Инбридинг - смерть или спасение?

Самые важные открытия в области природоохранной генетики сделали два человека – Сергей Четвериков (1926, "О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики" - работа переведена на английский язык только в 1961 году) и Юрий Алтухов (2003, "Генетические процессы в популяциях"). Они показали, что:

(1) "генетический груз" из популяции никуда не исчезает, а только накапливается. Тем самым он разрушает чистую генетическую линию, и это явление типично для оптимума ареала;

(2) в краевых популяциях, заселяющих зону пессимума, "генетического груза" нет. Борьба за выживание идёт в экстремальных условиях, которые жёстко отсеивают особей с "генетическим грузом" и тем сохраняют чистую линию. А нет "генетического груза" — нет и проблемы инбридинга.

По этой причине краевые популяции дальневосточного, переднеазиатского и кавказского леопардов, снежного барса, амурского тигра и азиатского гепарда, заселяющие самые северные окраины видовых ареалов, не имеют угрозы вымирания от инбридинга. Они сохраняют чистые генетические линии и отлично адаптированы к выживанию в периферийных условиях. Та же причина справедлива для стратегии выживания краевых популяций многих видов. Выводы Четверикова — Алтухова поддерживаются полевыми материалами по радиомечению млекопитающих. Все особи молодого поколения расселяются, как правило, на территории, окружающие родительское ядро. Поэтому инбридинг — это стратегия выживания самой Природы. В нём нет угрозы вырождения, если популяция сохраняет чистую генетическую линию.
 
Больше того: чистая линия обеспечивает краевым популяциям повышенную устойчивость. Их единственное уязвимое звено — низкая численность. У амурского тигра и дальневосточного леопарда она достигала на рубеже ХХ века примерно 30 особей… При такой численности сколько-нибудь крупная “волна жизни”, колеблющая количество особей с чистыми-нечистыми линиями, может убить всю популяцию (Тимофеев-Ресовский, 2000).

Какие же выводы о последствиях инбридинга мы находим в современной литературе и фактах самой жизни? Литература свидетельствует: всем малочисленным популяциям грозит гибель от инбридинга. Их нужно срочно спасать... Нашумевшие работы Стивена О’Брайена с сотоварищи (O'Brien et al., 1986; O'Brien et al., 1987; O'Brien, 1994) по инбридингу в популяции африканского гепарда вот уже три десятилетия держат в плену мысль зоологов и генетиков, никак не пересекающуюся с данными их собственных полевых исследований и стратегией выживания видов в природе.

Данные по радиомечению всех видов млекопитающих, включая гепарда, показывают, что расселение молодняка идёт из родительского ядра на соседние территории. Следовательно, стратегия близкородственного скрещивания — это стратегия самой Природы. Вместо этого тысячи поклонников О’Брайена избрали другую стратегию. Они заживо хоронят “погибающих от инбридинга” гепардов, которые вымирать от этой причины вовсе не думают. Жизнь наглядно демонстрирует, что “бутылочное горлышко” эволюции вовсе не снизило адаптивный потенциал этой кошки-спринтера. Фильмы на каналах Discovery Chanel, Animal Planet и National Geographic  каждый раз убеждают в том, что гепард летает за своей жертвой в саваннах Африки и пустынях Ирана с той же скоростью, что и самолёты малой авиации. Такую скорость он сохраняет в течение многих тысячелетий, хотя “бутылочное горлышко” проходил за это время не раз (O’Brien et al., 1986, 1987; O’Brien, 1994).

В последние десятилетия “гибель от инбридинга нависла” над дальневосточным леопардом. Высокую вероятность этой гибели до сих пор подтверждают все международные фонды, организации и институты, работающие не столько по программе сохранения леопарда на Дальнем Востоке, сколько по программе О’Брайена
(Hette, 1999; Uphyrkina et al., 2002; материалы интернета:
http://www.amur-leopard.org/index.php?pg=1200079668;
http://amur-rus.ru/index.php?view=43&id=39;
http://bigcats.ru/lib/problems/leopard-screen.pdf;
http://www.zovtaigi.ru/node/192).

