Ямы

Предупреждающий знак «Осторожно! Ямы!»  стоял  у самой развилки. Денис невольно притормозил, увидев его.

– Направо пойдешь – коня потеряешь, – хихикнула Лена. – Будут колесики в канавке лежать, а кузовок на березке висеть, – от этой, в общем-то, невеселой картины на нее вдруг напал приступ внезапного смеха, она скрючилась, почти сложилась пополам, схватилась за живот; на глазах выступили слезы.

Денис поморщился. С Леной случалось такое – не всегда, но очень часто. Мелкая, сомнительная шутка запросто вызывала у нее целый шквал неконтролируемого хохота. От кого-то другого это бы,  пожалуй, бесило: когда в сложной ситуации вместо совета или поддержки получаешь фонтан смеха. Но Лена тут оказалась особым случаем. То ли дело было в ней самой,  то ли в ее особом, ни на чей не похожем смехе. Но за это Денис и полюбил ее в свое время: когда в сложной ситуации вместо истерики, слез, крика вдруг получал заливистый, заразительный хохот, удержаться и не ответить на который было сложно. Сколько проблем, сколько сложны ситуаций они в свое  время вот так пережили, точнее, пересмеяли. Лена всегда начинала первая, Денис подхватывал.

Но сейчас этот внезапный смех почему-то выбесил.

– Типун тебе на язык, – шикнул на нее Денис. – На наших дорогах все возможно, лучше в машине о таком не шутить. Слово материально! – и добавил с обидой: – Ты уж определись, а то я запутался. То просишь отвезти тебя бабушку проведать, то теперь – коня потеряешь!

– Ты сам видишь указатель, – сделала вид, что обиделась Лена. – Уже и пошутить нельзя!

– Не шути такое в дороге, – остался серьезным Денис. – Я ведь не один раз просил!

– Хорошо, я буду молчать, – Лена надулась и отвернулась к окну. – Раз шутить нельзя.

На развилке, кроме предупреждения о ремонте, еще стоял указатель с названиями и километражем: Семеновка 7, Благое 18, Большие Луки 38.

– Нам Тихое нужно? – уточнил Денис у спутницы.

Лена промолчала, тыкая пальцем в телефон.

– Я первый раз туда еду, – повысил голос Денис. – Будь добра, пожалуйста, повтори еще раз, какое направление мне выбрать? Или назад поедем?

– Я тебе дома говорила, несколько раз, – не отрываясь от телефона, высоким нервным голосом сказала Лена. – Мы с тобой все обговорили: куда, откуда, где сворачивать.  Так что да, если хочешь, можем ехать назад. 

– Я забыл, повтори, – с каменным лицом попросил Денис.

– Ты постоянно забываешь то, что я тебе говорю! – зло бросила Лена. – Постоянно! У меня вообще впечатление складывается, что ты меня не слушаешь! 

Денис сцепил зубы, дернул желваками.

– Ты ведь специально все это начал, чтобы меня не везти, да? – продолжила  Лена. – Все заранее продумал? Спланировал? Сидел, слушал, ждал, к чему можно прицепиться.

Денис длинно выдохнул сквозь зубы.

– Да-да, начинай уже, – подначила его Лена. – Покричи. Может, ударь даже.

– Я.Спрашиваю. Куда. Ехать, – делая паузу после каждого слова, сказал Денис.

– Никуда с таким отношением, – Лена вышла из машины, хлопнув дверью. – Я дальше сама.  Спасибо, что привез по адресу, любимый! – и двинулась в правую сторону. – Хорошего вечера! Не буду мешать!

Денис остался сидеть в машине в полном раздрае. Он знал, что от него требуется: догнать, попросить прощение, успокоить, заставить вернуться в машину, молчать и поддакивать на все провокационные вопросы, потом долго изображать из себя виноватого, подарить что-то ценное… Он достаточно насмотрелся на этот алгоритм у своих друзей, да и спредудищими пассиями отыгрывал его несчетное количество раз. Вот только за год отношений с Леной почему-то почти поверил, что это – не для них, не про них, не к ним; они не такие. И вот оно – получите и распишитесь, цыганочка с выходом, по самому говенному из всех возможных  сценариев: вечер пятницы, машина, пустая трасса вдали от жилья, психованная баба уходит в закат.   

