Двоюродный дядюшка

  Думаю вам интересно услышать больше чем полагается людям нелюбопытным о моём двоюродном дядюшке Изодоре Вальдшнепове - личности неординарной, пытавшейся поставить горчичники канделябрам вместо свечей.
  Кроме того, что дядя пожаловался офтальмологу, что с трудом отличает Гусева от Уточкина, он создал сомнительное имя в обществе себе бесподобных как "Адвокат дьявола", но не того, которого представлял Аль Пачино в одноимённой киноленте.
  Вдобавок к врождённому заиканию дядя заметно косил и ноздри у него были неодинаковыми из-за полученной травмы при производстве третьего ребёнка, поэтому сигаретный дым выпускал в лицо собеседнику кольцами изо рта.
  Позволю себе говорить о нём в неуважительной форме не потому, что не включён им в список наследников несметного богатства, а из духа противоречия ко всему, что его окружало, включая жизненный уклад в койку.
  Дядя старался выглядеть аристократом, хотя происходил из рода торговцев недвижимостью.
  Для своего возраста он отлично сохранился, проводя три часа в день с испариной на изборождённом глубокими моршинами льду в гигантском холодильнике между брекетом сливочного масла и бутылкой ацидофилина.
  Его фразеологические пейзажи а ля Сальвадор Дали, в которых никто толком не мог разобраться, порой озадачивали, не взирая на то, что он обладал выдержанным характером столового вина урожая 1938 года.
  А любимое высказывание: "Я бы хотел жить для той кто готова за меня или вместо умереть, не достигнув зрелого возраста!" человеколюбивой назвать было бы непростительным кощунством.
  Возможно поэтому мне нравилось залезать к нему без спросу в душу и там досаждать, выискивая эдакое, что могло его скомпрометировать перед зеркалом, сквозь которое он пытался пройти, избавившись от меня.
  Но в тоже время я успокаивал его, говоря, что на добрые дела меня не спровоцируешь - я полон дефектов и что моя самая удачная примитивная шутка та, которую я ещё не придумал.