Бумажное

*
Усталит меня таблетка.
Пью уже третью в сутки, это много!
 Но хоть помогает, хоть не надолго… хоть голова не болит.
Хоть.
Это про желание.
Выпью таблетку - и то, что хотел, сбывается: мигрень отступает.
Вообще, я люблю лингвистические витиеватости, очень!
Очень - это «очевидно».
Неустановлено, говорят...
Миру так много лет, что есть неустановленное, нераскопанное, утерянное и просто забытое. Потом раскапывают и вспоминают. Бах, например, был забыт больше, чем на сто лет, а сколько еще композиторов, поэтов, художников?
Вот и я.
Смеюсь: а что я?
Ну, написал пару книженций, и что?
Возомнил себя гением.
Работаю в ресторане быстрого питания, а в нерабочее время пишу фэнтази. Вот сейчас еще полчаса постою за кассой - и вперед, на автобус. «Много идей в голове, много жизни впереди», - думаю. В мои двадцать лет меня кидает из стороны в сторону: девочки, гитара, писанина, игрушки компьютерные... Приеду сегодня, надо будет хоть полы помыть в своей съемной хате…
Свободная касса!
- Гамбургер, латте и пирожок с вишней, пожалуйста.
- Картой? Сироп добавить?
- Ага. Ванильный, если можно.
- Прикладывайте. О, простите!
- Ничего!


*

Карту сшиб неловко, мальчик совсем... Улыбнулись друг другу - и озноб по холке: глазищи красивенные, губы прям сахарные, наверное, отбоя нет от телочек... Ничего, говорю, а сама уже улыбаюсь во все зубы... Но он челкой занавесился уже, чек оторвал, сунул, свободная, говорит, касса.
Пришлось отойти. А жаль! Такой мальчик...
Ну его, этот ресторанчик с его душными скамейками.
Пойду, на улице посижу.
Может, стих накатит.
Я люблю это: стихи сочинять.
Складывать слова в музыку.
Фонтаны, сирень, прохожие - замечательный июнь намечается! Институт закончен, теперь - свободный полет... Может, замуж - но это так, если совсем сдуру. Мне его и не надо часто, этого будущего мужа-то. Замучил, если по-русски. А даже не хочется по-русски, но я - сдержанная литературная барышня. Стихи, проза, статьи.
Отпуск.
Свобода-а-а-а!!
- Девушка, вы грустите?
Подсел какой-то тип с гитарой, расчехлился.
- Простите? - подвинулась, хрущу пирожковой бумагой, заворачивая, вознамерившись встать.
- Нет-нет, что вы, сидите! А я для вас сыграю...
А ничего играет-то! Не просто бард, видно - классическое образование у парня. Волосы длинные в хвосте, пальцы гибкие, быстрые - ух! Заслушалась. Засмотрелась. В перерыве протянула стакан, потому что он закашлялся: мол, на кофе. Отпей.
Взял. Удивленно взглядом поблагодарил, улыбнулся.


*

Такая милая, кофеем угостила! Хотел отдать - но она уже встала, махнула небрежно и пошла в сторону метро.
Я начал играть этюд Тарреги, а сам по сторонам посматриваю, не подойдет ли кто. Жаль, что ушла! Неплохая девушка, и понравилось ей, как я играю… Но, видимо, эти все условности не дают им, другим людям, свободно проявляться. Я-то – да, я свободен, да не как в песне: тот герой Кипелова расквитался с девицей и вырвался на эту свою свободу, и это – «свобода от», а я нашел «свободу для…».
Это о казалось просто. После просмотра нескольких роликов на ютьюбе и мотивационных книженций. А может, я просто музыкант. А мы все немного того, как говорится. Эзотеричные, мелодичные… Сыграю-ка я свое. Мне нравится моя собственная музыка. Есть в ней энергетика!
Вот две девчушки сбоку хихикают, хлопают в ладошки по окончании произведения. Я встаю и картинно кланяюсь. Вокруг бегает пацан на своем беговеле – или велобеге, никак не запомню, как этот велик называется. Мама одергивает. Папа на телефон меня снимает. Ну, пусть. Это все я отмечаю краем глаза, а сам наяриваю, уже перешел на фламенко, мне не до них. Но вдруг – собачка: беленькая, лохматая, а хозяйка бежит и орет «Сюзи! Сюзи, фу!» ( это я – фу, надо полагать, никогда не нравилось это междометие!), а та ласкается, прыгает, лезет на гитару, всю лафу сбила… Погладил.


*

- Фу, Сьюзи! Не надо!
Хе, а, а, ах, фффырк – как это не надо, я еще успею, пока подбежит, полизать эту замечательную огромную руку! И она меня гладит, гладит, ура, ура! Э, а, эх, фррр, чххх – такая же, как у моего хозяина, сына хозяйки, который уехал, бросил нас одних, - хозяйка грустит, это видно, - и приходит только иногда  - и я эх, ах, как прыгаю! Хоть и ругал  он меня за бумажки сжеванные, а что сам-то разбрасывал, и чего ему, новые вылезут из той шипящей штуки, которая у той гудящей штуки с кусачими веревками! А хозяйка – та грустит, даже грустнее меня, хотя я-то прямо очень много сплю теперь, или претворяюсь, что сплю, в ее ногах, а раньше бегала – прямо как сегодня! Сегодня – день такой, веселый, и пирожок у девочки выпал, я его взяла – и сожрякала, пока хозяйка по телефону разговаривала, - радостно: видимо, приедет наш хозяин на выходные! – и от девушки тоже пахло бумажками, не знаю уж, почему, может, пирожок был завернут, а может, тоже дома у себя разбрасывает… «Фусюзи!» – кричит хозяйка, - и «рядм», и «канне», и я, все еще виляя хвостом, отстаю от руки парня, которая тоже, как ни странно, отдает бумажками…