По следам исчезнувших цивилизаций

Друзья!

Религия и наука о них рассказывают, каждая по-своему! Вот  что пишет  просвещенный автор с сайта "Азбука веры":

"Что известно о шумерской цивилизации?Считается, что шумеры выступили на арену всемирной истории приблизительно в четвертом тысячелетии до Рождества Христова.Тогда как шумеры населяли южную часть Междуречья, в северной части жили аккадцы. Земля Шумер сопоставляется с библейским названием «Сеннаар».
Для своего времени шумеры стояли на довольно высокой ступени развития, занимались строительством и земледелием, обработкой металлов, обладали научными знаниями, письменностью, культурой. В религиозном отношении шумеры были идолопоклонниками.
Вопрос о точном происхождении этого народа до сих пор служит предметом научных дискуссий и споров. По одной из гипотез, шумеры пришли в Сеннаар со стороны гор, лежащих на восток от Двуречья. По другой, их прародиной была Аравия. Существует сказание, соотносящее место древнейшего поселения шумерийцев с островом Дильмун (Персидский залив).
Считается, что этнически этот народ был чужд семитским племенам. Опираясь на дошедшие до нас изображения, некоторые исследователи отмечают, что шумеры отличались круглыми лицами и косой постановкой глаз.

Священное Писание связывает возникшее после потопа царство в земле Сеннаар с потомком Хама Нимродом: «Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне в земле Сеннаар» (Быт.10:10).
Согласно свидетельству известного древнееврейского историка Иосифа Флавия, по осушении земли территория Сеннаар стала прибежищем для представителей всех трех ветвей человечества: потомков Сима, Иафета и Хама (Иудейские древности. Кн. 1, гл. 4).
Библейская же История, сообщая об этом событии, не даёт на этот счёт пространных комментариев, ограничиваясь кратким рассказом: «Вот племена сынов Ноевых, по родословию их, в народах их. От них распространились народы на земле после потопа. На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там» (Быт.10:32; 11:1–2).
Дальнейшее повествование описывает строительство в этой земле культовой башни, высотой до небес, прогневавшее Бога и послужившее причиной смешения языков, приведшего к рассеянию народов (Быт.11:2–8). Расположенный на том месте город получил название Вавилон именно в этой связи: «Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле» (Быт.11:9).
Распространенное на сегодняшний день мнение о том, что Месопотамия была колыбелью человеческого рода, и что шумерская цивилизация представляла первое высокоразвитое общество на земле, следует считать антинаучным и бездоказательным.
Во-первых, изначально человек жил в Раю, а бытописатель нигде не утверждает, что Рай находился в земле Сеннаар. Из Едема, конечно же, выходила река, которая, затем разделялась на четыре, две из коих были Тигром и Евфратом (Быт.2:14). Но где располагались их русла до потопа, сказать невозможно.
Во-вторых, первые очертания цивилизации возникли задолго до шумерской. Так, строителем города, был сын Адама, Каин (Быт.4:17). При Иувале люди уже знали музыку и пользовались музыкальными инструментами (Быт.4:21). Тувалкаину был известен метод добычи и обработки меди и железа (Быт.4:22). А первым величайшим кораблестроителем был Ной (Быт.6:22).
В-третьих, Ной со своей семьёй высадился из ковчега на территории Араратских гор (Быт.8:4), а уже только оттуда произошло дальнейшее переселение людей в Междуречье (Быт.11:1).
Предположение о том, что Авраам, переселившись из Ура (важнейшего культурного и экономического центра Месопотамии) в Палестину, перенёс туда мифологические сказания и легенды, не имеет оснований. Если бы патриарх верил в мифы, что заставило бы его, услышав голос Единого и Истинного Бога, променять насиженное место на многолетние странствования и скитания? А если не верил, зачем бы ему было нужно их тиражировать и распространять?
Между священными библейскими текстами и мифами есть, разумеется, нечто общее. Однако, связано это отнюдь не с заимствованием из мифов. Напротив, мифы содержат в себе отголоски тех подлинных знаний, которые дошли до Месопотамии по преемству от первых людей. Писание же содержит точные знания в необходимой для нас полноте.
Истинность Библии подтверждается множеством факторов, чего не скажешь о мифах. К числу таких факторов относятся десятки пророчеств, исполнившихся с доскональною точностью, проверить которые не представляет труда".https://azbyka.ru/ъ
И ещё важный  отрывок из Сети:
"Согласно сохранившимся записям, шумеры высоко ценили истину и доброту, закон и порядок, справедливость и свободу, добродетель и откровенность, сочувствие и милосердие. И, естественно, они отвергали ложь и зло, беззакония и беспорядок, несправедливость и угнетение, порок и извращенность, жестокость и неумолимость. Цари и правители постоянно похвалялись тем, что они установили в стране законность и порядок, защитили слабого от сильного, бедного от богатого и положили конец злу и насилию. В уникальном документе, о котором уже шла речь в 7-й главе, правитель Лагаша Урукагина, живший в XXIV в. до н. э., гордо сообщает, что он вернул правосудие и свободу многострадальным гражданам, расправился с ненасытными и жестокими чиновниками, положил конец несправедливостям и угнетению и защитил сирот и вдов.
Не прошло и 400 лет, как основатель III династии Ура Ур-Намму издал свои законы (см. гл. 8) и в свою очередь поведал о некоторых достижениях этического порядка. Во вступительной части свода законов Ур-Намму говорится о том, что он избавил народ от многих наиболее распространенных злоупотреблений со стороны чиновников, урегулировал систему мер и весов, чтобы торговля шла честно, позаботился о вдовах, сиротах и бедняках, запретив обманывать и обижать их.
Еще лет через 200 правитель Исина Липит-Иштар издал новый свод законов, в котором похвалялся, что великие боги Ан и Энлиль поставили его на царство, «дабы он установил на земле правосудие, устранил всякий повод для жалоб, изгнал силой оружия всех врагов и бунтовщиков и принес жителям Шумера и Аккада благоденствие».
Помимо этого, сохранилось множество гимнов, восхваляющих других шумерских правителей, которым приписываются не менее высокие моральные и этические качества".https://www.wikireading.ru/

