Чучело

    Вовка, которого все знакомые рыбаки и охотники звали Водолазом из-за его пристрастия к подводной охоте, был моим единственным коллегой по работе, кто разделял со мной страсть к рыбалке и охоте. Работал он детским врачом, но это не помешало нам сойтись довольно близко, и вскоре после его переезда из Казахстана он стал осваивать наши Сибирские охотничьи и рыбацкие просторы. Я, как мог, ему помогал.

    В один из осенних выходных Володин родственник, бывший некогда секретарем горкома комсомола в одном и северных районов области, пригласил нас на Красное озеро пострелять уток.
    Там я никогда не охотился, что это за озеро не знал, но название было на слуху, и я поехал с удовольствием – всегда приятно посмотреть новые места, пообщаться с новыми людьми. Отправились на двух «Нивах». В районном центре прихватили местного егеря, Андрея, который пообещал нам охоту не только на уток, но и на зайцев.

    Охота была, можно сказать, никакой. На самом озере, которое оказалось весьма живописным (скорее всего отсюда и название), уток не было. По берегу Томи, протекающей рядом, где табунки изредка встречались, стрелять их было бессмысленно - у нас не было ни одной лодки, и добыча, под завистливые взгляды, спокойно могла уплывать по течению. Так что здесь мы тоже не стреляли.
    Ночью попытались, с подачи того же егеря, пострелять зайцев из-под фар, чисто побраконьерничать. Погоняли на машине по проселочным дорогам, по скошенным полям, но все безуспешно.
    Утром, правда, удалось подстрелить пару рябчиков, из которых сварили вкуснейшую лапшу и этим скрасили наше безрадостное пребывание на озере Красном, а ближе к вечеру тронулись в обратный путь. Я дремал в салоне на переднем сиденье – сказывалась бессонная ночь, но когда машина резко затормозила, волей неволей пришлось проснуться. Вторая «Нива» стояла впереди метрах в десяти. Водитель Валера заявил, что из нее дали отмашку рукой, просили остановиться. Что случилось, он не ведает.
    Решив, что размяться будет не лишним, я выбрался из салона и не спеша направился к друзьям. Из ведущей машины как-то осторожно, не хлопая дверью, появился Андрей, прикрыл ее и направился мне навстречу.

    Оказывается, на сушине рядом с дорогой метрах в ста впереди сидит косач, и улетать, похоже, не собирается. Поскольку вся наша охотничья добыча была в паре рябчиков, съеденных еще утром, взять его было бы не лишним и мы потихоньку, прикрываясь машиной, выглянули из-за поворота.
    На верхушке высокого сухого дерева, стоящего прямо по курсу метрах в десяти от дороги и своими торчащими голыми ветками напоминающего скелет, действительно сидел типичный косач. Сутулый, нахохленный, цвет которого рассмотреть из-за дальности расстояния было невозможно. Кровь, естественно, ударила в голову – вот повезло. Взять его можно только из машины (в этом мы были единодушны) и как можно быстрее – вдруг улетит. Я даже не пошел за своим ружьем, а вытащил из-за спящего Вовки его вертикалку, расчехлил, собрал, зарядился и забрался в салон, устроившись за спиной Сани, водителя этой «Нивы». Володя рядом даже не проснулся. Андрей, чтобы не мешать в салоне, остался на дороге, а мы потихонечку тронулись.

    Ствол из приоткрытого водительского окна постоянно смотрел на сидящую птицу, и я был готов стрелять в любой момент, если косач попытается взлететь. Палец лежал на спусковом крючке, а в голове стучало - вот сейчас снимется и удерет, вот сейчас… Но косач спокойно сидел все так же нахохлившись и улетать не собирался. Когда машина почти поравнялась с деревом, я, уже вывернувшись лицом к небу, нажал на курок.
    Стрелять из машины до этого мне не приходилось, и такого эффекта я не ожидал. Хорошо, что Саня опустил стекло в противоположной двери и звук выстрела был смягчен, но все равно беспечно спящий Вовка подпрыгнул так, что даже ударился головой о крышу. Грохот был внушительным. Радовало, что косач, сбивая мелкие ветки раскинувшимися крыльями, упал почти к нашим ногам, в смысле – к колесам. Радостный, что у меня все получилось, я буквально вылетел из машины и бегом бросился к дереву, за стволом которого меня ждала законная добыча.

