Звездная любовь Окончание

Зывездная любовь

  (окончание)

И ее вопросы, действительно, заставили меня глубоко задуматься. Я впервые осознал, что мечтая всю жизнь об этой женщине и делая все, почти невозможное, чтобы ее получить, я не задумывался о ней, как о человеке, с ее чувствах, с ее желаниях, будет ли ей хорошо со мной. К сожалению, я поступил, как, в основном, делают большинство мужчин: идут на все, делают почти невозможное, и все только ради того, чтобы завоевать любовь женщины. А когда ее завоюют, начинают задумываться, а для чего это все было нужно?
Хорошо, сейчас я добился, Мишель стала моей. А что дальше? Как я представляю себе наше общее с ней существование? Сделать ее моей постоянной спутницей в   скитаниях по Вселенной? Вынимать ее каждый  раз из анабиоза на время дежурств, как любимую игрушку из коробочки? Это же чистейший эгоизм…
Словно подслушав мои мысли, Мишель мне задала новый вопрос:
- Как ты себе представлял наше общее будущее, оживляя меня, или, как ты говоришь, восстанавливая?
- Я уже тебе говорил. За эти нарушения меня, безусловно, исключат из состава экипажа, и, скорее всего, высадят на первой же осваиваемой планете. Мне хотелось бы, чтобы и ты «сошла со мной на берег». Конечно, если ты это пожелаешь,  если сможешь  полюбить меня и захочешь разделить со мной мою судьбу.
- Ну, допустим, я соглашусь. А что я там буду делать?
- Мы построим себе уютный дом на берегу моря, родим и вырастим прекрасных детишек.
- И я превращусь в толстую матрону, буду целыми днями варить тебе обеды, мыть, стирать, убирать в доме, вытирать попки малышам. Ты такую судьбу мне уготовил?
- Мишель, ты забываешь, что мы живем уже не в двадцатом веке. Во-первых, при современных возможностях науки и техники тебе не грозит старение. Ты сможешь возрождаться, хоть каждый год, до твоего прекрасного нынешнего состояния. Во-вторых, ты сама уже убедилась, даже в ограниченных условиях корабля все бытовые заботы сведены к минимуму. В-третьих, тебе совершенно не обязательно будет запереть себя в доме. Судя по тому количеству лучших артистов мира, которым предстоит высадка на планету, без работы они не останутся. Значит, будут работать театры, будут сниматься фильмы, и богемная жизнь будет бить ключом. Надеюсь, и ты найдешь там свое место.
А тебе что, никогда не хотелось обзавестись семьей, мужем, детьми? Неужели хотелось только порхать, как бабочка?
- Не оскорбляй меня, пожалуйста. Что ты знаешь обо мне? И все, о чем ты говоришь, это где-то там далеко и очень эфемерно. А сейчас я не хочу жить в этих условиях. Отправь меня в анабиоз навсегда, или вообще аннигилируй, и убери из памяти машины всю информацию  обо мне, словно меня вообще никогда  и не бывало.
- Ну, Мишель…
- Уйди от меня. Я тебя ненавижу!
После этой ссоры, мы несколько дней не разговаривали. Я ушел спать в другую каюту и большую часть времени проводил на своем рабочем месте в ходовой рубке. Чем занималась Мишель, я не знал. На третий день она явилась ко мне и решительно заявила о своем желании немедленно отправиться в анабиоз. И мне ничего не оставалось, как уступить ее просьбе.
В «спальне» я уложил ее в свободный саркофаг, все проверил и включил систему жизнеобеспечения. Прощай, Мишель, возможно, теперь надолго, если не навсегда…
Вернувшись в свою каюту, я не обнаружил ни малейшего следа ее пребывания на корабле. Мишель ликвидировала буквально все, что напоминало о ней, все до любой мелочи, будь то тряпочка, или зубная щетка, или даже ее черный волосок на подушке.  Словно ее никогда здесь и не было. И, если бы не постоянно ведущаяся видеозапись всего, что происходит на корабле, я бы мог подумать, что это мне все просто приснилось. Мне стало так грустно  и одиноко, как не было никогда до этого. И что мне делать? Поднимать сейчас очередную смену дежурных, или додежурить одному до конца срока? И я решил дежурить один. Все  равно, я уже наделал столько нарушений, которых уже никак не скрыть. Теперь «семь бед – один ответ!». Додежурю один за Виктора и Тома. Вот удивятся Генрих и Сэм, что поднимаю их  я, а не ребята предыдущей смены. Но объяснять им ничего я не буду. Сами выяснят все, если захотят.

