Её тонкие руки были в золотых браслетах, а пальцы – в перстнях с бриллиантами и рубинами. На шее – золотое колье с необычным сапфиром: он имел оттенок укропа, и в этом была его особая ценность. Она любила этот благородный камень, символ бессмертия, духовной силы и богатства. А ещё, он напоминал ей о… Ну, об этом потом. Она вынула заколку-краб из волос, и густые жемчужные пряди рассыпались по плечам. Она вошла в спальню, ступая узкими босыми ступнями по медвежьей шкуре, и плюхнулась на широкую тахту. Песцовое покрывало пахло её духами. Она любила меха и золото, любила хорошее шампанское и утренний кофе с запахом жареных зёрен. Жизнь её была вальяжна и приятна. Она взяла с бронзовой тумбочки смартфон, и принялась читать сообщения. Их было много. Кто-то из друзей прислал ей видео со вчерашней ночной вечеринки, где она лихо отплясывала в окружении парней, и написал: «Алиска, ты, как всегда, супер! Алиска, твоё имя означает – благородная! Да, ты такая, я тащусь от тебя!» Она усмехнулась, и бросила смартфон на пушистое песцовое покрывало. Встала, потянулась, и пошла в  соседнюю комнату – там стояли тренажёры. После небольшой зарядки она направилась в кухню. День начинался как обычно – кофе, шампанское, бутерброды с икрой, манго и сладкий водянистый лонган, похожий на глаз дракона. В окно смотрело небо, затянутое  облаками, такими же пушистыми и белыми, как её песцовое покрывало. Она сбросила леопардовый халатик, накинула на голое тело легкое жёлтое платье, сунула ноги в босоножки, и ушла. В её опустевшей квартире цвели большие растения с широкими глянцевыми листьями, они отражались в зеркалах на стенах. В спальне и в гостиной кроме этого висели яркие картины в дизайнерских рамах, и всюду в художественном беспорядке были развешаны пушистые меха песцов, соболей, лисиц, горностаев, рыси. Она любила всё это.
  Она прошла через двор, где парковался её лендкрузер, и вышла к мегацентру возле дома. Смартфон пискнул, она достала его из жемчужной сумочки, в цвет волос, и набрала код. Подруга прислала сообщение. Читать не стала, сунула смартфон назад.
   - На прогулку? – раздался мужской голос.
   Она подняла глаза. Просто какой-то мужик, среднего роста, крепкий, он часто здесь торчит, что-то охраняет, и всегда здоровается, говорит что-то нейтральное. Она всегда проходит мимо, слегка кивнув. Но тут она ему ответила зачем-то:
  - Ну, да.
 - Я вас часто вижу. Вы очень красивая, - сказал он. – Вы же здесь рядом живёте?
 Почему она с ним стала говорить? Он ей неинтересен, не тот уровень. Только сейчас она заметила, что он похож на того красавца турка, с которым познакомилась на отдыхе в Анталии. Просто лежали на пляже рядом, потом случился лёгкий роман. Так, ничего особенного. Но этот явно не турок, и говорит хорошо, без акцента. Оказался лезгин, бывший спецназовец, сильный, мускулистый. Он её заинтересовал.  Ей часто делали комплименты, она привыкла и не обращала внимания, но сейчас ей стало приятно. Она улыбнулась. Его удлиненное лицо, глаза синие с укропным оттенком – цвета её сапфира, сильная линия губ, его крепкое тело, всё ей так вдруг напомнило тот яркий отдых в Анталии и Джошкуна, радостного, страстного, неудержимого, ночную дискотеку и потом объятия и поцелуи в море, сверкающим ночном море под ослепительным лунном небом, полном больших ярких звёзд…  Нет, это не Джошкун.  Похож, очень, почти двойник. И зовут его Лазер – на бейджике, да он и сам уже представился. Она тоже сказала своё имя. Вот и познакомились. Она тут же глянула в смартфон, погуглила. Имя его значит – «Тот, кому помогает Бог». И тут же сообщила ему это.
  - Да, мне Бог помогает. Из всех горячих точек живым вышел, - сказал он.
  - И много этих точек было? – поинтересовалась Алиса.
 - Достаточно.
- Воин контрактник? – поняла она.
- Да. Бывший.
- Что так? Пенсионер, или списали?
 Ну конечно, ему, наверно, лет за 45, на пенсии, подрабатывает здесь. Возможно, семья где-то там, деньги нужны. По контракту воевать, как известно, берут до 40 лет. Это понятно.
  - Ну ладно, пока, - сказала она, и нырнула в мегацентр.
  - Ещё увидимся, - крикнул он ей вдогонку.
   Она купила маленькую бутылку тёмного кваса, быстро открутила коричневую крышечку, и с наслаждением стала пить холодную резкую пенящуюся жидкость. И тут вдруг вспомнила, что обещала заехать к отцу. Она сунула бутылку с недопитым квасом в сумочку, и вернулась к парковке. Доехала довольно быстро. Пробок на дороге сегодня не было.
      Во дворе элитного дома курил высокий плотный мужчина. Он с интересом смотрел, как паркуется красный лендкрузер дочери. Но вот Алиса выпорхнула из машины, и подлетела к отцу.
   Вскоре они сидели на летней веранде ресторанчика возле дома и беседовали.
  - Ну, вот чем ты занимаешься все дни? – говорил отец. – Ты же ничегошеньки не делаешь!
  - Я работаю в твоей фирме, - отвечала дочь, потягивая шампанское. – Ты же знаешь.
 - Я знаю, что появляешься ты там крайне редко.
 - Но я же появляюсь.
  - И не стыдно тебе! Ты же дочь депутата Госдумы, взрослая женщина, тебе уже 38 лет, а ты никто.
  - Я Алиса.
 - Хоть бы замуж вышла, что ли. Или дело какое нашла.
- Да не парься ты, па! Я ещё молодая, всё успею, и то и это.
- Ну, вот чего тебе не сиделось в Швейцарии, я ж купил тебе солидный особняк со всеми прибамбасами, а ты здесь в этой коморке ютишься.
  - Па, да мне семикомнатной коморки вполне хватает! А в Швейцарии мне скучно. Здесь самая свободная страна в мире, и у меня здесь друзья и такое хобби, какого нигде в мире нет! Я русская и вообще, патриотка, мне здесь нормально.
  - Ну, хоть пара положительных качеств, скромность и патриотизм. В бабку пошла, в коммунистку, - улыбнулся отец.
  Жара и шампанское сделали своё дело. За рулём ей стало как-то зыбко. От накалившейся за день дороги шёл пар, и она казалась Алисе ворсистой. Она припарковалась у знакомого мехового салона. Карина, хозяйка салона, плотная дама с взбитыми иссиня-чёрными волосами, обрадовалась и тут же предложила кофе. Алиса была здесь постоянной клиенткой.
  И вот она уже пьёт капучино с Кариной в её кабинете.
  - Алисочка, дорогая, - говорит Карина, - нам тут такие меха привезли, закачаешься!
 - Что? Что-то особенное?
 - Не то слово! – Карина расширила глаза и сказала почти шёпотом:
 - Алисочка, только для вас! Настоящий ирбис! Представляете, снежный барс, запретный, в Красной Книге! Браконьерский товар. Тайная поставка! Но только для вас!
  И она достала откуда-то из недр кабинета шкуру необычайной красоты! Мех был светло-дымчатый с кольцеобразными и темными пятнами, удивительно мягкий, нежный, изысканный. Но Алиса, прекрасно разбирающаяся в мехах, сразу определила, что это никакой не ирбис, и вообще животное не из семейства кошачьих. Это совсем иной зверь, гораздо крупнее барса, и мех этот более пушистый и бархатистый. Нет, это не ирбис. Зверь необычный, очень крупный, с похожим окрасом, или его окрасили. Загадочный зверь. И она захотела этот мех! Она принялась его гладить, накинула себе на плечи, повертелась перед зеркалом, прижалась щекой к его мягкому ворсу. Мех был тёплый и казался живым, он сам льнул к Алисиному телу! Карина исподволь наблюдала за клиенткой и мысленно прикидывала, какую бы цену назвать. А ведь продать можно очень задорого!
    Стены кабинета украшали самые красивые шкурки пушных животных. Тут были меха норок разных расцветок. Соболей. Лисиц красных, белых, чернобурок. Песцов, нутрий, бобров, ондатр! Висели изысканные меховые накидки, шубки, шарфики, шапки, и даже несколько меховых сумочек! Чего только здесь не было! Это – не для всех, а лишь для вип- клиентов. Таких, как Алиса.
   А она уже влюбилась в шкуру этого зверя, и купила за весьма солидную сумму. Потом прошла в салон, и принялась рассматривать другие меха. Хрупкая шатенка Надя  предложила ей шубку фасона автоледи из белоснежного песца. Её Алиса тоже взяла. Надя давно работала здесь и прекрасно знала вкусы постоянных клиенток. Она же была и консультантом по закупкам, и товароведом. И приятельницей некоторых клиенток. Они с Алисой подмигнули друг дружке, улыбаясь, и Алиса покинула салон.
   С большим пакетом она шла к парковке. «Я меховая маньячка» - крутилось в голове. Она достала из бардачка жидкую тушь и принялась подкрашивать ресницы, слишком густо, превратив их в длинные жёсткие стрелы. Зачем? сама не поняла.
«Ну конечно, маньячка, а кто ж ещё!» - думалось ей в машине. - «Да просто это моё маленькое  хобби». Она быстро мчалась по горячему июньскому шоссе. Вон и родной мегацентр мелькнул, возле него Лазер торчит. Она припарковалась на своём обычном месте возле дома, и вошла в подъезд, обширный, с зеркалами, цветами в вазонах, с консьержкой. Поднялась на лифте. Вот её чёрная стальная дверь… Она дома! Прохлада, тонкие ароматы цветущих комнатных растений, и неуловимый запах её многочисленных мехов нежно окутали тело. Она вытряхнула из пакета свои покупки, накинула на плечи пушистую шубку, повертелась перед зеркалом, потом достала изысканный мех так называемого ирбиса, и принялась гладить его, провела им по лицу, по открытым плечам. Меха её возбуждали, распаляли страсть. Рядом пролетела бабочка с синими крылышками. Алиса проследила взглядом за её движением. Синекрылка села на портрет матери  - кисти какого-то известного художника, не то Никаса Сафронова, не то ещё кого-то, Алиса этим никогда не интересовалась. Живопись – не её конёк. Она бросила в кресло меха, и задумалась, глядя на портрет. Вспомнилась мать, изящная, тонкая, чувственная. Когда отец надолго задерживался на работе, или уезжал по каким-то своим делам, к маме приходил друг детства. Только он, почему-то, был намного моложе мамы. Пятилетняя Алиса заметила эту странность уже потом, когда … когда… Однажды Алисе стало скучно играть в детской, и мультики надоели, и она принялась бродить по комнатам. И залезла в шкаф, где висели мамины шубы. Из гостиной слышался смех, звон бокалов, и какие-то другие непонятные звуки. В приоткрытую дверцу шкафа Алиса видела, как мамин друг детства – дядя Артур -  вносит в комнату полураздетую маму, и кидает её на тахту. Мама хохочет. А он стаскивает с неё оставшуюся одежду, и снимает свою. Начинается какая-то возня, вздохи, стоны… Потом они уходят голые вместе. Слышится шум воды в ванной, и смех. Алиса была так поражена увиденным, что даже забыла вылезти из шкафа. Там и уснула. А проснулась от того, что кто-то открыл шкаф. Это был дядя Артур.
