Маша

Макс был человеком непростым, с  убеждениями.  И одним из главных его принципов было: убирать – это функция женщины.

Поэтому в его квартире убирала мама, когда приезжала посмотреть, как живет сын; клининговая компания, которую спонсировал отец; а еще Маша. Точнее даже Маши.

Машами Макс называл девушек из глухой провинции, которые приезжали в его город учиться и устраиваться доступными способами. А самым доступным способом устроиться для них был брак. Поэтому днем они пропадали в институтах,  а по вечерам – в клубах. Макс умел находить таких с первого взгляда. Было в них что-то  такое особенное, что сразу бросалось ему в глаза. Их за пару ласковых слов и  недорогой коктейль можно было развести на все: танец, секс, уборку, готовку. Более того, эти Маши, попав в квартиру потенциального жениха, старались все сделать по красоте:  постирать, убрать, приготовить еду. Их даже не нужно было об этом просить – просто немного намекнуть, и то самым непонятливым.

Эта Маша  ничем от других особо не отличалась. Молоденькая, но уже хваткая, хитрая. Поехать к  нему согласилась почти сразу. Оказавшись в квартире, сморщила носик:

– Фу, как у тебя тут…

– Не нравится, вали в свой колхоз, – с ходу предложил Макс. – Не коровник, признаю. Лепешки не валяются.

Маша покраснела, сверкнула глазами, но смолчала.

То ли на фоне ссоры, то ли девушка была неплоха, но секс у них вышел отменный. Макс, со своим немалым багажом и опытом, готов был это признать.

– Знаешь, что-то перекусить хочется, – томно протянула Маша, когда они, уже отдышавшись, лежали  рядом. Макс даже начал уплывать в полудрему. Но не успел заснуть.

– Так сходи и приготовь. Я тоже не откажусь, – милостиво разрешил Макс.

– Я думала, ты закажешь что-нибудь, – буркнула Маша.  – Суши, например.

–  Зачем? – резонно поинтересовался  Макс. – Я для решения этих вопросов бабу привел, – и звонко шлепнул ее по ягодицам.

– Придурок, – фыркнула Маша. Но встала с кровати.

– Кухня справа по коридору, – крикнула вслед ей Макс.

Маша тяжело, картинно вздохнула. Через несколько секунд свет загорелся сначала в коридоре, а потом и на кухне.

«А она неплохо ориентируется в квартире для человека, который тут не был», – подумал Макс. Но подозревать девушку в чем-то причин не было. Да и смысла особого в подозрениях не наблюдалось: Макс часто водил сюда кого попало, поэтому ничего ценного здесь не держал. Он же не лох, в конце концов!         

С чавкающим звуком открылся холодильник.

– Фууу, у тебя тут суп скис, – отозвалась Маша. – Воняет!

– Вылей в унитаз, – посоветовал Макс.

Суп и прочую гадость наготовила мать, когда приезжала в прошлый раз. Кто ее знает, зачем она это сделала: Макс домашнюю кухню не любил, предпочитал рестораны и заказную еду. Вкусно и быстро. И никакой посуды в раковине.

– Просто в унитаз вылить? – уточнила Маша.

– И смыть не забудь! – внес коррективы Макс. – А то будет плавать, вонять.

– Ок! Принято! – хмыкнула Маша. 

Пошлепали босые ноги, вспыхнул свет в туалете, потом опять раздался звук шагов.

– Фу, какое оно вонючее! – продолжала ругаться Маша.

– Освежителем воздуха побрызгай, когда закончишь! – посоветовал Макс.

Он сладко, каждой мышцей, каждой клеточкой потянулся, фыркнул и расплылся в наглой, самоуверенной улыбке. Маша полностью оправдала его надежды. Сегодня вот перекус организовывает, завтра все уберет под его присмотром. И все, прощай, любимая, не поминай злым словом! Менять свою свободу на сомнительные услуги проститутки и домработницы он не собирался.      

Опять простучали шаги, что-то хлопнуло, стукнуло, хлюпнуло, зашуршало. Раздался женский вскрик.

«Мимо унитаза вылила, что ли, курица сраная?» – зло подумал Макс. Не то, что бы его это сильно беспокоило: как разлила, так и уберет, ее проблемы. Просто мысль о том, что какая-то левая косорукая дрянь пачкает его квартиру, выбесила.

Послышалось бульканье, стук, новый вскрик.

– Ты там в порядке? – равнодушно спросил Макс.

Ответом ему стал протяжный, отчаянный, душераздирающий крик. 

