На краю света

«Налево пойдёшь – смерть свою сыщешь, прямо пойдёшь – жену себе найдёшь, направо пойдёшь – забвение обретёшь». Путник смотрел на табличку внимательно и спокойно, без тени нервного напряжения. Он был немолод и уже приучил себя не решать всё с кондачка, не лететь, сломя голову, навстречу приключениям.
За табличкой дорога заканчивалась, а вместе с ней будто и заканчивалась сама жизнь: ни травинки, ни мошки, ни принесённого ветром листка. Каменистая ровная поверхность, за ней скала с тремя пещерами. Площадка перед пещерами выложена по периметру человеческими костями так, что становилось понятно: это – место для проведения смертельных поединков. Возле крайней пещеры слева на скале золотыми буквами были написаны имена павших в бою. Солнце клонилось к закату и его лучи будто выжигали огнём каждый из этих значков. Путник огляделся вокруг, выбрал прогретое и защищённое от ветра место, сел. Достал из заплечного мешка сухари и флягу с водой, поужинал. Проводил взглядом последние закатные отблески, пробормотал что-то, похожее на молитву. Пристроил под голову свой мешок и лёг спать.
Утром Путник проснулся с первыми лучами. Сел, потянулся. Достал флягу, вытряхнул  в рот остатки воды. С тоской огляделся – ни ручейка, ни какого-либо ещё варианта попить, а уж тем более поесть, не было. Путник вздохнул и снова подошёл к табличке. Нужно было определяться с выбором, но что-то в этой надписи не давало ему покоя. Спешить было некуда – он стоял и думал.
– Чего ждёшь-то?
Хриплый голос принадлежал откуда ни возьмись взявшемуся возле  таблички человеку. Или… или не вполне человеку. У него были странные глаза: радужная оболочка переливалась, меняя цвет, а зрачок принимал разнообразные геометрические формы.
– Твоё место? – спросил вместо ответа Путник.
Собеседник внимательно посмотрел на него и кивнул.
– Страж, значит. И, скорее всего, колдун, – в раздумье сказал Путник и вдруг добавил, – может, поесть нам что-нибудь сообразишь? А то на голодный желудок вообще что-то как-то…
Колдун посмотрел на него ещё внимательнее, затем протянул руку в сторону Путника, но вместо того, чтобы коснуться человека, рука на полпути будто пролезла вглубь сгустившегося вокруг неё воздуха и внезапно вынырнула наружу со скрученной в рулон тряпицей. Разостлавшись на земле, кусок ткани покрылся немудрёными яствами: варёной картошкой, варёными же яйцами, ломтями свежего хлеба, мешочком с крупной солью да кринкой с молоком. Путник жадно, с удовольствием повёл носом и сел на землю.
– Давай, присоединяйся. Поешь со мной, – позвал он Колдуна, набивая рот.
– Мне не надо, – покачал головой тот, но сел напротив. Из центральной пещеры выглянула молодая женщина, а в проходе левой показалась крохотная змейка. Вход в правую пещеру по-прежнему пустовал. Змея и женщина выжидательно смотрели на происходящее.
– Идите поешьте, – помахал им Путник.
Женщина будто бы удивилась и вопросительно посмотрела на Колдуна. Он мотнул головой и пояснил:
– Им необязательно. Здесь всё по-другому.
– Заколдованы. И место тоже, – то ли спросил, то ли подытожил Путник, – а тебе, стало быть, нужно за всем этим присматривать.
– Вроде того, – согласился Колдун и окинул взглядом свои владения.
– Слушай, а почему там, где «смерть сыщешь», поджидает не крылатый ящер, не чудище, а всего лишь маленькая змейка? Её ведь любым захудалым мечом зарубить можно. Или, вон, даже каким-нибудь черепком пришибить. 
– А ты попробуй, – с готовностью и даже азартом предложил Колдун.
– Посмотрим, – неопределённо сказал Путник, очищая яйцо от скорлупы, – А девица? Неужто не нашлось желающих просто жениться?
– Она просто так не пойдёт. Условие у неё есть.
– Сразиться со змеёй? – догадался Путник.
Колдун довольно кивнул.
– Ловко, – поразился его собеседник. – А что же третья пещера, с забвением? Прямо-таки никто даже отдохнуть перед боем там не захотел?