  - Ты что здесь делаешь? – спросил он. – Любишь меха?
 - Не знаю, - сказала Алиса.
 - Ну, эти меха тебе велики, - сказал он. – Хочешь поиграть ими?
  И он снял с полки песцовую мамину шапку и принялся щекотать ворсом малышку. Он был большой, красивый, ласковый. Он очень нежно гладил Алису мехом, проводил по её щеке, коленке, шее, бедру. Это было так приятно! От дяди Артура очень хорошо пахло чем-то душистым. И Алиса не заметила, как влюбилась. Это была её первая любовь. И всякий раз, когда папа куда-то уезжал, появлялся дядя Артур, и они с мамой веселились, пили вино, включали музыку, танцевали, и что-то делали в спальне. А потом мама долго лежала в ванне, а дядя Артур играл с Алисой и ласкал её мамиными меховыми шапками. Это было необычайно приятно, и Алиса вдруг почувствовала особенное, сильное наслаждение! С ней что-то произошло. С тех пор к мехам её тянет словно магнитом.    Синекрылая бабочка вспорхнула, покружила над портретом, полетала по комнате, и села на цветущую герань возле распахнутого окна. Соцветья были тёмно красные. Такого цвета был мамин кардиган из крашеного кролика, на котором Алиса потеряла девственность в 14 лет. Этим событием закончились игры с одноклассником. Мамы уже не было – они с папой развелись, и мама уехала в Грецию со своим очередным другом. Уехала навсегда. Про Алису и про папу думать забыла. Остались некоторые её вещи, меха, в общем, всё то, что не нужно было в её новой жизни. Потом папа всё это вынес на помойку.
   Утром следующего дня всё было, как задумано. Кофе, манго, бутерброды с чёрной икрой. Небольшая зарядка в тренажёрной зале. Долгое лежание в джкузи с персиковой пенкой. Приход массажистки Анжелы – уникальной в своём деле: комплексный массаж тела, стоп ног, лица, головы. Это было очень приятно, и давало прилив сил. Потом лёгкая  пробежка по парку, он был рядом с домом. На обратном пути она столкнулась с Лазером - тот шёл по дорожке мягкой кошачьей походкой. Удивилась, увидев его здесь, а не в привычном месте возле меги.
  - Прогулка? – спросил он.
 - Пробежка, - ответила она. И подумала: его только здесь не хватало. Что он тут делает?
 - Смена кончилась, решил пройтись, - сказал он, словно услышав её мысли.
 Они пошли рядом, вяло перебрасываясь словами.
 - Не тяжело бегать по такой жаре? – спросил он.
 - Мне не жарко, - ответила она. – Шорты и майка льняные, тонкая дышащая ткань.
 - У вас прекрасная фигура. И вообще всё. Вы идеальны, - сказал он. – Вы мне очень нравитесь.
 - Я всем нравлюсь, - небрежно бросила она.
- Ради такой девушки я бы пошёл на всё, - сказал он.
- Так-таки и на всё? – усмехнулась она. – И даже на смену религии? Ты же мусульманин?
- Да, - ответил он.
- А я христианка. Ты бы сменил веру в Аллаха на веру в Саваофа?
- Все религии равноценны, - сказал он. – Богу неинтересно, когда все молятся ему одинаково, когда все одинаково одеты и все похожи. Это скучно. Бог любит разнообразие. Поэтому он создал разные религии, разные народы, расы, одежду.
  - Это ты сам придумал? Какое оригинальное мышление, - удивилась Алиса. – И речь интеллигентная. Не скажешь, что гастар.
 - А что, по-вашему, гастарбайтеры только тупое быдло? Мы все разные, есть и профессора, и художники. Сюда мы на заработки, по необходимости. Вот здесь, в парке, Рустам работает, так он знает 6 иностранных языков. Но на родине он строит дом, нужны деньги. Конечно, всякие люди есть, отовсюду приехали, и бандиты случаются, и аферисты. Человеческий фактор никто не отменял.
 - Ты нормально так по-русски спикаешь, интеллигентно так, - продолжала удивляться Алиса.
 - Спикают обычно по-английски, - усмехнулся Лазер. – А я давно уже в России. И не только. По миру помотался, навоевался, всего насмотрелся. Было о чём подумать. А вы такая красивая!
 - Ты тоже симпатичный, - сказала она. – Ты мне тоже нравишься.
  Они свернула с дорожки в рощу.
  - А вы знаете, ведь у нас в Дагестане в старину было христианство, оно было до второй половины 9-го века. А ещё раньше было язычество. Вот вы…
 - А чего ты мне всё выкаешь? Можно и на ты, - сказала она.
 - Так можно? – спросил он, и вдруг обнял её.
  Алиса не отстранилась. Она ощутила его сильное тренированное тело, его мышцы, его запах, и прижалась к нему. И тут он стал целовать её, долго, страстно. Она закрыла глаза и ослабла в его мускулистых руках. Он гладил её, сжимал, целовал, и она потеряла счёт времени.
    Потом они снова шли по аллее парка, выложенной широкой серой плиткой. Алиса расспрашивала Лазера, и он охотно отвечал, рассказывал.
   - А где ты родился?  - интересовалась она.
  - В маленьком горном местечке. Я родился мёртвый, с плоской головой. Мама очень плакала. Тётя быстро исправила мою голову ладонями, а потом подхватила меня и унесла в другую комнату. Она взяла таз, пописала туда, и этим окатила меня. Я открыл глаза и заорал. Я ожил!
  - Прикольно, - сказала Алиса.
 - А потом был сильный ливень, ураган, часть домов у нас в горах смыло, люди погибли, оставшиеся в живых спустились в низ, переселились в Дербент. И наша семья тоже. Но не все ушли. Кто-то остался.
 - Но всё же, почему ты так хорошо знаешь русский язык? – не унималась Алиса.
- Моя жена была русская. Филолог. Писала стихи. Мы много разговаривали.
- Была? Её что, нет?
- Умерла от рака крови. Остались три дочки.  Диана в 3-тьем классе, Карина – в 7-ом, Алина в 9-ом.
 - Что-то поздние у тебя дети, - сказала Алиса. – Вас же там рано женят.
 - Детей у нас долго не было, - грустно ответил Лазер. – Родня возмущалась, соседи, говорили: Аллах наказал, зачем на русской, другой веры, женился. А потом я по контракту ушёл, надолго. Воевал. Деньги нужны были.
 - А кем они хотят стать, дочки твои? – спросила Алиса.
 - Старшая хочет врачом,  средняя – ветеринаром. Младшая ещё не решила. Они сейчас в Дербенте, с бабушкой  и тётей.
 - А много у тебя родни? – выясняла Алиса.
- Да, 6 братьев, 4 сестры, ещё тёти, дяди, двоюродные братья и сёстры, племянники. Большая семья у нас.
 - Ну, ничего себе! – воскликнула Алиса.
- Мусульманские семьи большие, у нас так принято, - ответил Лазер.
- Тогда, выходит, детей у тебя маловато, - сказала Алиса.
- Ещё не вечер, - ответил Лазер, и улыбнулся.  – Жена у меня была православная.
  Они вышли к спортивной площадке. Лазер подошёл к турнику, и принялся крутиться на нём, делать «солнце». Алиса залюбовалась им. Потом он соскочил с перекладины, отдышался, стянул со вспотевшего торса чёрную майку. Его рельефное тело было в буграх мышц. На одном предплечье была татуировка – морда оскаленного волка. На другом – тату ВДВ.
    Они неспешно пошли дальше, к выходу из парка. Лазер проводил её до подъезда.
   Алиса поднялась к себе. Ну вот, уже и дома. Как быстро день пролетел. Отразилась во всех зеркалах, глянула на себя отражённую. Большой сапфир с зелёным оттенком на её шее горел, как глаза Лазера сегодня, как глаза Джошкуна тогда в Анталии. Тот же цвет! Она любила этот камень в изысканной золотой оправе. Он закрывал ямочку на её длинной шее, и смотрелся весьма изысканно.
   На следующее утро ей позвонила Надя – продавец и товаровед мехового салона, и сообщила о новой поставке. Мех особенный, дорогущий, она его утаила от Карины, и передаст Алисе тайно, по договорной цене. Это она сказала на кодовом языке, известном только им двоим. Между ними были такие особые отношения,  доверительно-деловые.
   Они встретились в «Пиццементо» на территории парка. Здесь им никто не мешал. Заказали пиццу «Маргарита» и фруктовый чай. Было раннее утро, но уже основательно припекало. Большие окна были распахнуты, приятный тёплый сквознячок раздувал длинные волосы молодых женщин. Надя жаловалась на свои невзгоды. Алиса хорошо знала её непростую историю, и жалела её. Надя была умна, талантлива, со сложной судьбой. Детство у Нади было нелёгкое. Отца не было, мать сильно пила, детям – ей и брату – частенько доставались колотушки. Существование убогое, полуголодное. После смерти матери они с братом остались вдвоём в этой Подмосковной хрущёвской двушке. Брат связался с бандитами. Привёл в дом сожительницу, девицу необычайной красоты, тоже из банды, блондинку с большими прекрасными и жестокими глазами. Взгляд у неё был нечеловеческий, ведьминский. От неё веяло жутью. А Надя в то время с головой ушла в живопись, картины писала яркие, многогранные. Её комнатка была крошечная, но зато с балконом. Надя любила сидеть на балконе с мольбертом и кистью и писать высокое небо, меняющее цвет, медленно плывущие разноликие облака, многозначительные и порой такие закомуристые. Закомуристые, мамино словечко. Оно очень подходило к этим облакам. Да, они такие, у них своя жизнь и какая-то особая тайна, такими она их и изображала на холстах. Это были очень эмоциональные картины, глубокие, наполненные внутренней экспрессией, болью, надеждой, мечтой. Она выплёскивала на холсты всю силу своих чувств. Она впадала в творческий транс, работая над очередной картиной. И плыла в океане этого транса. А когда выныривала наружу, ей становилось страшно. Очень страшно от соседства с братом и его подругой. В той, братней, комнате был другой мир… Жуткий, тёмный, опасный! Но куда деться от этого? Надя стала ходить в храм, приняла крещение. А брат с подругой сорили деньгами, пили, курили марихуану. Купили самую дорогую машину. Потом у них обнаружился СПИД. У Нади сердце сжалось от боли за них, от жалости. Но брата и его подругу это, казалось, не волновало, они плевали на все свои болячки. Надя стала тщательнее убирать квартиру, она варила им борщи, готовила салаты, витаминную еду. И всё напрасно. Они жили по-своему, бурно, хмельно, спонтанно. И сами мучились от этого. Но по-другому не могли, не хотели. Надя страдала, глядя на них. Не выдержала, ушла. Стала искать работу в Москве, подальше от брата. Удалось пристроиться, через знакомых, в меховой салон. Жила в Москве сначала  у разных друзей, продолжая писать картины, деньги уходили на холсты, краски, рамы. Потом стала хорошо зарабатывать, сняла квартиру. В живописи сквозил явный  талант. Несколько картин удалось продать. Была успешная выставка. Но судьба, казалось, испытывала её на прочность. На неё так и сыпались лихие события. Надину историю Алиса хорошо знала, та сама доверительно рассказывала ей эпизоды из своей жизни. Алиса слушала её участливо, подбадривала немудрёными прибаутками, иногда дарила ей сувениры, которых у неё было много, из всех мест закордонного отдыха, и которые ей самой надоели. Алиса через неё доставала ценные меха дешевле, чем в салоне. Вот и сейчас женщины закончили трапезу, и направились в рощу смотреть мех. Они вошли в лесистую часть парка. Найти более-менее скрытое место было сложно, так как парк был сильно разрежен, его старательно вырубали. Так что он скорее напоминал газон с многочисленными широкими дорожками, на которых без конца перекладывали плитку. В результате парк всё время был в работе. Молодые женщины всё же умудрились найти укромное местечко, и остановились. Надя вытащила из сумки мех горностая – роскошный, бархатистый, густой и мягкий. Алиса залюбовалась, взяла его, принялась мять, гладить, вертеть в руках.