Чертыхаясь и проклиная тупую безрукую дуру Макс пошел в туалет.

– Что тут у тебя случилось? – щурясь, спросил он.

Маша сидела на полу, с пустой кастрюлей в руках, белая, словно мел.

«Точно разлила суп, а теперь корчит из себя припадочную», –  зло подумал он.

Но супа не было ни на полу, ни в унитазе.

– Он… Он… убежал… – промямлила Маша.

– Кто убежал? – переспросил Макс. – Паук?  Таракан?

– Суп, – квакнула Маша.

– Разлила его? – опять напрягся Макс.

– Он… Он.. Он убежал! – всхлипнула Маша.

– Ты что  с ним делала? – осторожно уточнил Макс. – Кипятила?

– Нет, выливала в унитаз, как ты и сказал, – прорыдала Маша. Лицо у нее было белое, испуганное.

– И он убежал? – Макс понимал, что его разводят, но не понимал, в чем.

– Да, – закивала болванчиком Маша. – Выпал из кастрюли, оттолкнулся от унитаза, прыгнул на стену и спрятался за шкафчиком.

Макс несколько секунд молчал, переваривая информацию.  Там, в клубе, Маша не казалась безумной или обдолбанной. Да и при нем – с ним – наркотики не принимала. Да и выпили они не так уж много.   

– Знаешь, наверное, нам лучше лечь спать, – неуверенно сказал он.

– Я не смогу спать, зная, что тут лазит суп! – завизжала Маша. – А если он на нас нападет?

– Такси вызвать? – скептично предложил Макс. Ему вдруг это все смертельно надоело, захотелось лечь спать. Суп-убийца выбрался из кастрюли? Серьезно? Он должен в это поверить?

– А ты с этим останешься? – зло спросила Маша. Слезы текли по ее щекам крупными каплями.  – Вон оно за шкафом прячется!

Макс выматерился, взял швабру и изо всех сил ударил по шкафу, показывая: и где твой сраный суп?

Тут же из щели выскользнуло нечто, похожее на огромного паука. Вот только вместо глаз у него были фрикадельки, а бесконечными лапками служила вермишель. Существо споро сползло по стене и спряталось под ванную.

Маша взвизгнула и вылетела в коридор. Макс выскочил вслед за ней и захлопнул дверь в ванную.

– Что это за мать твою? – взвыл он.

– Я тебе сказала, а ты не поверил! – крикнула Маша. – Суп это!

– Но суп не бегает по стене! – возмутился он.

– Это твоя квартира и твой суп, – справедливо парировала Маша. – Я не знаю, что ты там с ним делал!

Макс завис. В такую ситуацию он попал впервые, и что нужно делать, понять не мог. Позвонить в полицию или службу спасения? Родителям? И что он скажет? У меня тут бегает прокисший суп? Интересно, с какой скоростью его запрут в дурке?

–  Знаешь, давай где-нибудь переночуем в другом месте, – жалобно попросила Маша.

– К тебе? – растеряно спросил Макс, все еще не понимая, что делать.

– Я в общаге живу, меня не пустят, – прошептала Маша. – Давай в гостиницу?

– Ты заплатишь? – зло спросил Макс. Он вдруг подумал, что если бы эта криворукая не полезла в холодильник, никакой суп у него по квартире бы не бегал.

Маша покраснела, но ничего не ответила.

– Ладно, снимем гостиницу, – вздохнул Макс.  – Пошли одеваться.

Постепенно первый шок проходил. В голове медленно созревал план. Завтра он придумает, как именно с этим разобраться – чужими руками. Попросит отца вызвать клининг, например. Или этих, которые все травят. Скажет, крысу видел большую. И пусть они с этим супом воюют сами.

Настроение поднялось.  Херь в ванной становилась не его проблемой.

– Давай, одеваемся и валим, – подогнал он Машу. – Щас такси вызову, чтобы на улице лишнее не торчать.

Поговорив по телефон, Макс прямо на голое тело натянул штаны и футболку и зло одернул Машу:

– Чего ты там возишься? Давай побыстрее!

– Не могу понять, что с кофтой, – сдавленно сказала Маша. – Я ее уже и так, и так верчу.  Помоги, а? А то, кажется, я в ней застряла.

«Бабы! – возмущенно подумал Макс. – Тут какая-то хтонь по квартире бегает, а она кофту наряжает!» 

– Дай посмотрю, – милостиво согласился он. Все лучше, чем ждать, пока она разберется сама. А тем временем существо из ванной переползет куда-то  поближе. Макс вспомнил выпученные глаза-фрикадельки и содрогнулся.