А 30 леопардов, как 300 спартанцев, живут и живут, и защищают себя от вымирания именно чистотой генотипа, потому что другого оружия у них нет. По меньшей мере почти столетие дальневосточный леопард в количестве 30 или более особей выживает в природе. В зоопарках под угрозой инбридинговой смерти находятся более 200 особей. Они ведут своё происхождение от 9 основателей и в подавляющем большинстве (около 95%) представляют гибриды (Amur Leopard, 1999 http://www.lairweb.org.nz/tiger/leopard3.html; Goritz et al., 2005). На вопрос же, почему близкородственное скрещивание должно c одинаковым успехом привести к вымиранию генетически чистую линию в природе, и “замусоренную” — в неволе, не отвечает ни один исследователь.

Прогноз инбридинговой смерти трафаретно перенесён с африканского гепарда и дальневосточного леопарда на амурского тигра (Russello et al., 2004). В начале ХХ века популяция тигра прошла отбор “бутылочным горлышком” на те же самые 30 особей (Матюшкин и др., 1996). Но в отличие от леопарда, эти 30 особей через сто лет дали 20-кратную вспышку численности. В 1995 г. при всеобщем учёте в Приморье и Хабаровском крае зарегистрировано рекордное поголовье амурского тигра: 550 особей (личное сообщение  Е.Н.Матюшкина - руководителя учётов). Очевидно: вымирать от инбридинга тигр не собирается. При максимально возможной численности популяция выдерживает и максимальный пресс нелегальной охоты, когда реальные масштабы браконьерства 5-6-кратно перекрывают официальные данные (Старостин, 2009).

В жёсткое сито отбора менее 30 особей не раз попадал и до сих пор попадает снежный барс. В первую очередь это касается самых северных — самых краевых — популяций (Koshkarev, 1998; Кашкаров, 2007). Через такое же сито прошли, по-видимому, самые северные популяции леопарда в Туркмении и на Кавказе (Лукаревский, 2001, 2004). Не редкость подобная ситуация и среди сотен других видов. Грозит ли им гибель от вымирания? Да, грозит! Но вымирания вовсе не от инбридинга, а от нас, двуногих, которых сегодня на Земле стало больше, чем всех зверей, вместе взятых (Маслова, 2009).

Примерами выживания малочисленных популяций литература переполнена. На протяжении большей части ХХ столетия численность краевых популяций снежного барса на многих участках ареала в Тянь-Шане, Сыр-Дарьинском Каратау, Джунгарском Алатау и гор Южной Сибири определялась всего несколькими особями (Красная книга СССР, 1984; Красная книга России, 2001). Единичных особей азиатского гепарда, включая самок с малышами, встречали вплоть до начала 1990-х годов в Узбекистане и Туркмении (Koshkarev, 1995). Единичные особи — как, например, беременные самки — хрестоматийный пример эволюционного выживания видов, ведущих свою линию от особи-основательницы (Тимофеев-Ресовский и др., 1977; Шварц, 1980; Mayr, 2001).

Так в чем же дело? Почему должны вымирать от инбридинга 30 дальневосточных леопардов, если начало ныне здравствующей популяции может дать одна беременная самка? Отвечаю: звери вымирают не от инбридинга, вымирают — от человека. За словом “вымирание” стыдливо спрятано слово “уничтожение”. Уничтожение гепарда, уничтожение леопарда, уничтожение тигра, уничтожение снежного барса. Масштабы уничтожения последних трёх видов после развала Союза (также стыдливо названного “распадом”) были и остаются потрясающими. Каким другим словом можно назвать массовые продажи и массовые выставки шкур в Китае и Киргизии, на которых очевидцы насчитали 581 шкуру леопарда, 31 — тигра, и 200 — снежного барса (Beijing Youth Daily Feb. 14, 2000; Koshkarev & Vyrypaev, 2000; Баранов, Кашкаров, 2008; Kashkarov et al., 2008)?

Человек, и только человек, в подавляющем большинстве случаев помогает тому маятнику жизни и смерти, который раскачивает Природа. Если бы в начале ХХ в. волна векового ритма, “командующая” глобальным потеплением климата и деградацией общества, не качнула маятник браконьерства так высоко, азиатский гепард и туранский тигр в Средней Азии, вероятно, выжили бы. Но численность их в то время была настолько низкой (Шнитников, 1936), что не позволила противостоять человеку. Размер популяций гепарда и тигра, и запас нашей, человеческой доброты оказались на критическом уровне. Как вид, туранский тигр и азиатский гепард были уничтожены, хотя редкие встречи отдельных особей обоих видов наблюдались вплоть до 1980-1990-х годов (Koshkarev, 1995).

