Глава 2

Утро началось с крика – Ник проспал. До зачета оставались считанные часы, и если он не поторопится, то окончательно опоздает.

– Что-то случилось? – щурясь со сна, спросил Алек.

– Не особо, – ответил Ник. Закинув реферат, тетрадь и пару ручек в сумку, он вытащил из шкафа первые попавшиеся джинсы с джемпером и быстро натянул на себя. – После зачета позвоню, чтобы ты начал собираться.

– Собираться? – Алек нахмурился.

– Забыл? Последний осмотр в клинике.

– А, ладно.

Нику не понравилась реакция брата на клинику – тот обычно начинал нервничать или капризничать, стоило ее только упомянуть, – но решил не накручивать себя и промолчать.

– Не хочешь заехать после обследования в парк или торговый центр? – спросил он, присаживаясь на кровать.

– Зачем?

– Просто погуляем, может что купим из еды или одежды, – ответил Ник. – Ну, как? – Ему очень хотелось, чтобы брат сказал «да».

– Не знаю, – Алек пожал плечами. – Папа не очень обрадуется. Да и…

– Это последний твой осмотр. После него ты свободен.

– Правда? – брат заглянул в его глаза, словно ища там какой-то подвох.

– Угу.

– Тогда хорошо, – и улыбнулся. А потом вдруг вспомнил: – Ты вроде опаздывал.

– О, черт! – Ник вскочил с кровати и, схватив рюкзак, выбежал из комнаты.

– Удачной сдачи! – крикнул ему вслед Алек.

Не прошло и минуты, как в коридоре послышался женский вскрик, звон стекла и громкое «простите»: видимо, Ник налетел на одну из горничных.

– Надеюсь, никто из них не пострадал, - и с этой мыслью Алек накрылся одеялом с головой.


***


Врываясь внутрь университета, Ник, видимо, испугал не только пожилого преподавателя, который явно не ожидал, что кто-то помешает ему прохаживаться по коридору со стаканом кофе в одной руке и песочным кольцом с орехами в другой, но еще и самого сурового из троих охранников, так смачно кричащего ему вслед о всех красках мира.

– Вот же!

Время на часах перевалило за одиннадцать – получалось, сдача зачета началась еще час назад. И Ник мог уже не спешить – он опоздал.

– Я осел! Самый настоящий осел!

Но все опасения оказались напрасными. Возле нужной ему аудитории толпились студенты. Кого-то из них он знал, а кого-то видел впервые. Возможно, тут была не одна, а несколько групп.

– Что-то случилось? – обратился Ник к светловолосой девушке.

– Ага, – кивнула та. – Сначала зачетки не могли найти, сейчас вот ключ куда-то затерялся. – И оглядев его с ног до головы, улыбнулась: – Удачливый ты.

– Возможно, – он впервые за долгое время испытал смущение и понадеялся, что щеки его никак не выдали. – Наверное.

Ник хотел было еще задать вопрос, но толпа вдруг оживилась, а слух уловил щелчок замка: видимо ключ все-таки нашелся.

– О-о, Николаус Уинтон! – оттого как это произнесли – картавя чуть ли не каждую букву – Ник сморщил нос. – Все же явились.

На самом деле Уэллингтон не картавил, а говорил со своеобразным еле уловимым британским акцентом, как охарактеризовала это Тая Мороз.

Что характерно, эта сероглазая брюнетка была мечтой многих молодых людей на их курсе, но в итоге досталась Нику. Они встречались чуть больше полугода, пока та внезапно не разорвала с ним все связи и не перевелась в другой университет.

Уинтон так и не понял, почему Тая бросила его. У них даже ссор не было: друг друга не ревновали, а измены тут же прощались, стоило подарить что-нибудь ценное.

После расставания Ник неоднократно замечал улыбки одногруппников, полные яда. Он и не подозревал, что в людях могло быть столько зависти и ненависти одновременно.

Да, Уинтон много что успел повидать и натворить за свою недолгую жизнь, но никогда еще не видел такого рода зависть, которая походила на удар ножа в сердце, причем удар этот наносил сам Ник, а не тот, чей взгляд на него был направлен.

– Здравствуйте, – он постарался вложить в одно единственное слово все свое спокойствие. – Как видите?

– Превосходно, – смахнув со лба темную прядь волос, преподаватель улыбнулся. – Тогда пройдемте в аудиторию.


***


Как и ожидалось, историк вызвал Ника в тот момент, когда аудитория практически опустела. А учитывая, что Уэллингтон придирался даже к мельчайшим деталям, Ник чувствовал себя немного неуютно. Мысль о пересдаче совершенно не грела душу. Да и встречаться еще раз с преподавателем Нику совершенно не хотелось.

