Аутист

 
     - Мама! Смотри, сиреневые пушики! – Сын показывал рукой наверх, где над крышами домов располагались, расширяясь каждой минутой, вечерние облака.

     Мать и сын стояли на балконе.
     - Да, сынок. Это облака.
     - Об-ла-ка… Об-ла-ка… Ка-ла-об.. А-кал-бо… - Сын стал бормотать под нос, раскачиваясь из стороны в сторону.

     Мама грустно вздохнула. Если уж сын зациклился на чем-то, то это надолго. И чтобы побороть поднимающееся изнутри, с зоны живота к горлу, раздражение, мама прошла на кухню и стала греметь посудой, чтобы не слышать сына. Сын, бормоча, впал в свой аутентичный, серый мир, и мешать ему в такие моменты было нельзя – сын сразу превращался в злого, неуправляемого зверька, крушил все вокруг, орал и лягал ногами маму.

     Когда мама впервые столкнулась с таким всплеском агрессии, -  сын кинулся на нее кулаками, колотя ее в живот и в сильнейшем гневе впился зубами в ее локоть, – она закричала от боли,  от неожиданности,  от страха, от отчаяния… Она не хотела верить, что ее единственный сын, ее кровиночка,  долгожданный подарок судьбы в считанные минуты превращается в чудовище, для которого не существует таких понятий, как любовь, доброта, дружелюбие…

     Ночью, все еще завороженный сиреневыми облаками, Аутист вышел на балкон. Ночь прохладной пеленой окутал город. Слабая луна безвольно висела на небе, иногда ныряя в ночные облака. Аутист стоял на балконе, вглядываясь в небеса – он знал, что там, где-то в вышине и в глубине, кто-то есть, и наблюдает оттуда за ним.
     - Эй-йей-йей-йей! – вдруг он заорал во всю мочь. - Эй-йей-йей-йей!
     - Чего орешь? Люди спят… - послышался незнакомый голос. Аутист вздрогнул и оглянулся, но балкон был пуст.
     - Кто здесь? – прошептал он.
     - Я. То есть ты…
     - Чтооо?
     - Я есть ты. Угомонись. Иди ложись.
     Аутист еще раз оглянулся, внимательно рассмотрел балкон, выглянул за перила – все вокруг было безмолвным, и спало, набиралось сил на новый день.
     Встревоженная мама выглянула из окна:
     - Сынок, что ты тут делаешь? С кем разговариваешь?

     Аутист пожал плечами, и не ответив матери, вернулся в комнату. Мама еще несколько минут простояла у окна, стараясь понять, что делал сын на балконе, потом устало вздохнув, вернулась в постель.

     Утром за завтраком Аутист долго наблюдал за движениями матери: вот она разбила яйца в миску, добавила молока, соли, чуть муки и всю массу вылила на шкворчащее масло в сковороде.

     - На два яйца 75 капель молока мало, а 7 граммов соли много, – сказал он.
     Мама, не обращая внимания на комментарии сына, жарила омлет. Потом быстро собрала на стол завтрак.
     - Я не хочу омлет. Соли много – пробурчал сын.
     - Ешь варенье, бутерброд с сыром…
     - Сыр тоже соленый.

     Аутист взял со стола куски сыра и хлеба и стал швырять их в стену.
     - Что ты делаешь? – закричала мама. – Прекрати!
     - Вот тебе! Вот! – орал Аутист, швыряя в стену всем тем, что находилось на столе.

     Мама в отчаянии стала прибираться на кухне. Аутист глядя на нее, хохотал.
     - Ты такая… такая нелепая… Глупая,– сказал он. – Мама, ты глупая! Глупая! А я умный! – Аутист засунул пальцы в рот и раскачиваясь, бурчал под нос.

     «Лучше бы ты был немым», пронеслось в голове у мамы, и ей сразу стало стыдно за такие мысли. Да, сын к 10 годам научился говорить, а до этого только мычал и гугукал. Годы обучения дали плоды, сын заговорил и говорил теперь не всегда приятное.

