За себя и за того парня

     Разница в возрасте у братьев была совсем невелика, всего полтора года. Не близнецы, конечно, имелись довольно заметные различия, но со стороны при беглом взгляде чужому человеку легко можно было принять одного за другого, тем более что при взрослении младший быстро вытянулся и стал вровень со старшим по росту.
     Когда возраст старшего приблизился к восемнадцати, он поинтересовался у отца, как всё же быть с призывом в армию. Всё детство они с братом слышали непререкаемое отеческое мнение, что будут служить Родине обязательно, варианты с уклонением нужно выбросить из головы.
     Но видно и времени с доблестной службы отца, прошедшего славный боевой путь от рядового до ефрейтора и обратно в советской ещё армии, прошло предостаточно. И Родина была уже далеко не та, за которую хотелось отдавать пару лет молодой цветущей жизни, и братья прошли, несмотря на юный возраст, хорошую школу жизни на Крайнем Севере и испытание тяжёлым трудом в жёстких условиях выдержали.
     Поэтому он ответил, долго не раздумывая:
      - Вы уже свой экзамен прошли в Норильске, а он был покруче даже армейского, и поумнели, не думаю, что служба даст вам что-то доброе и какие-то новые бесценные знания. Как у тебя со здоровьем, есть за что зацепиться и помягче спрыгнуть в сторонку?
     - Есть пара родинок крупных на спине, на медкомиссии сказали, что расположены они очень неудачно, по ним будет тереть автомат во время службы и возможны проблемы. Одного парня по этой причине недавно комиссовали и врачам, не обратившим на это внимания во время осмотра, серьёзно влетело. Так что на этом можно сыграть, скажу, что родинки за последний месяц увеличились вдвое примерно и начинают чесаться.
     При следующей медкомиссии старший брат плавно развернул тему родинок как можно широко, засыпал врачей вопросами – как быть, если их размер и цвет часто меняется, где обследование пройти можно, как направление получить и справку на освобождение от учёбы на это время…
       Врачи зацыкали на него – давай попозже вопросами своими будешь мозг выносить, не до тебя сейчас, выпишем тебе отсрочку и придёшь через пару недель на повторный осмотр уже в свою поликлинику к дерматологу. Очередная призывная компания только набирала обороты и цепкие лапы родины начинали неспешно смыкаться на тощих шеях призывников.
      За время многовекового существования человечества основных болезней и не прибавилось вроде, для наследников Гиппократа больших тайн в постановке диагноза давно не существовало, но чрезвычайно бестолковый и относительно энергичный пока ещё больной, неискушённый в сложных медицинских вопросах, при желании всегда может внести сумятицу в до этого стройную систему признаков болезни, выстроенную мудрым знахарем.
     К примеру, болит левая пятка – значит ушиб был или потёртость какая-нибудь. Что может быть проще! А у этого пациента одновременно вместе с пяточной проблемой начинает жутко безо всякой причины чесаться нос! Ну нос чешется – это любому студенту-медику понятно, к выпивке, то теперь что же получается, если левая нога у человека толчковая, то и в магазин спешить не надо?
     Старший брат к походу в кабинет дерматолога подготовился основательно, высыпал столько вопросов, своих симптомов и ощущений, что врач, уже повидавший многое, заметно погрустнел, не на шутку призадумался и выписал направление в кожно-венерический диспансер, печально известный у распущенного без всякой меры в половых отношениях народа как триппер-бар.
       Через неделю неторопливого хождения по диспансеру и придумывания в следующем кабинете всё новых ощущений, ему наконец-то повезло. Его принял седой врач, пытливо взглянул в упор и устало спросил:
     - Ну что, сынок, видимо особым желанием примерить сапоги ты не горишь? Или я могу ошибаться?
     - Вы что, доктор, прямо в точку! Никакой ошибки! Мне и в страшных снах такое не приснится! Ни в коем случае! Мне в армию нельзя, с моим-то хлипким здоровьем, тем более я ж там никого не знаю! Такие, как я, нужны стране в глубоком тылу!
      - Ладно, ухмыльнулся врач, у которого начал появляться нимб над головой, - хватит чесать. Всё понятно, на недельку определим тебя на отдых к нам, подколем, прокапаем, чтобы основание было выписать тебе справку, а потом домой. Сейчас всё решим, будет тебе освобождение. Завтра приходи с утра.
       После курса лечения, хорошенько отоспавшись, он вернулся домой и через неделю получил в военкомате белый билет. Славно отметил это событие с друзьями и приступил к безбедной жизни уже без оглядки на исходящую из армии опасность.
       У младшего братишки со здоровьем всё было в порядке, лёгкая близорукость не могла серьёзно повлиять на упорное желание врачей отправить призывника в ряды военнослужащих. Ему оставалось пару лет до получения диплома в универе, отсрочки от призыва не было и прерывать на полтора года так успешно идущую учёбу ради бестолковой беготни с автоматом наперевес как-то не очень хотелось.