– Ни единого раза, – покачал головой Колдун и пояснил, – тщеславие. Да и зачем? А так, вон, смотри: все имена павших в бою на стене. Крупно, золотом. И в народе про каждого уже не одну легенду сложили. Помнят.
Путник вгляделся в надписи и вдруг удивлённо воскликнул:
– Надо же! Про первого из них я ещё ребёнком слышал… Значит, вы втроём здесь уже много лет и всё это время ты охраняешь место своим колдовством?!
– Приходится, – нахмурился Колдун и глаза его ненадолго будто подёрнулись огнём. – Ты, если наелся, то поди сделай что-нибудь, а нет, так ступай восвояси.
– И то верно. Спасибо за угощение! – Путник поднялся на ноги, поклонился в пояс и, прихватив со скатерти кринку с остатками молока, направился в сторону пещер.
Скатерть тут же свернулась, превратилась в тряпицу и проворно забралась Колдуну за пазуху. Он проследил взглядом за гостем.
Путник встал у входа в левую пещеру и поставил внутрь неё кринку:
– Держи, аспид, полакомись. Давненько, небось, тебя молоком не угощали.
Змея оплела сосуд, засунула внутрь свой раздвоенный язык, попробовала и отползла обратно.
– Я тебе сказал: им не надо, – повторил за спиной хриплый голос.
– Ну хоть попытаться-то стоило.
Путник повернулся к женщине, которая рассматривала его с настороженным интересом. Она была красивой, но не той красотой, которой принято восторгаться, а какой-то своей, особенной. Что-то такое цепляло в ней, неумолимо влекло и ничегошеньки не обещало при этом.
– Как тебя величать по имени? – обратился к ней Путник.
Женщина будто сжалась в комок, отступила вглубь пещеры и уже оттуда ответила:
– Агафьей.
– Агафья… Не Василиса, не Марья… и царских кровей в тебе, небось, нет?
– Ни капли, – донеслось из пещеры.
– Поди ж ты, – будто размышляя вслух, сказал Путник, – и замуж, значит, не хочешь.
– Так, чтоб абы за кого, конечно, нет! – Агафья начинала раздражаться.
– И поэтому всех пришедших на верную смерть посылаешь.
Женщина подошла к выходу из пещеры, но дальше двинуться не могла и Путник сам подошёл поближе. Она посмотрела ему в глаза и в её взгляде была только злость.
– Я сюда никого не звала, – отрывисто произнесла Агафья. – Ни одного из них. И ничьей наградой быть не обещалась.
– А первому ты отказала Колдуну. И в отместку он заточил вас вместе со змеёй сюда, зная, что всякая попытка вызволить тебя обернётся крахом. 
Сзади раздались редкие звучные хлопки. Это Колдун, сидящий на невесть откуда взявшемся деревянном кресле, оценивал проницательность незнакомца. Женщина опустила голову. Ей нечего было добавить к услышанному.
– Получается, вы все здесь гораздо старше меня, – продолжал размышления Путник, будто сам удивляясь тому, что говорит.
– Я не знаю, – помотала головой Агафья, – жизнь возвращается к нам только с появлением людей. Всё остальное время нас и самих как будто нет.
– Ему просто не хватает колдовства на большее, – начал было мужчина, но тут же возле его уха знакомый голос прохрипел:
– Его вполне хватит на то, чтобы разорвать тебя на куски.
Колдун всё так же сидел в отдалении, а его глаза натурально искрились под радужной оболочкой.
– Я тебя понимаю, Колдун, – сказал Путник, – одно время я сам обладал магической силой. Но всю её давно растратил. И ничуть не жалею об этом.
Сидящий в кресле хмыкнул, но кажется, немного успокоился.
– Что же ты хочешь? – спросил он после недолгого размышления.
– Я кое-что ищу и, кажется, мы сможем друг другу помочь, – Путник ненадолго задумался. Он говорил спокойно, облекая мысли в слова так, будто участвовал в неспешной карточной игре и выкладывал свои карты по нарастающей – от самых мелких к козырям.
Колдун пристально смотрел на своего собеседника, Агафья тоже таращилась на него во все глаза и даже змея неслышно подползла к краю своей пещеры, чтобы свернуться клубком и наблюдать за происходящим.
– Ты сгоряча потратил много сил, создавая это заклятие, – продолжил Путник, обращаясь к Колдуну, – а сам отменить его не можешь и поэтому всё время должен находиться здесь, раз за разом наблюдая редкие и неудачные попытки освобождения.
