Конструктор Михаил Калашников и Орловская область

Биография человека-легенды связана с брянским краем. (В то время этот край входил в состав Орловской области -А.Б.). Осенью 1941 года старший сержант Михаил Калашников воевал на Брянщине, под Трубчевском, в составе 108-й танковой дивизии. Войска Брянского фронта сдерживали напор танков Гудериана, рвавшегося к Москве.

Из воспоминаний Михаила Тимофеевича Калашникова:

«Танкисты были вооружены только пистолетами ТТ. Бесконечные марши, удары во фланг, короткие, но ожесточенные атаки, выходы к своим. Бросали нас преимущественно гуда, где туго приходилось пехоте. Помню, шли бои на дальних подступах к Брянску, и будто вновь слышу голос командира роты:

– Калашников, остаешься за командира взвода. Будем прикрывать правый фланг стрелкового полка. Внимательно следи за моей машиной!...»

«Наши пехотинцы зачастую были вооружены только старыми трехлинейными винтовками Мосина или огнеметами, из которых можно было выстрелить всего два-три раза. Практически они были безоружны перед хорошо обученной и вооруженной фашистской армией. Потому нас, танкистов, и бросали преимущественно туда, где туго приходилось пехоте: бесконечные марши, удары во фланг, короткие, но ожесточенные атаки, выходы к своим".

В октябре в одном из боев танк Т-34, которым командовал Калашников, был подбит, командира ранило в левую руку.


Осенью 1941 года старший сержант Михаил Калашников воевал под Трубчевском, в составе 108-й танковой дивизии.

Из воспоминаний Михаила Тимофеевича Калашникова:

«Я был тяжело ранен в плечо осколками и контужен. Случилось это в одной из многочисленных контратак, когда наша рота, заходя во фланг немцам, нарвалась на артиллерийскую батарею. Первым загорелся танк командира роты. Потом вдруг гулкое эхо ударило мне в уши, на мгновение в глазах вспыхнул необычайно яркий свет. Сколько находился без сознания, не знаю. Наверное, довольно продолжительное время, потому что очнулся, когда рота уже вышла из боя. Кто-то пытался расстегнуть на мне комбинезон. Левое плечо, рука казались чужими. Как сквозь сон, услышал:

– Чудом уцелел парень. В рубашке родился! Плечо было прошито насквозь осколком. Командир батальона дал команду отправить меня вместе с другими тяжелоранеными в медсанбат. Но где он, этот медсанбат, если мы сами уже оказались, по сути дела, в тылу врага. Я пытался отказаться от отправки - не вышло".

Выйдя из окружения, раненый Калашников несколько дней провел в прифронтовом медсанбате в Трубчевске. Потом его эвакуировали в госпиталь в Ельце на Орловщине.

Из воспоминаний Михаила Тимофеевича Калашникова:

«В госпитале я как бы заново переживал все, что произошло за месяцы участия в боях. Вновь и вновь возвращался к трагическим дням выхода из окружения. Перед глазами вставали погибшие товарищи. Ночью, во сне, нередко чудились автоматные очереди, и я просыпался. В палате была тишина, прерываемая лишь стонами раненых. Лежал с открытыми глазами и думал: почему у нас в армии так мало автоматического оружия, легкого, скорострельного, безотказного?...»

К тому времени уже существовал 7,62-мм пистолет-пулемет системы Дегтярева, он успешно применялся во время советско-финляндской кампании, но 1939 году был снят с производства и вооружения.

Из воспоминаний Михаила Тимофеевича Калашникова:

«Я думал, что у нас, кроме В. А. Дегтярева, просто не нашлось конструктора, который сделал бы пистолет-пулемет легким по весу, небольшим по габаритам, надежным, безотказным в работе. Кстати, и ППД мне казался все-таки далеким от совершенства.

(Материал из Интернет- сайта).