    - Это алтайский горностай, он один из лучших в рейтинге самых дорогих мехов, - говорила Надя. – Кроме этого, вообще шикарные меха хорошей выделки…Да ты знаешь, наверняка! Это викунья, соболь, рысь, шиншилла, - как всегда, рекламировала она свой товар.
  Она вздохнула, и продолжала:
  - Ну и норка, конечно, куница, песец, чернобурка, бобр и нерпа. Кое-что у тебя, конечно, есть, но не всё. Ну, это можно исправить.  Сделаю тебе полную коллекцию, точно! - она весело подмигнула клиентке.
  Женщины вышли из рощи, и пошли по дорожке, выложенной новой плиткой. Часть парка была огорожена, и там опять, в который раз, рабочие  снимали вполне  ещё хороший, не так давно выложенный плиточный настил, и заменяли его новым.
   - Ну, опять, сколько можно! – посетовала Алиса. – Без конца!
   - Предельная скорость отмыва денег, - сказала Надя. – Рождаются новые миллиардеры.
   - Долларовые, - подхватила Алиса.
   Молоденький узбек Джони (Джанибек) вёз тяжёлую гружёную тележку. Он остановился, пропуская беседующих приятельниц, и запачканной ладонью вытер пот со лба.
   - А как у тебя на личном фронте? – спросила Надя.
   - Да так, по мелочам, мимоходом, - усмехнулась Алиса. – В общем, никак.
  - А у меня как! - Воскликнула Надя. – Да ещё очень даже как, не то слово! Представляешь, зашёл к нам в салон один такой, туз, и спрашивает жилетку из горного волка. А это ведь красный волк, из «Красной Книги», запретный. Браконьерский товар, такого у нас нет. Ну, я ему шепчу: достану. И достала через своих охотников. У них всё есть, сами бьют и сами шьют. Туз в восторге, в ресторан зовёт, я ему: зачем ресторан, идём ко мне, у меня интересно и вкусно. Пришли. На стенах – моя живопись, он в отпаде, особенно от Ню обалдел. И просит, чтоб его написала обнажённого в жилетке этой. Договорились: пишу ночами после секса с ним, он, вроде, запал на меня. Ну, так у меня план: пускай раскрутит меня как художницу, выставки  там, пресса, и стану я известной и независимой!
  - Ух ты, какая! Хищница! – одобрительно улыбнулась Алиса. – Главное, чтоб получилось.
  - Получится. Не сразу, конечно. Но я дожму его.
  - А что за туз? – поинтересовалась Алиса.
  - Предприниматель, Богдан. Непростой такой, денежный мужик. Но, знаешь, не по мне это всё, ****ство это, и после работы с устатку, а надо бодрость и оргазм изображать. Себя каждый раз ломаю. Плохо мне от этого, тоскливо, вот он уходит, а мне волком выть хочется. Мучительно и тошно.
  У выхода из парка женщины расстались. Каждая пошла своей дорогой. Надя направилась к автобусной остановке, Алиса перешла дорогу к массивному жилому комплексу. Возле меги она увидела Лазера, он беседовал с кем-то по видеосвязи. Ему отвечал нежный детский голосок:
  - Папика! Заз вун канзву!
 Алиса, конечно, не знала лезгинский язык, но по интонации поняла, что говорила девочка. И поняла правильно: «Папочка! Я тебя люблю!» - означала эта фраза. И Лазер отвечал  ей: папочка тебя тоже очень любит! И ещё много-много фраз, вперемешку на лезгинском и на русском, которые Алиса уже не слышала – она прошла мимо и вошла в подъезд.
  У Лазера тоже судьба была нелёгкая. Таких метаний, как у Нади, у него не было. Всё было суровее и трагичнее. Он, как и все парни в Дербенте, отслужил в армии. А когда вернулся, его, по обычаю, женили. С невестой он познакомился незадолго до свадьбы. Её выбрали мать и сёстры, как это принято по законам ислама. Невысокая, пухленькая брюнетка с ясными карими глазами сразу ему приглянулась. Её звали Тэла. Вскоре сыграли 2 свадьбы – так было принято в тех местах. Первую свадьбу играла сторона жениха, вторую, в тот же день – сторона невесты. Было полторы тысячи человек с обеих сторон! Свадьба была пышная! А потом последовала первая брачная ночь, и – о ужас! – невеста оказалась не девственницей. Она рыдала, твердила – не было у неё мужчин до Лазера, умоляла не говорить никому: «Такой позор, братья меня убьют!» И он не сказал. Он ей не поверил! Он не знал, что так бывает у девственниц, иногда девочки получают травму во время падения с велосипеда, с самоката. С Тэлой так и случилось.Он прожил с ней 3 месяца, без близости, лишь делая вид, что всё хорошо. А потом они имитировали ссору, был развод, и он уехал в другой город, поступил в десантное училище. Затем – на войну по контракту. Много он повоевал в разных горячих точках. Был контужен. И, дембель, к другу в Новочеркасск махнул. Там и познакомился со своей Лёлей, и влюбился. Свадьба была скромная. Вернулся с женой в Дербент. Детей долго не было. Её там чурались: не местная, русская, христианка. Она была тихая, скромная труженица. Филолог по специальности, но работу удалось найти лишь в местной школе, преподавала английский. Не сладко ей там пришлось. Но потом родились девочки. Супруги были счастливы. Лазер очень полюбил дочек. Поздние дети всегда самые любимые. А после случилась беда – у Лёли рак крови. И – летальный исход. Ужасное горе! Родня окружила заботой, соседи - сочувствием. Но это не спасало. Одно утешение – дети. Но их надо кормить, одевать. Надо работать. Контрактником уже не берут – возраст. Поехал в Москву. Так и живёт – то здесь, то там, как получится. Когда свободен от дел, домой летает.
   И вдруг, внезапно на него обрушилась любовь! И к кому! К мажорке из элитного дома! Такого он от себя не ожидал! И что самое невероятное – она пошла с ним на контакт! Это как сон! Как безумная мечта! Но так случилось! А может, она с ним играет? Просто развлекается, от скуки?
     Ну, может, и так. Алиса и сама не знает. Она не думает, ей забавно, приятно, и всё.
    Как же это так вышло? Она шальная, он контуженный? Или не в этом дело? Биохимия организмов, игра гормонов смела социальные рамки? Надолго ли? Он об этом не думал, просто не знал. Закончил смену, и спустился в подвальное помещение, где жил и охранял, и чистил складское пространство от пыли и сора. Включил электрочайник, заварил зелёный чай, достал из упаковки пельмени, приготовил в скороварке. Здесь это не положено, но он украдкой делал. Потом принялся просматривать в смартфоне старые свои видео, ностальгировал. Вот жуткая бойня в Грозном, взрывы, огненный смерч, трупы. Он вспомнил страшную смерть своих друзей. Совсем юные парнишки, призывники, все русские. Мусульман туда не брали. Он единственный – так как опытный, закалённый в боях, проверенный, надёжный спецназовец. Поэтому назначен командиром. Почти все погибли. Один был земляк, Саша, привезли в цинковом гробу. Отец вскрыл – а там не его сын, а чужой мальчик. Похоронил, но могила без креста, безымянный холмик. Лазер всё это вспоминал и плакал. В который раз по его лицу текли слёзы при этих мысленных картинах. Вспомнил, как он с ребятами мчался сквозь огненный смерч на БТР,  но его подорвали из гранатомёта РПГ-7. Активно-реактивный выстрел ПГ-7В был роковой!  Все погибли, и лишь он один отделался контузией. Бог его сохранил для чего-то. Для семьи, для дочек, думал он. А сколько ранений было у него! Но выжил. Он отхлебнул горячего крепкого чая, сунул в рот пельмень. Душу раздирали мучительные мысли. «Нет, не думать, не вспоминать», - приказал он себе, и принялся листать видео в смартфоне. Наткнулся на Тик-Ток, там две лохматые девицы пикировались. Одна, в коротких блестящих шортах, говорила другой, в красных туфлях на огромных каблуках:
   - Сама-то кто! К зеркалу подойди.
   - Зачем нервировать зеркало, - отвечала вторая, - вдруг треснет от переизбытка чувств.      
   - Или вовсе отражения не будет, - вошёл в кадр парень с длинной бородой, заплетённой в косичку.
  Лазер переключился на Ютьюб. Попал на какую-то научную телепередачу. Солидные учёные мужи спорили,  взорвётся ли в космическом пространстве свежий вкусный вареник, или нет.
  - Обязательно вкусный? – спросил усатый учёный муж.
  - Да, конечно. Судьба невкусного вареника никого не интересует, - ответил лысый.
 Они долго производили какие-то вычисления, что-то чертили и писали формулы. Наконец, пришли к выводу, что если вареник сделан не из крутого теста и если он с трещинами, то может и не взорвётся. Но надо это проверить экспериментальным путём.
  Лазер выключил смартфон, доел пельмени, допил чай. Мысли метнулись к событиям пролетевшего дня, к прекрасной мажорке из элитного дома. «Спит уже, наверно», - подумал он, и принялся грезить, воображение выдавало самые жаркие картины, самые невероятные и заманчивые события, обрамлённые романтикой и красотой.
