Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 1, гл. 14

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СЕВЕРНЫЕ ЛЕНТЫ
 
Глава четырнадцатая

Толмачёва догнала его у самой проходной, когда рабочий день уже закончился, и все заводчане расходились по домам.

- Вот, Алёша, - сказала она, потягивая ему небольшой прозрачный пакет, - это недостающие взносы, у меня всё получилось!
- Спасибо, - отвечал Алексей, принимая деньги, - даже не знаю, как тебя отблагодарить.
- Забудь об этом, мы же друзья, а вот мой ненаглядный Серёжка, пока, завтра увидимся!

Юлия побежала к мужу, ожидавшему её рядом с постом вахтёра, они обнялись и зашагали вперёд по шершавому асфальту, что-то оживлённо обсуждая на ходу. «Идите, идите, ребятки,  скоро вам будет очень весело!» - подумал Ольгин, принявшись искать глазами Товарища Андрея, который, как оказалось, стоял у газетного стенда и читал свежий номер «Правды», сверкая  своим идеально выглаженным костюмом чёрного цвета.

- Привет, рад тебя видеть, – сказал Голубев, оторвавшись от своего занятия, - курить будешь?
- Курить не буду, бросил в больнице, пойдём лучше присядем! – Алексей указал на скамейку, установленную в тени тополиной аллеи.

Райкомовский работник не спеша подошёл к ней, внимательно осмотрел на предмет наличия грязи, коснулся рукой, и лишь потом присел на самый край.

- Хорошо выглядишь, - произнёс он, прищурившись глядя на своего подчинённого, - мы все в были просто в шоке, когда узнали о том, что с тобой приключилось, до сих пор не верится, что Кондратьев способен причинить кому-то вред.
- Как видишь, оказалось очень даже способен!
- Ко мне приезжал следователь, Щукин его фамилия, задавал вопросы, просил на него характеристику с целью приобщить её к делу. Там в милиции, вероятно, ожидали от меня каких-то сведений, компромата, но ничего плохого о твоём предшественнике мною написано не было.
- Это почему так?
- А что нужно было написать, ну, приторговывал он сигаретами, жвачкой, и что с того? Женщинами увлекался – да, такое имело место быть, но это же нормально, а по поводу валюты и всего остального – пусть разбирается следствие. Смотрю, по выражению твоего лица, ты прямо смерти ему желаешь.
- Да, желаю, -  подтвердил Ольгин.
- Это напрасно, - Товарищ Андрей покачал головой, - не забывай, всем нам надлежит оказаться на том свете, рано, или поздно.
- Так-то оно так, но пусть Петька отправится туда раньше меня, я так хочу.
- Эх, Алёша, какой же ты всё-таки злой! Ладно, давай оставим Кондратьева в покое, зачем  меня позвал, в чём проблема?
-  Проблема в том, что народ очень неохотно стал платить взносы, - Алексей подробно обрисовал сложившуюся ситуацию.
- Значит так, - молвил Голубев, когда его рассказ был закончен, - всё очень просто, если кто-то не хочет платить – пусть пишет заявление на выход из комсомола, никаких репрессий в связи с этим не последует, так и передай всем отказникам, скажи, я даю им своё личное слово.
- Боюсь, тогда в моей ячейке останется всего десяток человек, не более.
- Пускай. В этом случае ты её распустишь. Совсем.
- Не понимаю…
- Тут и понимать нечего, комсомольская организация твоего завода  прекратит своё существование, ничего страшного в этом нет. Посмотри вокруг, сколько всего интересного происходит, поверь мне, грядут очень серьёзные перемены, через пять лет ничего от этой нынешней жизни не останется, ты просто родную страну не узнаешь. Да, не огорчайся так, всё будет хорошо, мы не пропадём! – сказав это, Товарищ Андрей встал со скамейки, давая понять, что разговор закончен.
- Может быть, вместе проведём собрание, постараемся как-то повлиять на ребят? – осторожно спросил Алексей.
- У меня нет на это времени. Ещё раз повторяю, если кто-то не платит взносы – пусть пишет заяву, и ни у него, ни у тебя никаких неприятностей из-за этого не будет.
- Хорошо, я всё понял.
- И ещё учти, если от неплательщика заявление нам не поступит, платить за него придётся тебе из своего собственного кармана, - сказав это, Голубев направился к автобусной остановке, - ты сейчас куда, со мной?
- Нет, в другую сторону.

