Телепузики

А детки-то, как выясняется, все разные. Даже в рамках отдельно взятой семьи...
Вот, казалось бы, - один пестик, одна тычинка, одно корыто и одно воспитание, а все отпрыски, как телепузики: этот - орущий до синевы Тинки Винки, та - визжащая до багроты вредина По, эта - солнечная хохотушка Лала, а тот - зелёный упрямец Дипси, упирающийся рогом, что торчит у него во лбу.

И ты говоришь: «Ну не может же такого быть?! Одно ведь корыто! Одна тычинка! Один пестик!».
А телепузики, меж тем, и орут всяк по-разному, и на горшок просятся вразнобой, и выражают вам свою любовь с претензиями в полном соответствии с чёрт их разбери какими-то своими чертами характера.

«Но как же так? - всё чаще разглядывая себя в зеркале, шепчешь ты в недоумении: - Ведь я же чистое золото… Да и жена у меня, хоть, конечно, и с придурью, но всё ж обучаема… В кого же эти-то?!»   

И взываешь к старине Менделю: «Откуда?! У тебя же такая красивая формула!»
Но, Мендель, гад, молчит.
Он расписал свои аллели и сгинул в вечности, а тебе теперь всю эту палитру расхлёбывать.
Кушать это разноцветье и произрастающие из них плоды-ягодки.

«Ну ладно, - думаешь, - может с возрастом всё как-то изменится».
Но куда там!
Телепузики растут, а из перемен разве что - крики уже не писклявые.
Всё же остальное по-прежнему в соответствии с чёрт его знает каким характером. Лала требует вечеринок и стразики; Тинки Винки - черепов и готики; По – обижается по всякому поводу; Дипси - спорит до общего посинения.

И тогда ты звонишь своей матери, и истошно у неё осведомляешься:
- Разве я был таким?! В кого они, мамочка?!
- Что ты, сынок, ты был золотцем! – получаешь ты от матери клятвенное заверение.
И тёща про свою дочь орёт то же самое.

«Тогда, может что-то неладное с тычинкой и пестиком?!» - озаряешься ты, и с головой уходишь в гинекологию.
Но при детальном изучении, понимаешь, что и там, в общем-то, тоже сплошное «золотце».
А вот, как золотце на золотце могло дать таких телепузиков, не понимаешь. И от гинекологии кидаешься в генеалогию.
 
Начинаешь шерстишь и лопатить предков на предмет разноцветия, перетряхивая ветвь за ветвью всё своё родовое дерево, и обнаруживая в итоге, что предки твои сплошь брильянты негранёные.
И дедушки, и бабушки! Не говоря уже о пра-пра-пращурах, среди которых ни одной пра-пра-шмандовки и пра-пра-пойцы не было - все, как один, пра-пра-ведники!..

«Тогда роддом! – орёшь ты. – Видать, в роддоме заговор!!»
И жена тычет тебе под нос твои же фотографии, где ты ангелок и чистое золотце, и где все твои телепузики точная твоя копия.
***
И вот только когда, они обзаводятся собственными детишками. И вредина По, вдруг вырывается к тебе с истошными воплями:
- Разве я была такой?! В кого уродились эти сволочи!!!
Ты говоришь:
- Что ты, доченька, ты была чистое золотце!
И счастливо улыбаешься.