Роман Золото. Глава 42

Приближался Новый год. Как и обещали, съехались все - дочери со своими мужьями и сыновьями. Внуки повзрослели – прямо «мужичонки», и всё тут.
Анне на душе стало так успокоительно, что подумала: «Ну как так Тумаков может поменять вот такую крепкую семью не выпивох».
Все уже дома, а Тумакова, как всегда, вечером нет. Правда, Зинаида ещё должна подойти с мужем. Они сейчас живут не в Шиловке, а на золотом прииске под Невьянском. И Зинаида вроде бы в положении. «Ну, дай ей бог здоровья!» - думала Анна.
Девушки уже готовят на стол. И тут зять Геннадий спросил:
- А отец где?
- Да где ему быть - у своих приятелей! Там и застолье проводит, - отвечает Анна.
Геннадий, как самый шустрый, тут же соскочил со стула:
- А мы сейчас, мать, привезем его. Вы, ребята, коня не распрягали ещё?
- Нет, дядя Гена. Как вас привезли с полустанка - только напоили его, - отвечает Степан.
- Ну хорошо, что конь в упряжке и накормлен, - рассуждал вслух, надевая свою кубанку, Геннадий. - Я - скоро! - вывел вороного за ворота, прыгнул в сани и пустил его рысью.


               Уж в лошадях Геннадий знал толк! Семья его жила зажиточно. Коров, лошадей и разной другой скотины было десятками. Но был у Геннадия любимый конь, он чем-то походил на Ветра. И впрямь, ветер – несётся галопом. А на любимом коне, кличка у которого была человеческая – Вася, Геннадий выезжал в праздники: в шелковой рубахе, в плисовых штанах, заправленных в хромовые сапоги, на голове – белый картуз с пластмассовым черным козырьком. Ну, впрямь, принц! Он усаживался в легкий ходок на рессорах. Ну что там говорить – катал всех, но больше – женского полу, ездили сначала по своей деревне, а затем заезжали и в соседние. «Только где это сейчас?» Геннадию страшно было подумать, что родители – в ссылке, раскулачены. Конфисковали всё. А он бежал, и сейчас имеет уже семью, сына, но вынужден таиться. «Ну, что это я за воспоминание устроил? Всё хорошо: есть любимая жена, сын, а сейчас вот привезу отца Тумакова, и отметим новый, должен же быть счастливым, этот тысяча девятьсот сорок первый год!»


- Тпру, - остановил коня Геннадий у дома, который назвала ему мать Анна.
Зашел в хату.
- Привет всем! С наступающим новым годом! – громко проговорил Геннадий компании мужиков, сидящих за столом уже набравшихся до чертиков.
- Привет, привет, если не шутишь, зятек, - повернув голову в сторону двери, проговорил Тумаков.
Геннадий стразу определил, что он, пожалуй, единственный, кто ещё что-то соображает, поэтому сразу обратился:
- Давай, отец, одевайся и домой! Там тебя вся семья ждет.
- А, внуки? – спросил Тумаков, отставляя стакан со спиртным, положив недоеденный кусок колбасы на стол.
- Ну, а как ты думаешь! Спрашивают: «Где деда?»
- Во! – подняв палец, проговорил Тумаков. - Это единственная моя радость – внуки. Вам этого не понять, - обратился он к своим застольным друзьям.
- Да- да, - закивали пьяные головы. - Не понять.
- Ну, зятюшка, ты прав! Пошли!
Тумаков оделся с помощью Геннадия. Вышли на улицу.
- О, а ты, оказывается, зятек, решил меня уважить и довезти до дома. Похвально!
Тумаков хотел завалиться в кошевку, но Геннадий предложил:
- А ты, отец, на облучок рядом пристраивайся, хоть песни попоём.
- Дело говоришь, зятек. Ну, поехали!
Геннадий в галоп пустил жеребца по укатанной дороге. Из-под копыт полетели снежные комья. Тумаков прикрыл ладонью глаза, наклонил голову и прокричал:
-  Ты куда так гонишь, Геннадий? Чуток притормози.
А Геннадий привстал и чуть хлестнул коня, который редко испытывал влияние хлыста. Тот тут же ещё больше разогнал скорость.
Вот сани уже выскочили из деревни. Дорога пошла лесом и с горы. Геннадий притормозил, натянув вожжами коня, и произнес:
- Ну, а сейчас, отец, прогуляйся до дома, протрезвись немного, а то негоже в таком виде являться перед семьей.
И ловко столкнул Тумакова с облучка. Тот и не ожидал – свалился в сугроб. Геннадий лихо развернул повозку в обратную сторону, ещё раз хлестнул вороного и не слышал тех воплей и проклятий, посылаемых Тумаковым вслед улетавшей кошевке.