     Аутист кружился на месте, и хохотал. Потом убежал в свою комнату. Прибрав кухню, мама села на стул и зарыдала. Ей надоело все. Осточертело! И понимала она, что каждый день отныне и всегда будет таким.

     Мама убрала со стола все, оставив два куска хлеба и кусок омлета на тарелке. Она знала, что позже сын съест это все, но надо же маме нервы вымотать с утра! Сын не ел борщ, он же красный, как кровь. Не ел баклажаны, жареный лук – они на вид как какашка. Окрошку не ел – кисло. Морковь и картошка – как глина. Маме постоянно приходилось искать в интернете подходящие рецепты, но чаще всего не заморачивалась – жарила омлет, гренки, варила какао, или фруктовые компоты. Их сын любил.

     Обеспокоенная тишиной, мама заглянула к сыну в комнату. Сын сидел спиной к двери, разложив перед собою книги с картинками. Глядя на него, никто не мог догадаться, что этот мальчик – ментальный инвалид. Слово-то какое… Мама тихонько прикрыла дверь и ушла на кухню.

     - О тебе говорят, что ты ментальный инвалид, - опять послышался незнакомый голос.
     Аутист вздрогнул.
     - Не бойся, я это ты. Я внутри тебя.
     Аутист не понимал, что происходит. Он многое не понимал в этом мире. Но мама часто говорила ему, что он когда-то будет таким же, как другие дети, и мир будет понятным.
     - Пфф… Глупые мечты, - сказал внутренний голос. – Ты никогда не станешь другим.
     - Почему?
     - Ты особенный. Другой. Наука еще изучает это явление. Но ты можешь копировать поведение других, и тогда никто не догадается, что ты другой.
     - Как копировать?
     - Просто смотри, как ведут себя другие. Они орут? Нет. Кидаются вещами, кусаются? Нет.
     - Орут. И Кидаются. И даже убивают…

     Голос замолчал. Да, обычные люди, бывает, убивают, но… но…
     Голос не знал, какие аргументы привести, чтобы показать, что отличает нормальных, обычных людей от необычных.
     - Раньше я больше орал, и кидался на людей. Теперь меньше.
     Голос:
     - Это радует, значит, ест позитивная динамика. И возможно, повзрослев, ты будешь обычным человеком…
     - И меня полюбят, у меня будут друзья?
     - Да. Возможно…
     - Сейчас меня любит только мама. А я так хочу, чтобы у меня было много друзей… С тобой мне хорошо. Приходи почаще.
     - С кем ты тут разговариваешь? – спросила мама, зайдя в комнату.
     Сын по-прежнему сидел на полу перед раскиданными книжками, и улыбался.
     - У меня есть друг. Но ты его не знаешь, - сказал Аутист – Он вот тут, - постучал он ладонью по груди.

     Мама, вздохнув, вышла. Сын с каждым днем больше пугал ее.

     В минуты отчаяния, когда не было сил выдержать хохот и крики сына, мама проклинала себя за то, что родила ребенка. Много лет назад она встречалась с мужчиной. Он был богат, красив и женат. Обычная история. Но мама почему-то решила, что силой любви сможет женить этого мужчину на себе. Я не разрушаю чужую семью, оправдывала она себя, - эта семья давно умерла фактически. Я создам новую семью. С любимым человеком, и мы будем счастливы… Не может быть по-другому, правда?  Весь фейсбук, инстаграмм и другие соцсети полны свидетельства о правильной жизни и счастливой семье - сто одна роза в день рождения, смеющаяся пара в обнимку с малышом, прогулки на катере, отдых у моря,  столы, полные красочных яств… Вот эта жизнь настоящая, хоть и фейсбучная… А не это все – махнула мама рукой.

     Мама боялась признаться себе – она родила ребенка потому, что надо было чем-то заполнить пустоту в душе. И надо было следовать общепринятой модели жизни – школа, вуз, работа, замужество, роды.

