Вид Везувия из окрестностей Казальпустерленго-2

*  *  *  *  *



Утром, по пути на работу, я встретил в лесопарке Толика, который собирал там грибы.
- Колосовики пошли, - сказал мне приятель, показал пластиковый пакет, в котором было десятка полтора подберезовиков, и попросил полтинник на пиво.
- Для поправки организма, а то башка болит после вчерашнего, - пояснил он.
- Как это ты успел вчера так набраться, - спросил я его, протягивая деньги.
- Это гены во всём виноваты, - ответил он поморщившись.
- Гены? – не понял я.
- Ну да, - кивнул Толик.
Оказывается вчера, в магазине, он встретил Геннадия Севастьяновича из сорокового дома и Генку из третьей парадной. Они собирались продолжать праздновать убытие жены Геннадия Севастьяновича на отдых в Испанию и позвали Толика с собой. Таким образом, стало понятно, где он сумел так набраться.
- А киви? – поинтересовался я.
- Какое киви? – нахмурился сосед.
- Светка мне вчера сказала, что ты домой приволок три килограмма киви.
- Ага…Так вот что это за волосатая картошка была…- задумчиво протянул Толик, - Вот ведь гады, на этом сраном рынке мне вместо картошки какой-то ерунды напихали!
Я не стал говорить ему, что вчера мы с ним покупали помидоры, и, сославшись на то, что опаздываю, пошел на работу. В мою смену, слава Богу, лифты не ломались, свет не отключали,  других коммунальных катаклизмов не приключалось, и даже никто не скандалил. По утру, сходив в магазин за продуктами, я позавтракал, накормил Мямлю и прилёг, было вздремнуть на пару часиков, но тут в дверь позвонили. На пороге стояла Антонина Васильевна. Ей нужна была соль и пара стульев, у неё сегодня юбилей, 69 лет, и должны прийти гости.
- Какой же это юбилей, - проворчал я.
- В моём возрасте любой День Рождения это юбилей, -  с достоинством ответила тётя Тумба.
Я промямлил поздравления, дал ей соль и пару складных стульев, и отправился спать дальше. По началу я не придал этому событию никакого значения, но вскоре на всю округу выяснилось, что у Антонины Васильевны и впрямь юбилей, и это мало того, что лишило меня возможности поспать днём, но и вынудило вечером уйти в «Штрафную». Компания там, впрочем, организовалась приятная, был даже Толик, которого тоже выгнали из дома вокальные потуги тёти Тумбы с гостями. Сосед сказал, что звуки, которые те извлекают из себя под аккомпанемент фортепьяно, провоцируют у него зубную боль и депрессию, и вообще ему временами хочется кого-нибудь убить, а такие желания его пугают, потому что совершенно не свойственны ему. Пил он мало, ссылаясь не на финансовые трудности как всегда, а на то, что собирается завтра утром на Вуоксу порыбачить. Матч закончился около часу ночи, я, может быть, и ещё посидел бы, но компания как-то быстро расползлась по домам, и остались только Гены, но терпеть их трёп было совершенно невозможно. Выйдя на улицу, я обнаружил, что поднялся ветер, идёт мелкий тёплый дождь и, не смотря на белые ночи, довольно темно. К дому ближе всего было через лес, но идти туда сейчас, одному, вовсе не хотелось. Я добрёл до перекрёстка и стал ждать зелёный сигнал светофора. Тут меня нагнал Толик.
- А чего стоишь? – спросил он меня, - Машин-то нет, пойдём! Никто не увидит!
- Отсутствие свидетелей не освобождает от ответственности, - ответил я и показал пальцем в небо.
Сосед посмотрел вверх и нахмурил лоб.
- А! Ты об этом… Да, я забыл, - согласился Толик, - Закон есть закон.
Мы дождались разрешения на переход улицы и пересекли пустой проспект.
- Совершенно бессмысленно, - заметил приятель, - зато по правилам.
- Следование правилам, когда это не обязательно, кармически выгодно, потому что бескорыстно, - ответил я ему.
Мы пошли наискосок к поликлинике, через этакий артефакт дикой природы в городских условиях. Когда строили дома, постарались сохранить кусочек леса, и теперь между домами, поликлиниками и детским садом растут сосны, а под ними достаточно густой подлесок из вербы и рябины. Мне всегда нравилась эта придумка, жаль вот только, что сосны постепенно умирают, а новых не нарастает. Тут Толику вздумалось отлить. Местность была более чем подходящая, а немного органического азота, как сказал Толик, ещё ни одному растению не помешало. Пока он справлял нужду, я топтался на дорожке и слушал, как ветер шумит в кронах деревьев. Дождь перестал, было сыро и душно. Вдруг где-то слева от меня раздался женский вопль, потом что-то с грохотом упало, послышалась возня.
- Памагите! – заверещал в ночи женский голос.
Тут же, застёгивая на ходу ширинку,  из кустов выскочил Толик и рванул на крик. Я опомнился и поспешил за ним. Куда бежать было не вполне понятно, к тому же сосед практически сразу потерялся из виду. Я остановился, чтобы отдышаться и явственно услышал шорох и возню где-то совсем рядом. Осторожно двинувшись на шум, я сначала увидел валявшийся на дорожке велосипед и разорванную в клочья сумку-холодильник. Около сосны, обхватив руками колени, сидела трясущаяся от страха девица. Я подошёл к ней, присел рядом,  и спросил,  что случилось.
- Пиццу отнял, - ответила девица срывающимся голосом.
Её колотила нервная дрожь.
-  Кто? – не понял я.
- Не знаю, вон туда уполз, - ответила она и кивнула на куст вербы.
Из под куста и впрямь происходили весьма неоднозначные плотоядные звуки, будто кто-то давясь с чавканьем что-то там ел.
- Я пойду, посмотрю, что там такое, - сказал я и встал.
- Нет! Я боюсь  крови! – завопила девица, вцепившись мне в ногу.
- Эй, где вы? – заголосил где-то недалеко Толик.
- Здесь! – крикнул я.
В кустах вроде как облизались и рыгнули, после чего послышался удаляющийся шорох.
- Ушёл, - тихо сказала девица.
- Ты как здесь оказалась? – спросил я её.
- Пиццу везла в 38-ой дом, - ответила мне она.
- Во втором часу ночи? – не поверил я.
- Доставка круглосуточно.
Прибежал запыхавшийся Толик.
- Что… случилось? – спросил он, шумно дыша.