Больше всего Денису хотелось развернуться и уехать. И пусть выбирается, как знает: идет пешком до села или возвращается в город, ловит попутку, ждет автобус – полная свобода действий, лишь бы без его участия. Лена уже достаточно его выбесила, чтобы не жалеть ее. Но, с другой стороны, бросать в какой-то условно опасной ситуации тоже не хотелось.  Фестиваль: «Лена обиделась» среди их общих знакомых и не только их он вряд ли переживет.
 
Денис вздохнул, открыл окно, закурил. И угораздило же его познакомиться с этой токсичной сукой! Неужели нельзя было  найти нормальную девушку?   

Вдали, с той стороны, по которой ушла Лена, послышался глухой крик.

Денис прислушался – но больше ничего слышно не было.

Он вздохнул и потянулся за телефоном. Набрал номер Лены. Шансов, что она возьмет  трубку, было немного, но хотя бы попытаться стоило.  В трубке стояла гробовая тишина. Денис встряхнул телефон и посмотрел на палочки связи. Полный ноль. Хотя, чего еще можно было ожидать от такой глуши?

Денис тихо выругался и  вылез из машины.

– Лен! Лена! – позвал он. И вздрогнул от собственного голоса, раздавшего в вечерней тишине.    

Ему никто не ответил.

«Издевается, сука», – зло подумал он. С Лены бы сталось спрятаться где-то в кустах и пищать из них, чтобы довести его до белого каления. 
 
Вокруг стояла удивительная, густая, абсолютная тишина. Денис уж много лет не выезжал вот так за пределы города: работал в офисе, родители жили в том же мегаполисе, что и он, с друзьями на шашлыках зажигали, как в клубах, на максимум мегагерц.

А тут… Ни музыки, ни машин, ни шагов, ни разговоров. Ни птиц, ни кузнечиков – тишина стояла действительно какая-то неправильная.

Денис невольно поежился.

Хотя, с другой стороны, а что он знает о таких вот дорогах? Да, здесь может никто не ездить, потому что это какая-то третьестепенная трасса, на которой машины появляются раз в час. Состояние дороги как раз говорило об этом. Да и касательно птиц, жаб и прочих существ. Кто сказал, что они сейчас должны петь? Уже, как ни крути, не весна. Денис смутно помнил из школьного курса биологии, что пением они привлекают партнеров, а потом уже особо не усердствуют.

– Лена! – на пробу крикнул Денис.

Ответом ему была тишина. 
            
Больше всего ему хотелось сесть в машину,  развернуться и уехать. И пусть выбирается, как знает: до ночи сидит в кустах, идет в свое село пешком, возвращается на боле оживленную часть дороги или вызывает такси. Приехать домой, собрать все ее вещи, скинуть смс: «Вещи вынес к подъезду. Забирай, пока не поздно».

– Лена! – позвал он ее уже без всякой надежды.

Тишина.

Денис вздохнул, отогнал машину на обочину, поставил на сигнализацию и отправился  на поиски.

– Направо пойдешь – коня потеряешь, – вспоминая, куда именно отправилась Лена, произнес он.

И вздрогнул. Потому что из недр памяти всплыло другое: налево пойдешь – коня потеряешь, а направо – голову сложишь.

Дорога после предупреждающего знака была плохой. Неглубокие ямы располагались  по всему полотну. Объехать их, конечно, было можно, но делом это было не из простых. По бокам  от дороги тянулся пейзаж из унылых, заросших бурьяном  полей. Справа показалась разбитая остановка.

– Тут когда-то и автобус ходил, – хмыкнул Денис.