     Мама скучала по своим мечтам. Чем старше становился сын, тем больше она зачеркивала мечты, и скоро у нее ничего не осталось, ни одной мечты. Только одно желание – вырастить сына по возможности здоровым. Вырастить человеком! А может, аутизм сына – это насмешка Бога? Я хотела красивой беззаботной жизни – на, получи! Получи какашки по всей квартире! Получи смех без причины и агрессию! Такие мысли часто посещали маму.

     Когда диагностировали аутизм, маму предупреждали, что у сына не будет особых достижений, что он возможно, останется овощем на всю жизнь. Тогда она в отчаянии обратилась к  любимому мужчине, отцу сына, тайно надеясь, что он как-то вырулит ситуацию и не оставит в беде ту, которая все еще любит его. А он деловито поставил условие – «Ты навсегда исчезнешь из моей жизни, а я  положу в банк на твое имя крупную сумму на лечение ребенка. Это все, что я хочу и могу сделать для тебя». Как было горько слышать эти сухие, чужие слова…

     Мама согласилась.  И вот, годы лечения и обучения, скорее всего, натаскивание сына, как щенка, чтобы получить человекоподобное поведение, чтобы вырвать его из лап овощности – дали свои результаты. Нет уже какашек по квартире, на себе и на стенах. Нет срывания с себя одежды на улице…

     Иногда маме грустно. Она стеснялась сына, не чем было похвалиться, не чему радоваться.

     - Сына, пойдем гулять! - Позвала мама. Аутист оделся и вышел из своей комнаты. Мама критически оглядела его. – Да. На этот раз все надето правильно, только пуговки застегнуты неправильно.  - Мама быстро перестегнула пуговицы и открыла входную дверь.

     Мать и сын спустились во двор. На искусственном газоне с гиканьем бегало несколько ребятишек. Сын встал в сторонке и наблюдал за ними. Потом ему надоело, и он подошел к матери, которая с другими женщинами сидела на скамейке.

     Аутист оглядел женщин и сказал:
     - На скамейке 5 человек.
     - Четыре, сына.
     - Нет пять! Пять! На скамейке пять! Мальчик!
     Женщины с удивлением разглядывали Аутиста. Мама сконфуженно молчала. Одна из женщин смущенно молвила:
     - Я беременна… Может, он это имеет ввиду? У меня будет мальчик?

     Но Аутист уже занят был другим. Он кружился на одном месте, бормоча и хихикая. Мама резко встала, и схватив его за руку, потащила домой.

     Легкий вечерний ветерок нес собою ароматы мокрых трав, выпечки. Но мама не замечала этих прелестей обыденной жизни. Она чувствовала ярость, и крепко, до боли сжав руку сына, неслась вперед. С каждым днем она понимала, что ее материнство – это не улыбки в обьектив с малышом на руках, это – отсутствие самореализации, это депрессия,  недосып, переутомление, обвисшая грудь, наконец…

     Ночами мама рыдала, оплакивая судьбу свою и сына. Ведь это выбор природы, но почему виновата я? Виновата за то, что родила аутиста? И теперь всеми силами вырываю его из ментальной инвалидности…

     Опять скрипнула балконная дверь. Аутист вышел на балкон, стал высматривать сиреневые облака.

     - Только не ори, - проговорил голос внутри. Аутист стал выстукивать пальцами на балконных перилах ему самому ведомый ритм. Щелканье громко отзывалось в тишине.
     - Да тихо ты! – проворчал голос. Аутист стал выстукивать ритм зубами. Но это было неприятно и больно. Он, вытянув уточкой губы, стал всматриваться в редкие желтые окна.

     Он стоял один под сиреневыми облаками, и казалось, возвышался над городом,  и с высоты смотрел на здания, где за желтыми окнами каждый проживал свою, невидимую другим, драму…

2021 г.