- Вот девушка курьер, пиццу везла, её ограбили…- сказал я.
- Пиццу спёрли? – осведомился сосед.
- Да, - еле слышно ответила курьерша.
- А униформа где? – недоверчиво поинтересовался Толик у девицы.
- Жарко, - отмахнулась та.
Толик хмыкнул и прикурил сигарету.
- Страшно, - вдруг сказала потерпевшая, - я думала сказки всё, у нас троих уже так…Я ведь как чувствовала, он…оно с дерева на меня прыгнуло. Гладкий такой, холодный как…
- Как лягушка? – спросил сосед
- Нет, лягушка влажная, этот сухой, как камень…Повалил, прополз по мне, сумку порвал. Я кричать, он зыркнул так…одним глазом… пиццу схватил и под куст укатился с ней…Я боюююу-усь!
Девица закрыла лицо руками и заплакала.
- Полноте вам, барышня, уже всё, мы вас в обиду не дадим, - принялся утешать её Толик, - нате  курните вот, нервы успокоить.
Он протянул ей сигарету. Курьерша послушно взяла её, затянулась и зашлась в кашле.
- Что такое? – перепугался сосед, - Крепко?
- Я…не…курю…- выдавила из себя, сквозь приступы кашля девчонка и вернула сигарету Толику.
- Пойдём, посмотрим, что это было, - предложил мне Толик и кивнул на вербный куст.
- Девушка крови боится, - сказал я ему.
- Ну, надо же узнать, что это было, - не сдавался он.
- Этот шайтан на помойка  ночью мусор раскидывает, - вдруг сказал громкий шепот позади нас.
Мы вздрогнули и обернулись. В сумерках чуть поодаль маячила форменная оранжевая жилетка дворника.
- Генка, ты что ли? – спросил Толик.
- Я – ответил тот.
Толик с дворником помогли курьерше подняться, и повели её под руки к домам. Я подхватил разорванную сумку, поднял велосипед и покатил его вслед за ними. Около поликлиники троица остановилась и заоглядывалась по сторонам. Увидев меня, они замахали руками. Я подошёл к ним. Курьерша уже успокоилась. Оказалось что это совсем молодая девица лет двадцати, ростом мне по плечо и очень симпатичная. Я отдал ей остатки сумки, она села на велосипед, сбивчиво поблагодарила нас, и укатила. Дворник Геннадий сказал, что ему скоро надо работать и тоже ушёл. Мы с Толиком немного постояли, пока он курил, потом направились к дому. Начинало светать, небо расчистилось, ветра не было совсем. Около дома нам совершенно неожиданно встретилась Антонина Васильевна. Одёжка на ней была вполне домашняя - синий шёлковый халат с аистами, на голове бандана, волосы вроде как мокрые, в руках огромный букет роз. На носу у неё, не смотря на ночь на дворе,  присутствовали солнечные очки. Увидев нас, тётя Тумба очень смутилась.
- Я тут вот…- начала она что-то мямлить, пряча цветы за спину.
- Антонина Васильна,  вы так бесстрашно одна ночью по улице ходите, - с некоторой издёвкой сказал ей мой приятель.
- А что такое? – обеспокоилась соседка, и  на всякий случай задёрнула поплотней халат на груди.
Толик вкратце рассказал Антонине Васильевне, как  на девушку-курьера напал шайтан с помойки.  Тётя Тумба ойкнула и попросила нас проводить её до помойки, а то ей надо выкинуть мусор. Она вытащила из-за спины букет.
- Шикарные цветы, что вам не нравится? – спросил её Толик.
- Я не люблю розы, особенно сегодня, - ответила Антонина Васильевна.
Пока мы ходили туда-сюда, она рассказала свою историю. Оказывается, когда гости разошлись, соседка решила освежиться и принять ванну, но её тонкая артистическая душа требовала сделать это красиво. Букет роз на тумбочке, свечи, вкусная папироска…В общем, вылезая из ванной, тётя Тумба зацепилась ногой за край ванны, смахнула в воду свечи и цветы, а потом упала туда сама.
- А розы-то с шипами! – сказала соседка, - я так орала, так орала! Думала,  погибну!
- А фингал под глазом откуда? – бесцеремонно поинтересовался Толик.
- Так это я когда падала, глазом на кран наткнулась! – пояснила Антонина Васильевна, - Что, очень заметно?
- Под очками почти не видно! – хором сказали мы с соседом.
- Ну не беда, тональником замажу, слава Богу, не убилась насовсем. А вот если бы в самой ванной была дверца для выхода, и не надо было бы перекидывать ноги через край, ничего бы этого не случилось в принципе! - заключила тётя Тумба
- Дверца в самой ванной? Это как? – не понял Толик.
Антонина Васильевна сказала, что видела что-то похожее по телевизору, когда хоккей показывают. Там же есть дверцы в бортике.
- А вам, молодой человек, - сказала она мне, - не по кабакам надо шляться, а кошку свою вовремя кормить. Бедная киса уже три раза ко мне заглядывала.
После этого Антонина Васильевна с гордо поднятой головой прошествовала в парадную.
- Что-то я ничего не понял, - сказал сосед, когда наверху хлопнула дверь.
- Ну, это к тому, что мне домой пора, кошку кормить, - ответил я и тоже подался в подъезд.
Дома меня никто не встретил. Обеспокоенный этим, я принялся бегать по квартире, разыскивая Мямлю. Вместо неё на диване в гостиной обнаружился Макарон, который тут же ретировался на балкон. Кошка нашлась очень недовольная на подоконнике за занавеской.
- И вот чего кричать-то? – проворчала она, - Я здесь, а вот где ты был непонятно. Я домная кошка, я есть и не могу не есть, а то заболею и умру. И буду являться тебе во сне, мучить тебя угрызениями совести. Оно нам надо?
Мямля нехотя спрыгнула на пол и, не спеша, подалась на кухню. Усевшись посерёдке, она посмотрела на меня и отвернулась. Я покопался в шкафу и достал баночку «Гурмэ голд» нежные биточки с ягнёнком и зелёной фасолью, которую жена припасла на кошкин День Рождения. Мямля всегда уважала этот корм.
-Извини меня, - сказал я кошке, ставя миску на пол, - иди, вот, покушай.
Мямля потянула носом воздух и не стронулась с места.
- Не хочешь? – удивился я.
- К миске поднеси, - хмуро сказала кошка, глядя исподлобья.