Сознание возвращалось медленно, мысли с трудом шевелились в голове, словно нехотя проворачивался давно не использованный,  и не смазанный механизм. Когда я открыл глаза, крышка саркофага была уже открыта, передо мной на стене светилось табло часов и нашего земного календаря. Оно показывало: «14:28 31 07 2179». Мгновенно весь туман из головы вылетел. Как 79-й год? Я же точно помню, что закончил дежурство 31 марта 2162 года. Это что же, почти 17 лет дежурили без меня? Почему меня не поднимали? И тут я вспомнил. Все тайное когда-то становится явным. Дежурной группе, а, возможно, уже  и руководству корабля стали известны мои «художества». В результате  и было принято решения больше меня к дежурству не привлекать.  Так я провел в анабиозе беспрерывно почти 17 лет. Чувство собственной вины не покидало меня, но не это сейчас волновало меня. Что с Мишель? Конечно, ее обнаружили. Подняли ее или оставили в анабиозе? Что теперь с ней будет? Неужели она для меня навсегда потеряна? К чему были тогда все мои старания? Только из-за трех дней настоящего счастья? Я поймал себя на мысли о том, что если бы сейчас вернуться к моменту, когда Роман ушел укладываться в свой саркофаг, я бы все повторил сначала. И только ради тех трех дней счастья с Мишель. Что бы потом меня не ждало.
Быстро я направился к месту, где я оставил Мишель. Саркофаг оказался пуст. Когда ее подняли, и где она сейчас  я не знал. Меня одолевали самые тревожные предчувствия.
В помещение заглянул Роман.
- Ты чего там так долго копаешься? Уже почти все собрались.
- А в чем дело? – поинтересовался я. - По какому поводу побудка?
- Сейчас все узнаешь. Общий сбор всего экипажа в конференцзале корабля в 5 часов. Мы достигли первой планеты. Скоро начнется выгрузка.
Вся дежурная группа, кроме дежурной смены,  уже толпились у ходовой рубки. Когда все собрались, толпой двинулись в сторону основного жилого комплекса корабля. Мы шли рядом с Романом. Я спросил его:
- Ну как же так? Почему семнадцать лет обошлись без меня?
- А ты как сам думаешь? Руководство посчитало, что допускать тебя к дежурству больше нельзя. Мало ли что ты еще можешь натворить.
- И ты сам так думаешь?
-  Может быть, я так не думаю, но моего мнения никто не спрашивал. Но, по правде говоря, я столько лет тебя знаю и такого от тебя не ожидал. И чего это ты вдруг вздумал?
- Рома, это не вдруг. Я всю жизнь ее любил и мечтал о ней. А когда появилась возможность с ней встретиться, удержаться я не смог.
- Ты хоть знаешь, что тебе за это будет?
- Представляю… А где она сейчас?
Ответить Роман не успел, мы уже пришли в конференцзал корабля. Здесь уже собрался почти весь экипаж. Все мужчины были в темно-синих комбинезонах с белыми воротниками, а женщины в ярко-голубых. Женщин было значительно меньше, но вся мужская часть экипажа постоянно поглядывал в их сторону. Мишель была среди них. Она в своем ярко-желтом платье с черным кружевным воротником резко выделялась из толпы. Ее

 трудно было не заметить. Меня пока она не замечала. Сам подойти к ней я не рискнул. В ожидании начала люди собирались группами, и что-то возбужденно обсуждали. В целом в зале царило приподнятое настроение, чего нельзя было сказать обо мне. Я постоянно смотрел в ту сторону, где была Мишель, но подойти к ней пока еще не решался.
Вот дверь, ведущая в кабинет руководителя экспедиции, открылась, и из нее вышел академик Ветровский со своими двумя заместителями. Они направились к трибуне, а все остальные  поспешно стали занимать свои места в зале.
