Двенадцать месяцев - от февраля до февраля. 4-8

                Часть четвёртая

                Глава восьмая. 28 ноября 1973 года (продолжение)

     На последнюю экскурсию в этом круизе в качестве гида нам досталась небольшого росточка смешливая англоговорящая девчушка. У неё был такой задорный вид, она так высоко задирала свою маленькую курносую пуговку, пришлепанную на место классического греческого носа, что невольно вызывала ответные улыбки. Надежда, сразу же, как уселась рядом с этой девицей, принялась чесать свой язык, и они обе так увлеклись этим занятием, что даже водитель осмелился их окликнуть. Они приподняли свои головы и от удивления, что мы стоим, а все остальные автобусы уже скрываться принялись за поворотом, отстоящим от нас метров в двести с лишним, дружно так и достаточно громко ойкнули, так что мы все даже рассмеялись, а водитель тронул автобус с места, не дождавшись привычного сигнала.
   
     - Как вы думаете, могут звать молодую симпатичную девушку, что будет нашим проводником по этому древнему городу? – спросила Надежда.

     - Афиной, наверное, - тут же не раздумывая, откликнулся Виктор.

     Надежда даже носик свой сморщила:

     - Да ну вас, Виктор, вечно вы всё испортите. Небось наш разговор подслушали. Ну, не могли же вы сами догадаться.

     - Надежда Аполлоновна, вы бы, чем говорить гадости туристам, которых вам доверили, поделились с этой милой девочкой информацией, что вашего папу зовут Аполлон, а вы его дочь, собираетесь с Афиной по Афинам разгуливать. Это, как мне кажется, намного реже встречается, нежели просто современная Афина, пусть и с высоко поднятой головой в Греции.   

     В автобусе послышался смех. Надежда улыбнулась, согласно кивнула головой и начала о чём-то рассказывать молодой гречанке, затем обе рассмеялись, и экскурсия началась. Мы много чего успели увидеть за то короткое время, которым располагали. И здание парламента, и смену почётного караула у могилы неизвестного солдата, и Плаку – самый древний район Афин, даже прошлись там по улице Адриана, считающейся одной из древнейших улиц на планете, сохранившей своё направление с античных времён, и, разумеется, побывали на Акрополе, где подивились на развалины, оставшиеся там не знамо с какого тысячелетия. Нас даже на гору Лекавитас успели свозить, откуда мы полюбовались видом на древние и современные Афины.
Действительно, как и говорил Петрос, для знакомства с этим древним, но в то же время вечно молодым городом, вполне достаточно тех трёх часов, что были в нашем распоряжении. Всё было замечательно, кроме одного - лично меня этот город не смог зацепить, как это сделала Барселона, или даже Марсель. Да, он разноликий, где седая древность искусно переплетена с современностью, он шумный и молчаливый, весёлый, но в тоже время с каким-то неясным, откуда, что берётся, налётом скорби и печали, а в общем и целом – обычный город, хорошо знакомый всем ещё с начальной школы по многочисленным фотографиям его основных достопримечательностей.

     В какой-то мере нас не поразил, а несколько удивил развод почётного караула у могилы неизвестного солдата. Непонятно, во что одетые вояки в странных башмаках, картинно делая ногами многочисленные несвойственные человеку движения, абсолютно не торжественно, а скорее театрально прошагали и остановились, после чего к ним начали подходить туристы, чтобы сфотографироваться. На Красной площади у мавзолея Ленина такое желание даже возникнуть не может, так там всё торжественно и печально. Но у всех свои тараканы в голове, решили мы и, наверное, оказались совершенно правы.

     Когда мы ещё только подъезжали к Акрополю, мы обратили внимание, что из туристического автобуса, замершего на стоянке, вылезали пожилые люди, практически одни старики. Это оказались американские туристы. К ним подскочили шустрые греческие парни со складными инвалидными колясками, усадили в них американцев и бегом помчались в гору. Мы даже огорчились, что американцы нас опередили и будут постоянно мелькать перед глазами, загораживая всё вокруг. Каково же было наше удивление, когда мы с ними встретились – они уже спускались вниз, а мы ещё только карабкались в гору. Оказалось, что они успели всё осмотреть и больше там, на самом верху, им делать было нечего. Мы тоже не потратили много времени на осмотр древностей на холме и готовы были спуститься вниз по первому знаку Надежды, но некоторые члены нашей группы очень долго фотографировались на фоне останков исторических зданий и сооружений. 