Я взял её под брюхо и аккуратно поставил около еды. Мямля тут же начала есть. Покушав и облизываясь от уха до уха, она выразилась в том плане, что давно бы так, а то пока карму не попортят себе, никакого уважения кошке.
- А Бабс был? – спросил я её.
- Был, был, - ответила Мямля, выходя с кухни, - скучно ему стало одному футбол смотреть, ещё и без пива, он рано ушёл.
Было где-то около половины пятого утра. За окном рассвело, и во всю голосили птицы. Я сжевал всухомятку бутерброд с сыром и пошёл спать.





*  *  *  *  *


В начале девятого зазвонил домофон.  Я никого не ждал в такую рань, и некоторое время игнорировал его завывания, но там, внизу никак не унимались. Подумав, что это Толик, который опять забыл ключи, я, не спрашивая, кто там, открыл дверь парадного, и снова лёг. Тут же опять позвонили, на этот раз в дверь.
«Светка, небось, с утра пораньше принесла должок» - подумал я, чертыхнулся и пошёл открывать. На пороге, однако, была не толикова подружка, а разносчик пиццы в жёлтой форменной одёжке.
- Ваш заказ, - недовольным голосом буркнул он и протянул мне коробку.
- Я ничего не заказывал, - ответил я ему.
Разносчик тяжело вздохнул, вполголоса выругался, что его всё достало, вытащил из кармана накладную и сверился с адресом. Адрес был мой. Разносчик ещё раз выругался, теперь по поводу диспетчера и принялся названивать по телефону.
- В конце концов, адрес правильный, всё оплачено, доставлено горячим – с меня и взятки гладки - проворчал он, не добившись ответа, всучил мне пиццу.
- Молодой человек это не моя пицца, - попробовал протестовать я.
- Не хотите – не ешьте, - в духе самого совдеповского сервиса ответил мне разносчик, и пошел вниз.
- Её же кто-то ждёт! – крикнул я ему вслед.
- Я сегодня последний день, - последовал ответ и я понял, что дальнейшие дебаты бесполезны.
Я некоторое время стоял с пиццей в дверях, размышляя, что делать, потом  пошёл на кухню, поставил чайник и приоткрыл коробку с пиццей. Выглядела она восхитительно, и так же восхитительно пахла. Последовала короткая и безнадёжная борьба с искушением.
«Остынет и будет невкусная…Если что – никакой пиццы не было, в крайнем случае заплачу денег» - решил я и принялся резать пиццу.
Засвистел, вскипая, чайник. Я заварил зелёный чай и попробовал пиццу. На вкус это произведение общепита оказалось так себе, но на завтрак вместо бутербродов пошло очень хорошо. Мямля, которая тоже решила, что пора перекусить, моих кулинарных вкусов не поняла, и удовольствовалась пакетиком Вискаса. Я уполовинил пиццу, потом съел ещё чуть-чуть, а остальное решил оставить на вечер. Ближе к вечеру произошло ещё одно занимательное событие. Около четырёх часов опять объявился доставщик пиццы, правда, уже другой. Я думал, они там, наконец, разобрались, что к чему с утренним недоразумением и приготовил деньги за пиццу, но оказалось всё не так просто. Сверив адрес, курьер оставил мне ещё семь коробок. Опять всё было оплачено и возражения, что я это не заказывал, игнорировались.
«Не пропадать же добру» - подумал я после безуспешных размышлений, что бы это значило.
 Я решил пристроить пиццу в холодильник, и тут в дверь снова позвонили. Я бы, наверное, не удивился, обнаружив за дверью разносчика пиццы, и, в общем-то, был готов к любому исходу этой малопонятной истории, но там была Светка, которая пришла вернуть деньги. Увидев пиццу, она поинтересовалась, куда мне столько и что я с ней буду делать.
- Кушать буду, - ответил я, вручил ей одну упаковку, и она ушла.
Я с трудом затолкал коробки с пиццей в холодильник и плюхнулся на табуретку. Пришла кошка, озабоченно посмотрела на меня и ушла. Я же пребывал в полной растерянности, эти странные заказы пиццы как-то тревожили и напрягали.
- Как дела? – послышался из коридора голос Бабса.
- Хандрит, - ответила Мямля, - я боюсь, даже пиво пить не сможет.
- А в чём дело? – озаботился ёж.
- Пиццу привезли, а он не заказывал.
- И что?
- Думает что это сыр в мышеловке, - сказала кошка.
- Если он вторая мышка, то ничего страшного, - цинично ответил колючий гад.
- Надо что-то делать, - растерянно произнесла Мямля.
- Сейчас подлечим, - успокоил её Бабс, и зацокал когтями по полу.
- Физкульт-привет! – махнул он лапой, войдя на кухню, - Я слышал нам тут куча пиццы отломилась, так вот расслабься и пошли кушать её. А ещё скажи спасибо Бабсу, что обеспечил себя, ну и тебя в том числе, пиццей на всю неделю.
- Каким образом тебе это удалось? – спросил я, выходя из ступора.
- Вчерась, когда в отлучке были, я пиццу себе заказал, ну есть очень хотелось, ну не утерпел,- начал ёж, - а курьера по дороге ограбили, потом я дверь не смог открыть, а потом дозвонился 38-м и выиграл недельный запас пиццы.
- Врёшь, - не поверил я.
- Ну, так, самую малость, - согласился он, - но пицца от этого хуже не становится.