    За толстенным выбеленным стволом, среди сбитых веток и пожухлой травы раскинув в сторону одно крыло, распустив перья на шее и воинственно подняв голову с раскрытым хищно изогнутым клювом, меня ждал … молодой коршун. Он разве что не шипел, но весь вид его говорил о том, что он не собирается сдаваться, даже не смотря на то, что второе его крыло безвольно волочилось по земле, а на груди выступили несколько капелек яркой алой крови. Вот вам и «косач»…

    Немного ошарашенный я смотрел на это «чудо в перьях» и размышлял, что же теперь делать? Оставлять коршуна здесь не имело смысла – он, безусловно, погибнет, а взять его будет не просто. Когда я осторожно протянул к нему руку, рассчитывая посмотреть на его реакцию, он, взмахнув крылом, как-то неловко прыгнул, оттолкнувшись сразу двумя лапами, и сделал молниеносный выпад в мою сторону. Не достал… Я повторил попытку, уже протягивая к нему толстую ветку пытаясь отвлечь внимание. Хищник буквально взвился. Широко раскрыл изогнутый клюв, злющие желтые глаза, еще больше расшеперил перья на шее и, помогая себе здоровым крылом, бросился навстречу опасности. Силу удара я ощутил, хотя держал палку за самый конец. Да-а-а… Это вам точно не косач…
    Делать было нечего. Я снял куртку, растянул ее за рукава и набросил на не сдающегося коршуна. Запеленав его как ребенка, с трудом спрятав под полу сильные лапы с острейшими когтями, я направился к «Ниве», где уже собрались все охотники. Даже Вовка, потирая рукой ушибленную голову, вылез из машины. Знать ребята ничего пока не знали, поскольку моя борьба проходила за стволом дерева, и видеть они «косача» не могли.

    Со словами: «Вот вам ваш косач…», - я вытряхнул коршуна из куртки прямо в салон за спинки переднего сиденья, где он, несмотря на тесноту, продемонстрировал все свое великолепие: снова расправил здоровое крыло, высоко поднял голову и даже попытался подпрыгнуть. Толкаясь, заглядывая в двери и окна, все уставились на гордую птицу, а водитель так даже поднял заднюю дверь, чтобы лучше рассмотреть пернатую добычу.
    Легкий шок испытали все, но больше других, пожалуй, егерь Андрей, который, словно оправдываясь, все повторял:
    - Нет, ну ты сам видел – косач и косач… Кто бы мог подумать… Нет, я даже уверен был…
    Я тоже был уверен, поскольку хотел принять желаемое за действительное.

    Все мы понимали, что коршун не жилец и погибнет по нашей глупости, а вот что с ним делать дальше – не знали. Выход нашел Володя.
    - Давайте я из него чучело сделаю, - предложил он, и мы облегченно вздохнули.
    Володька действительно немного занимался таксидермией, выделывал шкуры, и дома на шкафах у него стояло несколько его творений, все больше уток, да, по-моему, чучело зайца. На правах добытчика я попросил Володю сделать будущее чучело с распростертым крылом, гордо поднятой головой и раскрытым клювом. Пусть второе крыло даже висит… Ведь именно таким я увидел коршуна сразу после выстрела. И запомнил.

    Сколько времени требуется на изготовление чучела я не знал, поэтому особо и не торопил мастера. Все же недели через две, как бы между прочим, спросил, когда можно будет лицезреть будущий шедевр. В том, что это будет нечто особенное – я не сомневался. Не сдающийся раненый коршун с широко расставленными когтистыми лапами и капельками крови на бурой груди все время стоял у меня перед глазами и таким же я хотел его увидеть вновь.
    Но Володя как-то смущенно открыл портфель, с которым ходил на вызова по участку и протянул мне пару крыльев, в которых я легко узнал часть своей добычи.
    - Это все? – только и мог спросить я.
    - Все, что осталось, - был Вовкин ответ.

    А случилось вот что. Приехав домой и решив заняться изготовлением чучела позднее, Володя сунул погибшего коршуна, чтобы тот не испортился, в ящик для овощей в холодильник и задвинул его под крышку из толстого непрозрачного стекла. И забыл. Напрочь. Пока жена где-то через неделю вдруг не спросила нет ли у Володи знакомого мастера по холодильникам.
    - А то видно холодильник испортился. Что-то запах какой-то неприятный из него… Наверное, не морозит, - заявила она.
    Вот тут Володька моментально вспомнил все, бросился к холодильнику, выдвинул ящик, в который жена даже не удосужилась заглянуть и, распространяя зловоние по квартире, бросился с ящиком прочь. От коршуна осталась одна запаршивевшая шкура с перьями, которые вылезали клочьями. Все остальное сгнило. Ни о каком чучеле, естественно, речи идти уже не могло, и только непострадавшие крылья были оставлены мастером на память, которые он и подарил мне.

    А холодильник Вовке пришлось вытаскивать на веранду, где тот и простоял целую неделю с открытой дверкой, пока не выветрился мерзкий гнилостный запах.
Вот такая история.