- Дорогие коллеги, - обратился к залу академик, - я хочу поздравить вас всех с нашей первой победой. Мы достигли нашей первой цели путешествия – планеты Прима-Терра. Она находится на орбите вокруг звезды Никона, звездного голубого карлика. Никон со своими планетами напоминает нашу солнечную  систему, только планет у него намного больше, чем у Солнца – целых восемнадцать. И сам он немного побольше и светит поярче. И планет у него, пригодных для жизни людей, с нашей точки зрения, не менее четырех. Сейчас заканчивают разведку наши автоматические роботы-разведчики работающие на этих планетах. Как только получим окончательные результаты, будем принимать решение, на которые из них будем проводить высадку. Одно могу сказать наверняка, планета Прима-Терра очень похожая на нашу родную Землю.
Зал взорвался громом аплодисментов. Академик продолжил.
- На планете есть вода и даже полярные шапки льда. В отношении суша-вода Земля проигрывает этой планете. Материки здесь занимают большую площадь. На планете существует жизнь, во всяком случае, растительная. Каких-либо живых организмов наши разведчики пока не обнаружили. Ось вращения планеты вертикальная, без наклона, поэтому смены времен года на ней не происходит.   Планета находится дальше от Никона, чем Земля от Солнца, поэтому год на ней длится приблизительно 565 суток, а сутки 32 часа. Большее удаление от светила компенсирует  большая активность Никона. Никон ярче и горячее Солнца, он более молодая звезда.
Полученные пробы атмосферного воздуха вселяют надежды, что человек там сможет свободно дышать без  скафандра. Кислорода в воздухе на 5% больше,  а углекислого газа меньше, чем на Земле. Правда из-за этого человек будет быстрее стареть. Но вы прекрасно знаете, что для нас это сейчас совсем не проблема. Все вы навсегда останетесь вечно молодыми.
При этих словах зал одобрительно загудел.
- Прима-Терра немного меньше Земли, гравитация там почти в два раза меньше. Так что вы там будете не ходить, а просто летать.
Все эти данные позволили нам принять решение о высадке на эту планету. И эту работу мы начнем буквально немедленно. Вначале туда отправятся планетарные челноки, которые доставят все необходимое оборудование для высадки людей. Затем будет высажена первая группа, которая подготовит плацдарм для высадки основной группы. Они построят первый городок, установят машины ПЭК для снабжения людей всем необходимым и производства строительных материалов для дальнейшего широкого строительства. Когда первый город будет построен, мы обеспечим его всем необходимым. Тогда мы пополним наши запасы рабочего вещества и вновь  построенными уже в этом городе машинами ПЭК для освоения следующей планеты. И мы отправимся дальше к ней. Так начинает сбываться предсказание нашего великого ученого-земляка Константина Эдуардовича Циолковского. Человечество вышло из своей колыбели под названием Земля и отправилось покорять Вселенную. И впервые это сделали мы!
Гром аплодисментов заглушил последние слова академика. Все встали и стоя аплодировали. Раздалось громкое «Ура!». Зал ликовал. Но в зале был один человек, который не разделял общее ликование. Это был я. Мне было не до общего веселья. Меня волновала не столько моя будущая судьба, сколько судьба Мишель. Что с ней будет? Согласно Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручаем. А я до собрания даже не успел с ней пообщаться. На душе было гадко, ведь мы так плохо расстались.
Все поднялись со своих мест, зашумели, двинулись к выходу.
- Одну минутку, господа! – раздался зычный голос Ветровского. Попрошу всех вернуться на свои места.  Есть одно неотложное дело.
Когда зал затих в ожидании, академик вышел к трибуне.
- Господа, я должен поставить вас в известность о том, что у нас произошло чрезвычайное происшествие по вине нашего члена экипажа. Семнадцать лет назад старший астропилот дежурной группы Виноградов грубо нарушил Устав корабля и должностные инструкции. Отправив отдыхать напарника, вместо того, чтобы поднять очередную смену, остался дежурить один на всю смену, что уже явилось грубейшим нарушением. А затем влез в базы данных главного компьютера корабля, вытащил оттуда образ знаменитой актрисы и, не имея права этим заниматься, взялся за ее восстановление. Когда это у него получилось, он потом с ней кувыркался целый месяц.
Тут я не выдержал  и выкрикнул с места.