Я решил, что он, в общем-то, прав и под дневной футбол мы изничтожили остаток утренней пиццы и одну вечернюю. Концовка матча осталась для меня загадкой, поскольку я уснул и проснулся около восьми вечера от каких-то непонятных звуков. Оказалось, это Бабс и Мямля играли в домино на хрусты. Я спросил, откуда у них хрусты и кто позволил им их взять. В ответ кошка сказала, что взяла их в шкафу, а разрешать было некому, поскольку я спал, и они не хотели меня будить. Я беззлобно обозвал Мямлю воровкой, она  ответила, что это была охота, причем очень удачная охота, и взяла она своё, только чуть раньше, чем дали. Я махнул на них рукой и пошёл за пивом на кухню.  Пива я там не нашёл, более того, в холодильнике, окромя пиццы, ничего не было, мне же вдруг захотелось есть, причём чего-нибудь такого существенного, типа картошки с тушёнкой. Пришлось под вечер идти в магазин, благо до вечернего матча, где Франция должна была играть со Швейцарией, было ещё полтора часа. Внизу у подъезда копался в моторе своего автомобиля Толик. Он был трезв, поскольку собрался немного потаксовать, и зол, из-за того, что машина не хотела заводиться. Надо сказать, что машина у Толика была редкостная, и не потому, что это был жёлтый «Москвич 2140 SL» 1981 года выпуска, доставшийся ему от отца, распопсованный хромом и разными обвесами до невозможности. Эта машина была мечтой рыбака, поскольку  была с тараканами, а тараканы, как известно прекрасная наживка. Как-то  Генка из третьей парадной, такой же заядлый рыбак, как и Толик, вычитал, что на таракана хорошо клюёт окунь. Толик не на шутку проникся этой идеей и подошёл к ней фундаментально. Он смастерил из прозрачного полистирола тараканью ферму, не без труда, в женском общежитии завода «Вибратор», отловил пяток прусаков и запустил их туда жить. Светка, конечно же, орала как укушенная и ругалась на чём свет стоит, Толик  это стойко переносил и вскармливал подопечных по всем правилам искусства. Примерно через полтора месяца тараканов стало столько, что приятели решили опробовать их в деле. Была уже зима,  мороз под двадцать градусов стоял вторую неделю, и Толик с Генкой, загрузив в «Москвич» тараканью ферму, коловороты, удочки и выпивку, отправились на Вуоксу. Приехав на место, они обнаружили, что тараканья ферма в пути каким-то образом открылась, и содержимое разбежалось кто куда. Осталось три полудохлых экземпляра, коих Толик тут же изловил и посадил в коробок. Генка сразу же напился с расстройства, сказал, что никуда не пойдёт, и улёгся на заднее сиденье машины спать. Толик, однако, решил довести эксперимент логического конца, к тому же он был за рулём, и не мог даже выпить. И вот, в лютый мороз, на ветру, Толик пёрся по снегу около километра до озера, поскольку ближе было не подъехать, потом ещё сколько-то по льду, потом сверлил полуметровый лёд. Его рыбалка закончилась примерно через пять минут, из которых половину времени он насаживал наживку и снимал с крючка улов. Успех был полный – три килограммовых окуня. Проделав обратный путь, Толик обнаружил уже основательно промёрзший «Москвич» и мирно спящего в нём приятеля. Он кое-как завёл двигатель и включил на полную печку. Через пару минут со всех щелей полезла наживка. Толик наловил её, сколько смог, и побежал с удочкой к лунке. Результатом стали полдюжины шикарных окуней за четверть часа. Раззадоренный таким успехом  Толик бегал туда-сюда ещё три раза, пока не проснулся Генка. Полбагажника машины было в свежепойманной рыбе. Генка не поверил своим глазам, а потом второй раз за день напился с горя и спал всю дорогу домой. С тех пор Толик, когда ездил на рыбалку, никогда не заморачивался проблемой наживки. Тараканов в машине можно было наловить запросто. Правда, не очень понятно, чем они там питались, и появились некоторые проблемы в виде женского визга, когда Толик на безденежье промышлял частным извозом.   
- Подержи вот здесь, - сказал Толик, мне вручил гаечный ключ, а сам уселся за руль и принялся терзать стартёр. С третьей попытки машина завелась,  и на радостях сосед предложил подбросить до магазина. Я отказался, сославшись на то, что хочу немного пройтись.
- Ну, как хочешь, - сказал Толик, а потом осведомился, нет ли у меня дома тараканов.
- Тебе зачем, - удивился я.
- На рыбалку на выходные хочу рвануть, а наживки нет, - ответил сосед.
- А как же машина с тараканами? – спросил я.
- Вымерзли прошлой зимой, - махнул рукой Толик, - а по новой канитель разводить не хочу – Светка ругается, да и хлопотно…
Он пару раз газанул и уехал на промысел, помахав мне на прощание рукой, я же неспеша поплёлся до универсама. Домой я, однако, вернулся нескоро. Около магазина мне встретились Гены, и они затащили меня в «Штрафной удар». Под пиво и разговоры вдруг начался футбол, и идти домой уже не было никакого смысла. Когда я, полпервого ночи, изрядно навеселе, шёл домой, у парадной мне повстречалась тётя Тумба в халате, на этот раз в бело-розовом с лотосами. Домашние тапочки на босу ногу, тёмные очки съехали на нос и совершенно не прикрывали синяк под глазом, в руках большая кастрюля с каким-то варевом. Я тут же вспомнил, что в магазин собирался за картошкой и тушёнкой, и мне снова захотелось есть. Я спросил соседку, куда это она, на ночь глядя, собралась, и этот невинный, в общем-то, вопрос её сильно озадачил, а меня задержал ещё на пятнадцать минут.
- Что значит на ночь глядя? – удивилась она, - светло же ещё!
- Светло потому что белые ночи, - ответил я, - а времени уже заполночь.
В ответ тётя Тумба разразилась длинной, не очень понятной, но эмоциональной речью, суть которой, вкратце, сводилась к тому, что время летит со страшной силой, вчерась был Новый Год, теперь белые ночи, завтра будет уже осень с дождями, холодами,  там, глядишь, и снова снег повалит, а у бездомных котов нет ни шляп, ни ботинок, ни тёплого нахвостника, и не поесть им бедным и не покушать… Люди про себя только и заботятся, а им бедным сирым и полосатым, в лучшем случае раз в год по обещанию пакетик «Вискаса» дадут. Где сочувствие, где милосердие, где справедливость для всех? Да, они не работают как люди, но лучше, потому что не врут и гадостей не говорят, а покормить кисок дело хорошее, много им не надо, и ни от кого не убудет.
Я с большим трудом перенёс эту тираду и при первой возможности сбежал, поскольку мало того, что слушать соседку было утомительно, так ещё и количество выпитого пива активно давало о себе знать и мешало адекватно воспринимать тётю Тумбу, хотя я не уверен, возможно ли это было в принципе. Дома меня ждал немой укор от голодной  Мямли, спящий ёж и негромко бубнящий телевизор. На журнальном столике стояла коробка с полуосвоенной пиццей и початая бутылка пива. По началу меня это не сильно встревожило, и я машинально глотнул тёплого пива из бутылки. Тут меня вдруг осенила мысль, что когда я попёрся в магазин, в доме никакого пива не было, более того, то, что я сейчас пил, никак не могло быть мною куплено ни при каких обстоятельствах. Это было Пльзенское светлое, от Хамовников и дело даже не в том, что у нас оно встречалось не часто, и стоило дороже, просто объём его был 0,45 литра. Вы можете смеяться, но 50 миллилитров недолива, при всей своей незначительности, часто провоцируют открыть ещё одну банку, ещё одну бутылку, а это может весьма чувствительно сказаться на моём самочувствии по утру. Именно поэтому я предпочитаю бренды объёмом в честные пол-литра, а их, к сожалению, осталось совсем немного. Я растолкал Бабса и неоднократно спросил его, откуда он взял пиво.