– Ну-с, чем же на этот раз порадуете, Уинтон? – Темно-карие глаза сверкнули. – Иванов, Колосов или Петрушин?

– Я… – Ник опешил. Историк знал фамилии ребят, которые когда-то писали за него рефераты.

– Хорошо. – Рука потянулась к зачетке. – Ваши друзья все-таки заслужили положительной отметки. – Преподаватель указал на реферат. – Положить его ко мне на стол. – С лица исчезли все эмоции: – И выйдите из аудитории.

– Постойте! – чуть ли не закричал Ник. – Я сам! Я сам его сделал! И готов отвечать!

– Видимо, где-то сошла лавина, – в голосе Уэллингтона послышались удивленные нотки. – Тогда не будем тратить время. Начинайте.

– Годом основания Коломны…

И Уинтон рассказал все, что только смог найти о городе: сколько раз его разрушали и сколько восстанавливали, о торговле, ремесле, достопримечательностях. Затронул современную жизнь и не забыл упомянуть и мистику:

– Легенда гласит…

– Прекрасно, – прервал его Уэллингтон. – Вижу, готовились.

– Спасибо, – просипел Ник. В горле было сухо и ему хотелось как можно быстрее добраться до автомата с водой.

– Это немного не то, что я ожидал от вас, для первого раза сойдет, но… Не уходите пока, у меня к вам есть одно дело.

– Хорошо.

Слушая оставшихся ребят, Ник понял, что легко отделался. Уэллингтон часто задавал вопросы, не связанные с темой реферата. Или долго отчитывал за плохую посещаемость его предмета, что было конечно же глупо делать в момент зачета, потому что задерживало сдачу.

– Так, – сказал Уэллингтон, когда спровадил последнего студента. – Нужно наконец-то с тобой разобраться.

«Уже на «ты»»

Уинтона не должно было это удивлять – историк все-таки курировал его группу. И при желании даже мог поднять вопрос об отчислении Ника из университета за огромное количество прогулов на первом курсе и по истории на втором, но по какой-то причине пока не делал этого.

– В километрах так шестидесяти от Нижнего Новгорода находится замечательная деревенька под названием Лихолесье, – как-то задумчиво произнес Уэллингтон.

Ник закатил глаза:

«Ну-у, все… Это надолго»

– Она небольшая, но хранит много тайн, – не унимался историк. – Мой друг рассказывал, недалеко от деревни есть заброшенный монастырь, внутри которого стены исписаны языческими символами и рисунками. По преданию, в том монастыре приблизительно двести лет назад неизвестные закололи барина Ивана Димитрова и почти всех его родичей. Смог уберечься лишь младший сын, которому на тот момент не было и шестнадцати. Но после того случая юношу так никто и не видел, – Уэллингтон откашлялся. – И где-то года через три, когда народ уже и думать забыл о той страшной трагедии, начали происходить необъяснимые вещи. То корова пропадет, то курица. И все бы ничего, если в одно утро старушка, Глафира Маровская, не нашла своего старика мертвым в коровнике с побелевшими зрачками и обескровленного. Тогда народ и вспомнил об убежавшем барском сыне. И назначили пятерых человек, которые должны были проверить дома на наличие постороннего, но поиски закончились ничем. А через какое-то время нападения стали происходить не только по ночам, но и днем.

– Жутковато, – Ник не смог скрыть улыбку. Он не верил во всю эту чушь.

– Да, жутко, – кивнул преподаватель. – И так происходило около года, пока люди не отправились в соседнюю деревню за священнослужителем. Тот приехал, место освятил, а напоследок добавил, что в деревне объявился вампир. И убить его можно только осиновым колом прямиком в сердце. – Уэллингтон качнул головой. – Вампира народ все-таки вычислил. Им оказался молодой барин, Аркадий Фролов. И на всякий случай в него воткнули семь кольев, а потом еще и отрубили голову.

– Ну, он заслужил себе такой конец, – Ник непроизвольно дернул плечом. То ли от холода в аудитории, которого до этого почему-то не замечал, то ли от картины с обезглавливанием, всплывшей в голове.

– Зря думаешь, что мир не наделен такими существами, – с холодком произнес историк. – Ведь мы существуем, то есть люди. Есть еще звери, птицы, насекомые… Просто так до нас легенды или предания не доходят.

– Я все понимаю, но для каждого вера своя, – сказал Уинтон. – Мне проще поверить в то, что ученый научил мышь разговаривать, чем в каких-то сказочных существ, якобы живущих среди нас.

– Превосходно, – довольно улыбнулся мужчина. И немного подумав, добавил: – Мне нужен полный отчет о том месте.

– Хотите туда съездить?