- Попрошу выбирать выражения. Вы оскорбляете женщину!
- Прошу прощения, - продолжил академик, - проводил с ней время. Затем постарался ее спрятать, отправив в анабиоз, очевидно,  до следующего своего дежурства. Но дежурная группа ее обнаружила, доложила мне, и я приказал Виноградова больше к дежурству не привлекать, и ни в коем случае не поднимать госпожу Мерсье до общего подъема. А что нам оставалось делать, не анагилировть же ее насильно?
- Виноградов, подойдите сюда к трибуне и расскажите своим товарищам, почему вы пошли на такие нарушения. Вы что не понимали, что, оставаясь бодрствовать в одиночестве,  вы подвергаете опасности всех, весь корабль, всю экспедицию? А если бы у вас произошла внезапная остановка сердца или еще по какой-либо причине вы не смогли бы поднять остальных, корабль навечно затерялся бы в просторах Вселенной, не выполнив своей исторической задачи.  Как вы, опытный астропилот, проведший полжизни в космических полетах, могли поступить так безответственно? Я же  еще не говорю о соблазне, которому вы подвергли своих товарищей. Вы что, не понимали, какие мысли могли возникнуть у ваших коллег, узнав, что рядом находится такая красавица? 24 мужика, годами обходящихся без женщин, могли натворить такое, что нам потом не расхлебать. А вы о ней подумали?
И вообще, Николай Иванович, - обратился он к начальнику дежурной  группы, - мне не нравится такая организация дежурства. Подумайте, как лучше сделать, чтобы в принципе не могло подобного повториться. Может быть, усилить дежурную смену и сократить срок дежурства? Возможно, месяц слишком много для дежурства? Одним словом, подумайте, поговорите с ребятами, и свое предложение мне представьте.
Теперь мы вас слушаем, Виноградов.
Я стоял возле трибуны, понуро опустив голову. На меня были устремлены почти две сотни пар глаз. Они ждали моего ответа. И я начал.
- Я  вполне осознаю всю тяжесть предъявленных мне обвинений и глубину своей вины. Я не ищу оправданий, а просто хочу рассказать об обстоятельствах, которые к этому привели.
Еще в молодые годы, будучи курсантом Космического летного центра, я посмотрел сериал фильмов про Анжелику с участием знаменитой французской актрисы Мишель Мерсье. И тогда я влюбился в эту актрису. Умом я прекрасно понимал, что это безумие, что мне никогда   с ней не то что не быть, а даже встретиться не придется, но сердце рвалось к ней, жаждало встречи, любви. И я ничего не мог с собой  поделать. Я искал ее в других женщинах и не находил. И ни я, ни мой прототип на Земле так и не нашли себе пары. Она жила своей жизнью, снималась в кино, играла в театре, выходила замуж, проводила время с любовниками, старела, ничего не зная обо мне. А я любил ее, ту экранную Мишель в образе Анжелики. Для меня это стало просто наваждением. Я не пропускал ни одного фильма с ее участием. А когда появилась возможность скачивать из интернета ее фильмы, у меня дома оказалась целая видеотека из 54-х ее фильмов. Она и сейчас при мне.
И представьте мое состояние, когда будучи в Париже, я зашел в музей самых красивых артистов мира и увидел там стенд, посвященный Мишель Мерсье. Кроме ее портрета и фотографий сцен из ее фильмов, там под стеклом была прядь ее волос. И я не удержался и стянул несколько волосков из этой пряди. Поместил их в медальон и с тех пор всегда ношу его с собой, как самую дорогую реликвию,
А когда я узнал, что по всей Земле собираются образы выдающихся людей для звездной экспедиции во Вселенную для освоения новых миров, то решил, что образ Мишель обязательно должен быть быть в этом списке. Как правило, туда отбирали людей в возрасте до 30 лет, а моей Мишель к тому времени было  уже за шестьдесят. И тут я прочитал в одном научном журнале, что появилась возможность  получить образ человека из молекулы ДНК. А где взять эту молекулу ее тела? И тогда я вспомнил о ее волосах в моем медальоне. Мне пришлось приложить немалых усилий и денег, чтобы в лаборатории создали этот образ, и еще больших усилий и изворотливости для того, чтобы этот образ попал в базу данных главного компьютера корабля.
