Глава 55. Амалия Болеславовна

Глава 55. Амалия Болеславовна.

1.

Время шло. Здоровье укреплялось. И всё пока, в общем-то, было не так уж и безнадёжно, но вот только… Амалия Болеславовна…
Она была в курсе всех его дел, выслушивала интерпретацию событий, сочувствовала, не докучала советами, переживала за него, и поддерживала все его решения. Она не проявляла страха, беспокойства, делала вид, что полностью погружена в свою работу и больше думает о ней. Выражала уверенность, что со всеми напастями справится он сам. При проявлении интереса у сотрудников к проблемам, имевшим место у мужа, не поддерживала тему, заявляла решительно, что то, что происходит с ним, в общем-то, её не касается.
Ладно – сотрудники, может быть, и могли поверить, но Штольц-то точно знал что – касается. Да ещё и как!

Ни с того ни с сего, резко, на глазах, вдруг начала она терять вес. Костюмы ей как-то – разом, стали свободными. Юбки перестали на бёдрах держаться...
Может быть, совпало так, но процесс этот начался сразу после того, как написал он письмо Президенту. Да ладно бы, пару килограмм потеряла, ну – пять… нет, и месяца не прошло, а она усохла сразу килограмм на пятнадцать. И продолжала терять вес дальше. Осунулось лицо…
Штольц обеспокоился очень. Пытался заставить её тоже обратиться к врачу, хотя бы – обследоваться. А она противилась категорически, была настроена решительно и даже поначалу радовалась тому, что худеет.
– Я чувствую себя здоровой бодрой и энергичной! У меня ничего не болит – утверждала она. – А то, что худею, так это, наверное, – возрастное.
Упрямилась, ну хоть кол у неё на голове теши!

На виду у коллектива Амалия Болеславовна. То, что с ней происходит что-то неладное, заметили и сослуживцы. Шушукались у неё за спиной, выстраивали всякого рода домыслы. Но с собой она никому не позволяла обсуждать своё здоровье.
– Со мной всё в порядке и всё тут! – чеканила слова и тут же переводила разговор на обсуждение производственных, текущих проблем. И как бы она ни хорохорилась, ни утверждала, что у неё всё в порядке, зримо проявлялось воздействие  на её физическое состояние угрозы нависшей над мужем. Ну, а что ещё… нет других причин.
Штольц просчитывал последствия конфликта и, понимая, что рикошетом жены это тоже касается, делился с ней худшим вариантом  развития событий. И не особо задумывался над тем, что сам заранее умозаключениями своими нагнетает обстановку.
Ладно, уволят его, этим ограничатся, и это само по себе уже катастрофа! Но они же могут на этом не остановиться! Чтобы досадить ему как можно больше, и жену его могут уволить. Она ведь считай уже целый год, как официально получает пенсию и продолжает работать. Не жирно ли? Чем не повод просто взять и расстаться с ней! И даже если Амалия Болеславовна лучше всех справляется со своими обязанностями – понятно же, что незаменимых людей нет. Скажут:

– Пора освободить место, настало время – уступить его молодым.
И что тогда?.. Вот он финал беззаветной сорокалетней деятельности во благо Казахтелекома: голая её, смешная по сравнению с нынешней зарплатой, пенсия, ну и рядом, незадачливый муж по глупости собственной умудрившийся потерять возможность нормально до своей пенсии доработать!
Амалия Болеславовна понимала его опасения, тоже, не могла не просчитывать помимо карательных генеральских мер против мужа, возможные последствия для себя,  и в целом, неблагоприятные последствия для семьи – и, несомненно, осознавала потенциальную опасность потери, в том числе, и своей работы. И почему-то была уверена – подлости такой по отношению к ней никто не посмеет совершить. Нельзя же скидывать со счетов, что у неё свои, собственные, очень даже весомые заслуги в Казахтелекоме. В противовес опасениям Штольца говорила