Тот смотрел исподлобья и молчал. Женщина схватилась руками за невидимую решётку. Змея всё так же грелась на солнце, но, казалось, ловила каждое слово из уст незнакомца. А он всё говорил и говорил:
– Со смертью я уже вдоволь наигрался в своё время, не за нею пришёл однозначно. Жениться… – он перевёл взгляд на среднюю пещеру, – стар я уже для подобных игр, да и женат давно. Правда, жена моя погибла… Все погибли… Но суть не в этом… А вот третья пещера мне нравится, но назначение я всё же поменял бы на табличке. Можно её сюда?
– Табличку? – приподнял одну из бровей Колдун и в тот же момент испещрённая надписями дощечка сорвалась со своего места и, просвистев в воздухе, с шумом вонзилась в каменистую почву прямо возле ног Путника.
– Вот и чудесно, – кивнул тот и не без усилий вытянул табличку. – Можно ещё и мешок мой сюда добросить?
Мешок описал небольшой полукруг и шмякнулся под ноги хозяину. Тот открыл его и неторопливо начал копаться внутри, пока, наконец, не выудил наружу небольшую тряпицу. Внутри оказался уголёк. Путник взял его двумя пальцами и улыбнулся.
– Берёг, – пояснил он, – так и знал, что однажды ещё пригодится.
Ещё пару минут он сидел, погружённый в свои мысли, а затем стал что-то зачёркивать и подписывать на доске. Остальные напряжённо следили за его движениями. Наконец, он закончил и радостно заявил:
– Слушайте, что получилось. Сейчас зачитаю. Налево пойдёшь – смерть не сыщешь, прямо пойдёшь – жену не найдёшь, направо пойдёшь – себя обретёшь.
Едва прозвучало последнее слово, как табличка переломилась надвое, выпала из рук, ударилась о землю и рассыпалась в прах. Змея будто только этого и ждала – мгновенно выползла из пещеры и скрылась за ближайшим камнем. Агафья, не до конца веря в происходящее, вышла на открытый воздух чуть ли не наощупь. Потом подняла голову кверху, любуясь небом, и обо что-то споткнулась, а, увидев, обо что, вскрикнула, отпрыгнула в сторону и замерла. Неподалёку от неё продолжал покачиваться потревоженный человеческий череп.
– Что ты, милая, – сказал мужчина, – живых бояться надо. А это я всё приберу. Вон, как раз, в пещеру смерти и поскладываю.
Женщина продолжала стоять на месте, уставившись на кости. Затем подняла голову и беспомощно посмотрела на Путника.
– Куда же я теперь пойду? Если правда столько лет прошло, значит, все, кого знала и кто знал меня, умерли. Я теперь одна и всякий меня обидеть сможет.
Путник снова полез в свой мешок, покопался там и на этот раз достал туго набитый холщовый кошель.
– Вот, держи, – он кинул кошель Агафье и та поймала его, – здесь хватит и на домик, и на прочее. Поселишься на какой-нибудь окраине городка, где жила, чтоб место знакомое было; всё проще обживаться. Хочешь, назовись собственной внучкой, хочешь, правду говори. Вообще живи, как вздумается, с твоим характером только так и можно… Ты обожди чуть – твой бывший страж поднаберётся силы и перенесёт тебя, куда попросишь.
Колдун всё так же сидел в кресле, выставив перед собой руки ладонями вверх, пальцы на них подрагивали. Его глаза были открыты, но будто прятались за прозрачной плёнкой, зрачок то делился на несколько фигур, то принимал привычное очертание. Женщина с опаской посмотрела на него.
– А если… – начала она и побоялась продолжить мысль.
– Я думаю, после стольких лет заточения он и тебя, и твоё жильё, и всё вокруг тебя будет облетать далеко стороной. В этом мире ты – причина всех несчастий.
– Почему вдруг? – Она не знала, обидеться ей или просто удивиться: ничего нового не было в сказанной фразе и всё же от неё будто слегка коробило.
– А как ещё? Что бы ни произошло вокруг тебя, люди скажут: это всё она. Она виновата. Завлекла и погубила. Здесь только так. Такие правила. Не нравится – просвещай других или вообще строй новый мир. Готова к этому?
Голос Путника звучал требовательно и Агафья покачала головой: не готова.
– Нет, - сказала она, – не могу. Не сейчас. Я столько всего пропустила. Хочу просто пожить, как обычные люди. Хоть немного.