В целом масштабы потепления климата (Поморцев, Кашкаров, 2008; Кашкаров, Поморцев, 2008) и масштабы браконьерства в первой трети ХХ в. (Баранов, Кашкаров, 2006) схожи с современными. Но эффект “бутылочного горлышка”, созданный браконьерами сто лет назад, оказался всё же губительным для многих видов. Он если и не стёр их с лица Земли, то перевёл из разряда “массовые” в “редкие и исчезающие”: снежного барса и архара — в Сырдарьинском Каратау, аргали — в Западном Прихубсугулье и Забайкалье, джейрана — в Прииссыккулье, дзерена — в Забайкалье и на Алтае, марала и хангула — в Средней Азии, лошадь Пржевальского — в Монголии. Амурский тигр, дальневосточный леопард, соболь, зубр, сайга, кабарга, кулан, двугорбый верблюд выжили тогда благодаря исключительно человеку. Часть — благодаря действительной помощи (соболь, зубр), но большинство — благодаря тому, что огромные пространства бывшего СССР попросту обезлюдели. Нас, двуногих, стало на этих пространствах на МИЛЛИОНЫ меньше из-за устроенных самим себе социальным холокостам: революции, голодомору, Гражданской и Первой Мировой войнам, раскулачиванию, коллективизации, уничтожению всех свобод и почти всех здравомыслящих человеков. Не похоже ли это на сегодняшнюю картину с цифровым концлагерем, повторяющуюся вековой ритм спустя на новом витке не новой для нас истории?

Что любопытно для сравнения двух витков истории, разделённых вековым ритмом — это народонаселение. В начале ХХ в. количество людей в царской империи было на 10 млн. больше, чем в соседнем Китае. Другими словами, при среднем составе семьи тех времён в 5,6 чел., нас, двуногих, могло быть сегодня столько же, сколько соседей в Поднебесной империи — что великий Д.И.Менделеев (1905) и предсказывал. Жаль, Дмитрий Иванович не предсказал как это отразилось бы на популяциях животных, но, мне кажется, он имел ввиду совершенно другое общество, состоящее из народа, а не из населения.

Несмотря на это, события прошлого и настоящего переполнены фактами, когда при малейшем внимании или просто невмешательстве человека остатки уничтоженных популяций возрождались буквально из пепла. Примеры именно такого выживания дают сегодня дальневосточный леопард, амурский тигр и снежный барс (Баранов, Кашкаров, 2008; Kashkarov et al., 2008). Ведь если за сотню лет популяция, насчитывающая на крохотном пятачке Хасанского района 20-30 особей, не только не вымирает от “научно обоснованного” инбридинга, но ещё даёт пусть и слабый импульс расселения за 1000 (тысячу!) км от этого — или другого (?) — пятачка, разве это не возрождение? Разве не возрождение горстка людей из Кедровой Пади, которая десять лет назад отстаивала интересы сохранения леопарда вопреки сохранению собственному? Спросим себя: сколько из нас нашли в себе гражданское мужество высказаться в защиту леопарда так, как это сделали Виктор Юдин и Ирина Маслова, сколько положили свои жизни в защиту амурского тигра и дальневосточного леопарда, как это сделали Лев Капланов, Анатолий Юдаков, Евгений Матюшкин и Виктор Коркишко? Сколько — задумалось о действительных проблемах инбридинга, которые подняли Сергей Четвериков и Юрий Алтухов? А если бы высказались, если бы положили жизни, если бы задумались, какова была бы сегодня численность видов, переведённых из категории “массовые” в “редкие-исчезающие-исчезнувшие” исключительно по нашей вине?

У меня нет желания призывать к агрессивным действиям против ведомств и их представителей. За много лет "развитого социалистического общества, перестройки и демократии" все мы от этой агрессии устали. Всё набило оскомину.  Сила Природы — в ней самой, нас — в нашей совести. Если мы хотим, чтобы наши дети видели что-то другое, кроме “развитого–социалистического–демократического”, пора себя из этой ямы вытащить. Пора увидеть, что для спасения видов ПРОТИВО-ИНБРИДИНГОВЫЕ программы О’Брайена с сотоварищи не нужны. Вопросы спасения своих созданий Природа решает лучше нас. Единственное, что от нас требуется — не мешать ей.