– Вообще-то – каждый за себя должен отвечать. – И тут же успокаивая его, соглашалась – поосторожничать – лишним не будет. Пусть видят все – я, это – я, а ты – сам по себе. Этим и будем руководствоваться.
А по представлениям Штольца надо идти дальше: чтобы не лишиться работы вслед за мужем «прицепом», нужно ей от всего, что с мужем связано демонстративно отгородиться высокой стеной, нужно откорректировать отношения с возглавляемой им Службой эксплуатации. Она должна на людях полностью отрешиться от Штольца, вести себя, так как будто не только не общается с ним, но даже и не знает его. Даже в зародыше должна пресекать попытки и доброжелателей, и недругов, напомнить ей, что он – её муж. Нет для неё на работе Штольца! Возможно вполне, что и в семье у них очень даже натянутые отношения. И на это можно как бы, между прочим, намекнуть, мол – давно уже живут они – каждый, своей, даже не семейной жизнью.

В общем, не должна Амалия Болеславовна особенно на работе давать даже самых малейших поводов, думать так, что её производственная деятельность прямо или косвенно пересекается с работой мужа. Именно такое поведение в сложившихся обстоятельствах предписывал ей Штольц.
Но желание его – это одно. Амалия Болеславовна жила в своём, собственном, ею самой построенном мире и не нуждалась в подсказках. Жила своим умом и поступала так, как считала нужным.
Советовать – да, но реально воздействовать на неё Штольц не мог. Да и не нужно было делать этого. И заранее нагнетать обстановку тоже не нужно было. Усиливать тем самым её тревожность. По большому счёту он полностью доверял её взвешенному осмысленному поведению. Уверен был в умении её достойно держаться в любых, даже очень сложных обстоятельствах. Нет, не даст она повода из-за него и на себе отыграться! И, всё-таки перестраховывался, напоминал ей при случае, чуть ли не в приказном порядке

– На работе, во время общения с кем бы то ни было, вообще забудь, что я есть и нахожусь где-то рядом! 
Вот и всё, пожалуй, что он мог для неё сделать, лишь настаивать, чтобы отгородилась она от него.
А она раздражалась от его напоминаний. Слишком уж была уверена, что «зацепить её багажом» вслед за Штольцем никто не посмеет. Мол, причём здесь вообще она? Давно уже каждый сам отвечает за себя. Считала, что накручивает и себя и её Штольц беспричинно. Уверена была, что никто её не тронет.

А организм всё равно, на всё – скопом, внутренне реагировал.
 Больше всё-таки Амалия Болеславовна переживала не за себя, а за него. Сама, не осознавая этого, из-за него терзала душу свою и ничего с этим не могла поделать.
Щадила мужа, как могла до времени, и оберегала от всяческих плавающих в связисткой среде слухов. Она и Протокол, который переслала ей Айгуль, держала на работе, и лишь после нескольких напоминаний высказанных Штольцем уже с явно выраженным оттенком недовольства, удосужилась принести его домой спустя неделю.

2

Из Протокола стало понятно, что обозначил, наконец, Генерал истинную причину, из-за которой разгорелся конфликт. Чётко сформулировал основания для недовольства Штольцем:
«До настоящего времени не завершена координация и унификация модуля «Диспетчеризация текущего ремонта и ППР автоматизированной системы оценки персонала АОДТ» с программой «Организация текущей эксплуатации ЛКС».

Таким образом установлено, что начальником СЭиРСТ Штольцем В.В. допущен ненадлежащий контроль по исполнению Приказа №384 от 02.06.2009 года «О создании рабочей группы по объединению модуля диспетчеризации ТР и ППР АССО АОДТ с программой организации Текущей эксплуатации ЛКС» и тем самым нарушена исполнительская дисциплина, что повлекло за собой задержку работ по завершению автоматизации оценки деятельности работников Технического блока при выполнении планов текущего ремонта и планово-профилактических работ. В целом это затормозило внедрение новых методов управления трудовыми ресурсами с целью повышения эффективности производственной деятельности Акмолинской областной дирекции телекоммуникаций – филиала АО «Казахтелеком», реализуемых в рамках Пилотного проекта Оценки персонала Акмолинской ОДТ и распределения переменной части заработной платы по результатам достижений каждого работника».