     - Ну, вот, на Акрополе я побывал, галочку поставил. Больше меня сюда никакими пирогами не заманишь, - выразил, наверное, общее мнение Виктор.   

      Экскурсия завершилась на широкой и прямой, как стрела, вспомнил я слова Петроса о Коринфском канале, улице, которая скрывалась вдали.

     - У вас целый час, чтобы пройтись по этой торговой улице и закупить сувениры, кто до сих пор не успел это сделать, - распорядилась Надежда, - впереди большая площадь, там надо повернуть направо и через сотню метров тоже с правой стороны увидеть автобусную стоянку, где до трёх часов вас будет ждать наш автобус. Учтите, что "Армения" должна покинуть Пирей не позднее шести часов. За каждый миг простоя здесь берут такой штраф, что о-го-го. Так, что опоздавших мы не ждём. Рядом со стоянкой вход в их подземку, по нашему метро. Сядете на поезд, который идёт в Пирей, там всё ясно, переводчик вам не понадобится. Порт, как выйдите на улицу, направо. Минут десять ходьбы, и вы на месте. Всем всё ясно? Тогда вперёд, автобус здесь долго стоять не может, штрафы за нарушение правил дорожного движения здесь тоже о-го-го.

     Мы сразу же отстали от основной группы, на первом же углу нашёлся часовой магазин, у витрины которого Вадим с Виктором зависли вполне всерьёз. Между ними начался спор, не спор, а скорее очередное выяснение отношений. До меня долетали только отдельные слова, одни и те же, сказанные на повышенных тонах: "Я тебе говорил", "Нет, это я тебе говорил", а всё остальное, что они говорили обычным голосом, я не слышал. Было так смешно на них смотреть. Вот Виктор взмахнул руками, сейчас он в очередной раз прокричит: "Ведь я же тебе именно это и говорил". И до меня моментально доносились эти слова. А затем Вадим ему ответит: "Нет, ну какой ты, ведь это я тебе говорил". И всё, дальше я мог видеть лишь их шевелящиеся губы, всё остальное заглушал уличный шум, до тех пор, пока Виктор вновь не взмахивал руками. И всё повторялось раз за разом.

     Меня абсолютно не интересовало, о чём они говорили. Дима тоже спокойно стоял в сторонке, прислушиваясь скорее к себе, к своим мыслям, чем к тому, о чём так эмоционально спорили эти два, такие разные, но при этом такие похожие друг на друга человека. Всё-таки совместная работа, так же, как и совместная жизнь, накладывает свой отпечаток и на внутренний, и на видимый мир людей. Наталья стояла рядом с Вадимом, но, по-видимому, она тоже была вся в своих мыслях и совсем не слушала этих ВиВов.

     - Вань, подойди сюда, - послышалось от витрины.

     "Ну, вот и до меня они добрались, хотят в качестве третейского судьи использовать", - лениво подумалось мне, и я так же лениво двинулся в их сторону. Тут каким-то боковым зрением, я заметил, как Дима поднял с земли свой кофр, забросил его за плечо и даже успел сделать пару шагов дальше, но вновь застыл. Больше я его видеть не мог, "жаль, на затылке глаза у человека отсутствуют", - почему-то успел подумать я, но сделал ещё шаг и подошёл к ВиВам почти вплотную.
 
     Они, размахивая руками, начали меня о чём-то спрашивать, я им даже что-то отвечал, а сам думал о Диме – "стоит он или дальше пошёл?" Почему-то именно эта мысль меня занимала всё больше и больше. "Надо обернуться, надо обернуться", - билось и билось в голове, но Виктор с такой силой вцепился в мою руку и так близко подтащил меня к витрине с часами, что об обернуться можно было забыть, но тут послышался голос Наташи:

     - Дима, подожди ещё минутку. Они сейчас наспорятся и мы дальше пойдём.