Оставшись один, Алексей решил прогуляться по летнему городу, сегодняшний день оказался очень насыщенным, и ему было необходимо обдумать всё, что произошло. Обида на Толмачёву никуда не делась, но в первую очередь его беспокоило сказанное Голубевым, ведь то, что он от него услышал, фактически являлось предложением ликвидировать комсомольскую организацию одного их крупнейших предприятий города, это было просто неслыханно и никак не укладывалось в голове. Что же тогда будет с обещанной ему райкомовской должностью, какие процессы сейчас происходят в высшем комсомольском и партийном руководстве страны, чего следует ожидать? Вопросы возникали один за другим, и ответы на них не находились…

Погружённый в свои размышления Ольгин миновал улицу Чернышевского, которая до революции называлась большой Большой Сергиевской и, проходя  вдоль Волги, свернул на улицу Чапаева, вскоре оказавшись у главного фасада Крытого Рынка – крупнейшего в Саратове, здесь жителям города всегда предлагались самые свежие продукты. Он  прошёлся вдоль мясных рядов, увидев знакомого продавца в татарской тюбетейке, остановился напротив, сказал ему пару слов на его родном языке, и тот, понимающе кивнув, взвесил ему аппетитную баранью ногу.
 
Дома Алексей первым делом вручил её матери, затем заглянул к отцу, и застал его за просмотром выпуска новостей.

- Привет, Алёша! – сказал Ольгин-старший, - Ты всё гуляешь, а у нас тут что ни день, то новое событие.
- Что ещё произошло?
- Григория Романова вывели из состава Политбюро и секретариата ЦК  в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья.
-  И что скажешь по этому поводу?
- Мне приходилось бывать в Ленинграде, общаться с ним не один раз, это грамотный и эрудированный человек, очень много сделавший для города на Неве.
- Я слышал историю о какой-то посуде из Эрмитажа, которую он взял на свадьбу своей дочери.
- Известный слушок, запущен с «Голоса Америки». По этому поводу проводилась проверка, ещё в бытность Андропова, всё это ложь.
- Тогда почему Горбачёв с Романовым так обошёлся?
- Чтобы возвыситься самому - необходимо уничтожить того, кто лучше тебя, - отец затушил сигарету, - очевидно, перемены у нас будут продолжаться, «Антиалкогольный указ» и то, что произошло сегодня - всё это звенья одной цепи, начало чего-то масштабного и, как я думаю, очень нехорошего.
- Но ведь перемены могут быть и к лучшему, - заметил в ответ Алексей, - в любом случае, папа, мы с тобой никак не можем повлиять на происходящее.

После ужина он включил бобину с Владимиром Сорокиным под названием «Первый концерт памяти Утёсова». Вообще-то, ему  не особенно нравилось творчество Леонида Осиповича, но, на его удивление исполнение хорошо знакомых песен оказалось очень интересным, в особенности таких, как «Всё хорошо, прекрасная маркиза» и «У бабушки было три внука». Так прошло полтора часа, время ложиться спать наступило совершенно незаметно.

Ночью Ольгин проснулся от сильной жажды и, выйдя на кухню, выпить воды неожиданно ощутил волну ледяного холода, что было совершенно необъяснимым явлением, ведь за окном термометр показывал плюс двадцать два градуса тепла. Ничего не понимая, он вернулся к себе, нажал кнопку ночника, и в следующую секунду вздрогнул от ужаса: повернувшись к нему спиной, будучи в одной измятой сорочке без брюк и ботинок пред ним предстал некто парящий в воздухе. Парил так этот неизвестный несколько секунд, а затем развернулся на 180 градусов, и Алексей узнал в нём Кондратьева, Пётр был страшен своим внешним видом, лицо приобрело какой-то синюшный оттенок, широко открытые глаза покрылись белесой плёнкой, а зрачки превратились в узкие щели. Ночной гость поднял правую руку с выпяченным вперёд указательным пальцем, и жутким голосом произнёс:

- Ольгин, ты сволочь, будь проклят!!!

Тот, к кому были  обращены  эти слова, громко заорав, упал в кресло, на этот крик в комнату ворвался Антон Сергеевич и, увидев своего отпрыска  повторяющего одну и ту же фразу: «Петя висит, Петя висит!», недолго думая, ударил его несколько раз ладонью по щекам, это возымело действие.

- Никто нигде не висит, ты просто ходил во сне, – громко и чётко сказал он пришедшему в себя сыну – будь добр, возьми себя в руки!

Вслед за ним пришла мать, она дала Алексею выпить капли пустырника, и  тот немного посидев в кресле, снова лёг.

«Конечно, это происходило не наяву, - мелькнула у него мысль, - просто вчера было очень много разговоров о Кондратьеве, не надо больше о нём вспоминать, не столь важна эта персона, а во сне люди действительно иногда ходят, такое бывает!»