Ода Пензячке

     Эй, ты, оглянись же, наконец. Да, да это я тебе говорю, к тебе обращаюсь. Повесила головку, уткнувшись глазками в асфальт. Застывший твой взгляд шарится россыпями увлекших тебя мыслей, пока ты подходишь к дому, выгуливая своего песика на миниатюрном поводке.  Сделала себе каре и покрасила волосы в черный цвет? Что ж - тебе идет, особенно к безупречной чистоте твоей бледной кожи.  Что бы тебе не пошло,  набирающая сок ранеточка, рожденная на радость миру? Хотя признаться, образ длинноволосой блондинки не выходит у меня из головы. Как думаешь, почему? Потому, что был первым? Ты такая разная каждый день: все еще девочка-подросток с невинным взглядом в широченном балахоне  с  точно такими же брючками или в свободных джинсах, прикрытых чуть не до колен длиннющей черной, принтованной футболкой с короткими рукавами;  преображаешься в классической черной двойке с перекинутой через плечо красной перевязью, тисненной золотом букв, до  молодой девушки - гимназистки, сквозь очи и лик которой уже играют первые отблески царевны-лебеди.
     Ну, а ты? Все корпеешь над своими учебниками и тетрадями под зеленым сводом старенького светильника? Устала, отвела ненадолго взгляд в окошко у столика и уставилась в холодную синеву вечерней тьмы. Подставила кулачок под подбородок и поплыла среди бликов ночных фонарей, троящихся лучистыми самоцветами над застывающей гладью городских вод.  Ну вот, вздрогнула, словно учуяв чье-то присутствие. Озираешься. Да, ну не бойся же ты. Я тут, чтобы вечно охранять твой покой. Из тебя выйдет прекрасная учительница. Представляю, как ты стоишь у доски с указкой в руке, а подушечки твоих пальчиков аккурат отпечатаны пыльцой из мела.  На одном из них славное колечко - подарок жениха. Не за горами свадьба и детишки. Ложись-ка, ты, отдыхай, родная. Будет уже на сегодня, достаточно. Позволь, спою тебя колыбельную, пока укрываю тебя одеялом. Засыпай..
     Ты такая многоликая. Я люблю тебя всякой: люблю тебя, когда ты идешь уверенной поступью по нарисованной пешеходной дорожке в кожаной куртке  и коротенькой юбчонке, закидывая голову вверх и перебрасывая из стороны в сторону играюче пахучие волосы, люблю тебя  немного капризной, когда ты в пылу пустячной ссоры заявляешь, что никогда не пойдешь замуж, люблю тебя слегка застенчивой, когда твой невесомый образ танцовщицы в белоснежном бальном платье  проплывает над сквером, едва не касаясь макушек его деревьев пуантами на точеных ножках . Разминаешься, импровизируешь, кружишься в ритме произвольной репетиции под звуки задорной польки, успеваешь кивком головы  с заплетенными на ней с обеих сторон косами перемигнуться с растянувшейся в полете шпагатом гимнасткой, изящным движением руки подбросившей над собой мячик. "Она существует, существует! Я только что видел ее!" - воскликнул один из двух мальчиков, передвигающих гигантские шахматные фигуры на расчерченной кубиками из белой краски площадке. "Кто она?" - вопросительно крикнул другой.  "Фея, фея! Я видел ее! " И только поодаль стоящая от мальчиков, между которыми разгорелся горячий спор,  маленькая Маша тихонько улыбалась и махала на прощание ручкой улетающей вдаль белоснежной принцессе.
     Ты символ весны, которому слагает песню молодой юноша, упоенный благоуханием  пестрых красок твоих пленительных ароматов. Он поет оду для тебя, ранним апрельским деньком забравшейся к нему в гости режущими до слез солнечными кучеряшками, носовыми свербями и движением соков, зарождающих первые почки на теплых вишневых  ветвях и  закованных  у основания в снежные проталины яблонях. Для тебя, сочленившей воедино  букет из свежести талых вод и легкого весенного ветерка с одурманивающей примесью тлеющей от влаги и тепла древесины на обшивке деревянных домов. Для тебя,  чьи солнечные зайчики проскакивают и угадываются в глазах  трех идущих рука об руку  красавиц, с одной из которых юный баловник, весняк-ветрячок шаловливо гулящими ручонками срывает вверх подол платья, норовя обнажить все ее прелести. Одной рукой она поправляет вниз складки, а вторую прикладывает  ко рту и зардевшимся от смеха щекам. Подруги же ее голосят серебряными колокольцами звонкой, душистой  капели. Искорки бегут по телу и пробуждают аромат твоего женского естества, который знает и помнит каждая его клеточка. Тысячью трелей бьют изнутри наружу ключевые источники - "воробьиии на душе!" Язык набухает  тяжестью и вязнет от обилия выделений слюнных желез сковавшей его кислой оскомины.
     Теплыми июльскими денечками тобой облюбованы и обласканы окрестности Центрального парка культуры и отдыха, на подходах к холмистой  возвышенности которого со стороны ул. Карла Маркса золоченой осенью у крыльца Медицинского училища и по обе стороны университетского городка по ул. Лермонтова соберутся бисерной цепью жемчужных островков дщери твои - институтки Софьи с Варварами.
     Ты повсюду, и даже  на безлюдном пруду заброшенной усадьбы можно порою встретить одинокого путника, которому призрачным фантомом подмигнут  показавшиеся на миг ожившими высеченные в камне очи девушки с веслом.