Этюд в психиатрических тонах. Часть 1

- Я на практику.
- В психушку?
- Да. К настоящим психам.
- Они научат тебя жизни.
- Моя специальность состоит в том, чтобы я их научила жизни.
- Прямо сегодня и начнешь?
- Возможно.
Глаза подруги Изабеллы выдали пламенную искру.
- А хочешь со мной?
- Психов лечить?
- Пообщаться с тем, кто их лечит. Посмотреть, как там что вообще. Ты же писатель, тебе должно быть интересно.
- Мне интересно. Но страшно.
- А как же: «писатель не должен бояться смерти». Так что ли говорил Хемингуэй?
- То Хемингуэй, мне им не стать.
- Оставайся собой, но получи новый опыт.
-  Если что, буду прятаться за твою спину.
- Да сколько угодно.
- Ладно, уговорила.
Больница выглядела обычной больницей, с регистратурой и медперсоналом, проникнутыми канцелярщиной и волокитой. Очереди в кабинеты. Люди в них сидят спокойно и равнодушно, как в метро, ожидая своей остановки. Ничем не примечательное заведение. Ни одного психа. Впрочем, это поликлиника, не стационар. 
Николь постучалась в какую-то дверь. Мужской голос оттуда произнес: «Войдите». Мы вошли. Казённая обстановка: стол, стулья, тумбочка, кушетка. Но за столом некто совершенно не казённый, необыкновенный. Проницательный взгляд распахнутых голубых глаз заставил Изабеллу забыть она и что. Она так засмотрелась, что он понимающе, чуть игриво усмехнулся. Николь стала говорить о своём проекте, он внимательно слушал, кивал, уточнял, вносил свои предложения по ходу. Любое из его мимолётных предложений было гораздо масштабнее всей её работы. Но она же студентка, только учится. А он уже умеет. Проникать в человеческие сердца и делать с ними что заблагорассудится. Он пару раз кинул на Изабеллу взгляд из серии: «Вы в порядке?» Первый раз она со страху ответила: «Да», во второй: «Нет» и этот последний вариант так и остался в силе, когда девушки уходили и она обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на него.
Её сознание было потрясено. Её мир наполнился им до краёв: его глазами, его голосом, его улыбкой. Ничего более прекрасного больше не было во всём мире. Она хотела видеть его как наркоман хочет новой дозы. Николь ходила в больницу редко, всего пару раз в неделю, иногда пропускала. Изабелла всегда увязывалась с ней, болтала и шутила, но сердце колотилось как сумасшедшее от ожидания встречи.  А когда встречала его, становилась вдруг спокойной, как будто всё-всё уже хорошо. «Необыкновенный». Более точного слова она
подобрать не могла. Так и называла его при Николь. Та говорила, как интересно он трактует некоторых психиатров: того же Фрейда, Юнга, который трактовал Фрейда, Адлера, как добавляет что-то своё, свои наблюдения, выводы. «Вот чему я хочу научиться» -говорила Николь – «Стать как он». А Тзабелла была совершенно уверена, что «как он» никому не стать. Что он единственный и неповторимый.
Практика Николь пролетела очень быстро. Боль расставания с ним терзала Изабеллу нешуточно. Она не могла поверить, что больше не увидит его. Её неловкие попытки общения с ним имели нерегулярный успех только благодаря его человеколюбию. Она пыталась даже кокетничать, вообще делала массу вещей, прощупывая его отношение ко ней, но оно было только вежливым. В его улыбке, с которой он смотрел на неё, она замечала  некую заинтересованность, но было совершенно ясно, что он не даст ей развиться во что-то большее. Он был так близко, совсем близко, но отгорожен невидимой стеной, которую установил с первого дня. И её было никак не пробить. Сегодня последний день. Изабелла написала записку, дрожащей рукой, дома, в попытке собраться с мыслями. Вот что в ней было: «Дорогой доктор, моё чувство к вам огромно и непреходяще. Я хотела бы продолжить наше общение, но вижу, что вы настроены иначе. Не переживайте, я не доставлю вам неприятностей. Хочу только сказать вам спасибо за то, какой вы есть. За тот свет, что дарите людям.»
Всё время этого последнего посещения Изабелла чувствовала себя собакой, которую выгоняют на холод из теплого дома. Она жалко, неуверенно сопротивляется, потому что хочет остаться, но знает при этом, что её место на улице. Мы встали, чтобы уйти. Николь благодарила, что-то лепетала о том, что хочет стать похожей на него. Он шутливо желал ей успеха. Она подошла к двери. Я бросила на него последний взгляд, сунула в его руку записку, сложенную квадратиком, и сразу же отдернула руку, чтобы лишить себя возможности забрать её обратно. Мысли и чувства вихрем кружили в голове, Изабелла почти ничего не соображала. Он вроде сказал что-то. Правда или ей показалось? Она не ответила, не посмотрела на него больше. Вышла в дверь и закрыла её за собой, словно дверь рая. Не оглядывайся – говорила она себе всю дорогу по больничному коридору – не оглядывайся. Ничего не вернуть.
Жизнь покатилась дальше. Изабелла закончила университет, устроилась на работу. Всё, вроде, было неплохо. После той встречи она погрузилась в море психологии и психиатрии. Вынырнула из него уже с опытом преодоления боли. Небольшим, но опытом. Он помогал  уже несколько раз, но не сегодня, когда, посреди шумной вечеринке в ресторане, она случайно наткнулась на его глаза, смотрящие на неё, всё такие же прекрасные. Она, оказывается, усела почти забыть их. Изабелла задохнулась вдруг от боли, исходившей из сердца, парализовавшей всё тело.  Опустила глаза и осталась стоять посреди зала, забыв о том, что нужно куда-то идти, что-то делать. Время остановилось. Боль стала сменяться нарастающим чувством блаженства. Она увидела его. Увидела снова.
Вокруг неё шумела толпа, но она никого не замечала. И, вдруг, «Привет» у самого её уха.
- Привет.
- Не знаю, помнишь ли ты меня, но я…
- Помню.
- Мне не следовало подходить?
Изабеллой овладела странная злость, как будто она злилась на него за то, что он когда-то ушёл из её жизни.
- Ну что вы, доктор. Оставьте свои обходительные формулировки для больных. Вы прекрасно видели, что я вас узнала и что...
- Ты злишься на меня?
- Нет. Это просто нервная реакция. Вы поймёте.
- Извини.
Он отвернулся, чтобы уйти, но она вцепилась в его руку.
- Не смей - те уходить, раз подошли. Вы виноваты в моём безумии. Да, это факт. Но в ваших силах принести мне облегчение. Хоть на время.
Он мягко улыбнулся. О, эти глаза. Она, видимо, по - настоящему сумасшедшая, если готова за ними хоть в рай, хоть в ад, не раздумывая.