У него никогда не было привычки разговаривать с собой. Но в этой странной тишине, в диком одиночестве на какой-то заброшенной дороге по-другому не получалось.

Денис засмотрелся на остановку и споткнулся, едва удержав равновесие в последний момент.

– Надо под ноги смотреть, – пробормотал он.

Дорога с каждым шагом становилась все хуже, ямы множились в геометрической прогрессии и  были все глубже, уже не мелкими плоскими выемками, а самыми настоящими воронками в миниатюре.

– Интересно, здесь действительно кто-то может проехать? – пробормотал Денис, оглядываясь. – Или Лена меня сюда специально завезла?
 
Ям тут было не просто много – здесь уже практически не было дороги. Причем ямы были достаточно глубокие. Некоторые, как Денису показалось, доходили до колена.    

– Да, машина тут точно не прошла бы, – прошептал он.

Лена явно что-то задумала. Сука. Заманила его в какую-то глухомань, чтобы он без машины остался? Решила по самому дорогому ударить? Знала ведь, дрянь, что он машину  дорогую взял, еще весь кредит не выплатил!

– Лена! – позвал он громко, зло. – Ле-ноч-ка!!

Тишина не ответила.

– Выйди, мать твою, сюда! – заорал Денис. – По этой дороге ты на своих каблуках точно никуда не упрыгала! Выйди, сука, и объясни, что тут происходит!

Тишина.

– Тварь, попадись мне только! – Денис никогда не бил женщин – разве что школе, в младших  классах, когда все делились не по принципу сильный/слабый, а свой/чужой. Но это было так давно! Но сейчас чувствовал, что если Лена вдруг появится – хоть здесь, хоть возле машины – он точно не удержится и отвесит ей оплеуху. Умеет она в нем самое плохое пробудить!

Разозлившись от таких мыслей, он зашагал быстрее – и нога соскользнула в ямку. В этот раз Денис не удержал равновесия, упал на четвереньки, больно обдирая ладони и колени.

– Сука! – взвыл он и посмотрел на себя. Любимые джинсы оказались порванными.  – Дрянь!

С усилием он поднялся, отряхнул ноги и руки от мелкой асфальтной пыли, набившейся в ранки. Ладони и колени жгло огнем. На сбитых местах показалась кровь. На глаза невольно навернулись слезы.

«Слабак! – прошелестело на краю сознания. – Слабак и дурак. Развела тебя баба, заманила в дебри. Хотела тебя проучить, показать, кто главный. А ты и повелся. Нормальный сильный мужик не повелся бы! Хотя какой ты мужик!».

Денис тряхнул головой, отгоняя странные, словно чужие мысли. Ленка была не такая – по крайней мере, притворялась,  – но вот учить кого-то было не в ее характере. Но руки и колени жгло, отвлекая от размышлений огненной болью.

Хромая, Денис двинулся по направлению к машине. Почему-то вспомнилось, что когда он шел сюда, дорога становилась хуже, но теперь огромные ямы были всюду. Или он их просто не заметил их? Да нет, такого он точно не мог пропустить! Да и он еще думал, что  тут еще машина бы прошла. Не могло  же покрытие так сильно испортиться за несколько минут?

Но подумать о том, почему так изменилась дорога,  он не успел. Теперь правая нога соскользнула в яму, и  Денис, не удержавшись, полетел вперед. Яма, в которую он попал, оказалась  глубже предыдущей. Болью обожгло бедро – а потом от удара лбом об асфальт на секунду свет померк.

Когда Денис проморгался, голова болела немилосердно, пекли руки и ноги. Он тронул лоб – и зашипел. Пальцы оказались в крови. Пекли ладони, локти, колени, явно пострадало бедро.

– Твою  мать, – всхлипнул Денис. – Твою мааать!

«Если бы не эта сука, – опять  послышалось в голове, –  ты бы сейчас сидел на открытой веранде ресторана, пил пиво и смотрел с друзьями матч. А не валялся по ямам. Это была ее идея. Тебе не кажется, что она допрыгалась? За такое точно нужно наказать! И жестоко, чтобы в следующий раз неповадно было!» 