     Рука моя оказалась свободной, я резко повернулся и увидел лишь Димину голову, мелькнувшую между спинами прохожих, которых оказалось неожиданно много, как будто киносеанс в соседнем доме закончился, и толпа народа вывалила оттуда. Дима, как растворился в этой толпе. Мы всё вчетвером бросили эту надоевшую мне витрину и почти бегом направились вниз по улице.

     - Вон он, - воскликнул Виктор и прибавил шаг. Дима стоял на перекрёстке, как бы ожидая нас, но, когда зелёный человечек на светофоре, находившемся напротив него, замигав, ускорил своё движение, он тоже, как сорвался с места и вместе ещё с какой-то парой пешеходов быстро перебежал на другую сторону, но там вновь замер. Он стоял в ожидании, пока мы тоже не оказались на той стороне, но перевести дух нам не дал, а снова пошёл вперёд. Ещё два раза он перебегал поперечные улочки на мигающий зелёный свет, ещё два раза он застывал на том берегу в ожидании нас. А на третий раз перебежал и исчез. На другую сторону широкой улицы, по которой мы шли, он перебраться никак не мог, мы бы это увидели, значит, он отправился или прямо, и туда устремился Виктор, или направо, куда побежал Вадим. Мы с Натальей остались на перекрёстке. Я успел хорошо осмотреться вокруг и запомнил всё, что сумел заметить. Срез большого нежно розового окорока со слезой на витрине магазина рядом с перекрёстком, а на другой стороне широкой улицы вертикальную вывеску с надписью латинскими буквами "Hotel Atlantic". Вскоре вернулись ребята и развели руками:

      - Времени уже много, - сказал Вадим, - пойдём к автобусу, наверное, он туда побежал. В нашем распоряжении всего пятнадцать минут.

     Мы ускорились и уже через пять минут были на стоянке автобусов. Наш стоял немного в отдалении, около него из стороны в сторону ходила Надежда:

     - Наконец-то, все уже собрались, одних вас ждём, - резко сказала она и посмотрела на часы, - хотя, - тон её моментально изменился, - в вашем распоряжении ещё пяток минут остался, можете покурить.

     - Надя, - непривычно обратился к ней всегда очень корректный Вадим, - Дима вернулся?

     - Нет, - удивлённо ответила она, - он же с вами был.

     - Был, да сплыл, - вклинился со своей шуточкой Виктор.

     - Как сплыл? Куда? – забеспокоилась Надежда.

     - Знали бы, нашли, - загадочно ответил Виктор, а Вадим объяснил:

     - Понимаешь, через боковую улочку перешёл на мигающего человечка и как сквозь землю провалился. Мы всё вокруг обежали, он исчез.

     - Так, - Надежда помрачнела, но продолжала держать себя в руках, - Наташа, садись в автобус, а вам, ребята, придётся разделиться. Ваня, присядь вон там на скамейку и сиди здесь, а вы, - она ВиВам головой кивнула, - возвращайтесь туда, где он пропал и ждите. К пяти возвращайтесь и идите в метро. Вон в него вход. Видите, в кружочке точка и три наклонные единицы, или что-то на них похожее. Увидели? Молодцы. Денег у вас, конечно, нет. Вот вам всё, что у меня имеется, - она из сумочки достала кошелёк, высыпала на ладонь всю мелочь, что там была, и протянула её Вадиму, - вы старший в группе, - сказала ему Надежда, - с вас и спрос будет. В шесть кровь из носу, но вы все должны быть в порту. Ясно?

     - А если денег на проезд на всех не хватит? – жалобно, как мне показалось, спросил Вадим.

     - Должно хватить, - резко, как отрубив, ответила группенфюрер, - не хватит, придумаете что-нибудь, не маленькие.

     И так посмотрела, что меня даже дрожь пробила. Совсем другая женщина стояла перед нами. Решительная, собранная, вся вытянувшаяся вверх, с настолько крепко сжатым ртом, что губ почти не видно было, так узкие щёлочки какие-то, а вовсе не её слегка вздувшиеся, весьма аппетитные губки. Она ещё пару секунд пристально смотрела на Вадима, потом кивнула ему головой и, сказав всего одно слово:

      - Действуйте, - направилась к автобусу. Дверь лязгнула, автобус как-то нехотя выехал со стоянки, затем набрал скорость и скрылся за поворотом.