– Нет, – ответил Уэллингтон. – Сейчас время зачетов, а у меня таких оболтусов как ты целая толпа, которую надо выслушать, оценить, да и направить на пересдачу. Ну, если потребуется, конечно же. – Почесав подбородок, он вдруг вспомнил: – Ах да! Еще надо тщательно подготовить к отъезду две студенческие группы. Из-за них-то в университете и начались сдачи зачетов раньше положенного.

– С толпой могу лишь посочувствовать, – слетело с губ.

– Ну, сочувствовать будешь себе, когда буду принимать у тебя экзамен.

– Но разве?.. – Ник опешил.

В университете было заведено, что преподаватели принимали только зачеты, а уже экзамены студенты сдавали специальной комиссии, которую нанимал под это дело ректор. И Уинтон давно свыкся с такой системой и не хотел, чтобы она менялась.

– В общем, мне нужен человек, который туда съездит на неделю, может полторы, максимум на две. И мне подсказали, что ты самая отличная кандидатура.

– Что?

– В деканате все предупреждены, по четырем ближайшим предметам тебе уже поставили зачеты, – не утихал историк. – Заметь, поставили. Остальные сдашь после приезда, так что не расслабляйся. Будешь готовиться и параллельно писать статью. – Он почесал за ухом. – Если сможешь выехать завтра с утра или в субботу, а не понедельник, сэкономишь время и в оставшиеся дни спокойно соберешь мысли в порядок, мало ли пропустил что-то важное. И да! Побольше фотографируй, особенно тот монастырь изнутри.

Ник слушал историка как в тумане. Он никак не мог поверить, что его посылают в далекую деревню за какой-то статьей.

«Брат!»

Ник не мог бросить Алека одного. Да и отец убьет его сразу же, как узнает о том, что он рванул в глухомань на неделю по прихоти куратора.

– Я не могу! – запротестовал он, вскакивая с кресла. – У меня брат!

– Понимаю, – кивнул историк. – Но я уже поговорил с твоим отцом, и он был только «за».

Эти слова ввели Ника в подобие транса. Отец на его-то звонки не всегда отвечал, а тут какой-то историк.

– Чтобы было более понятно, объясняю, – Уэллингтон встал со стула. – С твоим отцом я знаком давно – учились вместе. – Его глаза скользнули по Уинтону: – Благодаря этой связи, ты еще здесь учишься.

От объяснений легче не стало – наоборот, внутри закровоточила старая рана, которую когда-то Ник так усердно залечивал, смотря сквозь боль на выходки отца, его отдаление от мамы, Алека, сестры...

«Неужели друг важнее собственных детей?»

– Моему отцу тридцать девять, а вы выглядите лет на пять старше, – с горечью произнес Уинтон.

Родители поженились, когда им было по восемнадцать лет, а через два года появился Ник. Мама рассказывала ему, что отец не отходил от него ни на шаг, души не чаял, гулял, даже пытался менять подгузники и купать. Но это было до того, как тот погрузился в бизнес.

– К сожалению или нет, но мы с ним одногодки, – хмыкнул историк. – И он действительно не был против твоего выезда.

– Ну да, кто бы сомневался, – огрызнулся Уинтон. Настроение улетучилось, ему захотелось побыстрее покинуть университет.

– Не считай его плохим, – преподаватель встал рядом с ним. – Я тоже когда-то рос в семье, где не только отец, но и мать пропадали по целым суткам. Ну а я с сестрой и братьями были предоставлены сами себе.

– Вы… – Нику захотелось врезать по его физиономии.

– Ты можешь сейчас оскорбить меня или ударить, – спокойно произнес тот. – Я даже жалобу не напишу, хотя это было бы полезно для тебя, но знаешь... Я б тебе все же советовал поехать в ту деревню. Развеешься, отдохнешь, устроишь лишние каникулы. Да и представь, тебе поставили автоматом четыре зачета.

Конечно, злость у Ника была, причем громадная, но, с другой стороны, историк в чем-то прав: да, он давно не отдыхал.

– Хорошо, – нехотя согласился Уинтон.

– Отлично! Инструкцию, карту с маршрутом и адрес я выслал тебе на почту еще утром.

Слова преподавателя лишили Ника последних иллюзий – Уэллингтон использовал его. Но вместо того, чтобы возмутиться, Ник опустил голову и вздохнул. Нахлынула апатия.

– Есть какие-нибудь вопросы?

– Нет, – и попрощавшись, Уинтон вышел из аудитории.

Будучи уже на первом этаже, в его кармане запиликал телефон, сообщая о входящем сообщении. При взгляде на экран глаза Ника расширились, и он кинулся к выходу из университета.

___

Глава 3: http://proza.ru/2021/09/09/1500