- Из холодильника, - пробормотал колючий гад, - там ещё есть…
Попытки выяснить подробности ни к чему не привели, кроме просьбы в приказном тоне оставить в покое бедного пьяного ежа. Я бросился к холодильнику. Там действительно было ещё три бутылки Хамовников, две Пльзенского и одна Венского. Я выдавил Мямле в миску пакетик «Вискаса», в растерзанных чувствах уселся на табуретку, и некоторое время тупо созерцал, как трапезничает кошка.
- Пока меня не было, кто-нибудь приходил? – спросил я у Мямли, когда она всё съела.
- Нет, - ответила кошка, облизываясь от уха до уха, - никого не было.
- А пиво откуда? – беспомощно спросил я.
- Из холодильника, ты же сам видел! – удивилась кошка, потянулась, и ушла с кухни.
Я посидел немного, умял полпиццы, выпил бутылку «Венского» и пошёл спать, поскольку думать во втором часу ночи, откуда в холодильнике взялось пиво, занятие на редкость бесполезное и неблагодарное.




*  *  *  *  *



   Я проспал до одиннадцати и поднялся только потому, что Мямля не могла больше терпеть и принялась мне топтать живот. Голова после вчерашнего слегка побаливала, но самочувствие, против ожидания оказалось не таким уж и плохим. Если не брать во внимание некоторую идеаторную заторможенность, оно было практически нормальным. Наверное, из-за этой заторможенности вполне естественно и спокойно воспринималось и неизвестно откуда взявшееся не моё пиво в холодильнике, и розовое, вместо голубого, полотенце в ванной, и зелёный чай в банке, где должен быть чёрный, и моя любимая чашка не на своём обычном месте. Днём я таки добрался до магазина и соорудил себе на обед картошку с тушенкой и овощной салат. Пива у меня было в достатке, к двум вчерашним Пльзенским, прибавилось ещё три Чешских Барных. Вообще же холодильник с функцией самопоявления пива, наверное, самый удачный маркетинговый ход со времён появления и того и другого. Тут как раз пришёл ёж и составил мне компанию, а потом начался футбол. Бабс оказался весьма азартным болельщиком, однако же, предпочтений какой-либо из команд не высказывал, утверждая что, болеет  за мячик. Потом мы ещё раз пообедали, а ночью я проснулся от истошного вопля соседки. Честно говоря, я не на шутку перепугался – столько неподдельного ужаса было в этом крике. Тут же с балкона в комнату  ввалилась Мямля, а вслед за ней последовал Бабс, почему-то одетый в трико с длинным хвостом, отчего в темноте был похож на  гигантскую мышь.
- Вы что там опять натворили? – спросил я их.
- Макарона хотели напугать, - шепотом ответил Бабс.
- Зачем?
- Ну, чтобы не важничал, - давясь смехом, сказала кошка.
- И как?
- В общем Макарона мы не встретили, а хозяйку перепугали здорово, - сказал ёж, стаскивая с себя трико.
- Так ей и надо, - сказал я, - будет знать, как своими воплями издеваться над соседями.
Тут на балконе произошёл неясный шум,  потом звонко посыпались банки и, наконец, в проёме балконной двери возник соседский кот Макарон. Он долго извинялся за столь поздний визит и попросил больше так не пугать его хозяйку, а то она у него одна и другой нет. Я заверил его, что такое больше не повторится, Бабсу же с Мямлей я пригрозил  в следующий раз без зазрения совести сдать их британским учёным на опыты. После этого Макарон, удовлетворённый,  ушёл домой, успокаивать хозяйку.
       Однако же сон этой выходкой был испорчен, хорошо, что по утру мне не надо было на работу. Очень жаль, но полезная армейская привычка мгновенно засыпать при малейшей возможности, стоило мне выйти в отставку, сразу же начала давать сбои. Десять лет назад дослужившись до капитана, я уволился из армии, благо к тому времени военная пенсия с выслугой в двадцать лет позволяла вполне безбедно жить. До этого в любой обстановке, как только голова касалась подушки, я моментом засыпал. Вообще же, вся моя армейская служба походила на дурацкий анекдот, начиная с того, как я вместо высшего военно-морского училища подводного плавания, поступил в академию тыла и связи, и, кончая тем, как я в 99-м году попал с забытого Богом войны занюханного армейского склада, вместе с десантным батальоном в Югославию. Единственно что, именно в армии я повстречал свою будущую жену. Она служила при штабе переводчицей, когда я заведовал вещевым складом батальона в Мангазее. Непонятно на кой ляд там был нужен батальон и переводчица при нём – на сотни вёрст вокруг тайга и никто по-аглицки никогда не говорил, но по штату было положено. Мы и познакомились только потому, что я окончил английскую школу, и со мной, несмотря на отвратительное произношение, можно было немного поговорить. Вот как ни смешно, а мы уж сколько лет вместе, и дети уже выросли…
      Я долго лежал с закрытыми глазами, но заснуть мне не удалось, потом Бабсу приспичило в туалет. Ёж долго устраивался, гремя в лотке наполнителем, затем в ночной тишине раздался его громкий шёпот:
- Нет, ну вот что ты на меня пялишься? Тебе что очень интересно как я писаю?
- Не интересно, - тоже шепотом ответила Мямля, - но вообще это лучше делать, чтобы люди видели. Им почему-то нравится, когда я писаю в кюветку, и они от радости начинают кормить меня хрустами.
- Тебе что же за то, что ты пописала, ещё и хрустов дают? – искренне удивился Бабс.
- Ну да, -  ответила Мямля.
- Почему!?
- Потому что я очень ценная, наверное, даже драгоценная, - с гордостью сказала кошка.