     - Ну, что, мужики, - обратился к нам Вадим, - ЦУ получены, пойдём их в жизнь воплощать. Ты, Ваня, действительно посиди тут. Если этот охламон, дай Бог появится, держи его за руку, одного не оставляй и глаз с него не спускай, а мы пойдём ещё раз по улочкам тем пробежимся.

     Он повернулся, мне показалось, что его от какой-то немыслимой тяжести даже к земле пригнуло, и они быстро пошли назад. Я отошёл в сторону, туда, где скамейки стояли, все занятые сидящими там людьми. Но всё равно лучше там рядом быть, вдруг какая освободится, чем торчком стоять посреди площади.  Пока подходил, одна из скамеек неожиданно действительно освободилась, и я, опередив одного какого-то по внешнему виду местного, уселся там и начал внимательно осматриваться вокруг.

     Просто так сидеть было скучно, вот я и принялся считать автобусы, один за другим прибывающие туда с пассажирами. По всей видимости, это была какая-то узловая, конечная станция, поскольку на ней из автобусов выходили все, кто там находился, включая водителей, они стояли какое-то время пустыми, а затем водители появлялись, автобусы переезжали неподалёку к длинной цепочке пассажиров, быстро заполнялись и отъезжали, освобождая место следующим, и всё повторялось и повторялось. Ничего нового я там не увидел, у нас всё точно также происходит, за одним исключением: у нас вся толпа на автобус налетает, люди толкаются, пытаясь залезть в него в числе первых, а здесь терпеливо занимают очередь и стоят в ней, не тратя силы на толкотню. А может, это от того, что у них круглый год тепло, а у нас постой-ка на морозе несколько десятков минут, вот и привыкли штурмом брать всё подряд.

     Когда к остановке медленно двинулся очередной тридцатый автобус, а увидел Вадима с Виктором. Они быстро шли в сторону метро. Вадим махнул мне рукой, я вскочил со своего насиженного места и устремился за неразлучной парочкой. Денег на билеты хватило без проблем, даже четыре самые маленькие монетки остались нам на память, все одинаковые алюминиевые кругляшки с дыркой посредине, три маленьких - с пшеничным колосом с одной стороны и надписью 5 лепта, а одна чуть побольше с виноградной лозой вместо пшеничных колосков и надписью – 10 лепта.

     - Чтобы не было споров, большую я себе возьму, ведь я назначен старшей женой, а вам каждому, - Вадим задумался, ведь нас пока осталось трое, а затем добавил, - ну и Наталье тоже по маленькой.

     - Мне без разницы, - ответил я, - главное, чтобы я свою лепту смог внести в семейный бюджет.

     За подобными разговорами мы незаметно доехали до конечной. Там вышли, поднялись на поверхность, осмотрелись и пошли, как нам было велено, направо. Вскоре появились портовые сооружения, а затем мы заметили большую группу людей, внимательно смотрящих в нашу сторону. Среди них выделялась грузная фигура нашего директора, рядом с которым, опустив вниз голову, стояла Надежда, а кроме того Петрос и несколько совсем незнакомых личностей.

     Когда мы подошли, Надежда указала на нас:

     - Вот они вместе шли.

     - Ничего нового? – спросил директор.

     В ответ мы отрицательно мотнули головой.

     - Бегом на корабль, - получили мы приказ, - обедать, вас там ждут, и минут через двадцать возвращайтесь сюда.

     Мы действительно чуть не бегом помчались, в туалет хотелось до невозможности. В ресторан заходили поодиночке, там нас действительно ждали, и там мы были в полном одиночестве, ну, если не брать во внимание официантов, которые готовили столы к ужину. Настя, наша постоянная официантка, с каким-то сожалением очень аккуратно ставила перед нами тарелки. Складывалось впечатление, что у нас всех троих сразу случилось какое-то горе, вот все вокруг и выказывали нам своё сочувствие. 

     Очень быстро мы съели всё, что перед нами поставили. Не ели, а просто мели всё подряд, как образно сказал Виктор, когда мы шли по трапу на причал. Заметно стемнело, вроде мы в ресторане были всего ничего, какой-то десяток минут, ну, может на пару я и ошибся, но это совсем неважно должно быть, какие-то две минуты, а вот на тебе, солнце зашло и сразу же резко темнеть начало.

