Сноп искр среди темноты

— Когда я была маленькая, — шмыгнула носом Танька, — Дедушка рассказывал, что в нашем лесу, сожгли настоящую ведьму.
— Серьезно? Ты именно сейчас хочешь об этом рассказать? — Ми оторвалась от ковыряния в углях и недовольно села на бревно рядом. Костёр начал гореть бодрее.
— Когда, если не сейчас? — в Танькиных озорных глазах блестел огонь, она, прищурившись, посмотрела по сторонам.
— Меня больше интересует почему мы раньше не слышали эту историю. — Я сняла подгоревший хлеб с палки. Пальцы жгло. Нужно было добраться до сыра, пока хлеб не остыл.
— Девочки, ну давайте о чем-то другом, ну серьезно, почему надо это обсуждать именно ночью в лесу? Мы столько лет не виделись неужели обсудить больше нечего?
Повисла тишина. Её наполняло потрескивание огня, далёкий ветер в листве и хруст моего бутерброда. «Хорошо, — думала я, — До чего же хорошо. Немного жутковато и поясница мёрзнет, но хорошо как в детстве, и бутерброд такой же вкусный».
— Ладно, — сдалась Мия, — рассказывай про свою ведьму, все равно уже ни о чем другом не думается! — Серые тонкие ноги спрятались под кофтой. — Подай мне стакан!
Мы предательски заржали. Эта девчонка всегда была трусишкой и плаксой, но большинство наших детских приключений было придумано именно ей - странный контраст. Сначала выдумает какую-нибудь ерунду, а потом боится и не хочет делать. Так и с этим походом в лес, традиция сложилась, когда Ми «ляпнула», а мы потащили её просто из вредности, потому, что за язык никто не тянул.
Мы разлили вино по пластиковым стаканам. Оно было не ерундовым, из местного супермаркета, как раньше, а вполне себе настоящим, привезенным с собой из большого города, из винной лавки.
— Так почему ты вдруг сейчас вспомнила, Тань? Нам конечно страшно, но лет десять назад эффект был бы лучше. — Я пристроила свою порцию на ровном пятачке и взялась жарить новый хлебушек. Темнота как будто сгустилась и Танька тоже. Все вдруг сделалось загадочным и мрачным. Я невольно поежилась, холод как будто стал пробираться под кожу.
— Если говорить честно я всегда об этом помнила. Каждый раз, в лесу, эта история наполняла все каким-то благоговейным страхом, таким, что открывая рот, я проглатывала все слова. — Она печально улыбнулась, — думаю, Дедушка тоже никому об этом не рассказывал. Мне только рассказал, как будто отпустил. 
Стало как-то по-настоящему тихо. Танькин дедушка умер, когда ей было 8 лет.

— Её нашли дети.  Женщина пела, сидя одна среди высокой травы. Они прибежали на голос, который словно стелился по лесным тропинкам живой рекой. Любопытной малышне жизненно необходимо было выяснить кто это поет. Они побросали свои мечи, драконов и коней, прыгнули в зеленые волны и поспешили туда, куда вело их течение. Вело оно к полянке прячущейся под ветками дуба. Укромное местечко и там сидела Она. Голую спину закрывали пшеничные, золотящиеся на солнце волосы. Женщина слегка покачивалась, словно убаюкивая что-то. Не обернулась, не замерла ожидая чужаков. Как будто не заметила стадо маленьких слонят. Конечно ребятам было мало того, что уже оказалось открыто. Они обогнули полянку по краю, шелестя травой. Дуб стал обзорным пунктом. Один, второй, третий… Они карабкались по веткам как муравьишки, быстро проворно, но и тут было видно совсем не много — прекрасные волосы все закрывали словно вуаль. Что-то хрустнуло. Дети замерли. Женщина медленно поднимала голову, обнажая внимательные, темные глаза. Она моргнула и по-птичьи наклонила голову, улыбаясь двумя рядами острых, как у акулы зубов. Руки испачканы кровью — она зашивала свой живот большой и тонкой иголкой. Ветка хрустнула ещё раз и дети с криком полетели вниз, но остановились, словно в сказке, над самой землей, чтобы увидеть Её ближе и с криком рвануть в сторону деревни.
Конечно дома им никто не поверил, но осторожные взрослые все же отправились проверить, что могло так напугать детей в лесу который был другом для жителей много лет. Они не слышали песни и не видели волшебной реки, но ведьму нашли. Под тем же самым дубом, она лежала прислонившись к дереву и обнимая себя окровавленными руками. Тоненькая словно прутик она покоилась на золотых волосах, как будто уже не живая, лишь редкое дыхание выдавало её сон.
Было принято решение сжечь ведьму на месте. Пока она тиха и безвредна. Ведь никто не знает, что будет когда это существо проснется. Смеркалось. Веревки стянули хрупкое тельце, и темные глаза уставились на толпу. На них всех и на каждого отдельно. Не понимая. Она пыталась выползти из пут не убирая рук с живота, не сводя глаз с пришедших. Просящих глаз, не пощады, а помощи, но вокруг только росла гора сухих веток.
  Странно, что ведьма не сопротивлялась, не сделала ничего, когда взрослые пришли обезопасить свою территорию. Только оказавшись заваленной ветками она начала дергаться и беззвучно кричать зубастым ртом, постоянно поглядывая куда-то вниз, будто там было что-то важное. Огонь рассек ночной воздух яростным криком облегчая тяжелые души людей. Они кого-то убили. Намеренно. Без суда. Но они очистили свой лес, они спасли своих детей.
  Вдруг из огня вырвалось что-то, и поспешило скрыться далеко в небе. Оно вырвалось из пламени разнося сноп искр среди темноты. Никто не смог догнать и разглядеть, что это было. Летучая мышь или маленький демон? И как теперь с этим быть? Огонь вскоре погас, обнаружив за потрескиванием горящего дерева звук хлопающих крыльев. В ту ночь в деревне никто не спал, за окнами пели птицы, так громко, словно было ясное утро. Взрослые так и не вернулись, но люди нашли одного спящим среди обгоревших костей. Он рассказал обо всем в бреду, а после — умер. Дети поняли, что по ошибке сделали что-то очень плохое. Нельзя было рассказывать взрослым, нельзя было позволить им увидеть Её. Никто ничего не нашел бы, если бы она была сильной, но ведьма была слаба, пока спасала пернатого друга.

  Танька подняла на нас грустный взгляд. Мы переглянулись и молча вылили содержимое стаканов в потухающий костёр. Тьма расправила плечи. Где-то среди темноты хлопали крылья.