Изабелла

История, которую я решился поведать, произошла много лет назад, когда я, ваш покорный слуга, был ещё не сэром Уильямом Томасом, а просто молодым писателем. И, кто знает, взялся ли бы за перо, чтобы предать её бумаге, не будучи совершенно уверенным, что этот рассказ последний в моей жизни? Ибо жить мне осталось считанные дни. Просто я уже довольно стар.

Однажды мне сделали предложение, которое, как я, к сожалению, понял поздно, мне не стоило принимать, предложение погостить в поместье одной респектабельной семьи. В фамильном особняке Радклиф. Но, получив письмо с приглашением, я, ни о чём тогда не подозревая, с благодарностью ответил согласием и отправился в путь. Дорога была не близкой. Экипаж мерно двигался вдоль леса. Из окна открывался однообразный хвойный пейзаж за поволокой туманной дымки. Тем мрачней он становился, чем ближе прибывали мы к поместью. Добирался я двое суток, порядком измученный ухабистой дорогой. Утром по прибытии лил дождь, барабаня по верху экипажа и плавно застилая окно. Но радушный приём, оказанный мне, как дорогому гостю, главой семейства лордом Ричардом Радклифом, стёр усталость от перенесённого пути.

Особняк Радклиф был прекрасен, хотя немного мрачноват, что, между тем, придавало ему загадочность. Башенки с острыми шпилями, стрельчатые окна и мозаичные розы под крышей. Внутри полутемно, но довольно уютно. Войдя, мы поднялись по широкой леснице во второй этаж, где меня представили уважаемому семейству. И предложили отправиться отдыхать в отведённые гостевые покои. Проспав до самого вечера, я был позван уже к ужину.

Все собрались в гостиной зале, где в камине потрескивал огонь и звучала приятная фортепианная музыка в исполнении младшей дочери лорда Радклифа, Сибиллы, юного светловолосого ангела с дивной улыбкой уст. Гостиную, погружённую в темноту бархата, тускло озаряли свечи в искусно выполненных редкой работы канделябрах. Моё появление не прервало непринуждённой беседы присутствующих, но и не осталось незамеченным. Общее радушие в отношении гостя, знакомго лишь с главой семейства и то коротко, приятно удивляло меня. Как оказалось после: умело созданная видимость. Хотя был человек, которому я не просто благодарен. Лиз, племянница лорда, милое создание с глазами херувима и в обрамленной дикими розами причёске. Единственная, чьё поведение относительно меня навсегда осталось искренним.

За несколько мгновений до того, как сесть за стол, в комнату вошла, или даже вплыла, одна особа. Длинные волны ниспадающих чёрных волос, блестящих в сиянии свечей, невероятной бледности фарфоровая кожа и искры вишнёвых глаз. Её белое шёлковое платье с кружевом на широких рукавах почти сливалось с цветом кожи кистей рук. Пара вычурных колец украшала пальцы. Появление этой дамы было подобно восходу полной луны в темноте летней ночи. За окном, кстати, тогда и светила полная луна.

Леди Изабелла, так её звали. Нас представили друг другу. И когда я, согласно этикету, коснулся поцелуем поданной мне руки леди Изабеллы, то меня невероятно поразила её хладность. За ужином говорить, в основном, пришлось мне, по просьбе собравшихся, которых интересовало присутствие в их компании писателя. Учитывая самолюбие молодости, мне это льстило, и я охотно беседовал.

За чаепитием в гостиной я с удивившим меня самого тогда внезапно откуда-то взявшимся сожалением обнаружил исчезновение леди Изабеллы. А ночью она почему-то мне снилась в ореоле морского свечения и всполохах шёлка.

Я тогда объяснял своё странное внимание к ней её загадочностью, но, как оказалось, дело было совсем в другом.

За завтраком леди Изабелла не появилась, и когда разговор случайно о ней зашёл, я узнал, что она довольно болезненна, и поэтому ей необходимо много отдыхать. Второе появление таинственной персоны произошло столь же эффектно, в поздний час.

На небе снова сияла полная луна, она висела над садом подобно огромному ёлочному золотому шару. Ночная прохлада струилась от маленького пруда и пряталась в листве. Аромат бархатных роз разливался приятным чувством вдохновения в полночь.

Её шагов я не слышал и слегкаа вздрогнул от звука возникшего голоса. Он звучал плавно, увлекая в какие-то меланхолические заводи за собой. Ещё одна странность, связанная с леди Изабеллой — я почти не помню о чём были наши редкие беседы, а помню свои ощущения или внушаемые мне ею чувства. И я сейчас не о романтической очарованности молодого человека с живым писательским воображением женщиной, а о гипнотическом воздействии её. В присутствии леди Изабеллы аромат роз становился душным, но не отталкивающим, а пряным. Я, как заворожённый, следил за движением тонких бледных рук, длинных пальцев, что держали в руках бутон розы, подаренный мной. Дуновение лунного ветра скользило по смоли вьющихся волос. И непременно белый, либо жутко красный наряд. Шелест шёлка по траве. Непроходящее ощущение волнующего страха за мгновение до появления леди Изабеллы. Это мной отмечено уже после обдумывания всех произошедших там событий. Однажды всегда маняще приветливое настроение её поразило меня внезапной переменой. Мы разговаривали, и что-то вызвало несогласие моей собеседницы. И странная реакция Изабеллы в сочетании с мгновенно налетевшим ветром, промчавшимся во мраке изумрудной листвы, словно сама природа противоречила нашему диалогу — глаза вспыхнувшие яростью, не потерявши притягательности, напугали меня вдруг. Следом Изабелла спохватилась и только поспешила удалиться.

