Вся правда о коллеге - в последний день

Коллега у нас на заслуженный отдых уходит, на пенсию. Зовут её Людмила Иосифовна. Женщина нрава тишайшего. Просто человек-тень, а не женщина. Сидит себе в дальнем углу, никому не мешается - то ли есть она вообще, то ли нет?

Иногда уборщица даже пыль с неё тряпкой обмахнёт между делом. Представляете, как-то наша Людмила на целый месяц на больничный ушла – а мы даже не спохватились. Отряд не заметил потери бойца... ага, вижу, у вас на работе такие же коллеги имеются. 

И вот сегодня собрались мы, совещаемся, как нашу тихую Людмилу проводить с почестями.

- Именинницам принято вручать памятный адрес, - говорит Михална. – Но тырить из интернета готовый текст – моветон. Мы не чайники какие-нибудь. Давайте сами что-нибудь сварганим?

Стали мы дружно вспоминать, чем знаменита наша Людмила, и как назло, ничего вспомнить не можем. На удивление невыразительная личность.

- Во! – говорит Филькин. – Наша Людмила всегда на кофе вовремя скидывается! Не то что некоторые из присутствующих здесь Михалн.

Михална послала его в пень, но записала, что наша Людочка – образец пунктуальности и производственной дисциплины.

- Она ещё морковку в салат хорошо режет, - говорит Михална. – Меленько так. Очень хороший специалист по морковке.

Записали, что Людмила Иосифовна – образец аккуратности и терпения. Но маловато фактажа набирается, ещё чего-нибудь надо.

- По-моему, я ей как-то на Восьмое марта по пьянке под юбку залез, - говорит Филькин. – Это подойдёт?

- Не ври, упырь, - говорит Миахлна. – Это мне ты под юбку залазил.

- Нет, - говорит Филькин. – Тебе я лазаю под юбку только на Новый год. А в тот раз она мне вроде даже по фейсу засветила.

- Это я тебе засветил, - говорю я. – И не на Восьмое марта, а на Первое мая. Что там у неё хоть под юбкой-то было?

- А вот я будто помню! – говорит Филькин. – Но по-любому должно быть не хуже Михалны.

Ладно, записали: «Людмила, вы отличаетесь красотой, скромностью и умением нравиться людям», хотя Михална и ворчала, что нормальные люди и пьяный Филькин – это разные вещи.

И снова молчание. Михална посмотрела наш куцый список и говорит:

- Значит, все достоинства нашей Люды – вовремя скидывается на общак, мелко режет салаты и умеет нравиться Филькину? Какой доблестный трудовой путь, мне и половины не осилить.

- Короче, заколебали вы тупить, - говорит Филькин. – Пошли в отдел кадров, поднимем её личное дело? Почерпнём, так сказать, историческую справку о  трудовых подвигах Людмилы ибн Иосифовны из первых уст.

Пришли в отдел кадров, взяли личное дело будущей юбилярши. Оказалось, она самозабвенно трудится у нас аж с 1985 года.

- Очуметь! – говорит Филькин. - Вот где стабильность, ребята! А вы думали, стабильность – это если рубль за два дня ни разу не грохнулся?

Открыли первую страницу личного дела Людмилы Иосифовны. Там была  одна строчка:

«1985 год. Она пришла».

- Лаконично, - говорит Михална. – И даже исчерпывающе. Точь-в-точь про нашу скромную Люду. Смотрим дальше.

Дальше было написано: «1986 год. Она не уходит».

- Пришла и не уходит, - говорит Филькин. – И ведь не поспоришь. Сразу видно, явилась надолго.

Перелистнули досье. Читаем: «1987 год. Она всё ещё тут».

- Скудненько, однако, - говорит Михална. - Удивительный человек наша Людка. Даже у кадровиков слов не нашлось.

Ощущая себя участниками триллера, заглянули в 1990 год. Там написано: «Всё ещё сидит. Работает она тут, что ли?»

- Шедеврально, - говорит Филькин. – Баба пять лет сидела в конторе и никто не мог понять, что она тут делает?

Читаем дальше: «1992 год. Что-то её не видно. В декрете, наверное».

- Ну вот! – обрадовалась Михална. – Видали? Нашу Людку в девяносто втором году даже кто-то заметил и в декрет снарядил, а вы всё – «тихоня да тихоня». Твоя работа, Филькин?

Филькин стал отнекиваться. Мы подсчитали по датам, что в девяносто втором году нашему мачо Филькину было одиннадцать месяцев. Однако Михална всё равно оставила его на подозрении.

Открыли 1995 год. Там написано:

«Вернулась. Похоже, декрет уже кончился».

- Дохлый номер листать это досье, - говорит Михална. – По ходу, таракан больше следов оставляет, чем житие нашей Людмилы Иосифовны.

Филькин уже закрывал папку, но вдруг увидел последнюю страницу, побледнел и говорит:

- Оба-на! Коллеги, шухер!

Мы посмотрели и прочли, что усидчивая тихая Людмила Иосифовна уже пятнадцать лет как начальник нашего отдела.

Все были ошарашены, а Михална поискала валидол и сказала, что это новость так новость.

- Ну и выдержка у бабы! – говорит. – Сидит в буграх и помалкивает. Будь я начальницей, я бы в первый день разогнала вас к чёртовой матери, а Филькина вообще на фалафели степлером порубила.

Посудили-порядили мы, заказали большой банкет и проводили Людмилу Иосифовну на пенсию со слезами и почестями.

Даже жалко было терять такого ценного руководителя.