Денис всхлипнул. Каждый шаг теперь давался с трудом, отзывался болью. Со лба стекала тонкая струйка крови.

«Это все эта дрянь виновата. Обращается с тобой, как с говном. Подай-принеси-отвези-купи – большего от нее можешь не ждать! Специально все придумала, чтобы ты тут вывалялся, порвал любимые штаны, покалечился. Сейчас придешь к машине – а она там. Спорим, будет с тебя смеяться? Расскажет, какое ты тупое говно, какой ты безрукий, как ты упал – как лох. И друзьям будет рассказывать, что ты ни  ходить, ни стоять не умеешь. Чуть что – падаешь. Она-то чистой вернется, без  единой царапины!».

Денис всхлипнул, взвыл и зашагал быстрее.

Голос не обманул. Лена действительно стояла у машины. На секунду Денис увидел, что у нее тоже порваны и заляпаны кровью штаны, сломан правый каблук, разбиты лоб, локти, ладони. Правая сторона лица была в мелких царапинах и грязи. Вспомнил, какой красивой она показалась ему при первом знакомстве, какой терпеливой была с его истеричной матерью, как всегда соглашалась на большинство его просьб, не требовала подарков и не закатывала истерик. Он ведь даже кольцо купил – собирался сделать предложение, но боялся разрушить то хрупкое, теплое и особенное, что было между ними. Ему же все друзья завидовали из-за таких отношений!
 
А потому все смыло одной мыслью: эта сука его специально выманила, чтобы тут бросить! Как хорошо, что у него хватило ума закрыть машину и не давать ей запасные ключи!

– Денис! – всхлипнув, Лена сделала шаг в его сторону. – Слава  Богу, ты вернулся. Ты жив! Поехали скорее отсюда. Не знаю, что это, но, кажется, с этой дорогой что-то не так. Мы на прошлой неделе тут с родителями ехали – тут и асфальт нормальный был, и ям почти не было, так, несколько штук. А теперь – это уже не дорога! Да и, – Лена вдруг понизила голос и всхлипнула, – мне кажется, она… она что-то делала с моей головой. Я пока там шла, все думала,  какой ты плохой, какой гад, что ты меня бросил, специально завез сюда, где нет дороги. Знаешь, я даже камень подобрала, чтобы, – ее голос сорвался, – чтобы убить тебя. Я когда последний раз упала, рука словно сама его подняла. А потом шла и думала, как я приду, как ударю тебя этим камнем по голове, как ты упадешь, а я буду бить и бить, – Лена уже не говорила, просто тараторила на одной ноте, – бить и бить, бить и быть…

Денис на секунду остановился.
 
– Иди ко мне, – рыдая, умоляла Лена. – Мне так страшно! Отойди от той дороги, тут мысли пропадают.

– Любимая, –  хрипло попросил Денис. – Подойти ко мне, помоги. Я ногу сильно вывихнул. Идти не могу больше.

Лена, рыдая, бессвязно тараторя какие-то извинения,  заковылял к нему. Денис пошатнулся и упал. Лена, насколько это у нее получалось, пошла быстрее, дойдя, присела, наклонилась, беря за плечи:

– Давай, опирайся на меня, я буду тебя поднимать.

В голове у Дениса промелькнула мысль: «Не бросила, не сбежала! Пришла спасать». И тут же исчезла, потонула в водовороте других, непохожих мыслей.

Лена ухватила Дениса за предплечье и плечо, потянула на себя, поднимая. Денис, воспользовавшись ее положением и тем, что у нее заняты руки, ударил ее тем самым камнем, который она выбросила – прямо в зареванное, исцарапанное лицо. Лена упала навзничь. Денис перевернулся, навис над ней и принялся молча бить, чувствуя, как по лицу стекает, смешиваясь, чужая и своя кровь. А еще почему-то слезы.