История про одну Лошадь

Когда тебя приглашает вечная подруга и бывшая одноклассница, а ныне исполнительный директор одного из художественных центров (ну и что,что их нынче в Москве море, ну и что, что не самый крутой, тут главное, чтобы в теме и чтобы движуха) на хит сезона в Гостиный Двор, то есть на выставку-продажу, то отказываться вроде и грех, потому что - ну а когда ты ещё побудешь в статусе Ви Ай Пи, и не в аэропорту каком-нибудь, а среди всего московского бомонда?
Бомонд  и вообще бескрайние  народные массы, так что яблоку упасть негде, и бесплатное шампанское в вип-лаунжде - всё это, как оказалось, было, но вчера. А сегодня все свободно,  все можно рассмотреть и даже прицениться, но за  шампанское требуют денег.
- Вот тебе, бабушка, и статус ви-ай-пи, - с укором посмотрела я на Ирку. 
- Ну Иванова, - заныла директорша, - ну я б тебя провела и вчера, но ты же была на кладбище!
- Верно, - вздохнула я (вчера мы развлекались иначе, переоформляя владение могилой с папы на наследников) и смилостивилась, - ладно, пошли наслаждаться малозаполненным  пространством, что я, шампанского никогда не пила, что ли?

Тут надо пояснить. Не то чтобы я испытываю такой уж восторг от современного искусства, хотя иногда меня все-таки на этом вернисаже пробивало. И искусство как таковое, и современный дизайн тоже. Ирку пробивало, конечно, гораздо чаще и сильней, но современное творчество, как выяснилось,  ее непосредственная среда обитания: она приветствовала и пожимала руки тех, кому не успела пожать их вчера, общалась с представителями галерей, прощупывая пути к возможному будущему сотрудничеству - словом, крутила колесо судьбы вверенного ей заведения, а я стояла поодаль и кайфовала, наблюдая ее неутомимую жизнедеятельность.
Да она всегда была такой, если честно.