Вот, состряпано и протокольное подтверждение претензий Генерала. Штольц оказывается, не имел права ничего разрабатывать самостоятельно. А весь его труд мог состояться лишь только при условии увязки его с грандиозным замыслом вышестоящего начальника в рамках пилотного проекта!
Он, уже не стесняясь, обосновал открыто причину недовольства. Оказалось,   совсем не в сроках оформления текущего ремонта дело, а в том, что Штольц отказался на Генеральских условиях участвовать в глобальном ЕГО проекте.
И вот тут понял Штольц окончательно, что полностью жизнь его телекомовская в руках Генерала находится. Генерал раскрыл карты и перестал искать для наказания ему сомнительные предлоги. Связал ситуацию с тем, что сам он разрабатывает собственную Программу управления персоналом да ещё в рамках одобренного Казахтелекомом начинания. И логично же, что невозможно её разрабатывать без участия коллектива. И аргументы, в пользу занимаемой им позиции, выстраиваясь в логичный ряд, выглядят убедительными.

Оценка персонала – как её производить без увязки с производственной деятельностью? По его версии Штольцу как наиболее опытному специалисту было поручено заняться разработкой локального участка этой важной, возглавляемой Генералом работы. И понятно отсюда, что Штольцевская разработка – это часть общего генеральского замысла.
– «Так что ничего Генерал не присвоил. И приказ на всё-про-всё есть соответствующий. Тот самый, под номером 384. Ты же согласился с ним, зафиксировавшим якобы обоюдоприемлемые, компромиссные решения из разговора с Генералом полугодичной давности. Вот и аукнулся он!» А отсюда и претензии сформулированы:
Это Штольц наоборот преследует свои частнособственнические интересы. Тем самым препятствует внедрению Пилотного проекта. Как ему – руководителю, мириться с этим? Поэтому и надо обязательно Штольца за сумасбродство его преступное примерно и показательно наказать».

– «Ну, вот и всё. Утрись Штольц. Не поможет тебе ни Президент Казахтелекома, ни профсоюзы! Переигрывает тебя Генерал. Всё очень плохо для тебя складывается».
Амалия Болеславовна раньше, чем Штольц поняла это». И даже предприняла кое-какие действия.
Умолчала она о попытке со своей стороны замолвить перед Генералом за него словечко. Оказалось, что Мережко по-своему тоже желал ему добра и переживал за его дальнейшую судьбу. Пока Штольц бюллетенил, он, наконец, вылечил зубы, вышел на работу и пригласил её для отдельного разговора «по его душу». Сокрушался очень неуступчивостью и глупым упрямством Штольца, настоятельно порекомендовал ей сходить к Генералу и поговорить с ним. Мол, очень уж уважает её Генерал и может прислушаться к её просьбе. И она ведь перешагнула через гордость свою. И пошла.
В приёмной ждать, долго не пришлось. У Генерала – камера. Он имеет возможность наблюдать, что в приёмной происходит. Понял, что она к нему пришла, и сразу же пригласил в кабинет.

Понятно, в каком ключе шёл разговор. Упирала Амалия Болеславовна на то, что Штольц по-прежнему является ценным, полезным для дела связи штучным специалистом и не разумно его терять.
Генерал соглашался с ней и всё-таки считал, что Штольц перешёл красную черту во взаимоотношениях с ним. В качестве контраргумента приводил проступки его, которые ну никак не подлежат прощению. Упирал на то, что целых два раза посмел обратиться с письмами муж её напрямую к Президенту.
И звучало это в интонациях его, как будто Штольц по натуре – типичный кляузник.
В общем, ушла от него Амалия Болеславовна ни с чем.