Ещё немного пошептавшись, они угомонились, и я даже вроде как задремал, но тут на улице подняли шум воробьи. Я понял, что поспать не удастся, и поплелся на кухню завтракать. Почти сразу объявилась Мямля, запрыгнула на табуретку и принялась жмуриться на утреннее солнце. Я угостил её кусочком ветчины и сказал, что завтрак будет как всегда в девять часов, а до этого она может быть совершенно свободна. Кошка съела гостинчик, и, подёргивая хвостом, неспешно удалилась, я же, глядя в окно на сонный город, некоторое время пил чай с бутербродами, а потом  мне вдруг жутко захотелось спать. Я встал из-за стола, убрал остатки ветчины в холодильник, повернулся с чашкой к мойке и обомлел. В коридорчике из кухни в прихожую, около плинтуса, сидела мышь. И всё бы ничего, даже то, что мыши в городском доме на четвёртом этаже взяться, в общем-то, неоткуда, но эта мышь была ярко синего цвета с оранжевыми подпалинами. Я осторожно присел на табуретку и задумался. Таких мышей не бывает, это я знал точно, но вот ведь она, сидит и намывает мосю, как ни в чём ни бывало. Можно было бы попытаться поймать её и предъявить научному обществу в доказательство, но ёй Богу не мой конёк ловить мышей, в конце концов, на это Мямля в доме есть, хуже то, что, хорош же я буду, когда начну ловить мышь, которой нет. В том, что её нет, я ни мало не сомневался, всякое может с недосыпу привидеться, что ж теперь по каждому недоразумению руками махать? Я решил подождать. Вскоре мышь закончила умываться и, не торопясь, уползла в коридор.
«Ну, вот и славно, нет мыши – нет проблемы», -  подумал я, поставил чашку в раковину и пошёл спать. В конце концов, было еще только полпятого утра.
Проспал я до половины десятого, когда меня разбудили вокальные упражнения тёти Тумбы. Спать под эти звуки не смог бы и мертвец, поэтому я встал, покормил Мямлю, и отправился в магазин за кошачьим кормом и пивом, в надежде, что к моему возвращению соседка охрипнет, или потеряет способность к пению каким-либо другим способом. Не успел я спуститься на первый этаж, как партия соседки сорвалась на визг, что-то с гулким стуком упало, следом едва не слетев с петель, грохнула дверь, и визг кубарем покатился вниз по лестнице. В воображение рисовались картины одна страшнее другой. Я бы и бежал позорно от такой напасти, но как назло ноги не слушались головы, а все безусловные рефлексы отказали разом. Я вжал голову в плечи и обернулся. С площадки этажом выше, в шёлковом китайском халате, нынче сером с драконами, в  растрёпанных чувствах, на меня неслась тётя Тумба и вопила как пожарная машина на вызове. Если честно, то я  даже не подозревал, что она может так быстро бегать. Соседка в два прыжка, слетела ко мне, вцепилась в меня руками, окропила моё плечо не то слезами, не то слюнями, и зарыдала, сотрясаясь всем телом. - Что такое? Что случилось?- спросил я её, совершенно инстинктивно, в успокоительных целях поглаживая тётю Тумбу по спине.
- Мышь! – выдавила сквозь всхлипывания и рыдания соседка.
Тут видимо до неё дошла нелепая двусмысленность нашей позы. Антонина Васильна прекратила истерить и резко отстранилась от меня.
- Там…дома…в комнате…зелёная мышь…ДВЕ! – почти спокойно сказала тётя Тумба.
- Пойдемте-ка, посмотрим, что там такое, - не очень уверенно предложил я ей.
- НЕТ! – закричала она в ответ и снова схватила в мою руку.
- Но ведь вы же знаете, что зелёных мышей не бывает! – попытался я  успокоить соседку.
Мои доводы, однако же, никакого действия не возымели, и мне стоило больших трудов уговорить её отпустить меня посмотреть, что там творится в квартире. Я поднялся на этаж и осторожно заглянул в дверь. На первый взгляд ничего необычного я не заметил. В комнате чем-то странно попахивало, на полу валялся перевёрнутый винтовой табурет, кот Макарон с обалделым видом таращился на меня со шкафа. Я поздоровался с ним, зелёных мышей  нигде не было видно.
- Всё в порядке! – крикнул я через плечо.
- Не кричите, я сама всё прекрасно вижу, - спокойно ответила за спиной соседка.
- Никаких мышей нет, вам видно показалось,- заключил я.
- Может и так, - согласилась женщина, - а сегодня ночью мне тоже показалась мышь! Огромная такая, почти как мой кот… А может, это был сон?... Н-надо прекращать курить эти папиросы…
- Какие папиросы? – не понял я.
- Скажите, у вас бывает такое, что вы совершенно точно видите то, чего на самом деле быть не может? – рассеянно спросила меня соседка.
- Сегодня утром, - так же рассеянно ответил я ей
Тётя Тумба смерила меня взглядом, приподняла правую бровь, и неопределённо хмыкнула.
- Может, вам тоже следует  прекратить курить что попало? – сказала она, немного помолчав.
После этого замечания мне стало как-то не по-себе и я, не прощаясь, ушёл, на что, в прочем, соседка никак не отреагировала.
В магазине, не смотря на то, что в доме было ещё полно пиццы, мне вдруг захотелось пельменей.
 Я взял упаковку пельменей от «Мираторг», прикупил к ним сметану, хрен и масло, а потом долго рассматривал пивной ассортимент, но ничем не соблазнился и решил взять литр разливного баварского в «Пиво и всё». Около пивной, на скамеечке, я обнаружил Толика в компании совершенно трезвого и очень грустного Генки из третьей парадной.
- Тоже за пивом? – спросил меня Генка вместо приветствия, - А я вот второй день как завязал.
- Совсем? – спросил я.
- Совсем, - чуть не плача ответил мужчина.
- Ладно, может ещё обойдётся всё, - попытался утешить его Толик.
- Да какое там, - безнадёжно махнул рукой Геннадий.
- Что случилось? – поинтересовался я.
- Мышь он увидел, - сказал Толик.
- Две, - вставил потерпевший.
- Зелёную? – почему-то  спросил я.
- Одна оранжевая, другая фиолетовая, - быстро сказал Генка, - и понимаешь, кроме меня, их никто не видел! Я позавчера от Севастьяныча приполз, а они тут. Я Люську свою позвал, спрашиваю, тут есть кто, а она говорит нету. Дочка тоже не увидела их. Пойми, бабы от мышей сразу в визг, а тут ничего, значит, их нет. Допился, блин… Ну почему именно я?
Он в сердцах махнул рукой и побрёл прочь.
