отрывок из романа

Тёплый юг гостей из Норильска встретил прохладно. Они ещё в гостинице  столкнулись с  неприязнью киргизов. В соседнем номере  жили торговцы местные. Они часто молились, требуя при этом от проживающих по соседству русских: «сидите  в номере, не шастайте». Это раздражало Ксению, но  приходилось отмалчиваться. Только когда молодой киргиз заорал на неё: «Тише, русская тварь!», она дала грубияну пощёчину.  Киргиз  растерялся  и примолк. А однажды три киргиза съели пол бока  барана в  ресторане гостиницы и, уходя, со смехом вытерли о скатерть руки и плюнули на пол. При этом официантке с русской физиономией,  на возмущение её, погрозили.
Но не это было главным неудобством: Ксения свою подругу не нашла. Оказалось,, она переехала к кому-то киргизу и у себя давно не появлялась. 
         - Мама,- вздохнула Ксения.-  я не знаю,  что  делать! Смысла ведь нет оставаться.  А куда? Я не представляю…
        Бабка Агафья не удивилась её вопросу, как будто ждала его.
        - На родину возвращаться не захочешь, - ответила она. -  Разве  к  Леонтию в Омск? Но  нрав у него шибко крутой.
        - А в Омске он, мам?
        - Переезжать  он не любил.  Из-за войны только подался из села в город.
         - В Омск, так в Омск,- решила Ксения.- Как-никак, родной нам человек.

        Ксения сделалась чересчур раздражительной, её теперь всё злило: и нерасторопность  матери,   и настроение беззаботное сынов.
        - Разбаловались!- заорала она как-то.- Беситься, жрать, и никаких  забот.  У-у, проклятые! 
         Агафья Кирилловна, услышав это, промолчала, боясь  уже на себя  обрушить плохое   настроение   дочери. 

         В поезде ехали, экономя  на  корке хлеба.  «Вся  надежда  на  деда» -  шептались  братья. По рассказу  бабки,  брату Семёна исполнилось шестьдесят восемь лет,  он никого не любил. Его Сашка себе представил лохматым, со злыми глазами.
         Встретил Омск семью морозом.  Но детей такая стужа не испугала: после  Севера  минус тридцать -  ерунда.
         Нашли деда  Леонтия очень скоро. Бабка Агафья, вспомнив, что он работал на  железной  дороге,  ушла расспрашивать составителей вагонов, и один ей показал на дом из двух квартир.

          Был вечер. На стук дверь открыла женщина  лет  пятидесяти пяти – это была жена Леонтия, Антонида  Ивановна. Дед Леонтий  оказался худощавым и шустрым. И, как приметил  Сашка, он был копией брата - Семёна  Рязанцева.  Агафья Кирилловна, заметив удивление внука, пояснила, что  братья и должны быть похожими друг на друга. Сходной оказались  и  манеры  его – говор,  жесты. Сашка смотрел на деда с испугом.  Бабка Агафья, поняв его, от смеха  затряслась.  А Сашке в голову пришла умная мысль:  «Наш  деда   давнго заматерился бы». 
         Антонида Ивановна собрала ужин и стала осыпать гостей  вопросами. Дед Леонтий, оседлав табуретку, молча, слушал, лишь  вставляя: «Кхх», «Ох-хо-хо», «Ишь».  Лишь когда хитрая бабка Агафья  достала из тряпок бутылку водки,  он  разродился большой фразой:   «Ух ты,  мой брат!».   На лице его нарисовалась улыбка, и оно показалось Сашке даже моложе. Дед ему понравился, и он подсел к нему, и прижался к его плечу.  А у  подвыпившего старика развязался язык. И полились  воспоминания, вплоть до лет детства. Бабка Агафья и Ксения с трудом перевели разговор  в нужное им русло  –  где жить? Дед развёл руками. Лишь когда захмелел, изрек:
        - Пусть, старая, у нас поживут, а  там поглядим.
        - Быстрей надо вам прописаться,- сказала Антонида Ивановна.- А то  больно  любопытные  соседи.
        - А что,  плохо с пропиской?- поинтересовалась Ксения.
        - Плохо. Но пропишут,- успокоила Антонида  Ивановна,- жить ведь где-то надо. А пока места   всем хватит – кухня вон какая.
        У Ксении и бабки  Агафьи отлегло от сердца.
        - Спасибо, Тонечка,- поблагодарила бабка.- Я уже  делом грешным  подумала,  что  выгоните.
        - Как можно – свои, не чужие. К нам Танька приезжает из деревни и  неделями торгует.
        - Чего вспомнила?- вмешался дед Леонтий.- Маслица привозила, яиц, плохо было такую колхозницу держать?
        - Так я ей платила.
        - Какое там,- поморщился дед,- за бесценок. Ладно, шабаш, стелиться давай!
        Братьям не спалось: у них было полно своих нерешённых проблем.
        - Учебный год   идёт,- сказал тихо Вовка.
        - Мне наплевать  на школу,- отвечал Сашка.- У меня табеля нет. А мамочка в  поезде ещё говорила, что, если не возьмут меня в школу,  то выгонит из  дома. И куда  податься? Места  незнакомые. В Норильске я бы отыскал,  куда. Мать Нарышкина Петьки меня у себя оставляла, когда я у них три  дня жил. Зачем я с вами поехал?
        - Долго шептаться будете, скоты!- зашипела  мамочка.