Погода ночью, как по волшебству, переменилась, и непрестанно лил дождь. Я взволнованный, ни то произошедшим инцидентом, ни то ненастьем, бившим яростью в окно, долго не мог заснуть. За дверью мне мерещилось какое-то призрачное свечение. А пару раз слышались шаги. И словно дыхание прислушивающегося тайком наблюдателя я различал во тьме с неожиданным ароматом роз.

Не помню, как задремал, но перед рассветом был пробуждён внезапным ледяным прикосновением рук.

Передо мной стояла леди Изабелла в белой длинной строчке. Из распахнутого окна дул ветер. Волосы её развевались в предрассветной темноте комнаты. Оскал обнажил клыки, вампир в прекрасном обличие девушки. Я оцепенел, не имея способности двигаться. Шаг, и уже дыхание холода на шее болью: впившись страстно, Изабелла укусила меня, и также мгновенно отпрянула с диким криком ужаса. Она сжимала оледенелыми руками шею. Смотрела с какой-то жалостью и страхом. Но через несколько минут выбежала прочь, и после я никогда её не видел. Сам спохватился и выбежал из чудного особняка вон. Ветер хлестнул меня по лицу. Я побежал, не разбирая пути, быстро. В тени ветвей у ворот стоял привязанный конь, возблагодарив удачу, я верхом ускакал на нём.

Опомнился лишь дома. И долго боялся стать вампиром. Но, к счастью, никаких изменений, из прочитанного мной в готических романах, в поведении не происходило. Полностью я пришёл в себя, получив письмо от моего ангела Лиз Радклиф. Она покинула поместье, решив уже вернуться домой, накануне того страшного происшествия. Но, как оказалось, это не спроста. Лиз Радклиф теперь в монастыре по причинам, которые укажу немного позже, поэтому огласка моей истории ей не повредит, а значит я не грешу своим поступком.

Письмо Лиз Радклиф другу:

«Дорогой, Уильям Томас. Пишу Вам с взволнованным сердцем, дабы узнать о Вашем самочувствии. Уверенна, что речь моя ясна, поскольку предполагаю произошедшие события. То, что Вы живы, мне, к счастью, известно. Но прошу ответить на письмо, ибо сердечно душой переживаю за Вас. Теперь поведаю свою, а именно историю дома Радклиф.

Леди Изабелла, как Вам теперь известно, хладный вампир. Случившееся с ней покрыто тайной, ранее она вовсе не была такой. Оттого Радклифы защищают её. Хотя довольно жутким и неприглядным способом. Вы предназначались ей в жертву. Лорд приглашает гостей, которых выбирает на званых балах из не слишком известных доселе в свете персон, чтобы питалась она чужаками этими. Исчезновение в таком случае легко скрыть, сославшись на внезапный обратно отъезд гостя.

Радклифы, дабы не стать её случайной жертвой, носят, не снимая, особые кулоны, защищающие их от нападения. Гости, которым неведомо то, что происходит в поместье моего дядюшки, жертвы. Я ношу крест, и он меня бережёт. Но не подумайте только, что я заодно с ними. И когда мне стали известны такие неприглядные подробности, я непременно должна была защитить Вас. Мне помог мой сердечный друг, он знахарь. Мы любим друг друга, но, как Вы понимаете, мои знатные родители никогда не позволят нам быть вместе. Так вот, Томэг приготовил отвар, который я незаметно добавляла Вам в питьё. Благодаря снадобью при укусе Изабелла не сумела бы причинить Вам вреда. С учётом того, что Вы живы, так оно и есть. И других последствий тоже быть не должно. Я не решусь никому рассказывать эту историю, поскольку мне попросту никто не поверит, а как-то противостоять творящимся у Радклифов жутким злодеяниям я не в силах. С заботой, Лиз.»

Прочтя письмо Элизабет, я действительно вспомнил о том, что часто она угощала меня чаем, за непринуждённой беседой. Выходит, что ей я обязан своей жизнью. Мой ответ на письмо Лиз не заставил себя ждать. Мы после долго вели переписку, из которой я впоследствии узнал о происходящем в жизни Лиз Радклиф. О союзе со знахарем родственники и слышать не хотели, поэтому нашли выгодную партию. Тогда Лиз приняла решение уйти в монастырь, дабы не предавать замужеством, которого не могла бы избежать, своего возлюбленного Томэга. Их романтическая история в виде переписки и редких невинных тайных свиданий длилась несколько лет, пока родителям не пришла в голову идея выгодного замужества дочери. О доме Радклиф мы после первых писем уже не говорили. О судьбе их мне ничего неизвестно. По слухам лорд Ричард внезапно стал затворником, в свете его никогда я не встречал впоследствии.