К тому времени я уже знал, что включен в состав экипажа корабля, поэтому действовал уверенно. На что я рассчитывал? Даю вам честное слово, что не планировал восстанавливать Мишель из образа на корабле. Я надеялся остаться с ней на первой же планете, куда будет осуществляться высадка. А там уж как повезет, лишь бы там ее встретить.
А тут заканчивается наша смена. Мой напарник идет отдыхать, оставив меня поднимать очередную смену. В это время я еще некоторое время  продолжаю досматривать фильм про Анжелику. Выключаю монитор, а перед глазами все еще она. И я вдруг осознаю, что сейчас я один на корабле, и мне никто не помешает вызвать к жизни мою Мишель. Я ее увижу, наконец, живую! И смогу с ней общаться. Пусть один месяц, но она будет этот месяц только со мной. А там будь что будет…
И я не удержался. Все остальное происходило, как во сне. Вину свою я признаю, готов понести любое наказание и с достоинством его приму. Моими действиями руководила любовь. Любовь к Женщине, женщине с большой буквы. В добром старом фильме Рязанова «Ирония судьбы или с легким паром» Ипполит говорит о мужчинах: «… ребята, что же мы так обмельчали, в нас исчезла романтика, дух авантюризма, ради женщин мы престали делать великие глупости, лазить к женщинам в окна…» И пусть на до мной смеются, но я остаюсь романтиком.
Пока я говорил, весь зал внимательно слушал меня. Мужчины смотрели на меня, кто спокойно, а кое-кто с иронической улыбкой. А женщины часто переводили взгляд то на меня, то на сидящую на задних рядах Мишель. Смотрели на нее изучающее, в некоторых взглядах даже читалась зависть.
Я умолк и стал ждать решения своей участи.
Тогда начальник экспедиции объявил свое решение.
- Я своим приказом я отстранил вас, Виноградов,  от должности старшего астропилота дежурной группы и назначаю вас  пилотом планетного челнока. Вы согласны с таким решением?
- Согласен, - ответил я, - только после случившегося на корабле я не останусь.
- Нет уж, пожалуйста. Когда закончатся все транспортные операции, тогда можете оставаться на планете.
- Госпожа Мерсье, пожалуйста, подойдите сюда поближе, - обратился к Мишель председательствующий.
Пока она поднялась со своего места и шла между рядами стульев, академик Ветровский продолжал.
– Так как вы не являетесь членом экипажа, мы не вправе распоряжаться вашей судьбой. Вам предоставляется выбор: либо вы   останетесь на корабле в составе экипажа, работа  для вас, думаю, найдется, либо в составе первой группы отправитесь осваивать Приму-Терра, либо еще подождете и сойдете на какой-либо другой планете. Ваше решение?
Мишель вышла к трибуне, подошла ко мне, стала рядом, взяла меня за руку и твердо заявила:
- Я буду с ним, куда бы вы его не послали!
- Это ваше окончательное решение?
- Да.
- Конечно, это ваше право. Вы сделали свой выбор.
Ее заявление стало таким неожиданным не только для меня, но и для всех в зале, что на миг повисла мертвая тишина, а потом откуда-то из задних рядов донесся приглушенный голос:
- Оказывается, еще не перевелись жены декабристов.
Вначале где-то в средине раздались робкие хлопки, а потом весь зал словно взорвался громом аплодисментов, в котором потонул чей-то женский голос: «Да здравствует любовь!».
Когда все успокоились, Ветровский снова стал у микрофона.
- Господа, прошу всех разойтись по своим рабочим местам. Через 2 часа начинаем высадку.
Мы с Мишель вышли из зала, как школьники все еще держась за руки. Мишель повернулась ко мне и, взглянув в лицо, с наигранной робостью спросила:
- Капитан, на вашем планетном челноке найдется местечко для меня?
В тон ей я ответил:
- Только в том случае, если вы, мадам, во-первых, снимете это дурацкое платье, а то все мужики уже все шеи себе свернули,  пялясь на вас, и, во-вторых,  если обещаете потом пригласить меня на съемки вашего первого фильма на планете Прима-Терра.
- Ну что же. Тогда  я согласна.
- И я даже знаю, как он будет называться: – «Звездная любовь».