И вот, нарезая круги по холлу, мы подошли к одному из закутков, составленных, как и большинство других,  из трех стенок, которые были увешаны картинами. Над ними крупными печатными буквами чернели имена: Эрнст, Зверев, Сидур.
- О, ну это крутющая галерея, - тихо сказала мне Ирка, - они тут, на соседней улице находятся, я к ним даже не подхожу, как ты понимаешь.
- Я тоже не буду предлагать им сотрудничество, - чистосердечно пообещала я, - но смотри,  какой замечательный зверевский пейзаж здесь висит! Давай хоть полюбуемся.
Мы сделали пару шагов в сторону пейзажа.
- Пейзаж прекрасен, - произнесла я достаточно громко и самоуверенно, - но в музее Зверева висят, конечно, настоящие шедевры. Помнишь, мы с тобой даже мечтали выкрасть оттуда два, по одному на каждую из нас... Ой, а вот смотри, до чего прелестна его картина, на которой изображена лошадь, но не обычно, а как бы ее портрет... Слушай, да это действительно портрет!
- Это конь, - негромко, но уверенно  вдруг поправил меня  представитель галереи.
Я обернулась и бесстрашно посмотрела ему прямо в глаза.
- Молодой человек, - сказала я назидательно, - посмотрите на ее глаза! Это же девочкины глаза, у мальчиков-коней таких ресниц быть не может!
- Знаете, - так же назидательно ответил представитель, - у современных мальчиков может быть абсолютно все.
- Но Зверев умер задолго до того, как появились эти современные мальчики! - воскликнула я. - Он умер через год после своей возлюбленной, Старухи, не пережив ее смерти.
Тут представитель захлопал глазами, и я поняла, что взяла верх, потому что он понятия не имеет, о чем я ему рассказываю. Ха! Я это предполагала,  между прочим.
- Скажите пожалуйста, в каком году картина написана? - обратилась к нему Ирка, дипломатично переводя рельсы на привычную для него тему. - Кстати, можешь прицениться к картине, - предложила она мне, и я смекнула,  что  таким образом Ирка прощупывает,  не удастся ли каким-то образом завязать контакт. Я показала Ирке взглядом, что просекла ход ее мыслей, и перевела его на представителя.
- А скажите пожалуйста, сколько стоит эта Лошадь?
- В восемьдесят четвёртом,  если ли я правильно помню, - вежливо ответил Ирке представитель, а мне заметил сухо, - Конь. Десять тысяч долларов, но я на всякий случай уточню, - и он набрал номер.
- Катя, скажи пожалуйста, я правильно помню, что Конь кисти Зверева стоит десять тысяч долларов? Ах, это Лошадь?.. Кстати, год восемьдесят первый, - и представитель, сделав непроницаеммое лицо, умолк.
- А я вижу цифры восемь и три, - Ирка показала на холст, - странно.
Я вгляделась в цифры. Восемь и три. А вот над тройкой заглавная А.
- Да это заглавная З, а не тройка, А и З - его инициалы! - осенило меня. - А единица вот, под восьмеркой, но не нарисована, а просто прочерчена - типичная зверевская манера, он и ветки на пейзажах так прочерчивал, помнишь? Да много чего и где.
Последовала пауза. Я почувствовала, как успокаиваюсь. И правда, ну чего я завелась?
- Смотрите, молодой человек, - сказала я вполне миролюбиво, - у вас тут, напротив,  вот портрет его Старухи. Она была вдовой знаменитого поэта-футуриста  Николая Асеева и старше Зверева на сто лет, в смысле, годилась ему как минимум в мамы. А ее муж, Николай Асеев - это замечательный поэт серебряного века, и его вдова была для Зверева как связующее звено с той великой эпохой, и он рисовал Старуху, как он её называл, бесчетное количество раз. Видите ее глаза? А теперь посмотрите на Лошадь,  у Лошади такие же глаза, а ресницы вообще точь в точь. Поэтому это Лошадь, девочка, а не мальчик, но по сути получается, что мы можем найти Старухин образ не только в портретах... интересная тема, не находите? Кстати, десять тысяч долларов - вполне реальная цена за эту картину. Вот честное слово, соотношение "товар-цена " у вашей галереи можно ставить всем остальным галереям в пример.
Я почувствовала, как от моего нахальства Ирка выпадает в осадок. Но мне-то что? Я ощущала себя этаким независимым экспертом в звании профессора, который только что немного повысил уровень клерка от искусства. Мне это ничего не стоило, между прочим. Пользуйтесь,  граждане!
И представитель вдруг сказал:
- А хотите, я вам открою тайну? Видите этого голубого Дон Кихота? Так вот, это двойная картина, Зверев использовал холст с двух сторон. Получается, вы покупаете две картины! - и он перевернул желто-зеленый круг, который располагался на очертании как бы коня на голубом фоне, и нашему взору открылось совершенно восхитительное изображение в стиле  "каля-маля", как я это называю (когда меня не слышат профессионалы, разумеется), и мы с Иркой синхронно впали в экстаз.
- Скажите, сколько стоит этот шедевр?! - вскричала я, чувствуя, что, прозвучи сейчас  заветная сумма в десять тысяч долларов, я кинусь продавать  всё, что у меня есть, в том числе и родину-мать, чтобы обрести это сокровище и исчахнуть над ним как скупой Рыцарь...
- Двадцать тысяч долларов,  - торжественно провозгласил представитель, и я картинно заломила руки над головой.
- Но почему двадцать, жестокий вы человек? Вы же сказали, что цена одна!
- Так картины-то две! - хмыкнув напомнил представитель.
- Вы разрываете мне сердце, ведь теперь придётся обновить всю сигнализацию моей загородной виллы, чтобы никто и никогда не смог украсть  оттуда красного Дон Кихота! Ведь он шедеврален! Да по сравнению с ним Лошадь - это всего лишь милая шутка мастера! Вот чует мое сердце, что пока я буду разбираться с сигнализацией, его уже кто-нибудь купит!  Позвольте сейчас хотя бы сфотографировать его на память!
Я видела краем глаза,  что на мои вопли уже начала подтягиваться заинтересованная гламурноватая публика. Оценил ситуацию и представитель.
- Конечно, - легко согласился он и вдруг возвысил свой голос, -  вы приходите к нам на следующей неделе, мы покажем вам несколько интересных работ, по цене которых можно торговаться. - и он самолично взял со стола визитку галереи и картинно вложил ее мне в руку.
- Скажите, а обмен выставками между галереями вы устраиваете? - как можно заинтересованнее произнесла я.
- Не знаю, но об этом можно будет поговорить, - ответил представитель, уже теряя ко мне интерес и устремляясь к потенциальным покупателям. 
Мы распрощались и неспеша направились к стендам других галерей.
- Ну ты, Иванова, совершенно заморочила ему голову. Я б тебя реально в наш центр на работу взяла пиаром заниматься! - воскликнула Ирка.
- Держи визитку, женщина, - ответила я ухмыляясь, - авось пригодится, а мне моя дочь нарисует копию картины по фотографиии. Оно, может, получится не совсем зверевский шедевр, но ведь и не сопрут, и сигнализацию не нужно ставить.
- Ты ж сказала - менять!
- Касаткина,  - взглянула я на нее ласково, - ты что, действительно про виллу поверила? Все-таки во мне погибла великая актриса, как я посмотрю. А помнишь, как мне еще в восьмом классе мама запретила поступать в театральный? Говорила, что актер - это не профессия, а если да, то только через ее труп. А ведь я на школьной сцене буквально блистала в образе мамаши Недоросля, помнишь? Эх, зря запретила, оказывается!.. Ладно, давай завязывать с искусством! Выбирай заведение, где мы с тобой можем перекусить по-легкому и выпить винца.
- Я выберу заведение, но чур вино ты выбираешь, - живо напомнила исполнительный директор и знаток московского бомонда, беря меня под руку.
- Кто ж как не я, самая европейская из присутствующих здесь дам! - скромно согласилась я, и мы бодро направились к выходу.