В Учении Живой Этики нравственные устои человечества- на первом плане!Но и истинной науке уделено большое внимание!
"Есть понятия, которые определяют магистральные направления космической эволюции человечества, пути его совершенствования и восхождения. Эти понятия – мышление и сознание. И то и другое являются двумя, тесно связанными друг с другом и обуславливающими друг друга сторонами одного и того же энергетического процесса. Мышление не существует без сознания, сознание не может сформироваться без мышления. Одно является выражением другого в такой взаимопроникающей степени, что иногда заменяя одно другим, мы не совершаем грубой ошибки. Качество мышления определяет уровень сознания, последнее же дает нам представление о качестве самого мышления. Вопрос о том, что из этих понятий первично, а что вторично, не корректен. Являясь производными космического энергетического процесса в духовном пространстве самого человека, мышление и сознание принадлежат Беспредельности, где нет ни начала, ни конца. Одно, во времени и пространстве, перетекает в другое, одно является энергетическим импульсом для другого. Однако механизм действия каждого из них имеет свои особенности, которые определяются степенью связей с энергетикой более высокого состояния материи иных измерений.

«Мысли, по своей безвременности и безмерности, – сказано в одной из книг “Живой Этики”, принадлежат к Тонкому Миру, но и в этом построении нужно различать еще более высокие возможности. Мысль огненная идет глубже мысли Тонкого Мира, потому огненная мысль справедливо являет творчество высшее» .Мысль «безвременная и безразмерная» принадлежит Высшему и является одним из важнейших элементов этого Высшего в эволюции земного человечества. Мысли, эти вестники иных миров, имеют различную степень утончения и вибраций, зависящие от качества пространства духа человека, в котором они проявляются.

Мысль огненная, возникшая в этом пространстве, обладает огромным энергетическим потенциалом и может послужить импульсом для складывания целой исторической эпохи. Но подобного качества мысль возникает, когда люди, по выражению авторов «Живой Этики», «мыслят мысленно» и не пользуются словами. Ибо слова есть земная форма, в которую облекается мысль, чтобы проявиться в нашем физическом мире. Сами слова огненную мысль породить не могут, так как энергетически не связаны с Высшими мирами. Так истинный творец сначала «мыслит мысленно», а затем облекает это в слова или какую-либо иную форму, которая и затвердевает в земной материи.

Главный энергетический обмен с Высшими мирами идет через «огненно-мыслительный процесс» , в ходе которого складываются условия для дальнейшего продвижения человечества по лестнице космической эволюции и совершенствования его общественного бытия. «Мышление – залог преуспеяния, – пишут Учителя, – залог мощного будущего. Претворение жизни, именно, утверждается трансмутацией мышления. На каждом проявлении можно проследить, как мышление эволюционирует или инволюционирует. Кроме устремленного мышления, действует импульс зажигания мышления» . Такой импульс формируется в ходе накопления энергии, которая и меняет качество самого мышления. «Только обновлением мышления можно постичь человечеству новую планетную ступень» . Мышление, как таковое, проявляется сознанием и оформляется им. Об этом свидетельствует смысл самого слова – «со-знание». Знание, полученное через мысль из Высшего источника и постигнутое, в соответствии с уровнем сознания. Сознание является как бы земным проявлением самого мышления".https://roerich-lib.ru/
...Други!
Человек есть Мысль! А Мысль есть Карма! Каково мыслишь- так и живешь! Если ясно-сияюще, то и к Богам  будешь ближе!

Вл.Назаров
**********
История начинается в Шумере

С 11 по 15 июля 1988 года в Филадельфии проходила международная научная конференция, Rencontre, — встреча людей, называющих себя ассириологами, шумерологами, гебраистами и посвятивших свою жизнь изучению Древнего Востока. По инициативе группы французских ассириологов такие встречи проводятся ежегодно, объединяя ученых в их трудах над древними памятниками и являясь рабочим и отчетным органом международного содружества. Среди организаторов и активных участников этой, тридцать пятой встречи был профессор Сэмюэл Ной Крамер, чье девяностолетие в 1987 г. торжественно отметила научная общественность Америки, Европы и Азии. Полный сил и энергии, живой, остроум ный, строгий, но при этом постоянно доброжелательный, профессор Крамер радовал любящих его коллег и радовался сам. Понятная радость: многие из выступавших — его ученики, а темы докладов отражают ос новные направления его деятельности. Дожить до возраста патриарха и при этом сохранить ясность ума и живость мысли — подвиги немалый. Собрать при жизни плоды своих трудов — это значит получить заслужен ную награду. Но продолжать   сеять свободно   и радостно   новые семе на, уже не беспокоясь о результатах, — великий дар, свидетельствующий о большой   силе души.   И   все вместе — счастливая судьба, что вовсе не означает — легкая судьба. Судьба Крамера, как и всех истинно счастливых людей, не была легкой.
  Сам профессор Крамер выделяет три главных аспекта своей деятельности: 1. Ему удалось возродить к жизни древнюю шумерскую литературу. 2. Он стремился открыть к ней доступ представителям других гуманитарных областей — историкам, антропологам, литературоведам.
3. Именно благодаря его работам восстановилась память о шумерах, определена роль их культуры в истории человеческой цивилизации.
  «История начинается в Шумере» — один из первых обобщающих трудов Крамера, где удивительно удачно и плодотворно соединились все три направления его усилий.   Итак, книга посвящена шумерам,   народу, обитавшему на юге Двуречья, или Месопотамии, в долине рек Тигра и Евфрата в IV и III тысячелетиях до н.э. Несколько тысяч лет человечество не знало   о   существовании   этого   народа.   О вавилонянах и ассирийцах до нас дошли сведения от античных авторов и из Библии, а о шумерах стало известно лишь в XIX в. после расшифровки вавипонской клинописи и зарождения науки ассириологии.