       Состоялся разговор со старшим братом. Тот, на правах человека, искушённого в методах и способах уклонительства от армейской каторги, начал фонтанировать идеями, одна другой бредовее. Но младшего вдруг осенило – слушай, а у тебя в справке из диспансера как фамилия и имя написаны? Полностью или инициалы? А в направлении из военкомата как? Если только инициалы, то у нас с тобой имена на одну букву начинаются и можно попытаться обвести военкоматовцев вокруг пальца, тем более, что я из другого района буду призываться, наверняка у них нет общей на все конторы базы.
       Оказалось, что везде в справках были только инициалы, фотографии по давней традиции вклеивались не новые, а те, что можно было найти дома, были они обычно чуть ли не с детского садика и на этих снимках братья были очень схожи, с короткой стрижкой, что роднило их ещё больше.
      Начали планировать операцию «Сапог» в деталях. Очень кстати у старшего оказался на носу очередной отпуск и можно было успеть не спеша приступить к отмазке брата. То, что старший братан мог бы, с присущей ему природной скромностью, убедить военкоматовцев, что он совсем не он, а младший, в этом сомнений не было. Загвоздка была с врачами, кто-нибудь из них мог участвовать в комиссии пару лет назад, запомнить их довольно редкую фамилию, и тогда иди, докажи следователям, что ты не верблюд.
     Взвесили все «за» и «против» и решили рискнуть, всем известно - кто не рискует, тот вычёркивает из жизни полтора года.
     На очередную комиссию старший отправился с лёгким мандражом, больше всего его тревожило, если вдруг на комиссии встретится кто-нибудь из старых знакомых и при всех назовёт его по имени, битые военкоматовцы сразу же могут уцепиться за него и вывести за ушко да на солнышко. Поэтому он приехал намного раньше указанного в повестке времени и сразу же, заняв удобную позицию на входе и склонив голову пониже, принялся пристально вглядывался в прибывающих потенциальных защитников родины, чтобы первым успеть подойти к знакомой роже и незаметно прошептать - мы не знакомы, потом всё объясню.
     Ему повезло, знакомых не было, это была одна из последних комиссий осеннего призыва. Офицеры были уже заметно подуставшие от мелькания синеватых торсов призывников, без должного служебного рвения и большую часть времени или тоскливо смотрели в окно, видимо мечтая о том, как проведут вечер, или игриво поглядывая на молоденьких врачих, умело перебирающих медицинские карты на столах.  Никого из прежней комиссии на первый взгляд не было.
      Когда подошла его очередь, он робко протянул документы и жалобным голоском выдавил из себя:
     - Есть проблема со здоровьем, я в кож-вен лечусь периодически, родинки у меня…
      Врачиха, пристально взглянув на документы, заметно напряглась, видимо, нутром почувствовала подвох, и спросила:
     - А вы когда лечились? Кто направление давал?
     - Да неважно себя почувствовал, вот в поликлинике и дали направление… а дата там стоит, я и не помню уже точно…
      - А ну-ка снимите рубашку и повернитесь спиной!
      Старший выполнил приказ, повернулся спиной к комиссии. Врачиха что-то негромко сказала сидевшему рядом офицеру и уже уверенно приказала брату:
     - На следующей неделе сделаете повторный анализ и принесёте свежую справку. А вы как себя чувствуете? Что беспокоит?
       Старший брат быстро вспомнил то, что неоднократно повторяли с младшим дома, и привычно протараторил жалобы на зуд, покраснение, меняющиеся размеры…
     - Ладно, повестку мы вам вышлем, направление сейчас выпишем. Можете быть свободны.
     Первый тайм стороны сыграли вничью. А вот вторая часть марлезонского балета обещала быть куда интереснее… Как перехитрить прожжённых врачей диспансера, чем объяснить повторный визит. Наверняка ему скажут, проверив картотеку – а ты, родной, какого сюда припёрся, мы же тебя, немощного, отмазали от службы, справочку тебе выправили честь по чести. С какой целью нам мозги выносишь, или ты засланец от внутренних органов, с проверкой к нам, вон от тебя и запашок соответствующий прёт…
     В таком случае и посоветоваться было не с кем, операцию братья прорабатывали в строжайшей тайне, зная, что малейшая утечка информации может привести к неминуемому с их точки зрения провалу.
     Всё тщательно обдумав, решили пойти на риск. Сказать, что тогда, пару лет назад, ему только отсрочку дали на год, потом он уезжал из страны на заработки, а тут военкоматовские работнички опять оживились, начали повестки слать и требуют свежую справку, как будто родинка может рассосаться, как беременность у школьницы…
     Вряд-ли писькины доктора, и без того измученные ежедневным далеко не радужным видом хворых органов размножения, будут искать номер военкомата, звонить, просить поднять дела давно минувших дней и уточнять, а почему собственно, страдальцу –призывнику только отсрочку от службы оформили, а не полноценное списание в утиль.
