Хорошая рецензия и авторы тоже хороши

Какая хорошая рецензия в качестве завершения беседы и моего решения оставить Юрочку одного:

***

Рецензия на «Так кто ж виноват?» (Григорий Хайт)

Ладно, Григорий, один вопрос поставили. А второй? Что делать? Впрочем, не нашего ума это дело. Всегда найдутся те, кто знает, что делать...

Ольга Море   08.09.2021 07:33

***

Отлично! Я ушла! Приду - почитаю:

***

Рецензия на «Когда без матюга и ни туда и ни сюда» (Элла Рахманова)

Да, Элла, жизнь сама нас обучает, а не только книжки, даже если огорчает матом, то не слишком...
Спасибо за улыбку. Всё зависит от воспитания. Кобылкины университеты дальше мата не шли, что уж тут поделаешь, приходится подстраиваться.

Анна Дудка   08.09.2021 07:43   •   Заявить о нарушении
+ добавить замечания
Исправленный мною от опечаток текст:

Когда без матюга и ни туда и ни сюда

Принято считать, что нецензурными словами люди ругаются, выражают свое недовольство, раздражение, злость и т. п. Говорить эти слова в приличном обществе не принято, и отношение к людям, их употребляющим, особенно в присутствии лиц женского пола, особенно со стороны этих самых лиц, резко негативное. Слова эти называются безнравственными, непристойными, а по-научному обсценной лексикой.

Я не собираюсь проводить историческое исследование развития обсценной лексики в наши дни по отношению к прошлому веку.
Это тема глобального масштаба, и мне её не потянуть. И не надо.
Я просто шагну немного назад, когда слова «обсценная» мы не знали, но знали, что мат - это нецензурные слова и говорить их не надо.
В отличие от моей бабушки, о которой я рассказала в миниатюре "Про моего деда", я эти слова, конечно, слышала, знала, но произносить физически не могла после хорошо усвоенных уроков своего дядюшки, которые описала в рассказе "Моя очень краткая биография". И легко обходилась без них, не подозревая, что может возникнуть в них необходимость.

Люди моего поколения, конечно, помнят, как в студенческие годы нас «бросали» спасать урожай, кого какой: кто собирал хлопок, кто виноград, кто яблоки, а кто свёклу или картошку.
«Что бы мы без вас делали-то?! - посмеивались колхозники. - Чай поди не переломитесь, городские, с непривычки-то, ась? »- ерничали они. Расквартировывали нас по пять-семь человек у хозяйки, которая отдавала нам горницу, где мы спали на полу на наматрасниках, набитых духмяным свежим сеном. Ещё в её обязанности входило готовить нам обед из колхозных продуктов. Так что к возвращению с поля нас всегда ждали горячие вкусные мясные щи, ешь - не хочу. А на ужин и завтрак плошка рассыпчатой пшённой каши из русской печи с парным молоком. На такие курортные условия мы отвечали «ударной» работой как могли – едва успевая за комбайном, выковыривали картошку из земли, уже прихваченной осенним морозцем, собирали её в корзины, корзины втаскивали на телегу, а там уже не наше дело, как распорядятся сохранить собранный нами урожай.

Руководил нами бригадир, мужик сурьёзный, с ним не забалуешь. Каждому по два рядка – и вперед, а колхозные поля без конца и края. Совесть не позволяла волынить, потому что те, кто свои рядки быстрее заканчивал, шли на помощь немощно-отстающим. Это наш бригадир так постановил: пока все не пройдут свои рядки, машины домой ехать не будет, и точка. А от поля до села пешком было идти порядочно. Так что взаимовыручка была вынужденной, и с непривычки к концу рабочего дня задор наш маленько притухал, но не надолго, до миски со щами.

И откуда потом силы брались - хоть в кино в соседнюю деревню за пять километров, хоть танцы под гитару со своими сокурсниками, хоть анекдоты допоздна за околицей у костра – всё нипочем.

