Юровская сага. Глава четвертая

Глава четвертая
"Репища"

Вернуться бы в детство, пускай понарошку,
Туда, где пекли на углях мы картошку,
Где тени деревьев ложились большими
И был заодно я с "братьями меньшими".
Туда, где по лужам резвились босые
И всласть упивались дождями косыми.
Туда, где девчоночка с русой косою
К щеке прикоснулась жаркой щекою.
В места, где не ведали зависти, славы
И камня за пазухой впрок не держали,
А радость и грусть мы по-братски делили
И дружбой как оком своим дорожили.
Где славная речка с водой ключевою
Беспечно журчит и журчит под горою.
Нырнуть бы в ту речку и вынырнуть в детстве,
И, чтобы оттуда к себе присмотреться. Лев Светлаков

К северу от деревни Юрово напротив "Машкинской стороны" часть древнего берега реки Сходня занимает местечко с говорящим названием "Репища". Это округлая лысая, почти без растительности похожая на репу гора. С «Репищи» открывается широкая видовая панорама. Если в бинокль взглянуть налево - просматривалась местность почти до самого Тушино, а если посмотреть направо видимость почти до Крюково.

С самой верхней точки "Репищи" лихо и ловко скатывались на самодельных лыжах взрослые Юровские ребята те, которые помельче тоже ловко, но с половины горы. Под горой старшие ребята устраивали зимой обязательный трамплин примерно метровой высоты, устроенный из валежника, который тщательно укладывали и слой за слоем засыпали снегом, плотно утрамбовывая каждый слой ногами в валенках.

Лыжами сначала торили, а потом утрамбовывали глубокую лыжную колею на трамплине и на подъезде к нему, чтобы спускающийся на большой скорости лыжник смог не промахнуться и попасть, как по "направляющей" точно на доморощенный трамплин. Пролетали по воздуху с трамплина на два - три метра. Витька "Кадушкин" ухитрялся лететь до четырёх метров. Всё зависело от скорости движения с горы лыжника, его веса и направления ветра. Захватывало дух от полученного адреналина. Это был настоящий полёт!

Прозвище "Кадушкин" изначально получил Витькин старший брат Борька за то, что смастерил себе и младшему брату лыжи из досочек от большой деревянной бочки - "кадки" или "кадушки", а Витьке досталось прозвище по наследству, так было принято в деревне. Существовал деревенский порядок "из уст в уста", если у отца прозвище «Аршин», то и старший сын «Аршин», если "Цыган", то и сын "Цыган".
Один глаз старшему "Кадушкину" выбили в детстве деревянным "чижиком", была такая популярная в деревне игра. Служить в Армии ему не довелось. Связался с приезжим "блатным" и однажды попался с ним и Мишкой Егоровым (Мамоном) на грабеже жителя Новогорска. Получил четыре года колонии общего режима. Для деревни это был случай из ряда вон выходящий.

В детстве «Репища» казалась Лёньке огромной высоты горой до самого бирюзового бездонного неба, если находишься под горой. В семилетнем возрасте Лёнька съезжал сначала с четверти, а потом и со средней части горы. С самой макушки скатиться духа, однако, не хватало. Много лет спустя после армейской службы в Зауралье, где Лёнька легко спускался на лыжах с высоких Увалов, так называют предгорья Урала, и переломал не одну пару лыж на горе старшине, и когда снова оказался на "Репище", то гора показалась просто уютным холмиком.

Ну, а в детстве, когда деревья были большими Юровские Увалы казались огромными высотой до белоснежных облаков, проплывающих незаметно для глаз мимо тебя возможно в чудесную страну, ушедшего беспечного счастливого, хоть и голодного детства.

Летом на "Репище" пацаны пекли на костре ворованную колхозную картошку и потом для куража подрывали автоматные патроны, найденные на стрельбище.
Использовались для крайне опасного развлечения боеприпасы своеобразным и весьма опасным для жизни способом. В пустую консервную банку из - под тушенки доверху укладывали патроны. Закладывали «самопальный фугас» в тлеющие угли костра, где до этого пекли картошку, а сами ложились в ход сообщения, который оставался со времен войны. Через некоторое время раскалённые патроны начинали рваться и боевые пули с тонким свистом проносились в разные стороны над головами, лежащих в окопе и повизгивающих от восторга мальчишек. Это тебе не кино, пули самые настоящие - боевые. Адреналина - «полные штанишки, держащиеся на матерчатых бретельках» из за отсутствия настоящих ремней.
От костра после очередного эксперимента оставалась воронка и разбросанные во все стороны тлеющие угли.

Продолжались опасные забавы недолго. Опасная пальба, которая устраивалась ребятами отлично слышалась в деревне. Взрослые опасаясь за жизнь своих бесшабашных не контролируемых днём чад, стали жаловаться в военный городок и вскоре после очередных стрельб военные стали тщательно осматривать места, где производилась стрельба, и собирали не только целые патроны, но и стреляные гильзы. Оставались пацанам только расплющенные о деревянные мишени свинцовые пули, которые ребята использовали в качестве грузила в снастях удочки.

Стрельбище было, как бельмо на глазу у руководства колхоза. Дело в том, что оно расположилось в том месте, где испокон века пасли вначале деревенское стадо, а потом колхозное. В Урочище росли сочные и густые травы, которых хватало, чтобы довольные коровы и козы приходили домой с выменем полным молока. В конце концов справедливость восторжествовала и солдаты прекратили тренировочные стрельбы им был подобран тир в другом месте.

Между деревней и "Репищей" раскинулось широкое колхозное поле слегка покатое в сторону "Репищи". Весной при дружном таянии снега вода не успевала уходить в землю и её бурные бурлящие потоки устремлялись к "Репище" и далее с горы каскадами водопадов падали в ручей "Пыханка", который превращался в бурный стремительный поток. Весной Лёньке нравилось приходить в одиночестве на "Репищу" и любоваться, как забавно бегут по горе потоки воды с крутых уступов, создавая множество искрящихся на солнце каскадов. Он никогда не приглашал на это восхитительное зрелище даже близких друзей, опасаясь насмешек в свой адрес.

На урчащие, гудящие, сопящие, звенящие, глухо ворчащие и рокочущие водопады он мог подолгу смотреть, удивляться и вслушиваться в звуки не отрывая глаз. Все водопадики разные по высоте и звуки соответственно разной тональности. Все вместе, если отойти от горы подальше, звуки сливались в единое весёлое весеннее журчание, создавая радостное, приподнятое настроение, когда хотелось летать, как во сне. А высоко в синеве небес с таким же восторгом звенели первые жаворонки радуясь, как и Лёнька очередной весне и такой удивительной жизни.
Продолжение следует.