Немного про меня, и немного про школу

      В моём далёком детстве  первоклашки нашего спецпосёлка  отправлялись  в школу 1го сентября из садика. У старшей группы вроде как и выпуск, и сразу же на учёбу.
Ведь мало кто из родителей  мог проводить учеников на торжественную линейку. В семь утра родители шли в гараж, на "развод". Потом разъезжались по лесным делянкам до пяти вечера. И бабушек почему- то почти ни у кого не было. А у меня была. Чему  и завидовали сверстники:
"Тебе хорошо, у тебя бабушка есть!"
Вот я и сидела до школы дома, с бабушкой.
К пяти годам я уже умела читать, писать и считать на счётах. Читать и писать меня научила бабушка, а считать на счётах- отец.
Он работал мастером леса и когда заканчивался месяц, "закрывал наряды".
  Наряды- это такие бумаги. В них отмечалось кто сколько часов и дней отработал, и сколько кубов (кубометров) леса раскряжёвано, заготовлено, вывезено.
"Закрывать наряды"- это значило подсчитывать итоги за месяц.
   Рабочих было много, и случалось, отец щёлкал на счётах несколько вечеров подряд. А потом сдавал наряды в контору, в бухгалтерию. Иногда и меня брал с собой.
Раз, помню, посадил там на такой барьер- перегородку между бухгалтерами и посетителями. Они попросили спеть песню.  Я завела: "Червону руту не шукай вечорами",
а когда закончила, все начали громко хлопать и хвалить меня.
   В детский сад родители  не стали меня отдавать-  жалели, потому что там работала воспитательницей  однорукая Маруська Седова- Мария Аполлосовна.
Курила Аполлосовна "Беломор". У неё был жёсткий, командный голос, от которого внутренне сжимались и взрослые, что уж там говорить о детях...
  Она появилась в посёлке вскоре после войны с маленькой дочкой Танечкой на руках.  Вроде как из Ленинграда, точно не скажу. Очень похожа была на тех, кто отбывал заключение. Танечка немного пожила-  сгинула от поноса. Больше детей у Аполлосовны не появилось.
И сколько чужих не увидели свет не без её помощи: шептались взрослые, что мол, "Маруська- то бабам тайком оборты- те делат".
В начале двухтысячных говорили, что получила она перед смертью какие- то деньги от Германии, чуть ли не марки. Что пережила Мария Аполлосовна- Бог ведает. Он ей и судья.
      Так вот и довелось  мне побывать в садике один раз в жизни. 1 сентября 1974 года утром привела меня туда бабушка, чтобы я шла в школу в первый раз как принято, со своими будущими одноклассниками. Вместе со мной получилось нас восемь человек. Был праздничный завтрак. Мне тоже дали кашу и какао. И на свой белоснежный парадный фартук я посадила огромное коричневое пятно. Но никто меня не заругал.
После завтрака нас построили парами и повели в школу на линейку.
Мою первую учительницу зовут Зоя Васильевна. Сейчас ей 98 лет и она ещё иногда пытается что- то делать на огороде.
Казалось, Зоя Васильевна учила в школе всегда.
Ну, лет сорок точно. Или больше. Причём сразу три класса: 1-й, 2-й, 3-й одновременно.
Парты стояли в три колонки: первая колонка- 1-й класс, вторая- 2-й, третья- 3-й.
Мне, поскольку я умела читать, писать и считать, в первом классе было совсем неинтересно.
Интересно было слушать материал со вторым классом, но это я тоже быстро усваивала. А самое интересное- объяснения Зои Васильевны третьему классу. Вот так, сидя в колонке первого класса, по факту я начала учиться в третьем. И через год могла бы спокойно идти не во второй, а в четвёртый класс. Но так было не положено. Положено было закончить начальную школу. Я каждый год, нисколько не напрягаясь в учёбе, получала похвальные листы. Но, в итоге, с 4-го класса стала учиться как все. Вволю гуляла и много читала. Чтение-- это моя страсть. Библиотек в посёлке работало две: школьная и в клубе. Читала я запоем и почти всё подряд.
    Зоя Васильевна часто усаживала меня на своё учительское место и я читала что- нибудь вслух всем трём классам. Читала громко, выразительно. Бог дал мне врождённую дикцию и ребята всегда слушали меня внимательно. Запомнилась одна книжка, которую я читала чаще всего. Лежала она в одном из двух нижних ящиков старого шкафа, который стоял в углу класса.
На обложке был нарисован светловолосый кудрявый мальчик. Книжка называлась "Детство Володи Ульянова".
Зоя Васильевна тем временем, пока я читала, проверяла тетрадки, сидя на задней парте. Урок чтения пролетал незаметно.
 На переменах в тёплое время года мы бегали к речке Зимней, что петляла метрах в ста, или даже меньше, от школы. Там на берегу было полно какой- то интересной жирно- мыльной глины. Ею густо обмазывали руки по локоть и хвастались друг другу, у кого лучше получились "перчатки".  Ещё собирали букетики первой ярко- жёлтой мать-и-мачехи.
  А на большой перемене бегали обедать кто в лесопунктовскую столовку, кто домой. Я в столовке не питалась. Меня дома кормила бабушка. Бабушка же  ходила и на родительские собрания. Каждый раз приговаривая, "непошто и ходить- то было." Мол, и так понятно, что всё хорошо. Уж кому и учиться на пятёрки, как не мне.
   Господи! Как же давно всё это было... Почти пятьдесят лет назад...