  Каждый век воспринимает древнюю культуру по-своему, на свой манер, обязательно внося в него нечто от своего собственного миро воззрения, своего понимания истории. Образ античности, созданный эпохой Возрождения, и античности, воспринимаемой временем классицизма, — различны,   хотя   в основу каждого из них легло   наше знание о культурах древней Греции и Рима. Европейская культура, в особенности европейская христианская культура, а как таковая она и творилась в течение нашей, «от Рождества Христова», эры, вскормлена струями двух могучих источников древности — античностью и Библией. Тот, кто в этом сомневается, пусть пройдется по залам музеев — без знания мифологических античных и библейских сюжетов невозможно понять и почувствовать культуру прошлого.
Книга Крамера рассчитана на читателя, хорошо знакомого с Библией,— первый Ной, первый Моисей, первый Иов — эти имена должны вызывать определенные ассоциации, чтобы стал полностью ясен смысл сравнения библейских и шумерских персонажей. Столетиями мы при выкли видеть «начало начал» в историях библейских героев. Первыми были шумеры, уверяет нас ученый, влюбленный в свои занятия и открытый им мир, и это не просто литературный прием, который автор столь последовательно проводит через всю книгу. Шумерская цивилизация, на сколько мы можем судить в настоящее время, — единственная в своем роде: до нас дошло такое огромное количество письменных документов, как ни от какой другой древней культуры мира.
  Эти документы сообщают сведения буквально о всех сторонах жизни древних людей. Даже от египетской, значительно превзошедшей шумерскую по числу памятников изобразительного искусства,   не   сохранилось памятников письменности в таком объеме. Вот в чем они первые для нас, они — знак развития древнего общества в целом, представители раннего этапа общечеловеческой культуры. И все, что они делали, они делали как бы в первый раз, а кое-что и действительно впервые.
  Шумеры освоили земли, малопригодные для жизни, осушив болота и проведя каналы, научились строить   из   тростника,   глины   и песка,   ибо в стране не было леса и камня, научились формовать кирпич, решать сложнейшие созидательные задачи. Они изобрели письменность и на глиняных табличках тростниковыми палочками записали первые ска зания, предания, поучения. Они учились искусству общения, воюя и заключая перемирия, но предпочитали мир и согласие, ибо им приходи лось много торговать — нехватка в стране леса, камня, полезных ископаемых вызывала острые потребности в обмене с очень раннего периода. Они, наконец, были первыми по своему мироощущению, они чувствовали себя первожителями, и это явственно отразилось в создан ных ими мифах и сказаниях — через всю шумерскую литературу про ходит идея первозданности мира,   в котором   обитали «черноголовые», как себя называли шумеры. «От начала начал, от сотворения мира» отталкивается действие почти каждого сказания, земля отделяется от небес, рождаются   боги,    создаются мотыга и другие орудия труда, боги сотворяют людей, сходят на землю, наводя на ней порядок, неся изобилие людям и научая людей трудиться. Как соотносится эта идея первозданности с библейскими преданиями, не умаляют ли авторитет Библии шумерские памятники? Отнюдь, они его подкрепляют, дают возможность углубить и продлить древнюю общечеловеческую традицию,   обнаруживая   источники,   напитавшие   в   свое   время    Библию. То же самое можно сказать и об античности, ибо благодаря новым археологическим раскопкам обнаруживается роль ближневосточных культур в сложении средиземноморских цивилизаций. А новые находки документов письменности, в частности памятников шумерской литературы, дают нам возможность наметить предположительные пути развития и сохранения письменной традиции в древности.
  Большая часть шумерских литературных текстов дошла до нас в ко пиях конца III — начала II тысячелетия до н.э., от времени, когда шумерский язык стал уже мертвым и изучался в школах как язык канцелярии, литературы, культа. Археологические изыскания  50-х   годов нашего века познакомили нас с памятниками шумерской литературы эпохи расцвета культуры, середины III тысячелетия до н.э. У ученых появилась возможность сравнить тексты, дошедшие до нас в двух версиях, отделенных друг от друга расстоянием почти в восемьсот лет, такие, как, например, «Поучение мудреца Шуруппака своему сыну» или