     - Поели, молодцы, - сказал директор, - господину Шварцемакису удалось договориться, что "Армения" может простоять в порту без дополнительной оплаты до 23 часов 59 минут. Уже с 00 часов, пойдут штрафные санкции. Поэтому времени у нас немного имеется. Познакомьтесь, – Посол СССР в Республике Греция и первые лица посольства.

     Нам кивнули те незнакомцы, которых мы увидели среди встречающих, рук никто не протянул, ну и мы свои тоже придержали немного.

     - Нам объяснили, - продолжил директор, - что вы сможете своего приятеля узнать хоть спереди, хоть сзади, поэтому каждый из вас должен покататься немного по Афинам, заглядывая в криминальные места, вдруг он где-нибудь засветится. Давайте, товарищи, не тяните, по машинам.

      Мне в качестве водителя достался первый секретарь посольства, моложаво выглядевший мужчина лет сорока с небольшим. Машина, на которой мы ездили, была моя любимая 24-ая "Волга", чёрного цвета. Два с лишним часа мы крутились на улочках современных Афин. Если бы не знать, где мы находимся, можно было подумать, что это какой-то русский курортный городок типа Алушты или Алупки. Почти одинаковые небольшие домики с палисадниками, где росли фруктовые деревья, успевшие сбросить свою листву, и опутавшие всё вокруг виноградные лозы, на которых кое-где виднелись не сорванные грозди винограда, да пологие горные склоны вдали, тут действительно легко ошибиться.

     Алексей Николаевич, так представился мне первый секретарь, ехал очень осторожно и в основном молчал. Лишь пару раз он ко мне обратился. Первый, чтобы узнать, в чём был одет Дима, а второй, спросил, не было ли у него каких-нибудь вредных привычек. В первом случае я ответил вполне исчерпывающе, а когда упомянул насчёт тяжёлого кофра на ремне через плечо, он понимающе кивнул головой:

     - Вот из-за такой чепухи человек мог пострадать. Там, где вы шли, район благополучный, но всякое бывает. А тяжёлый кофр, – для грабителей, весьма манящая, притягивающая к себе их взоры вещица. 
   
     Афины оказались не таким и большим городом, как это виделось, когда мы его рассматривали с горы Лекавитас, мне даже показалось, что по некоторым улицам мы проехали чуть не по десятку раз. Наконец, когда стрелка часов добралась до цифры девять, мы вновь направились в порт. Там стояла всё та же компания, лишь Надежды среди них не было.

      - Иван Александрович, - обратился ко мне директор, - идите на корабль, только пить сегодня не смейте, а так никаких ограничений, ведите себя как обычно, но постарайтесь никому ничего не рассказывать, особенно про исчезновение вашего приятеля. Ясно? – и он так же посмотрел на меня, как Надежда несколько часов назад, когда меня в дрожь бросило.

      В каюте никого не было. Я тщательно умылся, как будто надеялся, что вода смоет волнение, беспокойство, тревогу и прочее, что мучило меня, что обволокло со всех сторон так, что даже глубоко вдохнуть не давало. Никогда не понимал, как такое может быть, чтобы человек не мог вдохнуть полной грудью.  А оказалось, что это вполне возможно. У меня, например, будто какой-то комок застрял в горле и мешал дышать. Я хотел уж на полку свою залезть, лицом в подушку зарыться, но, почувствовав, что у меня слёзы начинают к глазам подкатываться, решил на палубу выбраться и там ребят найти. Одному мне с этой ситуацией было сложно справиться.
   