Путник кивнул и невесело усмехнулся:
– Всё как всегда… И запомни, – спохватился он, – если вдруг разбойники полезут или ещё что, змея придёт тебе на помощь. Она ещё долго будет жить где-то поблизости. Вы слишком много времени провели бок о бок, а колдовство просто так не отпускает.
Агафья подошла поближе к Путнику и пристально посмотрела ему в глаза. Они ничего не выражали, не манили, не смеялись, не грустили…
– Ты столько всего знаешь, – сказала она, – может, и будущее мне расскажешь?
– Не расскажу, – он отвёл взгляд и слегка ссутулился, – кабы самому вовремя узнать, как и что устроено в жизни, может, тогда и толк был бы. А так… – его речь спуталась и вскоре он просто замолчал.
Агафья прижала к себе кошель с деньгами и направилась к Колдуну.
– Вернёшь меня обратно? – не то спросила, не то потребовала она и в голосе слышались одновременно испуг и отвращение.
– Глаза б мои тебя не видели! – рявкнул тот и его глазницы сразу же затекли чем-то чёрным, а к ногам женщины неслышно подползла змея.
– Тьфу ты, – замахал руками Колдун, вскочив с кресла, – совсем уже разучился за столько лет!
Он прикрыл ладонями глаза, проморгался и зрение тут же вернулось к нему в полном объёме. Увидев змею, бывший страж криво усмехнулся:
– Можешь ползти отсюда. Я её не обижу.
Рептилия исчезла так же быстро, как и появилась. Колдун подошёл к Агафье, собираясь обхватить её покрепче, чтобы удобнее было переносить, и вдруг вспомнил, какая она – ладная, стройная, неприступная – и машинально ткнулся носом в её затылок, чтобы снова ощутить этот чарующий запах, идущий от кожи и волос. Как будто и не было всех этих лет и этого заклятия, и этих мучений, и…
– А-а-а! – зарычал он и, оттолкнув ничего не понимающую испуганную женщину, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. – Ведьмино отродье! Все беды от вас!.. Всегда!..
– Так это… ковёр-самолёт же есть, – крикнул Путник. Он потихоньку переносил разбросанные кости в левую пещеру, намереваясь закончить работу до того, как солнце начнёт жечь во всю силу.
– Точно, – досадливо пробормотал Колдун, – совсем позабыл всё. Хоть заново жить учись.
Он взмахнул рукой и тут же на землю опустился покрытый затейливыми узорами ковёр.
– Сзади садись, – скомандовал Колдун Агафье, даже не взглянув в её сторону, и повернулся к выжидавшей возле камня змее. – И ты давай туда же. И чтоб больше на глаза мне не показывались ни одна, ни другая.
Часа через полтора, когда Путник, перетаскав все останки и успев выложить два ряда камней, чтобы замуровать получившийся склеп, отдыхал от проделанной работы в тишине и прохладе правой пещеры, перед ним снова возник Колдун.
– Кто ты такой? – спросил он без всяких предисловий.
– Теперь уже, считай, что почти и никто, – Путник открыл глаза и посмотрел перед собой, – я потратил много сил не на то и прожил гораздо больше событий, чем следовало бы. Пещера на краю света – подходящее место, чтобы, наконец, разобраться в себе и во всём этом. Тогда, может, у меня и будет ответ на твой вопрос.
– Ты помог, я пришёл расплатиться. Не хочу жить, зная, что должен тебе. С такого, как ты, станется придумать однажды финт, от которого хоть волком вой.
Путник впервые за долгое время рассмеялся. Потом подумал и сказал:
– Да мне ничего особого и не надо. Я осмотрелся… здесь всё, необходимое для жизни, есть. Кстати, с родниковой водой очень хорошо продумано получилось, – услышав это, Колдун самодовольно улыбнулся, – и с остальным тоже.   Захочу разнообразия, пойду в пещеру Агафьи. У неё там даже ткацкий станок и вышивка, и даже… да ты лучше меня всё знаешь. От безделья точно не помру. Впрочем, можешь отдать мне скатерть-самобранку.
Такая сделка Колдуна устраивала. Он бросил на стол свёрнутую тряпицу и тут же исчез. Даже не попрощался. Впрочем, их знакомство тоже началось без приветствий, так что в этой форме расставания была своя логика.
Путник взял в руки походный мешок и полез доставать очередную нужную вещь. Настало время упорядочивать свою жизнь.