«Гимн храму города Кеша». И оказалось, что за восемьсот лет эти па мятники практически не изменились. Увеличилось число поговорок, добавились   новые   поучения   в тексте   «Поучения»,   стало   больше   строф в «Гимне», но общая композиция, поэтические приемы, структура произведений сохранилась. За этим явлением стоит многое   — уважение памяти к «слову запечатленному», к традиции письменной, а также к слову, написанному на языке другого народа, что само по себе — приз нак высокой духовной культуры. Не только в III, но и во II, и в I тысячелетиях до н.э. мы встречаемся с тем же подходом к памятникам письменности. Аккадский (вавилонский) разговорный язык сменяется аморейским (языком   другой   семитической   группы),   затем   арамейским, а памятники на аккадском языке сохраняются, переписываются и изучаются. Сочиняются и новые произведения на аккадском и даже на шумерском языках.
  Они, шумеры, были не только первыми, у них, хотя и под другими названиями и в других формах, было   многое из того, что есть у нас. Это   вторая мысль, которую профессор   Крамер так   же последователь но проводит через всю книгу. Наверное, поэтому он начинает рассказ о Шумере со школьных историй.   Нам   так понятны заботы   и опасения маленького   школьника,   боящегося   опоздать   в школу.   Близки нам и тревоги отца, наставляющего лентяя-сына, его старания избавить сына от тяжелой работы и заставить наследовать «чистую» работу писца. Знаком и сын, не желающий учиться и предпочитающий общество бро дячих певцов и скоморохов. Общность и родство с древним народом ощущаем мы,   читая поговорки,   пословицы, притчи, басни и побасенки. Удивительно, что именно записи пословиц оказались наиболее ран ними памятниками письменности, а ведь до сих пор в науке считалось, что пословицы и поговорки стали записываться много позднее других литературных жанров. Но еще более удивительно то, что такого рода тексты в древнем Шумере служили для обучения детей грамоте — до нос дошли школьные глиняные таблички с записями пословиц и назидательных наставлений. Этот   тонкий   педагогический   прием   не   мешало бы перенять и современным учителям! Живые, лаконичные, коротенькие фразы, составленные в стихотворной форме   и построенные   на иг ре слов и каламбурах, легко воспринимаются, хорошо запоминаются, развивают воображение.   С помощью таких текстов легче привить детям житейские навыки, обучить правилам поведения. Данью автора представлениям современного читателя, в первую очередь американского, является и выражение «двухпалатный парламент». Так называет Крамер древнее народное собрание и совет старейшин, и наглядность этого сравнения, специально взятого им в кавычки, не должна сбивать читателя с толку. Осовременивание всегда несколько упрощает древ ность, но зато делает понятнее, приближает ее к современности. Нельзя забывать, что в этой   книге впервые   создан   образ   древнего   Шумера. Он создан американским ученым для   XX   в.,   и   очертания   его   будут со временем изменены.
  Другой образ, возникающий на страницах   книги, — ученый,   который читает клинописные таблички, — более стоек. Труд его кропотлив, требует неимоверной усидчивости и подчас изнурителен. Недаром во введении к английскому изданию написано, что эта книга приправлена его «кровью, тяжким трудом, слезами и потом». Крамером опознаны и атрибутированы десятки тысяч клинописных фрагментов и табличек, многие из них скопированы им собственноручно; все таблички прочитаны впервые им, транскрибированы, то есть записаны латинскими бук вами для удобства работы над ними, и только после этого истолкованы и переведены. Книга написана живо и легко, каждая история открытия того или иного текста почти детектив, а у автора к тому же нет тенденции выпячивать   себя на первый план, поэтому и «пот и кровь» почти не ощущаются. И если Крамер, рассказывая о табличке из клинопис ного собрания с отбитым верхним углом, обнаруженной в 1914 г., пишет: «Уголок этот мне удалось отыскать в 1937 г., в Музее Древнего Востока в Стамбуле», то пусть читатель   попробует представить   себе, что кроется за словами: «удалось отыскать...».
  Всю сложность работы можно представить себе и по истории открытия и публикации мифа о спуске богини Инанны в подземное царство. Можно лишь догадываться, сколько усилий вложено в работу над текстом, который в результате его изучения оказался не поэтическим сказанием, но... библиотечным каталогом литературных произведений! Однако буквально каждый текст, приведенный в книге, воскрес из мертвых в результате многолетнего труда. Мы можем с полным правом сказать,
что история изучения шумерской литературы начинается с Крамера.
  Воистину ему выпала роль первопроходца. Он шел первым, а те, кто следовали за ним, находились уже в других условиях. Им работать было много легче. Наши знания шумерского языка до сих пор еще таковы, что многие тексты трудно понять целиком, не всегда можно дать вполне убедительный вариант перевода. К памятникам, публикуемым Крамером, возвращались не раз, и   порой   предпочтительнее   оказывалась трактовка другого исследователя, но это происходило потому, что первая, самая тяжелая часть   работы   уже   была   проделана   профессором Крамером.

