Контакты высшего уровня

Козлодоев козлов не доил, многое неправда, что про него недобросовестные биографы пишут. Я у него в соседях жил, знаю. Он по бабам большой специалист был. Млели они от него, особенно те, которым за сорок. Чем он их привораживал, черт его знает, но факт, как говорят на профсоюзных собраниях, имел место быть.
Шел однажды летом Козлодоев по Пушкина в сторону Разгуляя, а навстречу ему баба. Ничего себе баба, фигуристая. В платье с глубоким декольте. Как Козлодоева увидела, так декольте ее красными пятнами пошло, оттуда краснота на лицо перекинулась. Может и куда пониже краснота спустилась, но этого Козлодоев разглядеть не мог – платье мешало, так он мне рассказывал.
Как сосед мой в пределах досягаемости бабы оказался, она хвать его за руку и потащила куда-то. Он не сопротивлялся. А чего сопротивляться? Во - первых, по улице просто так шел, не по делу, прогуливался, во - вторых, такое с ним часто случалось, привык уже.
Затаскивает баба Козлодоева в подъезд девятиэтажки, что рядом с Дягилевской гимназией, прижимает к стенке, и давай тискать. Дышит тяжело и тискает, еще больше раскраснелась вся, дышит и тискает, дотискала до нужного состояния в конце концов, и говорит утробным голосом:
- Хочу тебя. Ко мне поднимемся. Я на девятом живу.
- Пошли, - согласился Козлодоев. Он всегда соглашался вверх подниматься, если баба наверху проживала.
Сели в лифт, баба кнопку нажала. Смотрит Козлодоев, лифт на девятом не остановился, дальше прет, причем с ускорением. Испугался Козлодоев, на пол сел, то ли от страха, то ли ускорение прижало. Баба тем временем стала облик стремительно менять. Только что была баба как баба, а тут парик сняла, платье скинула, маску стянула, стоит над Козлодоевым существо зеленое, явно происхождения инопланетного, вторичных половых признаков лишенное и, похоже, лыбится.
Слава богу, хоть рукам волю не дает, - подумал Козлодоев, он к этому моменту в себя пришел, собой чуток овладел. Лифт тем временем все поднимается, хотя скорость вроде бы снизилась – не так сильно к полу прижимает. Пополз Козлодоев к двери, попробовал приоткрыть. Существо за ним наблюдает, но не препятствует. С третьей попытки удалось чуть створки раздвинуть. Глянул Козлодоев наружу, а там шарик земной, каким его космонавты видят, даже помельче в пустоте космической болтается. Ну, все, похоже умыкнули меня, подумал Козлодоев, изучать небось будут, а потом заспиртуют и в музей поместят. Помолиться бы надо, вдруг бог поможет, но не знал он молитв, атеист был отпетый, поэтому, а что ему делать оставалось, запел: «Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе видна. Как сын грустит о матери…»   
- Твою мать, - сказало существо, - он еще и поет! – Знаешь, певица такая у вас есть, родственница вашего древнего разбойника, про художника с розами поет, фамилия из головы вылетела?
- Пугачева?
- Да, да! Спой про розы с художником!
Козлодоев запел. Зеленое существо закрыло глаза и стало раскачиваться в такт. Как кобра под дудочку факира, подумал Козлодоев. Он помнил только первый куплет песни, поэтому повторял его снова и снова. Существо, казалось, этого не замечало и продолжало извиваться. Лифт сначала неподвижно завис в пространстве, а затем начал плавно снижаться.
Козлодоев охрип, но продолжал петь до тех пор, пока не лязгнули открывающиеся створки лифта. Он, пятясь и продолжая петь, вышел в подъезд. Инопланетянка, как сомнамбула, извиваясь шла на за ним с закрытыми глазами. Продолжая петь, не обращая внимания на любопытствующих прохожих, он довел гостью из космоса до ближайшего отдела внутренних дел, где под роспись сдал в Дежурную часть капитану полиции Рюрикову Н.М. Капитан, продержав неопознанное зеленое существо сутки в обезьяннике, передал подозреваемую в инопланетном происхождение для изучения кому положено.
Так Козлодоев, сосед мой, и вошел в историю как первый человек, вступивший в контакт с обитателями других миров.