  Алиса проснулась довольно поздно, день уже вовсю раскручивался. Её большая мягкая постель тянулась вдоль окна, в которое смотрело сверкающее солнечное небо. Алиса вздохнула, с наслаждением потянулась, и попыталась вспомнить сон. Что-то очень приятное! Обрывки сновидения всплыли, да, это был красивый юноша в меховом кардигане на обнажённом мускулистом теле, смуглый, с таким ласковым взглядом изумрудных глаз, такой влюблённый в неё, он изысканно ласкал её, и они плыли в океане, в облаках почему-то, там были облака! Она перевернулась на бок и взяла с тумбочки смартфон. На ватсапе отразилась реклама дизайнерских меховых сумочек. Ссылку скинула ей Надя. Сумочки были всех цветов, даже самых немыслимых, и некоторые – с мордочками и пышными хвостами животных, на кожаных ремешках и на цепочках, со стразами, некоторые – с драгоценными камушками! Она лежала и выбирала себе сумочку, но это было нелегко, слишком разнообразные они были! У неё уже есть подобные, но не такие. Одна из комнат у неё – гардеробно- сумочная, и Алиса не очень помнит, что у неё есть, а чего нет. Потом она встала, приняла душ, и занялась остальными делами. После кофе ей вдруг захотелось заняться макияжем. Красилась она обычно по настроению. Поехать за сумочкой в яркой косметике и в новом костюме, вот, это так сегодня – решила она. Пробежку и фитнес она отменила. Вышла к парковке и увидела Лазера.
  - А ты что здесь делаешь? – спросила она, и, смеясь, пропела: - Лазер лузер музер.
 - Ты сегодня такая красивая! – сказал он, лицо озаряла страсть, глаза лучились.
 - Я всегда красивая, - ответила она, и села в машину.
 Этот охранник уже не интересовал её. Она стремилась к заветным сумочкам, тёплым, пушистым, меховым, их можно перебирать, держать в руках, тискать, обладать ими всеми какое-то время, пока она не найдёт самую-самую, ту самую! И она её купит!
   Она мчалась на своём стремительном красном авто по серой ленте шоссе в стаде других машин, и одновременно поглядывала в смартфон. Там были удивительные вещи! Тик-Ток ей уже наскучил, полная фигня, и тут она попала на какой-то прикольный сайт с новой для неё инфой: «Наш мозг влияет на нашу физическую силу и выносливость. Вот почему под воздействием адреналина человек способен поднять автомобиль, например, чтобы спасти ребенка. Наше тело обладает огромной силой, но, чтобы не навредить себе и другим людям, мозгу приходится её контролировать». Интересно, поднимет ли Лазер трейлер, чтобы спасти меня? – подумала она. - Или чтоб спасти своих дочек? Поднимет, никуда не денется, что ему ещё остаётся!
   Мелькнула мысль и тут же испарилась. Она уже подъезжала к заветному салону, и искала место платной парковки.

  У Лазера сегодня был выходной. Он прогулялся возле дома Алисы, и решил побродить по центру. Делать было нечего. Может, в музей сходить? Заиграла мелодия смартфона. На экране возникло милое личико его младшей дочки Дианочки.
  - Папика! – колокольчиком зазвучал её голос.- Папика! Меня не отпускают одну купаться! Ну, скажи им! Бабушка и …
  Сердце Лазера обволокла нежность.
 - Дианочка! – воскликнул он. – Не ходи на море одна, ни в коем случае! Я тебе запрещаю, слышишь!
    Ветер, иномарка, срывающийся альт шин, чей-то смех, громкая музыка из салонов паркующихся авто, всё это заглушало дочкин голосок.
  - Слышишь?! – прокричал в смартфон Лазер. – Не ходи одна!

    Алиса с новой пушистой сумочкой откинулась в кресле лендкрузера. Душа искрилась. Хотелось чего-то . Чего? Не могла придумать. А что, если –  в «Азартный Тигр»?  Отличный бар с мужским стриптизом, она там уже не раз бывала. Да, туда!
  Доехала быстро, пробок почти не было. И вот оно! То, что надо ей сейчас! Французский коньяк, устрицы, и мускулистые парни на сцене. Под музыку медленно вышли они, один за другим, в чёрных кожаных джинсах и в жилетках на голых торсах. Первый был в джинсовой жилетке, второй – в кожаной, третий, с длинными волосами огненного цвета – в такой же огненной, пушистой, лисьей! Этот парень был новый, его она видела впервые. И вся композиция, антураж, костюмы тоже другие, ей это понравилось. А огненный, он – вообще  брутальный такой, и в мехах! Сердце Алисы бешено заколотилось, она глядела на него, только на него, а он плавно извивался в танце, неспешно раздеваясь! Алиса завелась, она была возбуждена до предела! И заказала приватный танец. «Сниму его на ночь», - тут же решила она.
   Лазер отправился на выставку «Body Worlds» - нашумевшую и неоднозначную, с удивительными экспонатами. Это были законсервированные тела покойников, целые, вскрытые, расчленённые, органы здоровых и больных людей разных возрастов, эмбрионы, младенцы. Толпы людей, шум, череда экскурсоводов, Лазер примыкал то к одной, то к другой группе. От впечатлений голова пошла кругом. Он вышел во двор ВДНХ, и долго гулял по дорожкам между павильонами. Потом покинул сие благословенное место, и отправился бродить по центру.
   Красный лендкрузер мчался по шоссе. Рядом с Алисой сидел парень весьма брутального вида, его длинные рыжие кудри ниспадали на широкие плечи, обтянутые меховой жилеткой. Алиса была возбуждена до предела, она тащилась от этого парня, она была на взводе после всего – после его приватного танца, после шампанского, коньяка, кальяна с лёгким наркотиком. Ей нравилось его сценическое имя – Тайгер. Ей нравились его густые рыжие кудри, возможно, крашеные. Его изумрудные глаза с поволокой (цветные линзы). Его пухлые губы. Его слегка насмешливая улыбка. Особенно возбуждал её мех, этот пушистый лисий мех на его теле!
   - На сегодня ты мой раб, - сказала она ему. – Называй меня: Госпожа!
  - Слушаюсь, Госпожа, - его низкий голос взвихрил в ней страсть. – Любой каприз за ваши деньги, - ответил Тайгер.
   Он отлично знал таких дамочек. Сколько их прошло через его тело, его литое тело, которое приносило такой хороший доход! Он знал все их слабые струнки и все их сексуальные фантазии.
   Алисе всё казалось ирреальным. Легкая дымка туманила глаза. Всё колыхалось, как в фантастическом фильме, освещённая фонарями и огнями реклам дорога слегка покачивалась, огни светофоров смешивались и перемещались, летняя ночь порхала шальной бабочкой. Машина летела как смерч, и вдруг её тряхнуло.
  - Госпожа, мы кого-то сбили, - сказал Тайгер.
   - Ну и что? – отмахнулась Алиса.
   - Там человек, надо бы глянуть. Может, помощь нужна, - сказал стриптизёр.
  - Да хрен с ним, - сказала Алиса.
  - Будут проблемы, - заметил парень.
  - Не будут, - сказала Алиса. – Знаешь, чья я дочка?
  - А, дочка. Ну, тогда ноу проблем, - понял стриптизёр.

   Лазер гулял по центру города допоздна. Идти некуда. В его подсобке ночевал сменщик. Можно было, конечно, пойти к старому армейскому другу – тот работал дворником и жил в подвале. Давно приехал сюда на заработки из Элисты. Но так прекрасна была столичная летняя ночь, что он решил побродить до утра. Вот загорелся зелёный глаз светофора. Лазер направился к переходу, ступил на белые полоски зебры. Внезапное чувство опасности заставило его обернуться. На него неслось огненное  –  в ярком свете фонарей  – авто. Не успел отскочить. Удар! И звёздочками мигнули огоньки уезжающей иномарки. Сильная боль. И – медленный провал в темноту. И – вспышка! Он снова дома, в горах, о - какая высокая гора, ух – бездонная пропасть у самых ног. А за ней – опять гора, и там все три дочки и Лёля, живая Лёля! Как, она воскресла? Как это может быть? Но вот она, Лёля, и дочки зовут его, тянут к нему руки! Надо перепрыгнуть через пропасть. Он глянул вниз. А там, внизу, глубоко, так глубоко – омут кипящих огней! И ветер, ураганный ветер, а сквозь его свист слышны голоса:
  - Любимый! Иди сюда скорей!
  - Папика! Папика!
  - Любимый, прыгай к нам сюда!
  Он с силой отталкивается от скалы и …
   И летит в пропасть! Как долго он падает! Ветер свистит в ушах, сильный ветер! Вот всё ближе кипящие огни, этот полыхающий омут опаляет его жаром! Трудно дышать, он задыхается! Пламя поглощает его! И – темнота! Сознание меркнет…
   А потом вдруг – возврат в жизнь! Он это ощутил через мучительную боль. С трудом открыл глаза. Как тяжелы веки! Белый потолок, белые стены. Белый чистый пододеяльник. Мягкая подушка. Давно уже он не спал в постели. Но – как больно! Рука затекла, в вене игла, он под капельницей! Шевельнулся – снова пронзила боль. Но это хорошо, он чувствует тело, чувствует ноги и руки. Не парализован, счастье! Что случилось с ним? А, да, его же сбила машина! Он видел, как она умчалась. Кто-то его подобрал и привёз сюда. Он в больнице. Это хорошо. А боль – это не страшно, это пройдёт. Теперь он будет жить. Его вылечат! Жаль, только, работу потеряет. Уже потерял, конечно. Ну и это не страшно, найдёт другую, для мигрантов здесь дел куча, нужно много рабочих рук. Это он соврал себе. Дел-то здесь полно, но гастаров ещё больше. Постоянно  дерутся за работу, побоища устраивают, полиция отлавливает и высылает домой с запретом возврата, и это – трагедия! Не просто найти работу в Москве, а в других городах ещё меньше шансов, там и свои без работы, местные.
   Он с трудом повернул голову. Направо белая стена. Налево – что-то,  трудно разглядеть, глаза режет. Он то и дело впадает в сон. Но вот – какое-то движение. Сначала он почувствовал, потом увидел. Дверь распахнулась, вошёл врач и группа интернов. Подошли к Лазеру. До него донеслись слова:   
  - А этот пациент был успешно прооперирован, в коме был месяц. К нему подключены датчики монитора, информация транслируется на пульт дежурного реаниматолога. Стоит капельница, мочевой катетер, датчики внутреннего давления. Сейчас состояние стабилизируется, как видите, больной пришёл в себя. В дальнейшем будет переведён в палату интенсивной терапии.
  «Как, я тут уже месяц! У, все меня потеряли! Девочки мои малышки, мать, родня – все, наверно, в ужасе! Друзья, все, все потеряли меня! Я выпал из жизни на целый месяц! Где мой смартфон???»
  И он дал себе установку – оклематься, срочно, быстро, немедленно!