  Наверное, именно сложность работы с клинописными источниками является основной причиной того, что клинописные дисциплины имеют тенденцию развиваться как науки коллегиальные. Дешифровка клинописи — удел не гениального одиночки, как это имело место в случае с Франсуа Шампольоном, раскрывшим миру тайну египетской письменности: у колыбели науки ассириологии стояло несколько замечательных имен. И если на заре науки ученый, разрабатывая и начиная ту или иную отрасль, все же был вынужден трудиться один, то это происходило в силу необходимости. Многие десятки лет в каждой стране, где изучали клинопись, ею занималось очень мало людей. Но уже поколение Краме ра — Бенно Ландсбергер, Адам Фалькенштейн, Торкильд Якобсен и дру гие — стремились работать в тесном содружестве, понимая, что только таким образом можно дать мощный толчок науке. Лучше всех и, может быть, самым первым понял это Крамер.
  Читатель наверняка обратит внимание, что он всегда упоминает кол лег, так или иначе принимавших участие в работе над текстом, над ин терпретацией особо трудных мест.   Так, к текстам   «Гильгамеш и АгГа» и «Гильгамеш и Гора Живого» делал поправки американский ученый, швед по происхождению Т.Якобсен, сказание о нисхождении Инанны и многие другие тексты дополнял немец А.Фалькенштейн. Но каким образом это осуществлялось? Прежде чем отправить публикацию в печать, Крамер посылал ее Якобсену или Фалькенштейну, и, таким образом, текст появлялся на суд читателей с дополнениями, поправками, уточнениями, исправлениями, а иногда и опровержениями друзей-специалис- тов, в виде комментариев. Это уже не одна только любовь к научной ак рибии, это черта характера!
  Следующим естественным этапом явилась совместная работа с учени ками, и об этом   также может   прочесть   читатель   на страницах   книги. В комментариях ко второму изданию книги на русском языке приводится много имен и называется много новых публикаций текстов, над которыми впервые трудился профессор Крамер. Хорошо, если на них обратит внимание читатель — они приведены как раз для того, чтобы нагляднее продемонстрировать развитие молодой науки. Почти все издания начинаются со слов благодарности наставнику и учителю, тому, кто так или иначе вводил их в шумерологию — или лично, или своими трудами. Замечания Крамера,   неоднократно   встречающиеся на страницах его книги, о том, что тот или иной текст, выражение, оборот, наверное, будут прочитаны по-другому, оказались пророческими, так как он с самого начала ясно оценивал ситуацию, знал, в каком направлении должны двигаться исследователи.
  И те изменения, которые произошли в книге Крамера во втором издании ее на русском языке — спустя более тридцати лет со времени ее выхода в свет под названием. «Из шумерских табличек», — естественный ход развития науки. Пусть читателя не смущает, что комментатор исправляет имена собственные, излагает по-новому события того или ино го сказания, дает новые переводы памятников, к тому же стихотворные.
Так, многим привычное имя правителя Урукагииы предлагается читать «Уруинимгина», утверждается, что в мифе о скоте и зерне действует не бог, а богиня, оспаривается, что бог Энки сражался с Куром, как это предположил автор книги в первом издании. Книга, которая уже через год после публикации в Америке была переведена на французский язык и получила признание как лучшая зарубежная книга года, дополнялась и дорабатывалась   автором   неоднократно,   о   чем читатель может прочесть в предисловии самого Крамера к первому русскому изданию.
   Но впоследствии у книги началась своя жизнь — ее перевели на многие языки мира, а у ее автора своя — он стал писать новые труды, к этой своей работе уже не возвращаясь. Переиздавать книгу в прежнем виде было бы в первую очередь неуважением к автору, к его постоянно дви жущейся мысли. Так, одной из наиболее сенсационных для шумерологов новостей явилось утверждение, что знаменитые законы царя Ур-Намму, на сегодняшний день признанные древнейшими в мире, составлял не он. Скорее всего, хотя с полной определенностью этого еще нельзя дока зать, они были созданы во время правления сына Ур-Намму, Шульги, который, по всей видимости, и есть их автор-составитель. Вопрос об этом поднял в 1983 г. сам профессор Крамер в маленькой статье «Кто автор законов Ур-Намму?». После находки новой таблички с фрагментами текста законов Крамер еще раз внимательно пересмотрел текст опубликованной им в конце 50-х годов статьи, еще раз тщательно изучил глиняную табличку и пришел к выводу, что один плохо сохранившийся знак был неверно прочитан им, поэтому лакуна, следовавшая за этим знаком, должна быть восстановлена иначе. Так работает историческое мышление ученого, таким оно должно развиваться и в читателе, интере сующемся вопросами исторической «точности»,   иногда слишком гото вом цепляться за факты и верить в их неопровержимость. Поиск знания подчас важнее самого знания в его закостенелом виде, особенно если речь идет о времени, столь удаленном от нас.
  Но если факты древней истории подчас   расплывчаты и неопределенны, то факты биографии самого Крамера известны нам много лучше — он рассказал о себе и о своем пути в науку на страницах воспоминаний, частично опубликованных. Некоторые события его жизни стоят в столь тесной связи   с его научной деятельностью   и так ясно   выражают чер ты его характера, что читателю наверняка будет интересно познакомиться с ними.
Крамер родился 28 сентября 1897  г. в маленьком еврейском местечке Жашков, под Киевом. При рождении он получил имена Симха, что в пе реводе с еврейского означает «радость», и Ной, в честь легендарного патриарха, пережившего потоп и обретшего бессмертие. Отец его обучал Талмуду детишек девяти—тринадцати лет; это соответствовало второй ступени начального образования, принятого в еврейской среде. Семья, в которой воспитывалось трое детей, была глубоко религиозной. Воспоминания раннего детства — молитвы, радостное ожидание священных праздников. Обстановка и достаток — более чем скромные, но все члены семьи полны любви и доверия друг к другу. Любимые герои — с детства и навсегда поразившие воображение мальчика — Моисей, «первый законодатель», сочинитель псалмов Давид, и в особенности царь-мудрец Соломон, составитель, по преданию, бессмертного шедевра — Песни Песней. Образование мальчика началось с четырех лет — старший брат взял его за руку и отвел к учителю-ребе, обучавшему молитвам на идиш и на древнееврейском, а также и библейским сказаниям. С самого начала мальчик проявил себя усердным и трудолюбивым учеником, и к восьми годам, вспоминает профессор Крамер, «я мог читать   и переводить   и знал наизусть большие куски из Библии и даже комментарии к ней». Так началрсь его филологическое образование, первая профессиональная под готовка к будущей деятельности. Но в то время ни он сам, ни его род ные об этом не догадывались.
