Дворянская кровь
(Из записей Марка Неснова)
Если бы молодость знала,
Если бы старость могла…
Анри Этьен
К концу правления Хрущёва, когда по всей стране были перебои с хлебом,
ещё свободно продавалось масло и колбаса.
Во всяком случае, в Николаеве, где прошла моя молодость.
Недалеко от нашего двора находился магазин «У Когана» (по фамилии заведующего), где на прилавке лежал большой куб сливочного масла и горка полукругов колбасы «краковская».
Рядом стоял штатив со стеклянными колбами, из краников которых наливалось сухое столовое вино.
Оно было совсем дешёвым, поэтому пили его все, кому не лень, и даже те, кому родители вино пить запрещали.
Наша компания всегда заходила в этот магазин, чтобы выпить по дороге на танцы, потому что веселья и приключений на трезвую голову не получалось.
Пока продавщица суетилась и бегала по магазину, кто-нибудь из нашей братвы незаметно «уводил» с прилавка круг колбасы, который по дороге, со смехом и шутками, поедался.
Особой лихостью у нас считалось быстро надеть этот круг колбасы на шею кому-нибудь из нашей компании и «тащиться» оттого, что продавщица этого не заметила, а пацан стоял с кругом колбасы на шее, как ни в чём не бывало.
Весёлые были времена.
В тот день с нами впервые напросился на танцы Ричард, которому отец строго-настрого запрещал с нами водиться.
Отец Рысика(как звали его во дворе) был польским офицером и дворянином, за что просидел многие годы в советских тюрьмах и лагерях.
Он не работал на заводе, как все наши мужики, а жил переводами технической литературы и откровенно презирал своих пьющих и матерящихся соседей.
Но Рысику, несмотря на его безмерное уважение к отцу, страстно хотелось приобщиться к нашей «блатной» компании, с которой было веселей и безопасней.
Он стоял ко мне ближе всех, поэтому я и надел ему на шею круг колбасы, отчего Рысик остолбенел и потерял дар речи.
От его перепуганного вида и растерянности мы ржали всю дорогу до клуба.
Смеялся над своей растерянностью и сам Рысик, поедая вместе с нами украденную колбасу.
Откуда потом об этом узнал его отец, мне неизвестно.
Но он был вне себя и орал на сына, чего никогда прежде не было.
Под конец он обозвал сына вором и прекратил с ним разговаривать.
Рысик умолял отца простить его, но тот был неумолим.
И даже заступничество матери не помогало, несмотря на то, что отец на неё молился.
Он заявил, что его сын и наследник опозорил и его дворянский род и его офицерскую честь, а потому нет ему прощения, и не будет никогда.
А потом отец вообще перестал разговаривать со всеми, кто с Ричардом общался.
Даже со своей женой Верой.
Вскоре он умер во сне от инфаркта.
Про отца Ричарда во дворе говорили, что после войны он специально приехал в СССР, чтобы увезти в Европу свою жену, с которой познакомился в Средней Азии, где из польских военнопленных формировалась армия генерала Андерса, и где Вера была в эвакуации.
Но после войны отношения с Западом испортились, поэтому, приехавший из Лондона за женой бывший союзник, был арестован и отправлен на Колыму.
Вера поехала за ним, жила рядом и родила сына Ричарда и дочку Кристину.
После смерти мужа, она как-то быстро постарела, стала болеть и вскоре тоже умерла.
А непьющий дотоле Рысик, как выпил первый раз на поминках , так и продолжал пить, заливая водкой свою вину за смерть отца и матери.
Мы смотрели на его пьянство, как на мужскую слабину, потому что не видели никакой связи между колбасой и смертью его родителей.
Да и вообще, мало чего там напридумывал этот польский офицер про дворянскую честь и родовые традиции.
Для нас вообще это был антисоветский бред.
А потом Ричарда забрали в психбольницу.
Он несколько раз лечился, но, выйдя, снова начинал пить.
Однажды, будучи пьяным, он повесился в сарае на детской скакалке.
В это время я уже не жил во дворе, а только слышал об этом от знакомых.
Иногда я вспоминал обо всей этой истории, но не чувствовал никакой своей вины.
Подумаешь, пошутил.
Делов - то!
Мало ли, чего с нами происходило в молодости?
У меня тоже было приключений не дай Бог.
Но в голову мне не приходит страдать из-за этого или начинать пить.
Да и как можно строить свою жизнь, оглядываясь бесконечно на прошлое?
Все мы не без греха.
Поэтому, вспоминая о Ричарде и его семье, я находил десятки аргументов и доводов, способных меня оправдать и успокоить.
Раньше находил…
…Но вот прошло уже почти полвека после этих событий, а при воспоминании о Ричарде, его замечательном отце и красавице матери, мне всё чаще становиться не по себе оттого, что я сломал им жизнь.
Неважно, что по дурости и из озорства.
Важно то, что, если бы не я, они могли жить долго и счастливо.
И чем дальше, тем больше эти мысли тревожат меня и мешают спокойно спать такими теперь длинными ночами.
© Copyright: Капустин Избранное, 2021
Свидетельство о публикации №221090900171