   На поправку он пошёл стремительно. Врачи сочли это чудом, собирался консилиум, его осматривали и делали многочисленные анализы, рентген, компьютерную томографию. Приходили светила медицины. Один из них выразил мнение, что у пациента возможна сильная мотивация, которая повлияла на столь быстрое восстановление организма. Глубины подсознания, свойства человеческого мозга, способные творить чудеса, всё это пока не изучено… Неплохая тема для диссертации.
  Время шло, и после палаты интенсивной терапии его перевели в общую. Там было 4 койки. Его положили у окна. Сквозь стекло на него смотрело солнечное небо. Глубокое, чистое, сияющее пространство! Лазер глядел в окно и улыбался.
   Потом было знакомство с соседями, у кого-то он попросил мобильник. Ему дали смартфон, и Лазер тут же позвонил домой. Восклицания, радость, буря эмоций! Будто вернулся с того света! Сообщил, что уже поправляется и скоро прилетит домой.
   Сначала не было сил общаться. Вставал с трудом и выходил из палаты, шёл через коридор, медленно добирался до туалета. В конце коридора  - холл с креслами, с телевизором на стене, с большими растениями в напольных кашпо, мелкие были на подоконниках. За холлом – поворот, и туалет. Пока дошёл, устал. На обратном пути - отдых в кресле, взгляд – в большой экран телика на стене, в нём мельтешение, звуки, Лазер это уже не воспринимал, мысль – добраться до палаты. Добрался, лёг, натянул одеяло. Сквозь дрёму слышал весёлые голоса соседей. Звучал жидкий тенорок:
   - А смотрели, утром по телику показывали обычаи других стран.
   Бас ему вторил:
  - А, это в Японии, зерно сыплют, и такая штуковина  от мышей, элеватор, высокий желоб  на сваях, и прибор отделяет мышей от зерна, пружина их высоко подбрасывает, очень высоко, в самое небо, и они падают в котёл с огнём и сгорают.
  - Ха-ха! Перед смертью хоть полетали! – смеющийся баритон.
 - А если там ещё и китайцы работают, то это их шашлычки, - тенорок.
   Голоса царапали слух Лазера. Он натянул одеяло на голову и впал в забытье. Темнота, его подбрасывает гигантская пружина, и он летит высоко вверх, а там, на самом верху – дыра, и омут кипящих огней…
   Утро, процедуры, день, уколы, лекарства, вечер, в промежутках – еда… И ночь, и сны, в них Лёля, дочки, мать и отец, братья, сёстры, вся родня, и вдруг – омут, этот огненный, кипящий, страшный!
   Дни не тянулись для него, они летели стремительно, карусельно. Как и вся его жизнь. Даже здесь, в больнице, где он лежал уже второй месяц. Его душа мчалась куда-то, его организм восстанавливался. Иногда во сне приходила Алиса, в меховом облаке, с бокалом шампанского и сигаретой. Вальяжно разметавшись в массивном мягком кресле и  распахнув меховой халатик, что-то вещала. Выпускала ему в лицо колечки дыма, звенела голоском: «Это у вас, таких, ха, у таких вот, у вас, время сквозит, мчится как сквозняк, а у нас оно тёплое, уютное, тянется медленно, желанно, пушисто. Оно у нас для удовольствия. А у вас – для трудов, вы в нём выкарабкиваетесь, чтобы выжить…»
    А за окном сияло солнце, и тени от плещущейся на ветру листвы деревьев разлились кружевом на его одеяле. Он распахнул глаза и ощутил, что немощь отступила. Он глубоко потянулся, зажмурился, и улыбнулся.
   Начинался обход, и это его не напрягало сейчас. Вошли врач и медсестра. Всё как обычно. Одно только странно – медсестра, в ней что-то такое… Нет, не может быть…    Врач дал указания и вышел из палаты. Она по-очереди подходила к пациентам, что-то говорила, делала. В медицинском костюме, в руках - нечто, может термометры, он не обратил внимания, он был потрясён! Она так похожа на его Лёлю, на его любимую, ушедшую в мир иной Лёлю! Медсестра Тоня. Это он узнал потом. А сначала просто дар речи потерял! Это была Лёля времён их молодости. Ей было лет 35 на вид! Она подходила к больным, что-то говорила, что-то делала, вот уже к нему подошла. А он глядел на неё и молчал. Из-под медицинской шапочки выбилась светлая прядь, очень светлая… У Лёли были русые…
  - Вы так смотрите, будто увидели чудище морское, - сказала она. – Со мной что-то не так?
  - Вы похожи на неё, - глухо произнёс он.
  - Ну, много похожих людей, вообще-то, - улыбнулась она. – Мир не так уж разнообразен.
  - А голос другой, - сказал он. – И оттенок волос.
 - Я их крашу, - сказала она.
  Он пристально смотрел на неё. Не точная копия его Лёли,  просто похожи черты лица, форма губ, изгиб бровей. Нос другой, и глаза: у Лёли с янтарным оттенком были, а у неё серо-голубые. И ростом она повыше. Но фигура, талия, пропорции тела – это Лёлино! И даже жесты!
     Ночное дежурство Тони закончилось утром.  Спать не хотелось – она успела вздремнуть на диванчике в Ординаторской, и ей вполне хватило этих недолгих часов отдыха. Ночь прошла относительно спокойно. Было небольшое нарушение – в коридоре, возле открытого окна, курил тот странный пациент, который так пристально её разглядывал днём. Тоня уговаривала его идти в палату, лечь спать, но ему поговорить хотелось. Познакомились, его звали Лазер. Тоня хихикнула: у неё был крем для лица с таким названием, омолаживающий. Лазер говорил ей комплименты, рассказывал о прекрасных горах Дагестана, о городе Дербенте, о целебных горных источниках. Красиво говорил! Он произвёл на неё впечатление. И показался ей весьма интересным мужчиной. И, кажется, он пытался за ней ухаживать. Или ей показалось?
  Она вышла из больницы бодрая и радостная, ведь она совсем не устала, её развлёк разговорами этот Лазер, а за ночное дежурство неплохо платили. Ей было хорошо, из-за крыш домов поднималось солнце, жары ещё не было, лёгкий ветерок приятно овевал лицо. Правда, всё омрачала тревожная мысль о жильцах… эта ситуация с жильцами…  в душу закрадывались нехорошие предчувствия, мерещился криминал как в детективных фильмах, и надо было ехать разбираться, но очень не хотелось, было страшновато, да и времени в обрез. Хотя, завтра у неё выходной, вот и съездить бы. Проблему надо решать! Этой своей проблемой она хотела было поделиться с подругой Надей, когда они позже, уже днём, встретились на Сретенке и уселись в кафе на летней веранде пить латте. Но Надя перебила её, и принялась жаловаться на хозяйку мехового салона, где она работала. На то, что она, Надя, крутится как белка в колесе, а эта ведьма Карина премию ей не даёт, не ценит её, приходится на сторону работать, а клиенткам нужно что-то особенное, просто одни только меха уже не катят, и шубы, кардиганы и всякое подобное им надоело.
   - Ой, а я знаю, что делать! – вдруг осенило Тоню. – Тебе надо поехать со мной. У нас там такие потрясные меховухи, это да!
   - Что, куда, какие? – загорелась Надя.
   - У нас же там леса, мужики промышляют, а жёны шьют из них офигенную бижутерию, меховые серьги делают, браслеты и колье из мехов! И дёшево всё продают! Городок-то маленький, бедный!
   - И где это, где? – воскликнула Надя.
  - А там, где я квартиру сдаю, я тебе говорила, помнишь, в Рыевт-Пляпе, несколько часов на электричке всего-то. Это мамина квартира была, мамочки моей покойной. Заодно зайдём, посмотришь, там у нас такие домики кирпичные трёхэтажки, и жилец у меня такой колоритный мужчина, одинокий, большо-ой, плотный, красавец! Тебе понравится.
   Выехали на следующий день с утра пораньше. Довольно долго ехали в электричке, развлекались разговорами, смотрели фильмы в смартфонах, обсуждали. Вышли на узкую платформу, и сразу же направились на «Толкучку» - это было на площади недалеко от вокзала. Там прямо на земле, на расстрелянных газетах, лежали пушистые и гладкие шкуры и всевозможные изделия из них. Надя купила длинный кардиган из беличьих лапок, нежный на ощупь, мягкий, еще набрала белых и крашеных во все цвета радуги браслетов меховых, серёжек, колец, бус – оригинальных, сделанных и в виде сцепленных колечек, и в виде ромбиков, и даже ажурных: из крашеного зайца и барсука. Всё было необыкновенное, дизайнерское! Надя была в восторге и уже мысленно прикидывала, кому что предложит. Конечно же, начнёт с Алисы, с самой щедрой своей клиентки.
   Они зашли в кафе, перекусили горячими пирожками и чаем, Надя подивилась низким ценам и свежестью еды. Заглянули в местный музей, и Надя поняла, почему у городка такое причудливое название. Оказывается, в старину там добывали глину – рыли глину цветную: белую, коричневую, жёлтую, зелёную. Грузили на подводы, ну, на телеги накидывали и прихлопывали лопатами, звук такой раздавался: пляп! Пляп! Так вот городок и назвали: Рыевт-Пляпа.
   Вскоре дошли до Тониной трёхэтажки, поднялись по разбитым ступенькам на площадку. Тоня позвонила. Тишина. Тоня достала из сумочки ключ и открыла дверь. И ахнула! В комнате вместо её респектабельного жильца оказались кавказцы весьма угрюмого вида. Похоже, она их разбудила. Мужчины ошарашено уставились на неё.
   - Жэншына, тэбэ чэго надо? Ты чэго, как вошла? – заговорил один из них.
  - А что вы делаете в моей квартире?! – завопила Тоня. – Кто вас сюда впустил? Выметайтесь, не то полицию позову!
  - Нас хозаин пустыл, его квартыра, - сказал второй. – Уходы, жэнщына, нэ зли нас!
  - Какой ещё хозяин! – продолжала вопить Тоня. – Я здесь хозяйка!
   Из кухни вышел крупный мужик, не кавказец, русский. С бритой башкой и тяжёлым взглядом, по виду «браток». В мятой майке, с большими волосатыми руками. Он молча, с угрозой, двинулся на женщин.
  Надя испуганно схватила подругу за рукав и вытащила за дверь.
  - Это бандиты, не связывайся, порежут, - прошептала она. – Пойдём в полицию!
   - Да ты что, полиция их крышует! Здесь свои порядки! Ну я и влипла! – запричитала Тоня. – Значит, мой жилец пересдал им квартиру и смылся! Вот гад! Пропала квартира!
  Она заплакала.
  - Не ной, - сказала Надя. – Что-нибудь придумаем. Главное, поскорее домой добраться.
  - Да что тут придумаешь, ничего не придумаешь, - глотала слёзы Тоня.