- Вот так за один день у человека вся жизнь перевернулась, - прокомментировал Толик, - Как он теперь, подумать страшно!
- Работать пойдёт, - сказал я.
- Ох, ёлка-палка, пойдём пивка попьём, - предложил сосед.
Я от пива отказался, поскольку вдумчиво попить его время нужно, а у меня пельмени тают. Взяв литр пльзеньского, я направился, было, домой, но потом завернул в универсам, поскольку кошачье питание я всё же забыл купить. История Генки меня вконец озадачила. Нашествие разноцветных мышей явно приобрело массовый характер, и, скорее всего, они и впрямь существовали, поскольку привиделись трём разным людям, хоть и в одном доме живущим. Хотя может это последствия того, что месяц назад на крыше нашего дома установили ретранслятор мобильной сети. Никто же толком не знает, как эта хрень на психику воздействует. Вот жара и духота однозначно действуют плохо – вон, тётя Тумба который уж день песни поёт почём зря,  у меня давление скачет, а таблеток осталось всего три штуки.  Тут мне на глаза очень кстати попалась аптека, и я как-то само собой направился туда. На дверях заведения красовалось объявление «Первые 15 минут бесплатно». Не совсем понимая к чему это, я зашёл внутрь и был приятно удивлён свежестью атмосфер в зале. Народу никого не было, и я как-то сразу растерялся. Во-первых, я не знал, зачем сюда пришёл. Вернее знал, что мне нужны таблетки от давления, но напрочь забыл, как они называются. И ведь если бы на часах была Леночка, или хотя ты Анестезия Николаевна, то и проблем бы не было, они знали название моего лекарства, но нет же, смена сегодня у совершенно незнакомой тётки. Много раз я пытался выучить  название этого лекарства, и каждый раз благополучно забывал его, попытки же записать  тоже ни к чему не привели, поскольку записки постоянно терялись. Вообще, это форменное безобразие называть таблетки такими сложными и непонятными словами. Гораздо гуманнее было бы просто давать лекарствам номера или артикулы, как это было у нас на армейском складе. Во-вторых, я оказался один в чистом поле под пристальным взглядом фармацевтши. Аптечная тётка хищно следила за мной из амбразуры своего окошка, и это очень нервировало. Я чувствовал  себя как под прицелом пулемёта, и жизнь моя была поддета на спусковой крючок её зрачков. Неловкость ситуации нарастала, и мне уже пришла в голову идея сделать какую-нибудь незначительную покупку типа пластыря или аспирина, который, впрочем, сейчас тоже без слёз не выговоришь, как   в этот момент  дверь аптеки со стуком открылась. В помещение зашёл высокий, под два метра,  бородач, который тащил за собой хныкающего мальчика лет шести, с головы до ног перемазанного зелёнкой.
«Вот откуда зелёные мыши!» - мелькнуло у меня в голове.
- Один вопрос, никаких покупок, - объявил мужчина и прямиком направился к окошку.
- Девушка, скажите, чем вот это можно отчистить? – спросил он у аптекарши, приподняв за руку сына.
- Да практически ничем, - покачала головой та.
Бородач отпустил ребёнка и тут же отвесил ему подзатыльник.
- Засранец! Как я теперь буду машину отмывать?! – пророкотал отец и поволок рыдающего мальца прочь.
- Слушаю вас! – скомандовала аптекарша из своей конуры.
Как ни странно, но это вывело меня из ступора.
- Цитрамон и пластырь с зелёнкой! – отозвался я.
Оказавшись на улице, я внезапно понял смысл объявы на дверях аптеки. За какие-то полчаса жара стала посто нестерпимой. Душная парилка вроде бы и предвещала грозу или хотя бы дождь, но на небе не наблюдалось ни облачка и ветра тоже никакого не было.  Придя домой, я растолкал продукты по местам хранения, сделал  бутерброд с сыром, ветчиной и помидоркой, хотел попить чаю, но соблазнился холодным пивом,  и налил себе пльзеньского. Пиво оказалось очень неплохое, и незаметно я освоил его полностью ничего не оставив на вечерний футбол. Я уже подумывал пойти купить ещё литр, но потом мне стало лень. Я пошёл в спальню прилёг полежать и само собой заснул. Проснулся я с мутной головой и переполненным мочевым пузырём. Часы на комоде показывали четверть второго, то есть я проспал около двух часов.
- Держи крепче, а то убежит, - раздался из коридора голос Бабса.
«Что-то он рано сегодня» - подумал я, вставая с кровати.
- Никуда не денется, - ответила кошка, - ты аккуратней давай, меня не перемажь…
Я вышел в коридор. Посреди прихожей, попой ко мне сидела Мямля и держала правой лапой за хвост большую белую мышь, а Бабс поливал её зелёнкой прямо из флакона.
- Может лучше кисточкой? – сказала кошка.
- Так быстрее, - ответил ёж, вытряхивая зелёную жидкость из пузырька на мышь.
Пол и стены вокруг тоже были уделаны обильными зелёными пятнами. Мышь, улучшив момент, вдруг рванула наутёк через гостиную  на балкон. Кошка тут же бросилась вдогонку. Послышался бутылочный звон, что-то упало, посыпались на пол гайки и шурупы.
- Эт, раззява! – ругнулся ёж.
- Что вы тут натворили, деятели?- сказал я ему.
Бабс вздрогнул от неожиданности, едва не выронив пузырёк из лап, и сказал «Упс!».
- Значит, это вы тут красите мышей, народ пугаете? – грозно спросил я у Бабса.
- Нет, мы только одну попробовали покрасить, - ответил он, пятясь задом к ванной.
- Ну-ну, - покивал головой я, - вы бы хоть газетку постелили – весь же пол уляпали.
- Да ладно, линолеум всё равно старый, его давно менять пора, - сказал ёж.
- Вот и смени! – рявкнул я, - Вы хоть знаете, что перепугали до смерти соседку, а Генка с третьей парадной из-за вас бросил пить!
- Разве это плохо? – спросил колючий гад, - Я имею в виду то, что бросил пить, а линолеум, если ты не хочешь его менять, мы ототрём.
- Интересно как? – поинтересовался я, припоминая слова аптечной тётки, - Зелёнку хрен чем выведешь.
- Упс! – опять сказал Бабс и  спрятал за спину флакон с зелёнкой.
За стеной снова раздался истошный вопль тёти Тумбы, дробно затопали ноги, гулко стукнули упавшие мебеля.