                ***

- Ну как? Новогодний стол готов? – входя в избу, проговорил Геннадий.
И точно, все уже сидели за столом. Матери докармливали своих сыновей, и вскоре готовы были уложить их спать.  Анна удивленно посмотрела на Геннадия и спросила:
- Ну, а Тумаков где?
- Сейчас, мать, придет. Немного перебрал отец и решил прогуляться. Чуток подождем.
- Ну-ну, - почуяв что-то неладное проговорила Анна. – Ребята, сходили бы навстречу отцу. Неровен час в сугробе замерзнет.
- Сейчас, мама, - поднялись два здоровенных парня.
Геннадий положил руки на плечи ребят и заверил:
- Не надо ему мешать. Он придет, проветрится да чуток поразмыслит.
Михаил и Степан сели на место.
- А давайте, пока тяти нет, послушаем пластинки, - предложила Зинаида.
- Только веселые! А то говорят, как старый год проводишь, так будет тебе и в новом году, сказал Михаил, и, на правах старшего, стал деловито выбирать пластинку.
Завел патефон, и вот зазвучала знакомая с детства мелодия, особенно любимая Зинаидой. «Жила-была блоха. Ха-ха-ха…» - пел певец красивым голосом. Взрослые улыбались, а самые юные смеялись в голос.  Стрелки на простенных ходиках приближались к половине двенадцатого, когда заскрипели ворота, и в хату ввалился Тумаков. Разделся молча.  Присел к столу. И вдруг как-то по-доброму обратился к жене:
- Аннушка, чайку горяченького налей-ка.
А Зинаида в своем репертуаре:
- Давайте все за стол! Тятя! Мама! Зять Иван, разливай по стаканам вино. Уже три минуты до Нового года осталось.
Расставили стаканы с хорошим вином, купленным в золотом магазине. Зинаида, как тамада, предоставила слово зятю Геннадию.
- Дорогие мои родственнички! Я честно признаюсь, что дороже вас у меня никого нет…
Тумаков зло посмотрел на зятя и произнес вслух:
- Ну-ну, зятек, заливай! Доказал ты сегодня свою любовь.
А Геннадий продолжал:
- Спасибо вам, мои родители, мама и тятя, за вашу дочь! Лучшую жену я себе и не представлял. А какого внучонка мы вам подарили! Правда ведь, Маруся?
Мария зарделась по-девичьи. Анна, наклонив голову, слушая любимого зятя, не могла понять, что произошло между зятем и Тумаковым. Что это Тумаков так зло смотрит на Геннадия? И стакан с вином так и стоит наполненный – Тумаков даже не притронулся. Всё это как-то странно. А Геннадий продолжал:
- Я желаю всем сидящим за этим праздничным столом здоровья, счастья! Тебе, Зинаида, с твоим мужем – семейного счастья! Вам, мама и тятя, уюта и семейного тепла! И, конечно, самое главное – чтобы не было войны. Тут же Михаил и Степан почти хором:
- А войны не будет! У нас вчера на заводе новогодний митинг был. Так директор завода прямо заявил, что кто распускает слухи о войне – враг народа, и будет выявлен и осужден. Вот так, наш дорогой зять! Не агитируй нас!
Геннадий выслушал молодых свояков и продолжал:
- А я, ребята, на эту тему разговаривал с грамотными людьми, и они, зная обстановку в мире, утверждают, что Гитлер, начав оккупацию в Европе, обязательно позарится на СССР.
- Ладно вам здесь с политикой разбираться! – это подал голос зять Иван. – Политикой пусть наши вожди разбираются, а мы давайте выпьем за тысяча девятьсот сорок первый год. Пусть он будет не хуже предыдущего! Пусть наши дети растут здоровыми и будут крепкими. А тебе, Зинаида, желаем родить девочку.
- А почему девочку, зять Иван, а не сына, - спросила Зинаида.
- А сама подумай! Видишь, как налегаешь на сладенькое да на вкусненькое! Конечно будет дочка!
- А нам всё равно. Да ведь, Вася? - обратилась Зинаида к мужу.
- Конечно, милая, но я бы хотел сына. А вообщем, что бог пошлет.
Тумаков встал:
- Я что-то занемог, прилягу-ка я к ребятам, – и прошел за занавеску, где спали его внуки.
А за столом только нарастало праздничное веселье: перепели все песни, хором попросили Геннадия сплясать. Он подошел и отодвинул занавеску, всех позвал посмотреть семейную идиллию – дед лежал на спине, раскинув руки, а на каждой руке спали внуки. 
- Ну и бог с ними! Их сейчас и «пушкой не разбудишь», сказала Анфиса, - давай, Геннадий, спляши.
Зять Василий взял свою гармошку, растянул меха и полилась мелодия как раз под чечетку Геннадия. А под патефон устроили танцы. Зинаида перетанцевала со всеми мужчинами. Василий смотрел на свою жену, любуясь ею, и думал: «Какая она у меня красивая!»
               

                ***

Утром Тумаков повез гостей на станцию.
- Так, женщины с детьми - в сани, а мужики налегке пешком шагом марш! – скомандовал Тумаков, добавив, - А с тобой, Геннадий, вот дойдешь до станции – будем в расчете.
- Понял, отец! Идти пешком нам будет весело. Нас ведь почти половина взвода – пять человек. Ну, мужики, ноги в руки – и пошли!