      Дни в больнице шли своим чередом. Из палаты, где лежал Лазер, двое уже выписались, остался только он да ещё мужчина лет сорока – Богдан. Они успели подружиться. Оба они пытались ухаживать за хорошенькой медсестрой Тоней, но она, всегда такая жизнерадостная и лёгкая, ходила как в воду опущенная. Мужчины, слегка в неё влюблённые, не могли понять, в чём тут дело, и строили разные предположения.
   - Может, у неё есть жених, и поссорились? – говорил Лазер.
   - Нет, навряд ли. Не похоже. Был бы, она б не вела себя так.
  - Точно, ей нравилось наше внимание!
 - Не то слово!
 - Вела себя как одинокая женщина.
 - У которой давно никого нет. Взгляд голодный, ищущий, и бравада. Пытается скрыть одиночество.
  - Такая красуля, и одинока. Хотя, она из тех, кто на кого попало не бросаются. Серьёзная.
 - А сейчас что-то стряслось. Ей не до флирта.
  - Она уже две недели ходит сама не своя.
 В пятницу Богдана навестили сестра и племянник, а Лазера – друг. Принесли соки, тайно – вино, оно запрещено в больнице. Фрукты, йогурты, колбасу, хлеб.
  - Ого, у вас там в холле такой телик на стене, киношки смотрите! - сказал племянник Богдана.
  - А чего там смотреть-то, сплошь дурацкие сериалы да реклама. Вот только новости и смотрим, - сказал Богдан.
  - Да уж, - поддакнула сестра Богдана. – Вот-вот. Бесконечные сериалы, один тупее другого, пошлая реклама, бесконечные фильмы похотливые всякие да агрессивные, жуть просто! Людям и подумать некогда, тупеют.
   - Так и есть. Притормозить бы, оглянуться и подумать о том, что вообще происходит, но шанса нет! – сказал Лазер. – Всё заполонили сериалы вперемешку с рекламой, эстрадой, всякими телешоу и прочей лабудой.
    - Зомбоящики, тьфу! – сказал друг Лазера.
  - Ну, не все это смотрят, - раздался мелодичный женский голос. – Есть и нормальные человеки, делом занятые.
   Все обернулись. В дверях стояла медсестра Тоня.
  - И не все каналы такие уж плохие, - продолжала она.  – Есть «Культура», там прекрасные старые советские фильмы. И есть «Спас», тоже интересно.  И передача «Орёл и решка», про путешествия. И о животных, и спорт. Просто надо знать, что смотреть.
  - Да, правда, - отозвался Лазер.
 - Так, посетители на выход, ваше время кончилось, - приказала она.
    Оба пациента пошли в коридор провожать гостей. Вдоль стен стояли большие растения с огромными зелёными листьями – монстера, диффенбахия, пальмы, рядом – несколько мягких кресел, на стене – большой экран телевизора, на котором мелькали скачущие фигуры, и молоденький певец вопил:
   - Я буду твой первый, ты моя стерва!
 Лазер походя переключили канал, и оба мужчины и плюхнулись в кресла. На экране возникла тусклая комната, заставленная бронзовыми статуэтками, на стене - круглый ковёр из жёсткого оленьего меха. И на этом фоне – тёмный силуэт мужчины. Он пророчествовал:
   - Мир ждет глобальная война, Европа и Америка рухнут, а в России возродят монархию.
   Богдан хмыкнул и заметил:
  - Что-то много пророков развелось на телевидении.
  - А в инете их ещё больше, - отозвался Лазер.
   Они хохотнули. И принялись обсуждать события в стране и в мире, рассказывать эпизоды из своей жизни, делиться мнениями о насущном.
   - Нам повезло с больницей, это лучшая в Москве, образцово-показательная, - заметил Богдан. – Здесь народ выживает.
    - И даже выздоравливает, - сказал Лазер.
    После обхода и ужина во всех палатах стихло. Но Лазеру не спалось. Богдану тоже. Они долго беседовали, потом вышли в коридор покурить. Хотя это было запрещено. Но они пользовались тем, что никто не видит.
  - Я вот уже почти здоров, - сказал Лазер.
 - Да и я тоже. Скоро выпишут.
 - Только не знаю, куда теперь податься,  - посетовал Лазер. – С работы уволили.
 - Иди ко мне, - предложил Богдан. – Мой оружейный склад охранять. У меня там всякие прицелы есть, и страйкбольные винтовки, и много всего.
 - Замётано! – обрадовался Лазер.
  Они замолчали,  каждый погрузился в свои раздумья.
  - А что нынче делает наша прекрасная сестричка- медичка? – вдруг спросил Лазер. – Неужто спит на посту?
  - Проверим. Заглянем давай в ординаторскую.
  Они прошли по коридорам, и тихонько отворили дверь комнаты. Там склонилась над столом Тоня. Взлохмаченные длинные светлые пряди  разметались по спине, она всхлипывала и вытирала глаза своей медицинской шапочкой.
   - Тоня! – воскликнул Лазер.
  - Что случилось? – спросил Богдан.
  Она вздрогнула. Лёгкий запах медицинского спирта коснулся нюха мужчин.
  - Тоня, ты спирт пьёшь? – спросил Лазер. – Зачем?
 - С горя и с отчаяния, - выпалила Тоня.
  И тут же всё выложила про ужасных своих жильцов.
 - Надо заявить в полицию! – сказал Богдан.
 - А вот не надо, - всхлипнула Тоня. – Заявляли уже всякие.
 - Ну и? – спросил Богдан.
 - Сосед пенсионер нашёл кошелёк, и, как сознательный, он же бывший советский, ну и поступил по совести, отнёс в полицию, так его за воровство посадили. Разбираться им в лом, и «висяк» не нужен.
  - Это где же такое творится? – спросил Богдан.
  - Да у нас, в Рыевт-Пляпе. Мама моя родом оттуда. Вот и с ней беда случилась, делала утреннюю пробежку вдоль леса, и видит – труп. Помчалась в полицию, заявила, так её за убийство посадили, в тюрьме умерла. Меня отец забрал в Москву – они в разводе были. Потом в Германию уехал, он немец. Этнический. Квартиру мне оставил. В ней живу, мамину сдаю. И вот такая проблема, просто жуть, а полиция – ну они ведь такие, опасные сущности. К ним лучше не соваться.
  Богдан был вне себя от возмущения, а Лазер сказал:
 - Так это мне знакомо, я сам работал в органах у себя там, в Дербенте, не выдержал, ушёл. Не стал в этом участвовать.
    И он рассказал несколько историй из своей практики.
    - Такое везде случается, - продолжал он. – Это только в сериалах показывают, что полиция преступления рьяно расследуют. И то сюжеты содраны с американских фильмов.
  - Вокруг криминал, - возмущался Богдан, - беспредел! А ведь и я сталкивался! Ну, наши доблестные органы, по большей части, работают в одной упряжке с мошенниками. Они их находят, "потрошат" на свой карман и оставляют дальше банковать. Они же, праворганы, на зарплату жить не могут как все обычные люди, им сильнее других кушать хочется...
 - Что ж, люди слабы на соблазны, кто получил власть, тот властвует. Ещё и такой вид дохода есть: не сообщают, что одинокий владелец квартиры умер, сдают его жильё, да, такое в полиции бывает. Наблюдал такое тоже, - сказал Лазер. – Но не всё так плохо, не везде беспредельщики работают. Некоторые преступления всё же расследуются.
   - Конечно, полиция порой нормально работает, знаю, - подтвердил Богдан.
 Тоня громко зарыдала. Лазер положил руки ей на плечи и сказал:
 - Успокойся. Помогу.
 - Поможем, - подхватил Богдан. – Поедем и выбьем оттуда твоих жильцов. Пушки у нас есть.
  - И найдём тебе нормальных арендаторов, - уверил её Лазер. – Я в людях секу, глаз намётанный.
   Тоня затихла, вытерла лицо медицинской шапочкой, и надела очки в тонкой оправе.
  - Ты носишь очки? – Лазер взглянул ей в лицо.
  - Глаза опухли, болят, контактные линзы не могу сейчас, - тихо сказала Тоня. – Вообще от линз глаза устают. Не люблю их.
  - Не носи линзы, - сказал Лазер. -  Очки тебе идут. Ты красотка! А хочешь, куплю тебе самые модные, с шикарной оправой?
  Тоня взглянула на него и улыбнулась. И вдруг подумала, что, может быть, найдёт она в этом мужчине то, о чём так давно мечтает -  надёжность и защиту. Или это всего лишь её фантазии? Очень страшно ошибиться, разочароваться! Если она откроет ему свою душу, поверит и полюбит, а он лишь попользуется ей, такой удар она не перенесёт! Случалось уже такое здесь с молоденькой лаборанткой Машей, очень больно и трагично, Маша вены резала, еле откачали. На Машу было страшно смотреть, столько боли и жути в глазах!
    Через 3 недели мужчин выписали. Оба они, и особенно Тоня, так ждали этого дня! И отпраздновали в итальянском ресторане, благо Богдан был весьма обеспеченным предпринимателем. Он и угощал. А на следующий день выехали в Рыевт-Пляпу. Богдан  вёл джип аккуратно, в нужных местах снижал скорость. Лазер сидел рядом с ним, а Тоня – на заднем сидении. Внизу, на полу под ковриком, лежала пара коротких автоматов.
    В городок приехали поздно вечером. Так было задумано, чтобы застать всех жильцов сразу. Припарковались во дворе. Вошли в облупленную трёхэтажку, поднялись по лестнице, Тоня достала из сумочки ключ и тихо отперла дверь. В комнате за столом сидела вся компания – трое кавказцев и русский битюг. Пили спирт, курили, ели шашлыки, бурно говорили, гоготали. И очень удивились, узрев двух крепких мужчин с автоматами в руках. Похоже, они не сразу поняли, что произошло. Застыли с открытыми ртами.
   - А ну, быстро выметайтесь, пока не сдохли! – скомандовал Лазер.
    - Ща вы у нас землю жрать будете! – крикнул Богдан и для острастки дал очередь в открытое окно.
  - Ты чё, ты чё, братан! – завопил битюг, схватил за ножку табуретку и замахнулся.
  - Ах ты гад! – крикнул Лазер. – Да я из тебя ща маргаритку сделаю, ты у меня петухом на венике полетишь!
   - Да уходэм, уходэм, - запричитал кавказец.
    Они заметались по квартире, стали судорожно хватать свои вещи. И стремительно выскочили за дверь.
   Тоня распахнула балкон. Принялась скидывать со стола в ведро бутылки, остатки еды, стаканы. Всё это надо было вынести на помойку, которая была во дворе. Предстояло ещё вымыть пол и окна. Поменять дверной замок. Лазер и Богдан стали ей помогать.
   - Как бы они не вернулись, - сказала Тоня. – И не одни.
   - Не бойся, не вернутся, - успокоил её Лазер.
   - Да кто их знает, - засомневалась Тоня.
   - Видал я таких. Я же в органах работал, - сказал Лазер. – Вот сейчас хату твою приведём в порядок, и я настоящих жильцов возьму, ни одна посторонняя рожа не сунется. Есть у меня на примете деловые парни, ищут работу, а тут у вас, я навёл справки, ещё один кирпичный завод открылся, люди нужны. Я ребятам уже сообщил, едут.
