Синяя шкатулка 04

На рассвете к ним в салон подсел священник. Несмотря на свой весьма преклонный возраст, он, судя по сутане был только аббатом.

Святой отец оказался очень эмоциональным человеком. Узнав, что виконтесса едет из Парижа, он издал тяжёлый вздох.

- У вас связаны с городом печальные воспоминания? - с сочувствием произнесла виконтесса.

- Я был каноником собора Парижской богоматери и протеже парижского архиепископа. Жизнь вёл праведную, как полагается священнику, но одно искушение оказалось сильнее меня.

Виконтесса весьма заинтересованно на него посмотрела.

- Нет-нет! Не подумайте ничего плохого, речь идёт о совершенно невинном желании. В ту пору я больше всего на свете хотел побывать в театре. Но будучи священником, считал это блажью, не достойной сана и положения. И что мог сказать мой покровитель, узнай он о том, что я был в столь злачном месте?! Ведь недоброжелатели и завистники обязательно донесли бы ему об этом.

Однако, сия нелепая причуда одолевала меня с каждым днём всё сильнее. И я как фарисей убедил самого себя, что если сниму сутану и надену платье покойной матушки, то в таком виде могу пойти в театр.

Напрасно мой верный слуга приводил доводы, убеждая меня в нелепости этой затеи. К запоздалому сожалению я не внял голосу разума. Страх быть узнанным, заставил меня действовать вопреки рассудку. Натянув платье, напялив чепец, в таком виде явился в Комедию и уселся в амфитеатре.

Соседи стали на меня оглядываться, переговариваться. Я понял, что оставаться становится опасно. И убежал под смех и улюлюканье. Только на этом мои злоключения не закончились. Уже на выходе был задержан полицейским, который решил, что перед ним переодетый мошенник. Как не молил его отпустить, предлагая деньги, полицейский арестовал и препроводил меня к начальнику полиции. Дело получило огласку, а затем последовало предписание — покинуть Париж и не приближаться к нему ближе, чем на шестьдесят лье. Продвижение моё на этом закончилось. И носить мне чёрную, а не пурпурную сутану до конца жизни. Печальное последствие одного легкомысленного поступка, перечеркнувшего мою жизнь.

- Сочувствую вам от всей души, святой отец.

- Благодарю, дитя моё. Да благословит тебя Бог.

Кто этот миловидный юноша, усердно делающий вид, что спит? Однако во время моего рассказа, я заметил, как затрепетали его ресницы, а потом в момент описания моих злоключений, дрогнули губы.

- Я спал и только что проснулся. Не хотел мешать вашему разговору, - буркнул Жан, хмуро взглянув на кюре.

Священник проехав с ними немного, вышел, и они опять остались вдвоём.

- Старый дурак! Нашёл над чем колебаться, - Жан презрительно усмехнулся.

- У него были принципы. Только мечта взяла над ними вверх, - возразила виконтесса. А потом обольстительно улыбнулась, кокетливо склонив голову на бок: - Вы только делаете вид, или на самом деле не замечаете, что дама к вам не равнодушна?!

В её глазах плескалось озорство и желание пойти до конца.

- Я и вы?! - щёки Жана от смущения покраснели.

- Любой мужчина сразу бы понял, что от него хотят. Кроме вас. Не будем время терять даром. Раздевайтесь.

- Зачем? - глупо спросил Жан и замолчал, увидев в руках виконтессы изящный пистолет.

Надо отдать ему должное, он не испугался, бросил оценивающий взгляд на виконтессу, пытаясь понять — выстрелит ли она, если он не подчиниться приказу.

- Знатная дама хочет получить желаемое под дулом пистолета? Мне снять панталоны?- цинично осведомился он.

- Достаточно будет лишь расстегнуть жилет и рубашку.

- А если я откажусь?

- То получите пулю в колено. Стреляю я метко.

- Ладно, я признаюсь, что я женщина. Судьба вынудила меня устроить этот маскарад, чтобы сбежать от ненавистного замужества. Как женщина вы должны понять меня.