  В 1905 г., спасаясь от еврейских погромов, семья покидает Россию, перебирается в Америку. Они обосновываются в Филадельфии, где отец Крамера продолжает преподавать Талмуд, обучая детей еврейских эмигрантов. Он внимательно следит за образованием младшего сына, и в последующие годы юный Крамер значительно углубляет свои знания в области древнееврейской грамматики и истории. Однако сразу же по прибытии в Америку он поступает в английскую школу и начинается вхождение девятилетнего ребенка в англоязычную   среду,   приобщение его к новой культуре. Тогда же и имя Симха превратилось в Сэм, Сэмю эл, более привычное для американского уха.
  Надо сказать, что почти все древневосточные культуры складывались как многоязычные, или уж по крайней   мере как двуязычные.   В Шумере в III тысячелетии до нашей эры — шумерский и семитский аккадский языки, во II тысячелетии на севере — хурритский и аккадский, на юге — аморейский, аккадский (и шумерский не забыт, изучается в школах), в Малой Азии — хаттский, индоевропейский: хеттский, хурритский, в первом тысячелетии — лувийский параллельно со многими другими, пере водчики были необходимы с глубокой древности, но в обиходе почти каждый человек сызмала говорил минимум на двух языках. Двуязычие в раннем возрасте воспитывает филологическое мышление, расширяет кругозор, развивает память, делает детский ум более гибким, восприимчивым. И учит уважению к чужой культуре. И наверное, человеку, с детства впитавшему разные языковые традиции, много проще войти в многоликий мир древневосточных культур и его освоить.
Решив продолжить свое образование, Крамер избирает поначалу карьеру учителя и поступает в филадельфийскую Школу педагогики, готовя щую учителей начальных школ. В это же время начинается его серьезное увлечение философией   и литературой,   он   пробует   писать   и сам, но вскоре решает, что литературного таланта у него нет и он должен искать другое поприще. Крайне требовательный к себе и склонный смот реть на себя критически, он, однако, отмечает, что именно эти годы поисков помогли ему оценить собственные возможности. А тем временем он приближается к тридцати годам. И тут он начинает понимать, что имеет уже почти готовую специальность, к тому же соответствующую его   филологическим   склонностям,   —   знание   древнееврейского.   Что бы усовершенствоваться в нем, завершить свое гебраистическое образование, он поступает в специальный колледж в Филадельфии, где преподают древневосточные языки, и попадает к первоклассным специалистам. Иго очень сильно увлекает и египтология; два года он занимается ею серьезно, одновременно продолжая углублять свои знания по гебраистике. Все же в конечном итоге он останавливается на клинописных дис циплинах.    Крамер    поступает    в   аспирантуру    Восточного    отделения Пенсильванского университета, который тогда имел в своем составе таких замечательных знатоков древневосточной культуры, как Георг Бартон, Алан Монтгомери. Начал же работу Крамер с тогда совсем молодым Эфраимом Шпейзером, сделавшимся в скором времени круп нейшим специалистом в области библеистики, клинописной литературы, археологии. И тему докторской (нашей кандидатской) диссертации помог выбрать ему Шпейзер. Крамер начинает работать над клинописным архивом табличек из Нузи, только что обнаруженного хурритского поселения в Северном Ираке. Тексты, однако, были написаны на аккадском (семитском) языке, и Крамер посвящает свое исследование глаголу. Диссертация была им защищена в 1930 и опубликована в 1931 г.
  В эти   же годы   начались   его   первое знакомство со странами Малой и Передней Азин, поездки в Стамбул и Багдад, знакомство с коллекциями клинописных табличек в музеях Азии и Европы, участие в археоло гических экспедициях на Востоке, попытки чтения только что найден ных текстов из древнего города Шуруппака, места рождения шумерского Ноя, Зиусудры.
  В течение пяти лет работал   Крамер как ассириолог,   прежде   чем сделал свой окончательный выбор — шумерология, шумерская литература.
  Шумерология, как отрасль ассириологии, начала выделяться в само стоятельную дисциплину в 20—30-е годы нашего века. Отдавая дань ее создателям, замечательным ученым — Франсуа Тюро-Данжену и Анто ну Даймелю, Крамер в числе своих непосредственных учителей с благо говением называет имена Арно Пёбеля и Эдварда Кьеры, которые ввели его в шумерологию,   когда   он   начал   работать   в Восточном   Институте в Чикаго, участвуя в труде над проектом Ассирийского словаря.
  Эдвард Кьера в 1923 г. скопировал в Стамбульском музее — хранилище одного из крупнейших собраний клинописных текстов, где впоследствии много лет провел Крамер, занимаясь подобной же работой, —50   больших   литературных    композиций,    найденных   в   ходе   раскопок в древнем шумерском городе Ниппуре.
  За 1923—1927 гг. Кьера сделал великолепные копии 270 клинописных табличек и фрагментов литературных текстов. Ими до сих пор пользу ются ученые всего мира. Кьера работал также над первым словарем шу мерских знаков. Его популярная книга «Они писали на глине» появилась в русском переводе в 1984 г., почти через 50 лет после ее первого выхода в свет. Преждевременная смерть прервала работу этого талантливей шего и многообещающего ученого. Крамеру пришлось продолжить тру ды своего   коллеги   и учителя, еще   не обладая достаточными   навыками и опытом. Но уже в 1934 г. он подготовил к изданию два тома клинопис ных шумерских литературных текстов, над которыми трудился Кьера.
  Первыми собственными публикадиями Крамера стали «Сказание о нисхождении богини Инанны», появившееся в 1937 г., и «Рассказ о Гильгамеше и дереве Хулуппу» — в 1938 г. С тех пор публикации не прерываются в течение пятидесяти лет. За это время Крамером написано более 200 работ, из них 27 монографий. Кроме того, ряд работ лежит в издательствах и ждет своего выхода в свет, о других уже заявлено, третьи готовятся к печати