   - Ну, ты деловой! – одобрил его Богдан. – Как всё быстро устроил, уже и ребят вызвал!
   - А чего медлить, всё надо делать скоро, - сказал Лазер.
   - Если ты во всём такой, может, возьму тебя в помощники по бизнесу. Посмотрю.
   Тоня восхищённо глядела на Лазера и думала: «Может, это и есть мой суженый, настоящий, верный, сильный! Такой не предаст, не обманет! Впрочем, надо присмотреться. А вдруг это мираж, игра воображения? Просто помог из принципа, и всё».
  Лазер поглядывал на Тоню и думал: «Вот это настоящая красота и женственность! И как она похожа на мою покойную Лёлю, такая же тихая и беззащитная! Всё в ней трепещет, бьётся, чуть что – и убежит! Такую надо завоёвывать!»
   Прошло 5 лет. В тёплый сентябрьский день в потоке московских машин двигалась серебристая Альфа Ромео. За рулём сидел предприниматель Лазер, а рядом – его беременная жена Тоня. Длинная серая лента шоссе со светофорами и поворотами казалась бесконечной.
    - Мне уже не хочется на выставку, - сказала Тоня. – Я устала. Давай где-нибудь остановимся и погуляем.
    Солнце пекло ей лицо. Спасал кондиционер. Играла лёгкая музыка.
    - Конечно, на выставку Нади прийти надо бы, но не могу, да там и без меня людей полно будет, она и не заметит, - продолжала Тоня. – Она теперь такая знаменитость, народ валом валит! Раскрутилась подруга.
    Лазер молчал, напряжённо следил за дорогой, движение днём было сильное. Но вот он заметил сбоку густую зелень за забором.
  - Мы едем мимо парка. Хочешь туда?
  - Да! Очень! – воскликнула Тоня.
   Они остановились на парковке недалеко от входа. Лазер помог жене выйти из машины, взял под руку, и повёл к высоким красивым воротам старинной усадьбы. Они прошли по выложенной плиткой дорожке, и направились в тень деревьев, свернули на широкую тропу. Лазер ласково поглядывал на жену. Он любовался своей Тоней, беременность её красила. Ей очень шло это милое платье в горошек, очки в тонкой металлической оправе, которые теперь она носила постоянно, волна пышных светлых волос. «Она стала ещё прекрасней! Как мне повезло!» - думал Лазер.
   Мимо проходили мамочки с детьми, люди с собачками, парочки, старушки, какие-то вычурно одетые дамы. Навстречу шла Алиса с  сумочкой из меха викуньи, болтающейся на плече, в браслете и колье из меха бобра. Она глядела в смартфон, и чуть было не налетела на Лазера. Они друг друга не заметили.
  Алиса была погружена в мир путешествий, и выбирала себе маршрут. Ничего её не привлекало, она побывала на всех закордонных курортах, и не один раз. Турция, Египет, Мальдивы, Гоа, Куршавель, и все тому подобное ей уже порядком надоело. И тут она наткнулась на яркие фото и восторженные описания Коктебеля: «…роскошный отдых в Крыму! Коктебель!!! Отели с бассейном, анимацией, питанием! Аквапарк, дельфинарий, ночные клубы, рестораны…»
   Ну, всё это она и в за границей видела много раз. Но для разнообразия можно попробовать здесь.
   И она тут же позвонила в фирму и забронировала отдых. Ей долго описывали разные отели, коих оказалось немало. Она выбрала тот, что ближе к морю. И, после прогулки в парке и трапезы в ресторане, переместилась домой.
  Узкие босые ступни утопали в песцовом ковре на полу спальни. Она вытряхнула из шкафа курортную одежду: купальники-бикини из кожи питона и крокодила, и яркие синтетические, которые надевала там, где свирепствует гринпис, льняные сарафаны, коротенькие платьица с открытой спиной для дискотек, лёгкие джинсы и топики, босоножки и туфельки на каблуке, и много всякого разного. Несколько сумочек, броскую бижутерию (золото она на отдых не брала). Всего было много, покупать ничего не надо. Сентябрь – самый курортный месяц в Крыму, и самый весёлый. Об этом вопила интернет-реклама. И понятно – отелей развелось много, цены высокие, клиентов мало, конкуренция. Вот реклама и верещала: «Радость, искромётное веселье!!!»
   Повеселюсь, - решила Алиса.
   А время шло своим чередом, и вот наступил этот день. 
  Такси, аэропорт, самолёт, отель, роскошь в Российском масштабе, наивная такая роскошь, Алису насмешила эта экзотика. И вот её номер в отеле: небольшая комната, шифоньер с зеркальной дверцей, узкая тахта, коврик на полу, тумбочка, столик и стул. Алиса огляделась, ухмыльнулась, распаковала чемодан, переоделась, и спустилась в бар. Села на веранде, заказала коктейль и мидии. Посетителей было немного. Официант быстро всё принёс. Она потягивала через соломинку сладковатую хмельную жидкость с фруктовым ароматом, и глядела на полоску моря, горы, небо, облака.
   - Можно присоседиться? – услышала вдруг низкий голос, и обернулась.
   На свободный стул рядом с ней плюхнулось нечто экзотическое. Это было плотная брюнетка с круглыми, как у филина, глазами, в густом слое косметики. Веки её были сильно обведены блёстками, тело с выпирающим животиком туго обтягивал чёрный блестящий сарафан.
  - Я Роксана, - представилась она тут же.
   Тембр её голоса был непередаваем! Алисе она сразу понравилась.
  - Алиса, - отозвалась она. – А вы здесь давно?
  - Многократно! - воскликнула Роксана. – Любимое место. Я тут всё знаю, и всё вам расскажу.
   Она шумно придвинула стул ближе к Алисе, и начала заговорщицким тоном:
  - Вы даже не думайте! Здесь всё повернулось! Всё!
  - Да? – удивилась Алиса. – Это как?
   - А так, - она нахмурила широкие иссиня-чёрные брови. - И Коктебель, по сути, превратился из литературно-художественно-музыкальной столицы восточного Крыма, представляете, в заштатный поселок! Уф! Здесь, стыдно сказать, до сих пор во многих местах нет общей канализационной системы. И отходы зачастую сливаются прямо в море! На центральном пляже от воды реально несёт канализацией, не ходите туда! После такого купания хочется помыться в бане! Там свои не очень-то чистые воды гонят в море  аж 4 реки-ручья. Я хожу плавать или «под Кара-Даг», как все местные, или гораздо восточнее, за нудистский пляж. Он, кстати, одна из местных достопримечательностей. Давайте пойдём туда!
   - Заманчивое предложение, - сказала Алиса, глянула на мощный торс Роксаны и фыркнула. «На нудистском пляже это будет сильное зрелище» - подумала она.
   - Так давайте прямо сейчас, время самое хорошее, - Роксана провела ладонью по своим коротким густым волосам, похожим на шерсть животного.
   Алиса проследила взглядом за её жестом и принялась гадать, шкуру какого зверя напоминает её причёска? Роксана нравилась ей всё больше. Но вот к нудистам с ней вместе идти не хотелось.
   - У меня чудесные купальники, из змеи и крокодила, хочу их выгулять, - уклончиво ответила Алиса.
  - Как? Из натуральных? – встрепенулась Роксана. – Это надо видеть! А кстати, завтра утром экскурсия на пароходе, чудо экскурсия, трёхчасовая, в Бухту Радости и обратно. В Бухте остановка на полчаса, там такой пляж, белый кварцевый песочек, чудо! И вода чистейшая! Прозрачнейшая! Дно видно, каждую песчинку, рыбёшку, и медуз там нет! Едем?
   Она радостно потёрла широкие, как ласты, ладони.
  - Едем, - согласилась Алиса.
   - А вот Коктебеле нет песка, там галька. – продолжала вещать Роксана. – Ну, ты представляешь, это уже вообще! Подумать только, нет предела возмущению! Весь коктебельский песочек, на котором так любили нежиться наши артисты, поэты, музыканты и художники, ну весь! Его ещё в 1960-х годах вывез Феодосийский порт. Ведь Феодосия-то - буквально за углом. Нет, ну ты представляешь!
  «Ого, мы уже перешли на «ты»? – хохотнула мысленно Алиса. – А я и не заметила!»
 -  И никто не знает, куда они этот песочек подевали! – возмущалась Роксана. - Но природа мстит! В Коктебеле здесь оползни! В некоторых местах вдоль прибрежной полосы даже проходить страшно! И пляжные хозяйственники стали завозить камешки из Старого Крыма. Вот ведь как!
   Роксана говорила и говорила, Алиса уже устала от неё. Она расплатилась за коктейль и мидии, встала и сказала своей новой знакомой:
   - Очень приятно было пообщаться, спасибо, я узнала много интересного.
   Роксана тоже встала, и пошла рядом с Алисой.
  - Алисочка, душечка, а здесь ещё и автобусные экскурсии есть. Например, на винзавод. Вот где раздолье!
   - Да? – вежливо отозвалась Алиса.
    - Да, конечно же! – воскликнула Роксана, и даже подпрыгнула, при этом её мощные телеса всколыхнулись. – Правда, автобусики старые, без кондиционеров. Зато винзаводы знаменитые, там дегустация! Но можно и не ехать, а дойти пешком. Коктебельский завод вин и коньяков! Там такая мадера!
  Она причмокнула и облизнулась.
  - Ну как, идём или едем, Алисочка душечка? – напирала Роксана.
  - Мне надо ещё вещи разобрать, до завтра, Роксана! На пароходике! – сказала Алиса.
 - Там запись на экскурсию. Но я вас запишу! – воскликнула Роксана.
 - Отлично! До завтра! – Алиса махнула ей рукой, и скрылась за дверью.
   Спала она крепко. Утром завтракала в баре, где её и настигла вездесущая Роксана. Вместе присоединились к экскурсии. Пароходик был небольшой, видавший виды, на палубе - словно огромный удав - свернулся толстый канат. Алиса стояла, облокотившись на поручни, ветер раздувал её светлые, с жемчужным отливом, длинные волосы, приятно обдувал лицо. Рядом топталась энергичная Роксана, размахивала руками, восклицала:
   - Гляди, гляди, проплываем такие горы! Вон гора Медведь, гляди, как на медведя похожа, вот же морда, спина, медведь лежит! И впрямь!
  Её голос заглушали морской гул и фразы экскурсовода из рупора:
   - Сейчас перед вашим взором предстанут уникальные ландшафты… Минуем Мёртвый Город… Лягушачья бухта… Бухта Сердоликовая… Пещера Трёх Слонов…
  Брызги летели Алисе в лицо. Сначала было приятно, потом надоело, и она ушла вглубь, уселась в кресло – деревянное, из множества полированных перекладин. Рядом, в таком же кресле, сидел симпатичный паренёк лет 19-ти, и ел арбуз. Пшеничные кудри забраны в хвост, длинная тонкая шея, весёлые искорки в глазах.