- О! А ты говорил, она умерла! – обрадовался ёж.
Я ничего не ответил и пошел в туалет. То, что человек на две трети состоит из воды, я хорошо знал, но откуда во мне взялось столько лишней жидкости не понятно, ведь выпил я всего литр, а вышло значительно больше. Так, во всяком случае, мне показалось, причём по мере освобождения, муть в голове прояснялась, и из туалета я вышел совершенно другим человеком. Бабс по-прежнему сидел в коридоре, однако же, последствия безответственных художеств исчезли полностью. Не было даже намёка на следы зелёнки.
- Что застыл, опять что-то не так? – спросил меня колючий гад.
- Как тебе это удалось? – в свою очередь спросил я.
- Что? – спросил он.
- Тут же всё было в зелёнке. Вы мышь красили.
- Какая мышь? Не было никакой мыши, - нагло соврал ёж, - тебе видно спросонья показалось.
На балконе опять звякнуло стекло и что-то упало. Я обернулся. В дверях балкона стояла Мямля с зелёной мышью в зубах.
- Я ш говолила никуда не денеца, - прошамкала кошка, не разжимая зубов.
- Упс, - в третий раз сказал колючий.
- Вот эта  мышь, - сказал я, кивая на Мямлю.
- Ну ладно, была мышь, - согласился Бабс под давлением неопровержимых улик, - но это опытный образец, в серийное производство не запускался. Нас кто-то опередил.
- А зелёнка? Как ты её вывел? – снова спросил я.
- Есть один способ, ноу-хау, не могу рассказать, - ушёл от ответа Бабс.
Я хмыкнул и пошёл на кухню. Попить чаю, как мне показалось, сейчас было самое правильное решение.
- Слушай, по-моему, она умерла, -   донёсся из коридора голос Бабса.
- Только сейчас жива была, - ответила кошка.
Я поставил чайник, повернулся к холодильнику и застыл на месте. Часы на микроволновке показывали без трёх минут час.
«Видно опять свет отключали, вот часы и сбились»- подумал я.
Я подправил время на половину второго и пошёл в спальню посмотреть на тамошние часы. В коридоре ёж тыкал кисточкой не подающую признаков жизни мышь. В спальне часы показывали полдвенадцатого. Я вернулся домой около одиннадцати, потом ещё пиво пил, а потом сразу лёг спать и спал довольно долго, так что полдвенадцатого никак не могло быть.
- Ну и на хрена нам  эта дохлая мышь? – донёсся из коридора голос Мямли - Куда её теперь девать?
- Не знаю, - ответил ёж, - скинь с балкона.
В раздумьях я вернулся на кухню. Микроволновочные часы показывали без пяти три.
«Только что ведь переставлял…» - подумалось мне, и тут же накатила какая-то тревога за своё психическое здоровье.
Я осторожно присел на табурет. Похоже, что пить с утра пораньше пиво, была не самая светлая идея. На кухню сунулся соседский кот Макарон, поглядел на меня, потом на пустую кошачью миску и потихоньку исчез.
«Ерунда какая-то» - жалобно подумал я, - «не мог же я час с лишним ходить в комнату и обратно»
Тут на плите засвистел чайник, я подскочил как ужаленный и бросился в гостиную, на двадцать четвёртом новостном канале в левом верхнем углу всегда показывают точное время. Пока я, путаясь в пультах, включал телевизор, чайник с робкого свиста перешёл на взлётный режим, а потом выплюнул свисток на пол. По телевизору времени было четверть пятого, и это меня магическим образом успокоило, не смотря на то что из жизни неизвестно куда делись три часа.
«Скоро футбол» - подумал я,  вернулся на кухню, и заварил чай. Часы на микроволновке показывали половину третьего, но меня это уже никак не волновало. Я встал и вытащил из розетки шнур питания микроволновки, потом пошел в спальню и вынул батарейку из тамошних часов. Если верить им, то было 35 минут четвёртого. Решив таким радикальным способом проблему учёта времени, я направился на кухню с намерением соорудить что-нибудь поесть, но тут  в прихожей резко зазвонил городской телефон. Я даже вздрогнул от неожиданности. С наступлением эры мобильных телефонов, тот, кто мне нужен, звонит на мобильный. По городскому в последнее время всё больше реклама самого низкого пошиба, да попытки развода на деньги, типа бесплатной профилактики ваших окон и вентиляции. Так что обычно я игнорирую сигналы этого аппарата, но сейчас  почему-то поднял трубку.
- Да! – резко сказал я в трубку.
В ответ я услышал какую-то возню и едва слышное сопение.
«Вот уроды, сейчас молчать будут» -  подумал я.
- Говорите, ну! – рявкнул я, раздражаясь всё больше.
- Привет, - вкрадчиво сказали с той стороны.
- Привет, - осторожно ответил я, голос был вроде бы знакомый, но я никак не мог сообразить, кто бы это мог быть.
- Как дела? – спросили  из трубки.
- Нормально…- уклончиво ответил я.
- Ты эта…- сказали с того конца провода и замолчали. Опять был слышен треск линии и какое-то сопение.
- Будь осторожен… - завершил  фразу собеседник и снова замолчал. Я тоже молчал, не найдясь, что сказать в ответ. Разговор этот ужасно раздражал меня.
- Ну, бывай здоров, - сказали там и повесили трубку.
В ухо ударили короткие гудки. Я грязноматерно выругался и швырнул трубку на базу. Казалось бы, после  пиццы, пива и прочих недоразумений уже ничего не могло меня удивить, ан не тут-то было. История с часами заставила понервничать, а этот звонок окончательно выбил  из колеи. Чаю мне уже не хотелось, и я, для восстановления душевного равновесия, плеснул себе в стакан на два пальца можжевеловки и кинул туда кубик льда. Лёд сразу треснул и покрылся паутиной трещин. Как ни странно, но это почему-то меня успокоило.
- Футбол! – крикнул из комнаты Бабс.
Я одним глотком проглотил настойку и заел его остатками льда. Жгучий ком прокатился по пищеводу и очень уютненько устроился в желудке.
«Номером ошибся кто-то» - решил я и пошёл в комнату смотреть футбол.
В перерыве я сварил пельменей, мы прекрасно перекусили под второй тайм, и я подумал, что не стоит обращать внимания на всякую ерунду, тем более, что ничьей жизни эти странные происшествия не угрожают, а некоторые из них даже приятны, и если бы завтра не на работу, жизнь и вовсе была бы прекрасна.