А вот как Вы пишете?

 (вопрос на засыпку)             
               
 Как-то ещё вначале (нашего с ней) знакомства Галина Васильевна Макарова, тогда ешё никому неизвестная начинающая, (пишущая  себе в утеху) поэтесса, проникновенно, заглядывая мне в лицо, завела разговор, на тему, очевидно очень интересующую её (как и всякую творческую личность):
  - Г.В.Макарова: «Где Вы научились так писать? Вы ведь…» - и замялась, пытаясь помягче выразить мысль о моём не интеллигентском происхождении, и вообще, (как говорят. «Надо же!.. а с виду… и не скажешь…») 
  - «В детстве я сидела на Шиллере» - съумничала я , хотя так и было – в малолетстве я частенько сиживала на томах великого Шиллера - за стол нас усаживали на эти огромные красивые фолианты, т.к. с дивана мы с сестрой не дотягивались до тарелок даже носами.
 - Макарова(искренне-недоверчиво): «У вас дома были книги?»
 - Я: (удивлённо-обиженно): «В моём довоенном (да и после) детстве была большая домашняя библиотека, старинный, изуроченный рельефным рисунком шкаф был набит книгами: старинное издание Гоголя, с множеством рисунков, Пушкин, Лермонтов, Маршак, Сергей Михалков, Корней Чуковский, там были и Станюкович(на обложках его книг были вытеснены золотом голова Горгоны, парусники…– это мне запомнилось чётко); «Простаки из-за границы» (автора не помню, помню на картинках - мужчины в клетчатых штанах и полосатых пиджаках); «Фрегат Паллада»… И читал нам отец историю государства Российского в сочинениях Карамзина, это чтиво было для меня сказкой, такой же как «Михайловский замок», или «Елена премудрая», «Марья-краса долгая коса», «Кот в сапогах»…Сейчас уже названия многих книг стёрлись из моей памяти, но два фолианта сочинений Шиллера (а размером книги были примерно как словари В.И.Даля), в твёрдых, обтянутых серой материей, тиснённых обложках, я запомнила на всю жизнь.
  -   Галина Макарова: «А вот как Вы пишете?»   
  -  Я: «Бросаю голые мысли на бумагу, а потом начинаю одевать, украшать, навешивать разные прибамбасы…»
  -   Глина Щекина: Не понимаю где она берёт сюжеты для рассказов, и такие имена!?
  -   Я:  Это не секрет («женщина, иди к людям!»- как сказал молодой поэт-средовец).А, вообще-то, я могу открыть Вам свою тайну: ведь если человек – частица Вселенной, искрящей мириадами звёзд, то и человек – сущность, имеющая своё пространство и характер, искрит множеством, присущих ему, отличий и привычек. И мой секрет в том, что я, имея в запасе(допустим) одного прототипа, разделяю его на множество героев, т.е. наделяю чертами характера его, его привычками некоторое множество героев, или же толпу собираю в одного единственного.    
  -  Кто-то  (кто не помню) из писателей-вологжан, - уважаемых членов комиссии по отбору молодых талантов в Союз писателей, к стати сказать, меня туда не пригласили (очевидно возраст мой смущал), в списки приглашённых внесли, а приглашать не стали, может думали,... да мало-ли что они думали, а я на заседание явилась.
     И вот кто-то из маститых: «Вы какой институт заканчивали ?»
 -  Я (Ехидствует – поняла я, а ведь уж Фокина, наверняка, давно доложила, что я - среднеспец от семилетки, т.е.  после семи классов общеобразовательной плюс ещё три года культпросветшколы и на этом моё образование закончилось, по лености моей, конечно): «А я без верхнего» - простодушно раглядываю членов высокой комиссии за председательским столом. В ответ глаза удивлённо распахнулись, в лицах  любопытство (как это без высшего образования?!)
 -: «А что Вы закончили?»
 -  Я (злорадничаю -получи, умник!): «ЦПШа». Абравиатура произвела впечатление скелета в шкафу -  «Центральная партийная школа?!» 
  -   «Да нет,..» (беззаботно трясу головой, счастливая произведённым  эффектом,): извините, не ЦПШа (церковно-приходская), а «КПШа»  - культпросветшкола».
 А перед «испытом» Ольга Александровна предупредила: «Приготовься, мужики…» (так меж собой мы называли писателей мужеска пола из числа союзного начальства) «…мужики договорились тебя ругать». (Ну, подумала я, это для меня не новость, я давно, с тех пор как проявилась в печати, слышала от издателя: «Мужики заняли против Вас круговую оборону»). И я приготовилась, т.е. глубоко вдохнула и затихла. Но, вопреки ожиданию, на меня, после нескольких нелестных реплик критика, посыпались похвалы, а московский гость, прочитавший мой «Банановый город, аж причмокивал «Так вкусно написано, так вкусно!..», но в ответ на моё предложение «Возьмётесь меня напечатать в своём журнале?», он  замялся, стушевался, умолк,  а я (понятливая такая) не настаивала.
Галина Щекина (узнав что у меня нет высшего литературного, ну, хотя б
 учительского, развела руками): «Ну тогда я вообще ничего не понимаю!»
Вот так, непонятая, я продолжаю вытягивать из себя, из памяти моей  светлые ниточки Ариадны, чтобы остановить мгновение для потомков, хотя,.. «И не таких как мы забыли» – убеждаю соперниц, т.е.сестёр по перу: …и не такие таланты забыты, в лучшем случае пылятся в библиофондах». 

© Copyright: Клеопатра Тимофеевна Алёшина, 2018
Свидетельство о публикации №218021400903