      На палубе собрались почти все туристы и всё вокруг было занято. На лежаках сидело по два, а то по три и более человек. Погода была прекрасной, на небе ни облачка, тепло, как у нас летним вечером, яркие фонари, висевшие на высоченных мачтах вдоль всего причала, освещали все вокруг, тщетно пытаясь выдать себя за ушедшее отдыхать солнышко. В такую пору хорошо во дворе или на даче сидеть и ничего не делать. Вот на палубе и было почти как во дворе. Играла музыка, слышались громкие разговоры, смех, на носу хором пели русские народные, такие протяжные, но такие любимые песни. Круиз считай, что закончился, завтра последний день в море, а уже послезавтра мы с утра должны пришвартоваться в Одессе. Всё вроде бы хорошо, и в тоже время всё просто отвратительно – пропал Дима. Пропал на наших глазах, улицу перешёл и исчез. Где он? Что с ним? Смех, звучащий со всех сторон, мешал мне сосредоточиться. В глазах у меня вдруг потемнело, моментально закружилась голова, я покачнулся и чуть было не упал на палубу, но меня подхватил Виталий Петрович. Профессор внимательно посмотрел на меня, полуобнял и повёл на корму, где стояли и курили ВиВы с Натальей. Я увидел их и обрадовался:

     - Вспомнил, зачем я сюда пришёл. Я вас искал.

     - Ему плохо стало, - сказал Виталий Петрович, - последите за ним, а я в каюту сбегаю.

     Через несколько минут он вновь появился. Вид у него был деловой, шаг широкий, на шее болтался фонендоскоп.

      - Виталий Петрович, - спросила Наталья, - может, мы его к доктору отведём?

      - Милочка, - последовал ответ, - доктор перед вами, кто вам ещё нужен? Я ведь перед серьёзной плановой операцией минимум два дня должен за пациентом понаблюдать. Я в это время и терапевт, и кардиолог, и невропатолог, и ещё чёрте знает кто. Помолчите секунду, я его послушаю.

      Фонендоскоп приятно холодил кожу, мне стало покойно, и я даже глаза закрыл.

     - Эй, - услышал я, - глаза открой, на меня смотри. За пальцами моими следи, нечего головой вертеть. Как себя чувствуешь? Нормально говоришь, а в глазах как? Темнеет или перестало? Снег черный идёт или нет? Не было снега, говоришь? Это хорошо. Так посмотрим, что у тебя с давлением. Нормальное какое? 90 на 60, говоришь. Гипотоник значит. Сейчас 80 на 60. 
 
     Он порылся в своих карманах, достал потрепанную книжечку с чеками и протянул её Наталье:

     - Сбегай-ка, милочка, в бар. Принеси нам большую чашку двойного кофе с тремя кусочками сахара. Ты, Ваня, как к кофе относишься? Любишь, говоришь? Пьёшь его много? Это хорошо, - задумчиво протянул он, - что скажу? Возбудимый ты, Ваня, очень. Всё близко к сердцу принимаешь. Сейчас кофейку выпьешь, свежим воздухом подышишь, тебе получше и станет. Не думаю, что с Димой произошло что-то плохое. Скорее всего, ему, как и тебе, поплохело и его в больницу куда-нибудь отвезли. Надейся, Ваня, что там всё хорошо и тебе лучше станет.

     Я стоял среди друзей, пил горьковатый, крепкий горячий кофе, и когда сделал последний глоток, то успел почти успокоиться.  Затем я отдал пустую чашку Наташке, Виктор положил свою руку мне на плечо и прижал меня к себе. Я даже через две рубашки, его и свою, почувствовал, как равномерно бьётся его сердце. А потом Вадим начал меня ритмично слегка похлопывать по спине, и мне стало ещё лучше. 

     Как оказалось, пока мы катались по Афинам, все успели поужинать. Мы решили, что ну и пусть, обойдёмся, но уже около одиннадцати нас нашла Надежда и повела за собой в маленький ресторан, где был накрыт стол на четверых. Она села вместе с нами, оказывается, тоже осталась без ужина, пока торчала около таможни. Надежда ни о чём не спрашивала и ничего не говорила, сидела и ела, как все и всё. Но от того, что она сидит на Димином месте, что это место не пустует, мне стало ещё легче, ещё спокойней. После ужина мы снова стояли на палубе и смотрели на ярко освещённый крупный портовый город – последний иностранный город, который мы увидели в этом путешествии. За забором таможни была Греция, и где-то там находился наш Дима. Количество людей в группе, стоявшей перед таможней, значительно уменьшилось. Мне был виден лишь директор круиза, его полная фигура была освещена. Кто там ещё оставался, я так и не понял, все остальные скрывались в полумраке. В этот момент Вадим с Натальей буквально согнулись от смеха, это Виктор приступил к своему сольному выступлению. Я решил, что чем думать неизвестно о чём, и мучить себя неизвестно какими мыслями, послушать, как рядом хохмит хороший человек, потряс головой и до меня донёсся его голос. 