  - Угощайтесь, - протянул он красный сочный ломоть Алисе.
  - Спасибо, - она взяла, и с удовольствием принялась есть.
  - Берите ещё, мне легче будет, тащить уж надоело, - сказал парень. – Я Олег.
  - А я Алиса.
  Они молча поглощали сладкую сочную плоть арбуза.
 - Вы здесь давно? – заговорил Олег.
 - Впервые, - ответила она.
 - О! Вы многого не знаете! Тут такое творится! Мистика!
 Пароходик причалил к пристани, и вся группа во главе с экскурсоводом направилась в Бухту Радости. С трёх сторон её обрамляли высоченные горы.
  - Карадаг! – пояснил Олег.
  Алиса скрылась за выступ горы, и быстро переоделась в купальник из кожи питона. Вернулась на пляж. Олег скинул со спины рюкзак, сбросил шорты и майку, и подошёл к Алисе.
 - Ну ни чё се купальник, змея и бикини, не, ну супер! На такой фигуре классно смотрится! – воскликнул он.
 - Ты тоже классный, - сказала Алиса, окинув взглядом его длинное тонкое тело.
 «Симпатичный пацан», - подумала она, и вошла в воду. Нырнула и поплыла. Парень припустил за ней.
  Потом они лежали на мелком белом песке под горячим солнцем, и беседовали. Олег рассказывал:
  - В горах над этой бухтой такое! Уфологи офигели!
  - А что? – заинтересовалась она.
  - Тут в одном месте появляется странный столб, потом исчезает. 5 метров высота, 5 граней, и 5 странных надписей на неизвестном языке. Металлический. Из неизвестного металла. То появляется, то исчезает! Местные караулят, но не всегда успевают загадать.
 - Загадать? – удивилась Алиса.
 - Да! Если прислониться и загадать желание, сбудется! Проверено несколько раз, у всех сбывалось!
 - А у тебя? – спросила Алиса.
 - Пока не успел, столб исчез.
 Он встал, и принялся всматриваться куда-то в высь. И вдруг вскрикнул!
 - Столб! Идём скорее!
  - Погоди секундочку, - сказала Алиса, юркнула за уступ и скинула купальник. Набросила на горячее голое тело сарафан, и вернулась с мокрым купальником в руках. Быстро сунула его в сумочку, вдела ноги в босоножки.
 - Идём!
  Олег быстро и легко шёл по узким тропинкам, Алиса еле поспевала за ним. Иногда встречались кусты кизила. Потом пришлось карабкаться по уступам, Алиса ободрала руки и коленки.
  - Вот он! – заорал вдруг Олег.
  Алиса подняла глаза, и увидела впереди, метрах в ста, гигантский сверкающий столб. Олег со всех ног бросился к нему и прижался спиной. Он сосредоточенно хмурился и молча шевелил губами. Потом подошла Алиса. «Что бы такое загадать!» Она не верила в мистику и решила, что это за какой-то глупый розыгрыш. И загадала по-приколу: «Хочу стать президентом России». Столб раскалился на солнце и жёг тело, по спине потёк пот, и Алиса почесалась спиной об острую грань.
  - Ну, теперь назад? – спросила она.
  - Нет, ещё не всё, - ответил Олег. – Самое интересное дальше. Идём!
   Он схватил её за руку и потащил через ощетинившуюся мелкими острыми камушками тропу. Идти было неприятно и больно, камушки набивались в обувь и кололи ступни. Тропа упиралась в отвесную скалу с какими-то небольшими выступами.
  - Ну, давай, лезь, - сказал Олег, и подтолкнул ей.
 - Да ты чего! – возмутилась Алиса. – Идём назад!
 - Не, лезем, там дальше сюрприз, - сказал Олег.
 Ей стало интересно. Но карабкаться, это что?
 - Да как тут лезть, это невозможно! – посетовала она.
  Но всё же вцепилась острыми, с золотистым маникюром, коготками в уступ, ногу поставила на другой мелкий уступчик, подтянулась. Олег подталкивал и лез следом. Карабкались довольно долго, Алиса выбилась из сил. Но вот они оказались на самой вершине высокой скалы с маленькой плоской площадкой, слегка наклонённой вниз.
  - И что дальше? Где сюрприз? – спросила Алиса.
  - Сейчас будет. Заползай.
  Алисе стало страшно, но делать нечего, она вскарабкалась и уселась на этой плоскости. Олег притулился рядом.
  «Это как же мы уместились на таком пяточке?» - удивилась она.
  А что тут странного, они были поджарые, с узкими лёгкими телами. Всё вполне естественно.
  Олег достал из рюкзака остаток арбуза, нож, нарезал его ломтями, и протянул кусок с бордовой сочной мякотью Алисе.
  Они ели и кидали вниз корки, и Алиса смотрела, как эти зелёные длинные корки крутились в воздухе, падали и исчезали в облаках, окутывающих скалу. Потом Олег убрал в рюкзак нож, вытер ладони о свои джинсовые шорты. Рывком расстегнул молнию ширинки. Алиса не успела ничего сообразить, как оказалась в его руках. Её сарафан взлетел на грудь. Олег резко вошёл в неё, и Алиса почувствовала, что соскальзывает вниз. Площадка была влажная от пролитого арбузного сока. Алиса изо всех сил вцепилась ногтями в шершавую поверхность. Она не хотела туда, вниз, вслед за корками, в пропасть! Она ожесточённо цеплялась за этот кусок скалы! В висках стучало, сердце уходило в пятки! Её охватил ужас! И тут она почувствовала такой оргазм, какого не испытывала никогда в жизни!
   Потом они медленно спускались вниз по отвесной шершавой скале с мелкими уступами. «Какая жуть!» - думала она. – «Какой кайф!»
   Они добрались до того места, где был столб. Но его не оказалось. Вместо столба было небольшое озеро с хрустальной пресной водой. В нём они долго купались нагишом, и Олег снова и снова входил в Алису. Она стонала от наслаждения.
  - Ну и сюрприз, - говорила Алиса. – Ну, ты и жук!
   Пароход давно уже уплыл, и они шли пешком. В рюкзаке Олега то и дело вопила мелодия смартфона.
  - Тебе не надоела эта музычка? – спросила Алиса. – Ответь, наконец.
  Олег вытащил смартфон. На экране возникло женское лицо и возмущённый голос:
 - Чего молчишь, мерзавец! Опять школу прогулял! Где ты шляешься? Опять по горам лазишь, альпинист хренов? Вот только приди домой, отец тебе задаст, а я добавлю!
 - Ну, ты чё, ма, - растерянно ответил он. – Сегодня уроков было мало, раньше отпустили.
 - Опять врёшь! – завопила женщина, - Я звонила в школу! Да сколько можно, брешешь как дитя, тебе уже 16 лет, взрослый мужик, когда за ум возьмёшься, наконец!
  Олег выключил телефон и сунул его в рюкзак.
 - Так тебе 16 лет? – спросила Алина. – Ха-ха-ха! Меня трахнул подросток!
 - И не только тебя, - хвастливо заявил Олег. – Это мой сюрприз для всех красивых тёлок. У меня список. А ты мне удачу принесла, я столб поймал, загадал мечту!

   Прошло несколько лет. Вечерняя Москва сияла огнями реклам. В солидном сером здании шло совещание. Решался глобальный вопрос. За большим полированным столом сидела группа мужчин в костюмах стального цвета, из-под расстёгнутых пиджаков виднелись чёрные рубашки. Среди них были отец и дядя Алисы, и она сама в белом брючном костюме. В стране назревала смена власти. Надо было действовать.
  - Следующим президентом должна стать женщина, об этом давно и много говорят, - сказал один из переговорщиков.
  - Так это уже не раз обсуждалось, - ответил второй. – И лучшая кандидатура, это Алиса Александровна, дочь нашего надёжного коллеги и друга Александра Викторовича.
  - А моего согласия никто не спросит? – сказала Алиса. – Я не смогу.
 - Сможешь, - ответил отец. – У тебя есть базовые знания: 2 иностранных языка, обаяние, общительность. И сообразительность. Всё схватываешь на лету.
 Мужчины улыбнулись.
 - А главное, непосредственность. Это важно, - сказал один из совещателей.
 И они принялись обсуждать имидж будущего президента.
  - Так, легенду мы ей сделаем. Бывшая шпионка, этакая русская Мата Хари, прошедшая пытки, бежавшая из заграничной тюрьмы, и так далее, придумаем. Народ любит остренькое.
  - А внешность? Слишком белёсая, не толерантно, - сказал другой. – У нас же население пёстрое в России, особенно в Москве, в основном азиаты, кавказцы, метисы. Таких, как она, немного. Нужен макияж с лёгким загаром, и волосы покрасить.
  - Я не хочу чёрные волосы! – воскликнула Алиса.
  - Можно русые с лёгкой рыжинкой. И очки. Чтобы солидно и интеллигентно.
  - Но у меня хорошее зрение, какие ещё очки! – возмутилась Алиса.
  - С простыми стёклами. Так надо.
   - Я не умею управлять страной! – заявила она.
  - А и не надо. Всё под диктовку. Сначала пройдёшь курсы актёрского мастерства.
  - Но как же я на дипломатических приёмах, с президентами других стран? – закомплексовала она.
  - Какие ещё другие страны, им не до переговоров. У них вон что творится!
 - Что?
 - А ты не в курсе? Гляди, по всем каналам в Новостях идёт!
 Он щёлкнул пультом. На огромном экране во всю стену – стрельба, пламя, мечутся людские фигуры, всё бурлит, клокочет, бушует, бешеный омут!
 - В Европе бунтуют арабы, на Западе – негры, в Африке война, Китай воюет с Японией, мир взбесился, и конца этому нет, и не будет!
  - А как же Мировое Правительство, Голливуд, Масоны? – заинтересовалась Алиса. – Где они?
 - В бункерах сидят.
 - А если у нас такое будет, как тогда? – спросила Алиса.
 - Исключено. Наши ведь, они потомки бывших советских. У них генетическая память. СССР, коммунисты, Сталин. Наши умные. А если кто пикнет или пукнет, враз прихлопнем. У нас демократия, ха-ха-ха!
  - Ха-ха-ха! – отозвались мужчины.

  Прошло ещё несколько лет. Алиса закончила совещание в Кремле, отпустила представителей федеральных округов, и сказала своему вице-президенту:
  - Ну что, Олег, поужинаем?
  - Давай, - ответил он. – Ну, как всегда. А гавайский ром мне очень даже на душу лёг.
  - Ха-ха, вспомнилось, - хохотнула Алиса. – Почему-то вдруг пришло на ум. Юность, Крым, волшебный столб! Ты это тогда загадал?
 - Да, именно, - широко улыбнулся Олег.
 - А почему не президентство?
 - Думал, слишком круто, не смогу. Молодой был, глупый.