Кабардинка Марьям

Судьба забросила меня на Северный Кавказ. Работала в сельской школе, учила детей немецкому языку, рисованию и вела физкультуру. Квартиры не было, поэтому снимала жильё у кабардинцев. В доме пожилой кабардинки Марьям мы с дочерью жили два года. Её младший сын Али разрешил нам занять комнату для гостей. Он жил с женой в Нальчике, изредка навещал её.
 
Его маме было в то время 97 лет, она проживала в доме одна, всю работу выполняла сама,и не хотела, чтобы русские жили у неё. Али убедил мать тем, что печь надо зимой топить, чтобы согреть большой дом, а дрова и уголь достать трудно. Учителям всё это привозили каждый год бесплатно, и она согласилась принять нас. Когда мне от школы привезли уголь и дрова, так она вёдрами перенесла всё в сарай до того, как я пришла с работы. И это в 97 лет!

Будучи мусульманкой, она пять раз в день, стоя на коленях, общалась с Аллахом во время намаза. Может быть, поэтому у неё была такая жизненная сила. Вспоминаю бабушку Марьям добрым словом, хотя она долгое время не разговаривала со мной по-русски. Приходила её внучка, переводила то, что она говорила по-кабардински.

Лед тронулся, когда наступила зима. Солнце уходило за горы, темнело рано. Уложив Свету спать, я пополняла свой лексический запас, учила немецкие слова. Хозяйке скучно было сидеть одной, дожидаясь последнего намаза, поэтому она заходила ко мне в комнату и звала к себе. Я усаживалась у печки со своими книгами и тетрадками. У неё было своё занятие, выбирала из пшена черные зёрнышки, готовилась варить утром мамалыгу.

Закончив работу, убирала всё со стола, клала руки на стол, одной подпирала голову и слушала, как я произносила немецкие слова. Потом начала вдруг  мне рассказывать на русском языке о румынах, которые жили в их старом доме во время Великой Отечественной войны. Меня она сильно удивила, потому что рассказ был длинный, а говорила она по-русски. Такие посиделки были у нас с ней всю зиму по вечерам.

В мусульманский праздник пришли как-то вечером к ней гости. Все сели за празднично накрытый стол. Сначала говорил что-то по-кабардински пожилой мужчина, наверное, читал мусульманскую молитву. Дверь была открыта в комнате, и я всё слышала.

Марьям зашла в мою комнату после того, как все покушали. Она пригласила меня за праздничный стол. Я очень удивилась, но отказаться было неприлично. Показав мне  место за столом, она положила угощение на тарелку и начала что-то рассказывала на кабардинском языке. Все смотрели на меня и улыбались. Видно, она рассказала, как я вела себя  в месяц Великого поста у мусульман. Чтобы не осквернить её дом, я не готовила еду с утра до вечера. Обедом кормила нас со Светланой свекровь. Когда бабушка начинала себе ужин готовить, только после этого я разжигала керосинку. «На чужом возу едешь, чужие песни пой», – знала я эту поговорку.
 
Когда её младший сын, Али, продал дом и увозил свою пожилую маму в Нальчик,  мы  с бабушкой тепло распрощались. Со слезами в глазах она сказала: «Лучше бы ты была моей снохой, хоть ты и русская». Прошли годы. Случилось так, что в день окончания университета, я встретила в Нальчике Али и спросила о его маме.
 – Жива, жива. Ей уже более ста лет. Пусть Аллах продлит её годы! – приятно удивил меня Али.
 – От меня привет ей передайте, пожалуйста!
 – Обязательно передам, спасибо. Она всех помнит, и память её не подводит.