      Через несколько минут я смеялся вместе со всеми. На палубе оставалось всё меньше и меньше народа, но мы оттуда решили не уходить до самого отправления. Наконец, "Армения" слегка рявкнула и отвалила от пирса. Дима так и не появился. Практически сразу нас троих позвали к директору круиза. В кабинете вокруг приставного стола сидело несколько человек. Сам директор, наш официальный руководитель, как звали, которого никто из нас не знал, Надежда и ещё два молодых парня, которых я до того момента не видел.

      Директор приподнялся немного и предложил нам сесть напротив:

      - Присаживайтесь, товарищи, нехорошо стоять, когда все сидят.

      Он замолчал и только внимательно на нас глядел, пока мы рассаживались. Лично мне сказанная им фраза показалась такой зловещей, что даже мурашки по коже побежали, но обсудить это никакой возможности не было. А он дождался, когда мы все замерли и продолжил:

     - Нехорошая история приключилась с нами. Совершенно непонятная при этом. Первое, что в голову приходит, с какими-то плохими людьми он вольно или невольно пересёкся. Возможно, это террористы, но до сих пор никаких требований никто не предъявил. Возможно, простые грабители, позарились на тяжёлый кофр, затащили нашего товарища куда-то в тёмное место, дали по голове и скрылись. Но ни трупа, ни живого Бочарова никто не обнаружил. Есть ещё одна мысль, самая неприятная, что он сам решил там остаться, но он мог это сделать где угодно – в Италии, Испании, Франции, но не в Греции же, ведь, как сказал посол, здесь девять коммунистических партий, и ни разу, за всю послевоенную историю в Греции никто не оставался. Хотя этот вариант, тем не менее, нами продолжает рассматриваться.

     Он нам всё это говорил, а сам медленно ходил по кабинету. Площадь там была не такой и большой, возможно метров двадцать. Я сравнил его кабинет с нашей гостиной, навскидку они были примерно одинаковыми. Пол был полностью покрыт ковролином, поэтому шагов мы не слышали, к тому же всё шумы заглушал ровный гул двигателей.

     Он замолчал, но ходить не перестал и в кабинете наступила тишина. Наконец, он снова заговорил:

     - Да, разрешите вам представиться – полковник Комитета Государственной безопасности Казахской ССР Курамов Сарсекен Курамович. Такие вот дела, не хотел я соглашаться на эту поездку, но меня уговорили. Пообещали, что отдохну спокойно. Вот и отдохнул. Ладно, - махнул он рукой, - сейчас вы разойдётесь по разным каютам и будете писать всё, что знаете про этого человека. Как давно знакомы, при каких обстоятельствах познакомились с ним и друг с другом. Как получилось, что он сумел от вас уйти. О чём вы с ним разговаривали. Что вас удивляло в его поведении. В общем, всё-всё-всё, что может помочь нам пролить свет на эту запутанную пока историю. Один, пожалуйста, садитесь вон в то кресло около журнального столика. Давайте вы, - и он указал на меня, - а остальные пройдите с моими помощниками. 

      Те самые молодые ребята, что сидели по бокам, встали и увели Вадима с Виктором. Ушли и все те, кто ещё находился в кабинете. Остался лишь хозяин. Он взял один из стульев, перенёс его к журнальному столику, сел на него верхом, опёрся подбородком о высокую спинку стула и замер в таком положении. Я старался писать, как можно разборчивей, поэтому получалось медленно, но, тем не менее, страницу за страницей я писал. Вроде и знал я Диму всего месяц, а пришлось писать достаточно много. Полковник иногда задавал мне наводящие вопросы, но в основном сидел молча, практически не меняя позы.

     Когда я вернулся в каюту, часы показывали час тридцать. Виталий Петрович спокойно спал, ни Виктора, ни Вадима ещё не было. Я залез на свою полку, повернулся лицом к стене и тут же заснул.   
 
     Продолжение следует