  Но самые теплые слова, полные благодарности, обращены к Арно Пёбелю. Именно ему, подчеркивает Крамер, он обязан знанием шумер ского языка. В 1923 г. Арно Пёбель опубликовал свой знаменитый фундаментальный труд по шумерской грамматике. Он базировался на тщательнейшем изучении шумерских надписей буквально   всех   периодов истории шумерского языка и многие годы служил основой знаний специалистов. Немец по происхождению, Пёбель работал в университетах Германии и Америки, пока не обосновался в Чикагском Восточном Институте, где и занимался публикацией шумерских памят ников. Почтительное восхищение ученика замечательным учителем по степенно переросло в дружбу. Однако этой дружбе суждено было подвергнуться тяжким испытаниям. В годы, когда в Германии пришли к власти фашисты, и позже, во время второй мировой войны, Пёбель ока зался охвачен националистическими, если даже не пронацистскими настроениями. Трудно сказать, насколько глубоко и серьезно, н что послу жило тому причиной — оторванность от родины и желание хоть как-то разделить ее судьбу, отключенность от реальности в силу чрезмерного вхождения в древность, неумение ориентироваться в действительности... Сам Крамер описывает этот* период их жизни с глубокой горечью: «...мы не общались и не здоровались, и если случалось нам встречаться, то отводили глаза и молча проходили мимо...» Тем не менее после второй мировой войны их отношения возобновились, и, может быть, не стоило бы и вспоминать об этом, если бы не еще одно обстоятельство: когда в 1956 г. появился первый вариант книги Крамера под названием «Из шу мерских табличек», на титульном листе стояло посвящение: «Мастеру шумерологического метода, моему учителю и коллеге». Пёбель умер в 1957 г. и успел оценить благородство и великодушие своего ученика-«неприйца». А в последующих изданиях уже стояло: «Памяти учителя...»
  Человеку, посвятившему свою жизнь изучению древности, на какие-то материальные блага особенно рассчитывать ни приходится: занятия, не приносящие непосредственной практической пользы для государства, не престижны и не необходимы, а расходов требуют немалых — тут и публикации, интересные лишь малому числу людей, и научные командировки и другие города и страны, и археологические экспедиции. Путь исследователя часто начинается с полуголодного существования, а то и с полного отсутствия работы по специальности. Пришлось пережить тяжелые годы и Крамеру с семьей, прежде чем он смог доказать свое право на творческую работу и обрести статус уважаемого и признанного ученого. Неизвестно, как сложилась бы его судьба (особенно трудными были годы второй мировой войны и ей предшествующие), если бы не прекрасный обычай, издавна бытующий в странах Европы и Америки, — благотворительность. Специальные фонды, стипендии для начинающих учеников, выделяемые богатыми людьми для поддержки научных изысканий, — вся эта система благотворительных обществ помогает людям и стимулирует развитие науки.
  И все же главная мечта профессора Крамера, к осуществлению которой он прилагает много усилий, пока не исполнилась — он стремится к мидпнию специального Американского института шумерологии, где в широком масштабе велось бы изучение языка, истории и культуры Шумера. Института нет, а подготовка специалистов в международном мас штабе ведется.   Как уже упоминалось, много лет подряд Крамер, а ныне и его младшие коллеги Акё Шеоерг и Дженн Хампердингер заняты обу чением студентов и аспирантов — семинары, лекции, специальные занятия.
Стажировка в Америке (обычно на год), начинающего ученого стала традицией. А за последние годы появились молодые специалисты из стран, непосредственно связанных с очагами древних культур, ареною нынешних археологических раскопок, — Турции, арабского региона, Израиля. Когда   осенью   1957 г.   по   приглашению   Академии наук профессор
Крамер приехал в научную командировку на свою первую родину, в Россию, его встретили пять специалистов по клинописи, работавшие в Ленинграде. Двое из них — академик В.В. Струве и И.М. Дьяконов — занимались в то время Шумером и были широко известны. Только что появились и три аспиранта. Один был оставлен для преподавания в Университете,   а   две   аспирантки    решились   изучать    шумерскую   культуру — И. Т. Канева избрала своей областью шумерскую грамматику, а автор этих строк — литературу и искусство Шумера. При первой же встрече профессор   Крамер заговорил о   важности стажирования в Америке, где находятся такие обширные собрания, и предложил свою помощь в обучении. «Вы не хотите? — наивно спрашивал он нас, — вам не кажется, что это может принести вам пользу? Ведь можно добиться такой поездки по научному обмену». К сожалению, даже по обмену этой стажировки добиться не удалось, хотя по возвращении в Америку профессор Крамер сразу же занялся организацией этой поездки и даже обращался по этому вопросу в Госдепартамент США. И все же осмеливаюсь причислить себя к ученикам Крамера, хотя бы отчасти. Моя дипломная работа и первые статьи были написаны на основании его публикаций. Его замечания и одобрения при встречах, к сожалению, очень немногочисленных и почти всегда случайных, ободряли и вдохновляли на даль нейшую работу. И то, что здесь, в книге Крамера, помещены мои стихотворные переводы шумерских   текстов, в первую  очередь, говорит о том, что его заочные уроки не пропали даром. Главная заслуга в этом, конечно, моих замечательных отечественных учителей, первым из которых я считаю И. М. Дьяконова, но, несомненно, что основная ветвь изучения шумерской литературы отходит от трудов Сэмюэла Ноя Крамера. Остается надеяться, что и новая интерпретация шумерских памятников будет принята тем, кто так любит, когда ему возражают.
В конце своих воспоминании профессор Крамер делится с читателем еще одной болью своего сердца, может быть, самой глубокой — враждой, и поныне длящейся между двумя народами-родственниками. Он хотел бы, чтобы прах его был погребен в древнем шумерском городе Уре, по преданию, месте рождення праотца Авраама, «...как символ и напоминание арабо-еврейского родства и братства... но боюсь, что даже шумерский дух-покровитель не сумеет помочь воплощению этого символического желания». И все же он не теряет надежды: «...я верю, что настанет день, когда древний Шумер и Ур, воскрешенные из пыли и пепла современными археологами, помогут оживить духовные и родственные связи между арабами и евреями». Он приводит древнюю шумерскую поговорку — «Дружба длится день, родство — вечно".