     Легенду решили двигать такую - в комиссии оказалась мама его давней подруги, с которой они по моде того времени очень глубоко и разносторонне дружили около года, но серьёзно разругались и очень некрасиво расстались. Вот его бывшая будущая тёща, да что б она была ещё сто лет здорова, увидев его перед собой, обрадовалась и решила отомстить за поругание доченьки, пошепталась с коллегами и вместо полноценного освобождения от службы добилась отсрочки на какой-то годик.
     В основном врачи - венерологи были мужиками и для них эта байка должна была хорошо зайти, вызвать вполне законные мужскую солидарность и желание помочь бедолаге. Тем более, что сейчас я типа переехал в другой район и в комиссии мамы бывшей девушки быть не должно. И надо бить на ухудшение состояния, идеально будет снова на недельку залечь прокапаться, а потом получить свежую справочку и заявиться на комиссию.
     С визитом решили не тянуть, время начинало работать против них и на другой день старший братец отправился в кож-вен. Напряжение прямо повисло в воздухе с первых же минут визита, стоило только робко протянуть направление в конуру регистратуры.
      - Вы уже были у нас? Когда, точную дату не помните? У какого врача были?
     От вопросов, которые сыпала немолодая хмурая медсестра, прошиб липкий пот и неприятно заныло под ложечкой. Если эта белая овца сейчас снимет трубку и звякнет в военкомат, всё, домой вернусь не скоро и армия санаторием покажется…
     - Пару лет назад был, не помню точно, и врача не помню фамилию, пожилой такой дед. Я у вас тогда недельку лежал, и меня здорово подлечили, - он старался говорить как можно увереннее, напрягая резиновые губы в улыбке. – Отсрочка закончилась, вот и направили опять к вам…Да и самочувствие как-то не очень…
      - Сейчас направлю вас к доктору, пусть осмотрит и назначит лечение, сказала медичка, обнаружив его карточку на стеллажах.
      Брат медленно выдохнул и немного успокоился, всё шло по плану. Вот теперь если бы врач мужиком оказался, вообще было бы круто.
      Повезло. Доктор, мужчина средних лет, полистал карточку, заглянул в направление и со вздохом процедил:
     - Что беспокоит?
     - Больше всего, доктор, беспокоят офицерьё из военкомата. Никак не отстанут, будто кроме меня и служить некому. Помогите пожалуйста, тем более что у меня опять родинки сильно покраснели и надулись. Да и мне уже … тут он чуть не спалился, назвав свой возраст, но вовремя прикусил язык и продолжил – учёбу закончить нужно, пара лет осталась. Вы меня прошлый раз так хорошо подлечили, если бы вы сейчас меня на недельку опять положили, подкололи, а потом справку написали о негодности, был бы вам очень благодарен…
      - Благодарен… - врач вскользь глянул на него. – Ладно, негодник, завтра с утреца по холодку сдашь анализы и положим тебя на курс лечения. А там по результатам видно будет. Подождите-ка, а вам что, освобождение не дали разве? Здесь указано, что справку соответствующую выдали.
     - Выдали, всё было нормально, да там мама старой моей подруги оказалась в комиссии, подсуетилась, только отсрочку дали.
     - И ты не стал шум поднимать? Зря, нужно было сразу же к нам, мы бы её сумели укротить.
     - Вы бы сейчас, доктор, дали распоряжение, чтобы написали правильную бумажку, надеюсь, на этот раз её не будет в комиссии…
      Врач понимающе кивнул и выписал направление на лечение. Повестка домой из военкомата пришла через неделю, её принёс братец - уклонист при очередном визите. Пришлось садиться за телефон и объяснять военкоматовцам, что он сейчас на лечении и как только выйдет, сразу же прибежит к ним.
      Через десять дней старший с заветной бумажкой в руке засеменил в военкомат.   Протянул на входе документы дежурному и робко присел на стульчик в уголок. Ждать пришлось долго, призывные комиссии закончились и ушло суетливое время, работа сотрудников вошла в привычный размеренный режим. Делом призывника никто не спешил заниматься. По истечение часа его пригласили в кабинет, и краснощёкий майор со здоровым, видимо после удачного вечернего застолья похмельным румянцем, выписал повестку на приём через пару дней.
      Всё прошло очень быстро, комиссию из трёх человек видимо созвали для принятия решения по пятерым уклонистам, рассевшимся в коридоре. Брат уверенно вошёл после того, как его пригласили в кабинет, в ответ на вопрос врачихи пожаловался на здоровье и после изучения справки отпущен на волю с формулировкой – не годен к строевой службе в вооружённых силах.
      Радости младшего братца, которому старший сообщил эту новость, не было границ. Топор, зависший над его головой и заслонявший солнечный свет, с глухим стуком упал где-то за спиной и жизнь снова засверкала всеми красками.