Просто хорошее кино - сто три

                Моим любимым Ребекке Кроу и мисс Лиз Вишез
     Бель Эйр магистра Фуко был безвиден и глух, точно спутанный комочек неспешно выброшенных приливом на серый от гальки пляж водорослей, неустановленные духи, восставшие против здравого смысла частного бизнеса могущественных корпоративных интересов и позабывшие за недосугом обрядить знаками отличия вспомогающих террористам якутов и тунгусов, танкующих газом соляра на песчаных почвах Луханска Задроченного, ласкающего поступательно дующую абсцессом килу беспамятства о колбасе по два двадцать и водочке - андроповке по стоимости всех сионистов планеты, кучкой, вкупе и ин масс, переполняя меня скукой и призывая для вящего овеществления мыслей режиссера и сценариста тот пресловутый лоб, на коем и тесали колья с оглоблями многочисленные местностью начетчики и талмудисты, вчистую проиграв любви пчел трудовых отважной летчицы Сашеньки Коллонтай, давшей тысячу очков форы малоуместному Луначарскому, носились над Бель Эйром и было это настолько говенно и по - русски, что вымерли атавизмом все носители этого проклятого языка современности. Любой пытающийся мыслить наособицу вновь и постоянно натыкался на дежавюстность сказуемых легенд, лишь по краям прикрывших навьи чары вымерших как класс символистов и декадентов сумеречной эпохи Серебряного века, куда сумела впрыгнуть детством Витухновская, по достижении половозрелости со свистом вылетев, зависнув в межпалубном пространстве колоссального флагмана флота некромонгеров, появившегося из ничего, из чепухи и гили хтонически представлений самозамкнувшихся географически селений очень усредненных веков до эры Коломба и Писарро, открывавших новые миры раз в сутки. Суетливая злободневность сучьей тряски исподним, будто в доказательство жизни Роуз Макгоун выпуская в свет новые селфи, старые интервью, поминки языческих тризн по безвременно усопшим посмешанцам, некогда рвавшим стадионы в клочья тухлого мяса комментатора Синявского, пестующего лопатой Николая Озерова, сменившего преном и снявшего гигантское говнополотно под ярлычком  " саха ". Привычный уху диалектизм произношения в мягкость вообще - то твердой  " г ", за ускакиванием коня в другую сторону, одиноко белел квадратиком клеточки, уже и мысля сменить все правила чеков и матов, щедро высыпаемых отдельными новаторами литературы то анусом круля Янко, то беспомощными потугами перевести Хлебникова, а то и сразу в глобальность широким форматом экрана, под невнимательным наблюдением пресловутых целебрити, слепленных из кусочков говна раздутого самомнения, судьбистой удачи, права наследовния сюзеренитета или трудогольного навыка выжимать из гроша алтын, не забывая фотать голую сраку, виднеющийся случайно под лифчиком Бритни сосочек сестры Мойши Жексона, не поминая к ночи о прочей чепухе, вьющейся бездушным облачком иприта над всклокоченной головой коалы, проснувшегося на пышной и фальшивой груди Бэйли Джей, увидевшей в ночном кошмаре бестолковую битву между полосатым в полосочку джемпера Фредди в шляпе и масочным Джейсоном, хоккеистом и сутенером Генри Миллера.
      - Все смешалось в доме Ашеров, - заметила Богиня, не желая снисходить пресветлым ликом к обосравшимся игрокам наших веселых игр разума, вприщур наблюдая маленькую девочку, зачем - то выросшую в беститечную тонкую прелестницу, завивающую волосы феном и плывущую в объятия сэра Френсиса Дрейка в лохани трех смелых звероловов, нашедших в Тевтонбурге архитектурную статую Арминия и три гриба опенка, задумчиво окруживших пьедестал ставшего Германом лингвистически статуя. - Ты хотел сводить мелкую с невеликого ума мною, - назидательно щелкая лорнетом, говорила Годохма, грозно помахивая цепом и отставляя чуть в сторону цветок, - но получилось иначе.
    - Она сама кого хошь с ума сведет, - вздыхал сонно коала, всасываясь в розовые точки не знавшей молока груди беззубым ртом вегетарианца мясного толка беспоповщины, втайне камлая на Дитушку, в чем не замечалось никакого когнитива, ведь если ежедень жрать зубодробительность сменяющих друг друга картинок навозного калейдоскопа, то забудешь не только номер приказа барона Унгерна фон Штернберг, но и цифра на майке Лоськова забудется тем паче. - Между прочим, приказ был за нумером пятнадцать.
    - Знаю, - прижимала Бэйли коалу покрепче в плотность, - с твоими историями и сказочками я уже ощущаю себя вивлиофикой мироздания.
    - Это ты еще Романа Гуля не видала, - коварно пообещал коала, вновь засыпая.
    Поймав неосторожно вылетевшее слово наманикюренными пальчиками, Богиня чуть слышно вздохнула, грациозно покачивая покатостями и выпуклостями, и принялась терпеливо ожидать того момента творения очередной сказочки, что прозван почему - то экзистенцией.