Интеллигентно о престиже

   В нашем городе, в основном, живут люди простые, больше не скажешь – не все согласятся. А многие обидятся. И мерилом престижа в городе, на зависть другим, всегда считались подержанные японские машины. А ныне еще и собаки. И чем дороже, тем престижней. И чем больше, тем престижней. Это о машинах и собаках. И еще лучше, чтоб висело. Это о машинах.  Или чтоб вид мустанга. Но это уже о собаках.

   Реже, но встречаются и мелкие собачки. Иметь очень маленькую псинку, для некоторых типов секретарш и модельных жен чиновников и бизнесменов, считается изыском, признаком утонченной натуры и запредельного интеллекта. 

   Забавно встретить на прогулочной “тропе здоровья” двух разновесных собачников – в смысле веса собак. Хозяин телкА, надменно глядя на встречного, считает своего несравнимо более статусным, хозяин мелкой псины, презрительно отворачиваясь от владельца телка, считает своего или себя более высокородным.

   Особо забавно, если подопечные делают свои дела недалеко друг от друга. Хозяин телка брезгливо поглядывает на худосочного. Дескать, результатов даже меж стриженной травы не видно. Хозяин псинки высокомерно морщится – мол, в куче телка нет изыска.

   А бабушка на веревочке тащит дворняжку. Нет у бабушки большИх денег на породистую, но она тоже не хочет отставать от моды. Вот и мается сердечная. Нет у бабушки и Герасима, а дворняжка желает хоть дважды в год приносить потомство. Вот они вдвоем пристраиваются за кустом дело делать. Делом занимается дворняжка. Бабушка сторожким взором бдит искусителей.

   Так и делают по паркам, скверам и дорожкам телки, псинки и дворняжки. Телки – больше, псинки – меньше. Хозяева этого не видят, ибо в эти моменты случайно отворачиваются.

   Девочка, хромая, идет к маме вытереть сандалик. Мама ругает девочку. 

   – Ты же видела, что у нашей Розочки не совсем с желудком – зачем бегаешь по травке за ней? И ногу измазала розочкиным …

   В городе хорошо – приморские ветры уносят запахи, а осенние тайфуны размывают, разносят по округе это творчество, делая его незаметным. А под снеги уйдут уже новые труды.
 
   А подъезды домов как бы соревнуются.

   – Вон и Мирвамовы купили, у нас уже больше двух третей квартир особачились.
 
   –  Ой, далеко вам – у нас в подъезде почти в каждой квартире, а у той, что  головой мается, даже две.

   –  У той, что несет с квартиры?

   –  Нет, это несет на четвертом, а у нее не очень.

   Плохо, что у бабушек пенсии не хватает даже на дизайнерский импортный поводок с престижным вертлюгом фирмы Imersion. Совсем нечем ей блеснуть перед другими.
   И хорошо, что город приморский – в нем часты ветры...

   Вершина лета. Просыпаюсь рано. Бреду на балкон к раскрытому окну. Тянет свежестью и прохладой. Панорама с пятого этажа: стадо отдыхающих  авто.

   Не слышно, привычного в детстве, шорканья по асфальту метлы. Нет подымающегося вверх паркого запаха мытых из шланга тротуаров и крон деревьев, и не бежит по краю дороги ручеек воды. И самого шланга нет. Отменили дворников, а может их здесь никогда и не было. Заезжий житель южной страны иногда приходит собирать мусор. Видать, не сегодня.

   Еще нет шума просыпающегося города, лишь близится гул зарождающегося дня. Приветствуя рассвет, хором отчирикали воробьи. Звуком натягиваемой струны скрипнули чьи-то гаражные ворота.

   В доме напротив пока не маячит на кухне, не раскрывает окна хозяйка в ночнушке или халате. Прикуривая сигарету, позевывая, на балкон выглянула соседка.

   Хороши минуты пока большинство в городе досматривает сны.

   А у ограды терпеливый хозяин уже ждет скорчившуюся, будто в страшном параличе, справляющую в цветник нужду, собачку. Скоро пойдут самые престижные. Но раньше – бабушка с дворняжкой. А потом, освобождая в сквере места друг другу, молчаливо соревнуясь в престиже, потянется цепочка хозяев других.