– У меня тут еще и волосы застряли, – с мукой в голосе сказала Маша. – Ай! Помоги!

– Давай уже, – презрительно сказал  Макс и ткнул рукой куда-то в Машу, пытаясь нащупать блузку.

Он был уверен, что сразу  наткнется на ткань – но под руки то и дело попадалось что-то мягкое, мокрое и горячее.

«Вспотела она так сильно, что ли?» –  с омерзением подумал Макс, вытирая мокрую руку о штаны.

– Не пойму, что там у тебя, – сказал он. – Погоди, сейчас свет включу.

Маша не ответила, только мучительно застонала.    

Свет вспыхнул, заставив на секунду ослепнуть. А когда глаза снова смогли смотреть без дискомфорта, Макс не удержался и ущипнул себя за бедро. И подумал: «А вдруг мы все-таки что-то приняли в клубе?». Потому   что поверить своим глазам было сложно.

Маша стояла к нему спиной, безвольно опустив руки. По белому, незагорелому телу стекали тонкие алые ручейки.  Шею и затылок Маши облепил странный ком. По белым проводам-трубкам («Вермишель! Господи, это же вермишель» – подумал Макс) курсировала выпитая кровь. И еще одно – существо чавкало. Негромко, почти на грани слышимости, но достаточно отчетливо.

А потом неведомая хрень вдруг смолкла, повернулась к Максу, посмотрела на него глазами-фрикадельками и, оттолкнувшись от плеча, прыгнуло на стену, быстро перебирая лапками-маркаронинками забежало за шкаф, затаилось там.   

Маша, едва существо от нее отцепилось, тряпичной куклой упала на пол. И лежала не шевелясь.

Максу  увиденного хватило с головой. Он взвыл и рванулся прочь – из комнаты, квартиры, подъезда. Ему было все равно, жива ли Маша, можно ли ее спасти – ему самому хотелось жить.

Легкий, шелестящий топот скользнул вслед за ним в коридор. Наверное, нужно было бежать, но Макс споткнулся, упал на одно колено, обернулся.

Хтонь сидела на стене, похожая не красноватую медузу, сплетенную из веревок.

– Эй, суп, супчик, – мягко, просительно сказал Макс. – Это же я как бы тебя ну, сделал. Не сварил, конечно, варил не я. Но я ведь мог тебя съесть или вылить, – завопил он отчаянно. – И тогда бы ты не стал тем, кем стал. А так стал, – Макс разговаривал с хтонью, словно  со злой собакой. – Так что ты должен быть мне типа благодарен. Да? Можно же мне уйти? Съешь соседей, я не знаю, бомжей, кого хочешь. Ты теперь абсолютно свободный суп.

И Макс стрелой рванул к двери. Суп прыгнул ему на голову.  Обхватил макушку, протянул лапки-вермишельки к глазам. Веки Макс опустил и сжал, но это не помогло, и уже через секунду тонкие отростки шарили по глазным яблокам, надавали на них, проткнули, проникая глубже. Параллельно хтонь вгрызалась в шею.  Макс хотел заорать – но рот тут же отказался забит склизким и теплым, похожим на щупальца.

«А оно растет», – зачем-то подумал Макс.   

*

Дверь в соседскую квартиру была приоткрыта. Марина Васильевна немного постояла на площадке, вздохнула, нажала на дверной звонок. В квартире отчетливо послышался дребезжащий звук, никто не отозвался – ни шагов, ни голосов. Марина Васильевна опять скорбно  вздохнула. Жизнь ее сильно наказала соседями – точнее, одним, молодым, и его бесконечными подружками, друзьями, пьянками, ором по ночам.    
 

– Есть кто? – негромко позвала она.

Ответом ей была тишина. Эту ночь она провела у дочери: приехала вчера уже поздно, решила сразу же не возвращаться, так сказать, погостить. Поэтому теперь не знала, случилось ли что-то у соседей или просто дверь оставили открытой по забывчивости. Телефонов ни молодого человека, ни его родителей у нее не было, в милицию звонить не хотелось: вдруг что украли, еще на нее повесят.

– Есть кто? – спросила Марина Васильевна громче.

Тишина.

А если напились вчера до отключки и лежат теперь, умирают? Если окажется, что их еще можно было спасти, а она не стала, она  в жизни себе этого не простит!

Марина Васильевна вздохнула, перекрестилась, сжала крестик сквозь кофточку и шагнула в темноту  чужой квартиры.