Моль

Боков вышел из комы утром

Боков вышел из комы утром девятнадцатого сентября. За окном шёл дождь, гремели грузовики по выбоинам старой дороги Бульвара Красных Зорь. На кухне громко шуршал кипящий чайник, бряцая алюминиевой крышкой.
Боков открыл глаза и посмотрел в потолок. В то место, куда он смотрел, прилетела серая бабочка пищевой моли и застыла.
В комнату вошла Зина Бокова:
- Сашенька, – прошептала она, как дурочка, вскинув руки. – Наконец-то.
Склонилась над лежащим мужем и стала ощупывать того.
- Миленький мой.
Боков неотрывно смотрел на моль. Она не двигалась. Не двигался и взгляд Бокова.
Зина улыбалась и трогала Бокова за руки, грудь и опускалась ниже.
- Господи, как я перепсиховалась. Ты не представляешь. И в гарантийке меня послали. А в Общем фонде даже слушать не стали. – Зина виновато улыбнулась. – Боже, как я по тебе скучала. Сладкий мой.
Её руки спускались всё ниже и ниже.
За тонкой гипрочной стенкой закашлялась соседка – контуженная Антоновна. Она кашляла так громко и надрывно, что казалось, лёгкие её разорвались, как и барабанные перепонки в гражданскую.
Зина опустила руку между ног Бокова и коснулась пальцами члена. Пальцы у Зины были холодными и твёрдыми.
- Отвали, - подал голос Боков, не глядя на жену. Моль продолжала сидеть на потолке и не двигалась.
- Сашенька, я так скучала, - пролепетала Зина. – Так перепсиховалась, так психовала. В Фонде послали, в гарантийке тоже… А куда ещё идти?  Десятого опять же кредит. И что мне делать? Что?
Боков лежал, не реагируя.
Антоновна перестала кашлять и громко включила телевизор. Торжественный голос зачитывал новости. Что-то грохнулось у соседей сверху, стены содрогнулись. Моль шевельнулась и перескочила на другое место. Но рядом, Бокову даже взгляд переводить не пришлось.
- Мне посоветовали к одному человеку на Юноне обратиться. Он по-чёрному работает, поэтому берёт в три раза дешевле официалов.
Зина улыбалась и нежно смотрела на мужа, держа свою руку на его животе.
- Сашенька, Саша.
Боков повернул голову и повторил:
- Отвали, я сказал.
В горле Зины заклокотало.
- Но мастер сказал, что гарантий дать не может. После перепрошивки могут произойти сдвиги эмпатии. Ещё сказал такое странное «вплоть до фатальных». Я не знаю, что это значит, да мне и всё равно. Мне главное, чтобы ты со мной был. Сашенька. Сашуленька…
Зина заплакала и снова ухватила Бокова за член. Боков вскочил с кровати.
- Пошла на ***, я сказал! – гаркнул он и толкнул Зину в живот. Он бы ударил, да первый закон робототехники намертво сидел в его базовых настройках. А ударить очень хотелось.
Зина зарыдала в голос, сидя в углу. Потом зажмурилась, уткнулась в коленки лицом. Сидела так долго и тихо. Потом подняла взгляд на мужа. Тот лежал на кровати и смотрел на моль, застывшую на потолке.
Чайник на кухне почти издох. Видимо, вся вода выкипела. Зина поднялась и пошла на кухню. Выключила чайник. Подошла к окну. Туманный дождь завис над бульваром. Деревья ещё зелёные местами, сгорбились. Машины, переваливаясь с яму в яму, окатывали брызгами неловких прохожих.
Зина посмотрела на подарочную три дэ модельку, изображающую Бокова, что стояла на чистой белой скатерти на кухонном столе. Улыбнулась и подумала: «Зато, как живой. Зато мой».