Для сохранения леопарда необходимо не расселение отягощённых "генетическим грузом" зверей из зоопарков на волю, как предлагают западные грантодатели, а освобождение ему миграционного коридора для расселения из главного ядра популяции — Кедровой Пади и Борисовского плато. Важнейший из коридоров лежит на широте Уссурийска. В восточном направлении он ведёт из Кедровой Пади и Борисовского плато в заповедники Уссурийский и Лазовский; в западном — через государственную границу — в Китай и Корею.

Параллельно с первым условием сохранения леопарда необходимо второе — сохранение жертвы. Сегодня нужно не открывать охоту на пятнистого оленя, как требуют “лидеры охраны природы” WWF и МПР (Министерство природных ресурсов), а воздержаться от неё. Охота сегодня — убийство, и с этим выводом Ирины Масловой (2009) может не согласиться только WWF-МПР. Жёсткие ограничения в ареале леопарда нужны в отношении охоты на косулю, возможно — и на лягушек. Лягушек в массе добывают китайцы и ими же питается леопард (исследования Линды Керли и Михаила Борисенко, 2009).

Из недавнего опыта мы знаем, что инициатива WWF-МПР по выводу из Красной книги белогрудого медведя и открытию на него охоты УЖЕ привела к страшному результату: тысячи медведей исчезли из уссурийской тайги и появились на “чёрных” рынках Китая. Могут ли после этого зародиться сомнения, что инициатива WWF-МПР под лозунгом “Спасения леопардов” не приведёт к тем же последствиям, что инициатива под лозунгом  “Спасения медведей”? Психологи Зигмунд Фрейд и Карл Юнг ещё сто лет назад показали, что если лозунги, инициатива и исполнители остаются без изменений, без изменений остаётся и результат. МПР этот вывод подтвердило приказом об открытии охоты на особо охраняемых территориях для VIP-клиентов по специальным лицензиям. Он издан спустя ровно месяц после передачи заповедника Кедровая Падь из ведомства Академии Наук в ведомство МПР (!!! - приказ МПР № 315 от 27 ноября 2008 года).

***

Когда я готовил этот очерк более 10 лет назад, я думал, читатели без труда поймут закономерности в мире животных и проведут параллели с человеческим обществом. Поймут почему после развала Союза уничтожили 70% деревень и создали человеческий муравейник в городах… Почему города стали центрами концентрации “генетического мусора” и вырождения человека, а деревни перестали быть островами спасения последних чистых генетических линий… Но — “ВОЗ и ныне там” (пишу ВОЗ большими буквами, потому что это игра слов со Всемирной Организацией Здравоохранения и известной басней И.А.Крылова…).

Острова спасения людей в деревнях уничтожаются сегодня правительственными организациями точно так же, как последние острова Дикой Природы уничтожаются “природоохранными” ведомствами примерно с тем же названием — WWF, МПР и кучей других на службе крупного бизнеса. О том, что они с одинаковым успехом служат уничтожению Природы и человека, можно судить по бывшему президенту WWF принцу Филиппу — герцогу Эдинбургскому. Будучи представителем “золотого миллиарда”, принц Филипп как-то обронил золотые для его миллиарда слова: “Если бы я перевоплотился, я хотел бы вернуться на землю вирусом-убийцей, чтобы уменьшить человеческую популяцию” (см. видеоролик “Великое обнуление”: https://www.youtube.com/watch?v=CYmbdsA_gZo, 16:31). Поэтому эмблема симпатичного бамбукового “мишки” — совсем не то, что она рекламирует на всех страницах и каналах мировых СМИ. Сегодня такая правда уже ни для кого не секрет, благодаря цифровому концлагерю… Благодаря огромным толпам эмигрантов, мчащимся последние 30 лет из Африки и Ближнего Востока в Европу... из Китая и Средней Азии — в Россию... из Мексики, Индии и того же Китая — в Канаду и США... Люди верят, что мчатся к своему спасению и не подозревают, что ворота открыты только для их уничтожения. Мировой котёл “генетического мусора” в городах с миллионным населением не работает в обратную сторону… Хотя — путь в деревню и к человеческому благоразумию ещё открыт...

фото взято из интернета