  «История начинается в Шумере» и все остальные труды Крамера, вся его жизнь и общественная деятельность показывают, насколько глубоко и истинно его понимание родства — это представление о целостном развитии человеческой культуры и цивилизации, о единстве духа, о земле как об общечеловеческой вотчине. Вот почему мечтает он о погребении в Уре — даже после смерти хотелось бы ему послужить этому единству. Что ж, оба свои имени оправдал Симха Ной Крамер — принес в мир радость и, достойно пережив многие катаклизмы, обрел право на бессмертие духа, на человеческую память.

Закончено 28 сентября 1988 года.
В. Афанасьева.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

  Россия никогда не производила раскопок в Ираке, на родине клинописи, и тем не менее, начиная со второй половины XIX в. и вплоть до  наших дней, у русских была и есть замечательная школа  научного изучения клинописи. После первых исследований, проделанных двумя заслуженными учеными Н.П. Лихачевым и М.В. Никольским, эта наука быстро двинулась вперед благодаря трудам В.К. Ши- лейко, А.П. Рифтина и, наконец, академика В.В. Струве, од ного из виднейших востоковедов и историков мира. Их уче ники и последователи И.М. Дьяконов и Л.А. Липин (я называю только тех, с работами которых хорошо знаком) воспитывают новое поколение советских шумерологов и ассириологов при всесторонней поддержке Академии наук СССР. Поэтому я считаю большой честью то, что моя книга
«История начинается в Шумере» переведена на русский язык и стала доступной людям страны, сумевшей воспитать замечательную плеяду ученых, несмотря на годы гражданской войны, второй мировой войны и прочих трудностей.
  «История начинается в Шумере» впервые была опубликована в 1959 г. Это Популярное издание моего труда «Таблички Шумера», вышедшего в 1956 г. В издании 1956 г. помещены очерки от 25 первых письменно зафиксированных достижениях человечества. В последующем издании я смог рассказать еще о двух таких достижениях, выявленных за последние годы в результате специальных исследований. Что касается русского издания, то я счастлив заявить, что могу включить в него еще три новые главы. Глава о первых элегиях — расшифровка очень интересной глиняной таблички из московского Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина на основе моей монографии, вышедшей в Москве в 1961 г.   (с параллельным   текстом на русском и английском языках). «Первые успехи в труде» и «Первый рыбный заповедник»    - результаты новейших исследований моего молодого испанского коллеги, сотрудника Музея Пенсильванского университета М. Сивила.
  Глава «Медицина» (о первой фармакопее) фактически написана заново для русского издания в связи с последними данными, полученными М. Сивилом. И наконец, глава «Сельское хозяйство» (о первом «календаре земледельца») подверглась значительной переработке в соответствии с новым переводом шумерского документа, подготовленным мною несколько лет назад.
  Последняя, 30 глава русского издания книги рассказывает о том, как шумеры представляли себе «золотой век» человечества. Далекое прошлое рисовалось их воображению как счастливое время, когда люди жили в мире и согласии, не зная страха, раздоров и нужды. На протяжении четырех тысяч лет, которые прошли с тех пор, как шумеры написали задушевные строки о «потерянном рае», войны и раздоры, нищета и голод, страх и произвол непрестанно терзают человечество. Но сегодня свежий ветер подул над миром и освежил атмосферу, пропитанную противоречиями. Сегодня дух сотрудничества и взаимопомощи начинает овладевать умами людей — и прежде всего в сфере науки и культуры. Возможность установления мира и согласия на земле стала более реальной. Пусть этому способствует русское издание моей книги, в которой я, американский ученый, родившийся в России, рассказываю о древнейшей цивилизации — цивилизации, свидетельствующей о глубоком единстве рода человеческого во все времена и во всех странах мира.

Посвящается памяти выдающегося шумеролога,
моего учителя и коллеги Арно Пёбеля(1881— 1958).
Сэмюэл Н. Крамер.
(отрывок из книги "История начинается в Шумере).

Издательство "Наука". Москва.1991 год
************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
7 сентября 2021 года