- Позвольте мне угадать имя того, от которого вы бежите... Сальпетриер, а имя шафера — Сансон? Хватит претворяться, Жанна! Или вас лучше называть госпожа де Ла Мотт?

- Как вы узнали?

- По шкатулке, которую я ещё в детстве подарила крёстной, и которая пропала, когда вы были вынуждены покинуть дом своей благодетельницы. Такая неблагодарность, ведь она подобрала вас на улице. Вырастила, как собственную дочь! И в ответ за добро — пытались соблазнить её мужа, обокрали. А потом и вовсе стали закоренелой преступницей, хотя она дала вам шанс исправиться в монастыре.

- Вы хотите меня выдать правосудию?

- Пожалуй, нет. Клеймо воровки на плечах, порка и несколько месяцев тюрьмы — достаточное наказание за аферу с ожерельем. Но почему не сбежали сразу, заполучив бриллианты?

- Я допустила ошибку, не предусмотрев того, что князь окажется честным дураком.

Была уверена, что, обнаружив обман, Роган не будет возбуждать дела, чтобы не показаться в свете болваном, а заплатит за ожерелье. И когда он стал расспрашивать меня, почему королева не носит колье, то легко успокоила его, сочинив, что пока вещь не оплачена, королева не может её надевать. Приближался день платежа, следовало внести четыреста тысяч ливров. Тогда, чтобы получить отсрочку, я от имени королевы попросила у ювелиров снизить цену на колье на двести тысяч. Пока они будут обсуждать, время работает на нас. Но они вдруг согласились снизить цену.

Бассанж и Бомер передали в руки королевы записку, в которой изъявили согласие на снижение цены на двести тысяч ливров. Мария Антуанетта, прочитав записку, ничего не поняла и бросила её в горящий камин. Она ведь была не в курсе об афере с колье. Ничего не знали и обе фаворитки — Ламбаль и Полиньяк.

Тут Жанна де Ла Мотт злорадно улыбнулась.

Виконтесса поняла, что у той личные счёты с ними.

Чтобы проверить собственную догадку, поинтересовалась:

- Вы их не любите.

- Я их ненавижу. Почему они, а не я?

Все в курсе, что Мария-Антуанетта не равнодушна к молодым, хорошо сложенным девушкам с голубыми глазами и приятными личиками. Она осыпает их золотом и подарками. Играет с ними в малом Трианоне близ Версаля в свой придуманный, пасторальный мир, где все пастушки и пастушки, которые украшают овечек лентами и вешают им колокольчики на шею.

Я несколько раз пыталась попасться королеве на глаза, но её фаворитки каждый раз мешали мне.

- Теперь понятно, - кивнула виконтесса. - вернёмся к ожерелью. Когда наступил срок платежа, как вы поступили?

- Объявила ювелирам, что если они хотят получить деньги, то надо обратиться к кардиналу Рогану, он богат и в состоянии оплатить долг. Но Бомер поехал в Версаль, получил аудиенцию у королевы, и правда вышла наружу. Королева в гневе потребовала, чтобы дерзкий обман за её спиной и под её именем был разоблачён, участники найдены и наказаны. Король опасался публичного скандала, понимая, что это нанесёт урон королевской репутации. Однако австриячка ничего не хотела слышать. В результате кардинал отделался ссылкой, муж находился в Англии, чтобы продать бриллианты, а я одна заплатила за всё.

Или вы, Катрин считаете иначе?

- Значит, запомнила моё имя…

- Я же видела вас несколько раз, когда вы навещали крёстную. Правда не узнала в вас ту златокудрую девочку.

Помнится, даже играла с вами, пока эти старухи с чудовищными размерами причёсок и огромными шлейфами сплетничали между собой. Время от времени кто-нибудь из них доставал костяную или металлическую спицу - трость (grattoirs) и начинал почёсывать голову, не портя прически. Палочки для чесания у маркизы имела наконечник в форме человеческой кисти. Она ходила на таких высоких каблуках, что свались и рассыплется в прах. Может быть тогда маркиз женился бы на мне.

- Убирайся!

- Вернуть шкатулку?

- Я не возьму вещь, запятнутую грязными руками. Оставь её себе на память об этом дне.