 
Они вышли из зала на улицу. Изабелла стояла, опустив руки, следя за ними, так как они хотели только прижимать его к себе, гладить, не отпускать. Его запах, тот, давно забытый, окружал ей, смешивался с блаженством и болью от того, что он снова уйдёт. Как она без него, снова? Наверное, на глазах выступили слёзы потому что когда он поднял её лицо за подбородок и смотрел на него, в его взгляде было сострадание, сочувствие, чуть ли не раскаяние. Он провел пальцами по щеке. От его нежности у Изабеллы защемило сердце. Никогда он не смотрел на неё так, никогда не прикасался, только в фантазиях. Может она сошла с ума и ей кажется всё это?
- Я с ума сошла? – доверчиво спросила она.
Он улыбнулся, не ответил ни «да», ни «нет». Глаза его поглотили её целиком, губы прикоснулись к губам. Она ощутила запах алкоголя из его рта. Он пьяный? Поэтому подошел?  Хорошо, что пьяный. Сама бы она не решилась. 
- Не называй меня больше на «вы». Я чувствую себя стариком, развращающим малолетних. Зови меня Том, хорошо?
- Хорошо.
- Прогуляемся?
Вечерние фонари золотым светом освещали путь, но если бы их не было, его бы освещала её любовь. Они шли молча. Он обнимал её за талию, она его. Обоим было очень хорошо, тихо, слова совсем были не нужны. Очень редко они обменивались ничего не значащими замечаниями. 
- Куда мы идём? – задала, наконец, она осмысленный вопрос.
- Просто гуляем.
- Просто гуляем по направлению к чему-то, где можно остановиться?
- Я не хочу останавливаться.
Изабелла улыбнулась. Он смотрел на неё расслабленно и удовлетворённо.
- Будем гулять до самого рассвета. Как тебе? –  спросил он.
- Как студенты?
- Как люди, которые не хотят терять время на сон.
- Никто и не собирался спать. – она рассмеялась. Похоже, это было пошло. То, что она так неприкрыто демонстрирует желание. Он так хорошо воспитан, а она совершенно не воспитана. – Хорошо. Прогуляем до утра и всю следующую неделю, без сна и еды.
Он усмехнулся.
- Заносит меня, да? Я ненормальная?
- А тебе зачем знать?
- Ну как…Чтобы знать.
- Если я скажу, что ты нормальная, то ты подумаешь – о, хорошо, значит можно продолжать в том же духе, - а если скажу, что не нормальная, то подумаешь – о, я сумасшедшая, терять уже нечего, продолжу в том же духе.
Мы рассмеялись вместе.
- Как ты живёшь с этими психами?
- Просто живу. Они – моя жизнь. Странно звучит, да? Но всё профессиональное таково. Стоматолог смотрит на зубы, ортопед – на ноги. Специалист по субсидиям живёт среди малоимущих, работник пенсионного фонда – среди пенсионеров. Главное в моей работе – возможность помогать, как и в любой другой.
- Помоги мне.
Он рассмеялся, потом уставился на неё весёлыми глазами.
- А я, по-твоему, что делаю?
- Поцелуй меня. Я так скучала за тобой.
Он обвил её руками, всем своим телом, от чего её стало очень хорошо, так надёжно и тепло.
- Не выпускай – шептала Изабелла в блаженстве – не выпускай.
- Не выпущу.

Они завалились к нему домой только под утро, усталые и сонные. Но сон как рукой сняло, когда они оказались рядом в постели. Вроде как легли спать, но из этой идеи ничего не вышло. Слишком тепло, слишком хорошо им было от прикосновений друг к другу. Руки хотели гладить, губы – целовать, ноги – сжимать крепко. Она не представляла на сколько он хорош до этого момента, несмотря на все свои фантазии. Таяла в нем, растворялась без остатка. Его дыхание было её, его горячая кровь билась в ней, его желание, ответ на него, удовлетворение его было её смыслом. Не отпускать. Прижиматься сильнее. Только вместе. Теперь только вместе. Изабелла не верила, в те редкие минуты, когда сознание возвращалось к ней, что он рядом, что он обнимает, целует, смотрит на неё. Так смотрит, что земля снова вырывается из-под ног, исчезает, вместе со всем прочим. Ничего не существует в её мире кроме него. Он и есть её мир.