От центральной усадьбы, где было правление колхоза и прочие административные постройки, нас отделяли глубокий овраг и роща. Попасть туда можно было только в объезд по большаку – далековато, однако. Нам-то только лучше, от начальства подальше, да вот незадача: кончились у наших кормилиц съестные припасы, а пополнить их можно было только пройдя волокиту через бухгалтера, кладовщика – и всё это через правление колхоза. Значит, надо ехать в центр. Напускаем крайнюю озабоченность на лица, идём к бригадиру и объясняем ему, что получение продуктов – задача сложная, надо учитывать вкусы рабочего коллектива: кто, что и сколько ест, поэтому надо командировать не менее пяти человек – трех девушек и двух парней для переноски тяжестей. Думали, что придётся его уговаривать, но он неожиданно легко согласился. Оказалось, что надо будет заодно привезти какие-то детали для механизаторов. Так что откомандировали даже четырёх парней и дали две подводы.

Кто поедет, решил быстро и просто жребий. Если бы мне не повезло, этого рассказа не было бы.
Девчонки уговорили ребят разделиться: мы «управляем» одной подводой сами, а они на другой и не вмешиваются. Мы и лошадку себе выбрали на свой вкус, с рыжей шелковистой гривой и длинным хвостом, более темной масти – красавица, да и только. С условием, что ребята едут впереди, мы без разговоров согласились. Кинули на подводу пару охапок сена, чтобы бока на ухабах не отбило, и отправились в путь.

На первой подводе молодецки свистнули, гикнули, чем-то щёлкнули, и их лошадь бодро побежала по дороге. Наша красотка лениво потрусила вслед. Пока дорога была прямая, заблудиться было невозможно, и нас совершенно не беспокоило увеличивающееся расстояние между нашими подводами. Погода, как на заказ, выдалась распрекрасная, дорога шла вдоль нарядной рощи, которая радовала своей осенней красотой, солнышко нас ласково пригрело, и мы как-то не сразу заметили, что наша лошадь по собственной инициативе сошла с большака на обочину и мирно пощипывает травку, едва продвигаясь вперёд. Этого допустить было никак нельзя, и мы стали вожжами направлять её на путь истинный, а она не хочет!

Как только мы её не понукали: и покрикивали, и всяко просили, и даже один раз вожжами по боку ударили, не больно, но, видать, она рассердилась, потому что хвостом как взмахнула, чуть в лицо мне не попала. Это было уж слишком! Мы сошли с подводы, взяли лошадку с двух сторон под уздцы и вывели на дорогу. Опять забрались в телегу, надеясь, что рыжая одумается и хотя бы пусть не побежит, но пойдет куда надо. Не тут-то было, она упрямо опять направилась к последней в этом году зеленушке. Что делать? Стало понятно: не судьба нам покататься, придется вести её под уздцы, да ещё и преодолевая сопротивление.

Вскоре дорога стала поворачивать, огибая овраг, и тут нам на радость мы увидели наших ребят, поджидающих нас у развилки дороги на своей подводе.
- Вы чего, уснули, что ли? Или ЧП какое случилось? - вполне резонно наперебой спросили наши друзья.
- Мальчики, откройте секрет, почему ваша лошадь рысцой бежит, а наша плетется едва-едва? Уж мы её погоняли-погоняли, а она нас не слушает. Вон Ленка ей все наши печенюшки скормила, она их схрумкала, и всё равно никакой благодарности.
- Погоняли, говорите, а как погоняли?
- Что значит «как»? И «голубушка», и «красавица», и «ласточка» – как только её не называли, а она и ухом не повела.
И тут наши мальчишки так расхохотались, аж за животы схватились. Мы в недоумении переглядывались, ничего не понимая. Когда они немного успокоились, то объяснили нам, что бедная лошадка наша таких слов, какими мы её понукали, просто не знает, ну не слышала она их никогда.

- А ну-ка, горе-водительницы кобылы, марш на нашу подводу, мы вам сейчас предметно объясним, как надо с лошадьми разговаривать.

Времени препираться не было, да и дискредитировали мы себя полностью, поэтому без лишних слов поменялись местами с Костей и Андреем, который, взяв вожжи, так хлестанул нашу Ласточку, что мы аж взвизгнули от сочувствия. Но это ещё что! Едва отъехав от нас, он гикнул и завернул таким матюгом… И лошадь наша всё поняла и бодренько затрусила по дороге, как будто только и ждала этих слов.

Дальнейшее наше путешествие прошло без приключений и на обратном пути мы даже не пытались проявлять самостоятельность.

Вот так и с людьми бывает, когда не понимают они нормального человеческого языка.

Анна Дудка   08.09.2021 07:44